Пройдя через великие битвы с самим собой, воин обретает целостность.
Карлос Кастанеда
После долгих лет безупречности наступает такой момент, когда человеческая форма уже не может выдержать и уходит. Это означает, что приходит такой миг, когда энергетические поля, искажавшиеся в течение жизни под влиянием привычек, распрямляются. Несомненно, при таком распрямлении энергетических полей воин испытывает сильное потрясение и даже может погибнуть, однако безупречный воин непременно выживет.
Карлос Кастанеда. Колесо времени
Пробуждение кундалини – это катарсис на телесном и духовном уровне, зачастую связанный с экстремальными переживаниями, и, как следствие, с необычными состояниями сознания и восприятиями. Все откровения святых являются по сути результатом пробуждения энергии кундалини.
Писать Свою Книгу надо не на бумаге и не словами – а жизнью.
Итак, я начал писать книгу.
Я начал писать на клочках бумаги. Мысли приходят все интереснее и интереснее. Слова как бы спускаются сверху. Пишу правду, то, что чувствую. Пребываю в глубоком «здесь и сейчас». Пишу все, что приходит на ум, без цензуры, всю «чернуху». Про «грехи» свои пишу и про доблести. Записывая все, что приходит на ум, я начал исследовать мир своих самых интимных мыслей и тем самым осознавать себя. Я освободил то, что было подвергнуто цензуре. Попал в состояние «потока сознания». Открылся некий информационный канал…
Как у чукчи: что вижу – про то пою.
Или как в хайку, стихах Дзен:
Ветка без листьев.
Ворон сидит на ней.
Это осени канун.
Вначале писал с интервалами. Потом они начали сокращаться. И вот пишу непрерывно. Иду по улице и пишу. Что ни делаю – пишу. Боюсь мысль упустить. Горы листков и записок. Осознания сыпятся на меня как из Рога Изобилия.
Писать уже не успеваю, непрерывно наговариваю мысли – правду – на портативный магнитофон. Ясно все. Все взаимосвязи, то, как одно цепляется за другое. Все мысли фундаментальные, глобальные, чего бы они ни касались.
Лишь много позже я понял, что в результате углубленного самоанализа и самоосознания, в результате одиночества и накопления энергии, в результате приближения к области смерти – рождения, я начал распадаться как личность, терять дуализм в восприятии и, еще не осознавая того и неконтролируемо, входить в состояние «абсолютного знания» (или полного осознания). Об этом состоянии говорят просветленные мистики. Находясь в нем, понимаешь и видишь суть вещей, суть бытия и небытия, познаешь Бога.
Мир начал интенсивно разваливаться. Перестал быть таким, как раньше. Стал прозрачным. Не чувствуется глубина пространства и обычная трехмерность. Все то же, но одновременно и не то. Я начинаю воспринимать все, видеть все во всей простоте и сути, никак не интерпретируя – как чистую безликую энергию.
Пришел домой и полез на стенку. Состояние беспричинного страха максимальной интенсивности.
* * *
О похожих переживаниях экзистенциального страха говорят многие просветленные мистики. Например, йог Бхагаван Шри Рамана Махарши в книге «Весть Истины и Прямой Путь к Себе» (Ленинград, 1991) описывает самое важное событие в его жизни как внезапный и сильный страх смерти, который он испытал в 16 лет. Именно после этого переживания ему открылись духовные истины. Уже упомянутый мною Б.С. Гоэл отмечал, что конечная фаза пробуждения кундалини связана с тотальным нервным срывом, который по сути манифестирует собой смерть эго.
Все! Конец! Чудовищными усилиями психики стараюсь сохранить контроль. Распадается личность. Перестаю ощущать себя прежним, вообще каким‑либо, кем‑либо. Происходит процесс потери идентификации себя. Такой распад самоосознания человека и наступает в момент смерти. Потеря формы и эго. Смерть.
Это напряжение гораздо сильнее того, которое возникает в ситуации, когда, находясь в глубоком нокауте, ты все равно должен продолжать реальный бой. И если не будешь драться, то тебя убьют. Физическое состояние тоже на пределе – чудовищно колотится сердце, дыхание максимальной интенсивности. Хотя физически ничего не делаю – просто стою в квартире.
Под рукой случайно оказалась ручка и бумага, а не веревка, чтобы удавиться и выскочить из этого кошмарного напряжения. И я начал писать…
Итак, я начинаю писать бесконечную книгу. Я могу писать все время, и мое писание похоже на письмо на бесконечной бумаге, которая разматывается из бесконечного рулона – рулона Жизни, и я фиксирую момент Жизни буквами (пытаюсь фиксировать!) и пишу очень аккуратно.
И эту книгу невозможно написать! Ее можно лишь непрерывно дописывать – ведь она есть сама жизнь, осознание бесчисленного числа событий бытия. Эта книга пишется не на бумаге и не словами – осознаниями. Эта книга – путь. Она длиною в жизнь.
Ранее я писал горы записок, и это было быстро, неаккуратно и бесполезно – но это было Фактом.
Этот бесконечный рулон моей писанины можно резать на листки и брошюровать их в книги. Но все эти книги будут лишь одной Книгой, которую я пишу для себя и для всех одновременно и не пишу ни для кого, и единственная цель этой писанины – дать себе точку опоры и выйти из Великой Пустоты Бесконечности, в которую я попал. Из Пустоты – но Пустоты, заполненной до краев…
Эта Великая Пустота Бесконечности ужасна полным отсутствием желаний. И вот, чтобы выйти из нее, я сознательно силой своего напряжения формирую в себе желание – издать книгу, до которой мне, по сути, нет никакого дела, я только хочу быть, хочу существовать. Проклятая Сила, приведшая меня к Пустоте. И в то же время спасибо ей. Она показала мне нечто – назову это Мир, Вселенная, Пустота, Расслабление, Магия, Абсолют, состояние «видеть», как угодно – это не меняет сути[6]. Я стал как сумасшедший монах, ищущий просветления, и единственное, что не дает мне исчезнуть, это то, что я сейчас изо всех сил формирую в себе желание писать эту книгу!
