И советские ботинки тоже хорошие. Если других не видеть.
Михаил Жванецкий
Судить непредвзято можно только тогда, когда есть с чем сравнивать. Тот, кто эмигрировал из лагеря социализма, мог быть более объективным в «оценке качества ботинок» и социального строя, потому что у него был практический опыт. Тот же, кто в период «железного занавеса» знал о Западе (или об СССР) лишь понаслышке – из газет, телепередач, не представлял себе реальной картины. Бывало, что попав под влияние пропаганды в социалистическом лагере и не имея информации «оттуда», человек начинал верить, что на Западе плохо, страшно. Ему это искусно внушали. Но стоило лишь раз вырваться за «железный занавес», как картина сразу прояснялась: оказывается, там не так уж и плохо. Если же человек уезжал на постоянное жительство, то в скором времени понимал: не лучше там и не хуже, просто по‑другому. А впрочем, так же… Проблемы и трудности оставались, они лишь становились другими, как становились иными и положительные стороны бытия. В свою очередь европейца пугали ужасами коммунистического мира. Но, попав туда, он когда‑то обнаруживал, что и в соцлагере тоже можно жить. Не хорошо и не плохо – просто по‑другому. А впрочем, в каком‑то смысле так же…
Конечно, можно уехать куда угодно, приложить усилия и стать кем угодно… – ты можешь пробить стену лбом, но что ты будешь делать в соседней камере? Что‑то остается неизменным, где бы ты не жил, куда бы не уезжал, что бы с тобою не происходило, кем бы ты не становился. Что‑то остается неизменным, что бы в жизни не случалось – даже если ты умираешь… И неизменно то, что ты воспринимаешь и осознаешь – живешь! Главное быть живым…
Аналогичным образом, когда человек побывает в иных, «потусторонних» мирах восприятия, он уже может более объективно судить о картине Реальности, о жизни и смерти. Тогда он выходит из‑под влияния «пропаганды» общепринятых норм и интерпретаций и начинает осознавать: не хуже «там» и не лучше. По‑другому. А впрочем, так же. Одно и то же…
Восток и Запад. Жизнь и смерть. Параллели. Все функционирует по одной и той же схеме.
А смерть всего лишь эмиграция «туда», но, наверное, без права возврата «на Родину».
Эмигрантский анекдот.
Собрался человек умирать. Приходит к Богу:
– Хочу узнать, куда после смерти попаду. Будь добр, покажи мне, Боже, что меня там ждет. – Хорошо, – отвечает Бог. И показывает человеку рай. Все счастливы в этом раю, все смеются и веселятся. Показывает и ад. Печальные все какие‑то в аду, хмурые.
– Ну, куда ты, человече, попасть хочешь, когда умрешь?
– В рай, конечно.
Умер человек. Попал куда‑то. Все там не такие уж и веселые, не такие уж и радостные. Идет к Богу, говорит:
– Боже, ты же обещал меня в рай поместить, а я куда попал?
– Ты и попал в рай, как обещано тебе было, – отвечает Бог.
– Так почему же там не так весело и радостно, как ты мне вначале показывал?
– Эх, человече. Ты эмиграцию с туризмом не путай…
Как легко и радостно в туристической поездке. Ведь знаешь, что ты за границей, что ты ни к чему не привязан. Побыл, погулял – и назад, на Родину.
Как же легко идти по жизни, когда ни к чему в ней не привязан! Когда знаешь, что «здесь» ты всего лишь временно. Как, впрочем, временно и «там», в том месте, которое называют смертью…
Что дельного может сказать человек о стране, в которой он никогда не бывал, о которой знает лишь понаслышке? Что дельного может сказать о Реальности человек, который нигде, кроме «этого» мира восприятия, не бывал, ничего, кроме него, не видел и не воспринимал? Человек, у которого недостаточно опыта? Ничего. Он может повторить лишь то, что говорили ему другие. Даже если он и изложит чужое знание своими словами, все равно он не скажет от себя. Так, изучая в школе произведения классиков, мы не понимали их и просто списывали сочинения, украшая их красивыми цитатами. Но позже, уже в зрелом возрасте, приобретя опыт, мы перечитывали эти великие произведения, с восхищением цитируя понравившиеся фразы – и это были уже совсем другие, наполненные опытом и знанием цитаты! Гораздо важнее даже не то, что мы читаем, а то кто и как читает, в какой период своей жизни читает.
Раньше я лишь повторял заученные высокие фразы, не осознавая их. Повторял, ссылаясь на источники – Библию, книги о Дзен и иные мудреные страницы. Но тогда в моем знании жизни еще не было знания смерти. Не было личного практического религиозно‑мистического опыта.
