Объяснение, понимание, интерпретация в социальных и гуманитарных науках.

В начале ХХ столетия представители Баденской школы неокантианства (Г. Риккерт и В. Виндельбанд) предложили различать науки о природе и науки о культуре, исходя из различий в применяемых этими науками методах. Если науки о природе, с их точки зрения, пользуются в основном номотетическим методом, то есть выявляют общие закономерности, затем объясняют с их помощью те или иные процессы или явления, то науки о культуре пользуются идиографическим методом, с помощью которого понимается смысл, ценность того или иного индивидуального, особенного процесса или явления. Уже тогда возникла проблема соотношения метода объяснения и метода понимания в науке вообще и социально-гуманитарном познании в частности, обсуждение которой продолжается и до сих пор в современной философии науки.

Термин «понимание» трактуется по-разному. Во-первых, понимание в узком значении рассматривается как специфический метод гуманитарного исследования. В широком значении понимание рассматривается как определенный способ бытия. Здесь феномен понимания не относится только к познанию. С пониманием мы сталкиваемся как в теоретической, так и в повседневной деятель­ности. Успешность межчеловеческой коммуникации, ориентация в наличной ситуации - все это предполагает в качестве своей основы некоторую понятость и истолкованность. Не познание порождает потребность в понимании, напротив, потребность в понимании ведет к познанию.

Особый статус феномена понимания в социально-гуманитарных науках связан с критикой классического рационализма, с его субъект-объектным противопоставлением, внеположенностью исследователя объекту исследования и, соответственно, - методу объяснения, основным содержанием которого является подведение индивидуального под всеобщее. В отличие от неокантианцев и В. Дильтея, рассматривающих понимание в сугубо методологическом плане, проблема понимания ставится современной герменевтикой в совершенно иной плоскости. Специфика замысла философской герменевтики состоит в том, что она ставит во­прос об онтологическом (бытийном) статусе понимания. Речь идет об изначальной «герменевтичности» существова­ния, об имманентной ему «понимательности».

Понимание, рассматриваемое как способ существования человека в мире, приобретает универсальный характер. Последнее сообщает универсальность и герменевтике как одной из основных философских наук. Феномен понимания пронизывает все отношения человека к миру. Во-первых, с пониманием связано наше познание мира: познание всегда обусловлено предпониманием, лежащим в основе науки. Во-вторых, понимание предпослано всякой человеческой коммуникации, так как понимание вы­ступает и как метод анализа такой коммуникации, и как условие последней. В-третьих, без углубления в феномен понимания невозможна разработка практической философии. Исследователи, которые отстаивают онтологическую точку зрения на понимание, считают, что для истолкования феномена понимания недостаточно средств, предлагаемых наукой. Моделью более совершенной может служить опыт искусства. Поэтому феномен понимания связывается с формированием неклассического идеала рациональности.

Проблема понимания в гуманитарных науках приобретает еще один аспект, который связан непосредственно со спецификой этих наук. Взаимосвязь субъекта и объекта в социально-гуманитарном познании носит очень сложный, опосредованный характер. Таким посредником, промежуточным звеном служат разного рода источники, которые обычно представлены текстами. Текст – это любая знаковая система, которая является носителем смысловой информации и имеет языковую природу. Тексты в разных своих формах и видах являются основными носителями информации. С точки зрения М.Бахтина, текст – это первичная данность (реальность) всякой гуманитарной дисциплины. Представителям социально-гуманитарных наук даны непосредственно не факты, а источники в текстовой форме. А они нуждаются в принципе выбора для того, чтобы отделить в них существенное от несущественного. Этот принцип есть принцип отнесения к ценности. Отсюда следует, что проблема понимания также тесно связана с проблемой разработки принципа отнесения к ценности.

Когда текст становится объектом понимания исследователя, возникает еще одна проблема: речь идет об отражении отражения. Понимание текста есть правильное отражение отражения. Важнейшая характерная особенность текста – это его диалогический характер. Он проявляется, прежде всего, в его «двуполюсности»: один полюс – это то, что находится вне данного текста (контекст), второй полюс – сам данный текст как нечто индивидуальное, единственное и неповторимое. Внутри текста: первый полюс – неповторимое событие текста, второй полюс – язык. «Событие жизни текста» всегда разыгрывается на рубеже двух сознаний, двух субъектов. А это всегда требует диалога. Поэтому встреча двух авторов – это встреча двух текстов: готового и создаваемого реагирующего текста. И опять возникает проблема понимания, проблема налаживания адекватного, эффективного диалога.