Я переписывал формулы теории относительности, повторял истины Дзен и слова Библии, еще «не зная», не понимая того, о чем же я говорю. И не мои это были слова и фразы, а чьи‑то. Хотя мне казалось, что я говорю свои слова.
Как много людей говорят, но не знают, о чем они на самом деле говорят. Как много людей понимают что‑то, так и не осознав того, что именно они поняли…
Потом, когда я стал «знать», я начал сам формулировать «высокие» истины. Я уже не повторял их за кем‑то. Они были моими, осознанными мною. Высокие фразы перестали быть лишь красивыми словами, а стали осознаниями. Я говорил от себя, своими словами. И пусть эти слова в чем‑то и совпадали с уже сказанными кем‑то (не изобретать же свой собственный язык!), но они происходили не из памяти, а из опыта. Я стал носителем знания, которое не выразимо словами. За словами стояла совокупность моего опыта.
Есть такой термин know how. Напомню, что это такое. Однажды советские инженеры построили по подробной документации, присланной им из Японии, поточную линию. Но несмотря на то, что все точно соответствовало чертежам, конвейер не работал. Тогда был приглашен японский инженер, который разрабатывал систему и знал ее всю. Он быстро запустил производство – где‑то что‑то подкрутил, где‑то добавил, убавил… Его действия, его знание невозможно описать ни в какой самой подробной инструкции, так как для каждой ситуации они свои. Японец обладал know how – «знаю как». Знание есть опыт, а не описание этого опыта.
В восточной традиции процесс передачи знания от учителя к ученику называют моментом «тайной передачи». Этот процесс индивидуален в каждом конкретном случае. Учитель должен обладать know how мистического знания, а не быть человеком, лишь начитавшимся соответствующей литературы, но не имеющим личного практического опыта. Такой учитель передает ученику know how.
…Однажды мой товарищ, тоже эмигрант, пожаловался мне, что давно не видел своих детей, оставшихся на Родине, что скучает по ним. Я сказал ему тогда: «Как я тебя понимаю! Я знаю, как тебе тяжело», хотя своих детей у меня еще не было. И мне казалось, что я понимаю его. Когда же у меня появился сын и я, долго не видя его, страшно соскучился, только тогда я действительно понял моего товарища – приобретя личный опыт. И это уже было не то понимание и знание, когда мне лишь казалось, что понимаю.
Изучая физику в институту, я думал, что понимаю смысл теории относительности. Но лишь после того, как я ощутил подобное тому, что чувствовал Эйнштейн (а теория пришла к нему в виде ощущения, как он сам об этом говорил!) я начал глубже осмысливать ее.
Я думал, что понимаю то, что излагают в Святых Писаниях религиозные подвижники. Но лишь после того, как я ощутил то же, что и святой просветленный старец (будучи перегипнотизированным в его форму – об этом я рассказывал выше), я начал глубже понимать их идеи. Ведь только когда мы побываем в шкуре другого человека, мы сможем понять его.
И тогда я понял, что вообще ничего не понимаю… «Я знаю только то, что я ничего не знаю», – сказал по этому поводу свою знаменитую фразу Сократ.
Анекдот к теме.
Встречаются два коммуниста. Один другому говорит:
– Знаешь, что‑то никак я не могу понять политику нашей партии.
А тот ему отвечает:
– Давай выпьем водочки, и я тебе все объясню.
– Объяснить‑то я и сам могу. Понять вот только не могу…
Мы можем объяснить и теорию относительности, и Библию, и много чего еще. Можем объяснить дзеновский коан «как звучит хлопок одной ладонью». Объяснить, но не понять. А если поймем, то поймем и тот факт, что ни словами, ни мудреными формулами ничего объяснить нельзя. Что надо самому заиметь ребенка и пережить состояние, когда скучаешь по нему, – тогда ты поймешь товарища. И просто посмотришь ему в глаза, ничего не говоря, и он поймет тебя без слов…
Для того чтобы понять то, о чем говорят Иисус, святые или просветленные мудрецы, необходимо иметь личный опыт, по структуре аналогичный тому, через который прошли они. Надо поголодать 40 дней в пустыне, начисто забыв о мирской суете и полностью десоци‑ализировавшись, надо дойти до предела, пройти через искушения бесовские – через сумасшествия, и выдержать их, не свихнуться, надо… Слушая же и повторяя красивые правильные слова, не имея мощного религиозно‑мистического опыта, невозможно понять того, о чем говорится в писаниях, Библии. Можно лишь объяснить другим (как политику партии в анекдоте), но не понять самому. А если поймешь…
«Ведь самого главного не выскажешь словами», – мудро заметил бы Маленький принц, произнесший когда‑то свою знаменитую фразу: «Самого главного глазами не увидишь…»
Глава 12. Глазами «Маленького принца»
И, поравнявшись с этой планеткой, он почтительно поклонился фонарщику.