Таким образом, получается, что реальный социальный человек как предмет социально-гуманитарного исследования всегда выражает себя через текст. Поэтому к человеку и к его деятельности можно подойти не иначе чем через создаваемые им тексты. Последние требуют понимания, которое осуществляется в диалоге. Здесь любой исследователь сталкивается с целым комплексом сложных задач, решение которых проигнорировать невозможно:

1. любой текст – это источник множества его пониманий и толкований;

2. эта множественность смыслов раскрывается не сразу, так как они могут содержаться в скрытом виде;

3. смысл текста в процессе исторического развития изменяется;

4. понимание текста – это не готовый результат, а диалектический процесс, диалог разных культурных миров;

5. понять текст чужой культуры – это значит уметь находить ответы на вопросы, которые возникают в нашей современной культуре.

Ключевым понятием в решении проблемы понимания является понятие «смысл». Культурные смыслы есть система связей и функций элементов культуры в контексте социально-практической деятельности. Этот контекст и воссоздается человеком в процессе понимания. Смыслы образуются в соответствии с определенными культурными традициями. Традиция пронизывает исследователей, ученых, присутствует в их сегодняшнем мире. Традиция, обеспечивающая непрерывность культурного наследования, делает реальным всеобъемлющий смысловой универсум.

С этой точки зрения, понимание – это всегда подключение к смыслам человеческой деятельности. Оно выступает формой взаимодействия между предметной заданностью текста и интерпретатором. Результатом такого взаимодействия является формирование новых смыслов.

Процедуру понимания не следует квалифицировать как чисто иррациональный акт, хотя иррациональный компонент здесь, безусловно, присутствует. Процесс понимания органически связан с процессом познания человеком окружающего мира, однако не сводится целиком и полностью только к познавательной деятельности. Понимание не следует отождествлять с познанием или смешивать с процедурой объяснения, хотя они связанны между собой. Процесс понимания связывается с осмыслением, с выявлением того, что имеет для человека какой-то смысл. Понять можно то, что имеет смысл. Этот процесс происходит в условиях общения, коммуникации, диалога.

Рассмотрим основные концепции понимания, которые были разработаны в рамках западной философской герменевтики.

Немецкий историк культуры и философ Вильгельм Дильтей (1833 – 1911) определял понимание как проникновение в духовный мир автора текста, неразрывно связанное с реконструкцией культурного контекста его создания, метод познания духовных явлений. Обращение к феномену понимания делает философско-методологическую концепцию В. Дильтея концепцией герменевтической. Разрабатывая проблематику герменевтики,Дильтей ставит вопрос об условиях возможности понимания письменных документов. Высшим условием выступает для Дильтея гомогенная (однородная) структура «общественно-исторического мира». Понимающий здесь такая же часть духовно-исторической действительности, как и понимаемое, то есть только то, что сотворено духом, дух в состоянии понять. И все же то, что позволяет некоторому произведению или тексту быть понятым, – это отнюдь не изначальная изоморфность психологического устройства автора и читателя. Хотя у Дильтея можно встретить и такую трактовку сущности понимания. Центр тяжести его герменевтической теории лежит не в субъективно-психологической плоскости, свидетельством тому – сама категория «объективного духа». Именно на эту, говоря современным языком, сферу культурных объективаций и направлено преимущественное внимание дильтеевской «понимающей психологии». Но процесс понимания объективации вообще не сводится к простому «вчувствованию», а предполагает сложную историческую реконструкцию, а значит – вторичное конструирование того духовного мира, в котором жил автор. Эта мысль с достаточной четкостью звучит уже в его работе «Возникновении герменевтики» (1900).

Однако другой аспект герменевтики Дильтея, связанный с проблемой общезначимости понимания, остался в его прижизненных публикациях в тени. Проблематика общезначимости понимания схватывается Дильтеем в категории «внутренней целостности», или «внутренней взаимосвязи», выражающей такое объективное содержание, которое не может быть сведено к каким-либо индивидуально-психологическим интенциям. Данное содержание есть не что иное, как сфера идеально-логических значений. Осознав самостоятельность этой сферы, Дильтей вплотную подошел к феноменологии.

Герменевтическая концепция Дильтея, как показали новейшие исследования, не так уж далеко отстоит от экзистенциально-феноменологической и экзистенциально-герменевтической ветви в философии ХХ столетия. Сколь бы энергично ни подчеркивали свой разрыв с прежней герменевтической традицией «фундаментальная онтология» (Хайдеггер)и «философская герменевтика» (Гадамер),многие их базисные положения можно найти уже у Дильтея.

Согласно немецкому представителю экзистенциализма М. Хайдеггеру, понимание есть раскрытие структуры герменевтического опыта, это специфическое человеческое отношение к действительности, особый способ бытия человека в мире, то есть изначально заложенного в человеческом бытии «понимания бытия». Отсюда следует неизбежность герменевтического круга, который нельзя разорвать, ибо он связан не с методологическими трудностями, а с онтологической структурой понимания. Весьма сходные мысли, пользуясь другими терминами, высказывает в связи с проблемой «герменевтического круга» Дильтей. Герменевтический круг, или круг понимания, обусловлен, по Дильтею, тем, что целостная взаимосвязь процесса жизни может быть понята только исходя из отдельных частей этой взаимосвязи, а каждая из этих частей, в свою очередь, нуждается для своего понимания в учете всей целостности.