– Добрый день, – сказал он.
– Почему ты сейчас погасил свой фонарь?
– Такой уговор, – ответил фонарщик. – Добрый день.
– А что это за уговор?
– Гасить фонарь. Добрый вечер.
И он снова засветил фонарь.
– А зачем же ты опять его зажег?
– Такой уговор, – повторил фонарщик.
– Не понимаю, – признался Маленький принц.
– И понимать нечего, – сказал фонарщик. – Уговор есть
уговор. Добрый день.
И погасил фонарь.
Антуан де Сент‑Экзюпери. Маленький принц
Уговоры. Порядки. Мы все их рабы. И нам лишь кажется, что мы выбрали их сами, по собственному желанию, лишь кажется, что мы свободны в своем выборе. Но, если взглянуть глубже, мы все‑таки рабы чьих‑то порядков, чьих‑то установок и интерпретаций.
Уговоры, порядки… – изначальная данность, считаем мы. Но весь фокус в том, что данность дана кем‑то! Пора задать себе вопрос: кем, почему и зачем? Почему я делаю именно так, а не наоборот? Что лежит в основе моих действий? И можно ли сделать иначе? Кто и как задал мне программы действий? Как сформировались моя картина Реальности, мое мировоззрение, мои убеждения, мои интерпретации воспринимаемого?
Следовало бы осознавать порядки, осмысливать их, а не слепо, бездумно, как фонарщик следовать им. Пора, наконец, перестать по привычке, бездумно зажигать и гасить этот чертов фонарь!
Важно не только копировать внешние формы, важно осмысливать ту суть, что стоит за ними. Не копировать сроки поста Иисуса – от сих до сих, а понимать внутреннюю подоплеку действия – делать, осознавая. Ведь не на календарь смотрел Сын Божий, когда постился (в отличие от верующих) – что‑то другое стояло за его действиями: Вселенская Божественная Сила двигала Его (возможно та же Сила, которая управляла и мною), Воля Божья определяла Его поступки. Надо понимать, что предельными практиками, воздержанием Иисус загонял себя в пограничную область смерти и Абсолюта, откуда «видна» жизнь. В ту область, где подключаются резервные энергии выживания, начинают проявляться необычные способности и мистические феномены. Пост же можно устраивать в любое время, а не только в установленные кем‑то сроки, пусть даже этот кто‑то сам Иисус. А можно, не устраивая поста, прийти к тому же через нечто иное. И какая в принципе разница – двумя или тремя пальцами креститься, как выполнять ритуальное действие? Быть старовером или приверженцем «правильной» религии? Ведь если душа человека закрыта для Бога, то он может даже поселиться в церкви и выучить наизусть все святые писания – все равно не обретет Его в себе. А можно прийти к Богу, ничего не зная о Библии… Многие же лишь формально следуют ритуалам, не задумываясь об их сути, о том, откуда они появились; выполняя их, люди лишь играют в религиозность. Зажигают и гасят фонарь… И всегда будут люди, которыми нужно руководить, люди, обязанные покоряться кому‑то или чему‑то не размышляя, не сомневаясь.
Один из мастеров боевого искусства выполнял некоторые движения необычным образом – он был травмирован и потому не мог двигаться иначе. Ученики же из поколения в поколение лишь слепо копировали эту технику. Они даже и не пытались делать ее по‑своему, так, как удобно им, не задумывались о том, почему их учитель ведет бой в такой специфической манере.
Ученые переписывают формулы теории относительности и квантовой механики, преобразовывают и играют с ними в сложных математических выкладках – но не имеет ли смысл остановиться и задуматься, посмотреть с другого ракурса на то, что стоит за концепциями, принципами, идеями этих гениальных теорий? А может быть за всем этим стоит некий Универсальный Эзотерический Закон, Всеобщий Принцип, по которому функционирует все, абсолютно все во Вселенной и о котором говорят просветленные мистики? И вдруг научные теории о законах функционирования микро– и макромира Универсума выражают эзотерическое знание, эзотерические принципы устройства Мироздания – но только не мистическими терминами, а математическим аппаратом, категориями физики? Формы выражения различны – суть одна. Вселенная мистична в своей основе…
А может быть, нас обманывают? Может, обман искусно скрыт в самой правде? А? Тогда обнаружить его невероятно трудно. Ведь мы послушно верим в то, что это правда. Как в песне: «Он послушный был сын, он не верил в обман».
Хочешь мира – готовься к войне. Хочешь правды, Истины, мудрости – ищи во всем обман и ложь. Во всем. Даже в том, что считаешь правдой.
«Верующий счастлив, сомневающийся мудр», – говорит древняя греческая пословица. Может быть, вера, счастье и истинная мудрость несовместимы?