Ганс Гадамер (1900 – 2002) продолжил хайдеггеровскую трактовку. Свои идеи он развивает в работах «Актуальность прекрасного» и «Истина и метод». С его точки зрения, феномен понимания пронизывает все связи человека с миром. Понимание – это искусство понимания, а не метод. Понимание есть взаимопонимание, и всякое понимание есть в конечном итоге самопонимание. Отсюда первое требование – поставить себя на место другого, чтобы понять его.

Помочь людям добиться согласия, восстановить его – это обязанность герменевтики, которая всегда к этому стремилась. Поскольку все люди обретаются в сфере смысла, то проблема понимания – не узкая, локальная, а широкая, глобальная, всечеловеческая. Предпосылка, направляющая всякое понимание, гласит: доступно пониманию лишь действительно «совершенное единство смысла».

Понимание может выходить за пределы субъективного замысла автора, более того, оно всегда и неизбежно выходит за эти рамки. В акте понимания должно осознаваться кое-что из того, что не могло быть осознано творцом. Понимание – не способ познания человеком мира, а способ бытия человека в мире и имеет онтологический характер, предваряя всякую человеческую активность в качестве предпонимания. Предметом понимания является не сам смысл, вложенный в текст автором, а то предметное содержание, с осмыслением которого связан данный текст. У Гадамера, также как и у Хайдеггера понимание, – это ни одна из черт человеческого познания (наряду с объяснением), а определяющая характеристика самого его существования, способ бытия человека.

Гадамер выделяет три момента структуры процесса понимания:

1. понимание как таковое;

2. истолкование (интерпретация);

3. применение (аппликация).

Они все внутренне связаны и составляют единый процесс.

Основная задача философской герменевтики – не реконструкция замысла, а конструкция смысла. Отсюда плюральность интерпретации. Проблему применения Гадамер считает центральной проблемой герменевтики. Решение этой задачи – это не что иное, как решение задачи конкретизации для того или иного случая. То есть важнейшим принципом понимания является принцип конкретности, так как понимать всегда необходимо, исходя из той конкретной ситуации, в которой осуществляется данный процесс.

Сегодня проблемой понимания в рамках феноменологической герменевтики занимается французский философ П. Рикёр. Для него проблема личности является фундаментальной в философии. Герменевтику он рассматривает не только как метод познания, но, прежде всего, как способ бытия. Она есть этап в работе по присвоению смысла, это выявление мышлением смысла, скрытого в символе.

В работе «Конфликт интерпретаций» он пишет, что всякая интерпретация имеет целью преодолеть расстояние, дистанцию между минувшей культурной эпохой, которой принадлежит текст, и самим интерпретатором, а всякая герменевтика выступает пониманием самого себя через понимание другого. Герменевтика – это последовательное осуществление интерпретаций, причем многообразных интерпретаций, вплоть до их конфликта. Этот конфликт является достоинством понимания, образующего суть интерпретации.

Таким образом, подводя итоги, можно сделать следующий вывод: познание не следует отождествлять с пониманием. Понимание имеет интуитивную основу по причине изначального родства между интерпретацией и тем, о чем говорится в тексте. В идеале между пониманием и объяснением должно быть диалектическое единство, когда понимание предполагает объяснение в той мере, в которой объяснение развивает понимание. То есть больше объяснять, чтобы лучше понимать. Это еще одна трактовка герменевтического круга: чтобы понимать, надо объяснить, и наоборот. Но скорее это герменевтическая спираль, так как возвращение происходит к пониманию целого, обогащенного знанием частей. Процесс понимания неизбежно связан с приданием дополнительного смысла тому, что пытаются понять.

Следовательно, понимание есть постижение смысла того или иного явления, его места в мире, его функции в системе целого. Главная же цель объяснения – это выявление сущности изучаемого предмета, подведение его под закон. В современной методологии разрабатывается дедуктивно-номологическая модель научного объяснения. Она описывает лишь конечный результат, а не реальный процесс объяснения в науке. В социально-гуманитарном познании также используют рациональное объяснение. Его суть – при объяснении поступка некоторой исторической личности исследователь старается вскрыть мотивы, которыми руководствовался субъект, и показать, что в свете этих мотивов поступок был рациональным. Это необходимым образом согласуется с пониманием, дополняет понимание. Не следует забывать и о телеологическом объяснении, которое широко используется в научном познании. Именно оно указывает на цель данного действия, события, явления. Таким образом, понимание и объяснение тесно связаны, но друг к другу не сводятся. Они дополнят друг друга, находясь в диалектическом единстве.