Эта книга – как крик моей души, как соломинка, за которую я держусь в этом мире. Я так хочу вернуться назад: желать чего‑то мирского, земного – славы, денег… но не могу… Хочу показывать эту книгу всем, чтобы уйти из Пустоты и сформировать точки опоры. Будь трижды проклята эта Пустота, и в то же время я увидел что‑то и понял – спасибо ей.
И не дай Вам Бог, перенести все ужасы, всю скорбь и одновременно бесконечное счастье пребывания в этой Пустоте‑Наполненности, в Сияющей Пустоте, в Абсолюте! Не дай Вам Бог прийти к «многой мудрости», к знанию (Бога) – и в то же время к огромной печали. Недаром же библейский Екклезиаст или Проповедник сказал: «Во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь». Знание Бога – это «многое знание». Не поэтому ли все святые скорбят, на ликах икон нет улыбок?
Если я сейчас, перестав писать, не создам нового желания, то я уйду в Вечность…
Я существую, пока во мне есть сила сознательно поддерживать какие‑то желания. Я боюсь Пустоты вокруг меня и внутри меня и в то же время не хочу и не могу покинуть ее – это как черная дыра, и я стал ее пленником. Я несчастен в своем счастье, и наоборот. Бесконечно счастлив и ужасно несчастлив одновременно! Состояние полного отсутствия дуализма. Читаешь ты или нет эту книгу, бред это или нет – уже ничего не изменит.
В принципе я уже все написал, и в то же время могу писать бесконечно долго. Дзеновское парадоксальное состояние – когда все уже завершено, но в то же время нет ничего окончательно завершенного. В каждой точке, в каждой букве – и вообще уже без букв содержится все – вся информация обо всем – и не содержится ничего. Наверное, я гений, и этим утверждением я хочу выйти из Пустоты и как‑то сформировать свое рассыпавшееся в ничто «я». Люди! Верните меня к себе, я ушел слишком далеко, чтобы самому вернуться обратно! Будь проклято все! И в то же время – о парадокс! – я счастлив в своем несчастье, (или наоборот?). Как все близко и одновременно бесконечно далеко друг от друга. Как все далеки от меня и я далек от всех. Тотальное одиночество…
Я хочу дать кому‑то это прочитать, чтобы вернуться хоть на миг в мир людей, назад к себе, понимая, что сие уже невозможно. И я лишь на мгновение возвращаюсь, но потом еще более затягиваюсь в черную Дыру…
Когда записал это, на минутку отпустило. Писать, писать! Чтоб хоть чуть‑чуть стало легче, хоть на миг. Это как наркотик – писание: писать и давать читать, чтобы хоть на миг возвращаться в обычный мир из черной дыры, засосавшей меня.
Хочу снова испытывать что‑то, что затрагивало бы меня – пусть даже это будет, например, унижение, страх. Хочу бояться!
Но ничего не трогает в этой черной дыре. Только на минуту ослабляется напряжение, как после приема наркотика наркоманом. А затем вновь забирает в Пустоту другого свойства, но опять же – в Пустоту. Из одной Пустоты – в другую. Бред! Все – Пустота. Сошел с ума.
Бизнесом, что‑ли заняться? Будут встречи, какие‑то разговоры… Встречи – пустые, сделки – опять пустые. Деньги, бумажки – все та же Пустота.
Или чтобы жизнь как‑то тряхнула и на некоторое время вытряхнула из Пустоты в Пустоту дел – это шанс забыться. Все Пустота и пустая Пустота всех Пустот. Дошел до ручки. Дзен – не Дзен – все едино принадлежит Пустоте и есть сама Пустота. Все из теста Пустоты, и само тесто – Пустота. Могу так играть – «Пустота» плюс другие слова – до бесконечности, и это будет все одно и то же и разное в то же время, и так же бесконечно могу писать…
Но это все ничего не меняет, это лишь жалкие попытки вернуть какие‑то точки опоры, вернуться в мир. Точки опоры уже расслабленны и уже не смогут стать хроническими напряжениями – они все исчезли.
Как исчезли все дуальности и интерпретации. Как исчезли все страхи, все программы, все комплексы – полноценности и неполноценности: все растворилось в Пустоте вместе со мной. Я умер…
Комплексы – это те же точки опоры. Хорошо бы иметь сейчас хоть какой‑нибудь комплекс‑страх – сексуальный, что ли. Все‑таки какая‑то точка привязывания к этому миру… Хоть что‑то будет задевать меня…
Хочу, чтобы звали сумасшедшим или еще как‑нибудь – лишь бы вернуться в мир! Ага! Сейчас нащупал, осознал одну точку – страх, связанный с сексом.
У меня, несмотря на достаточный сексуальный опыт, был страх реализоваться в запрещенной для меня сексуальной активности и раскрыться в ней. «Блудный грех», страх выйти из общепринятых норм в сексе, запрет на действия, считающиеся для меня неприличными. В общем, «первородный грех». При более глубоком рассмотрении за слоем сексуальной искушенности открывается слой сексуальной вины, который не осознается, и потому кажется, что его нет. И эта вина не зависит ни от количества и вида сексуальных контактов, бывших у человека, ни от числа детей у него и т. д. – это нечто иное: это неспособность воспринять секс «чисто», как энергию, без каких‑либо интерпретаций.
Так было сформировано мое (да, думаю, и не только мое) представление о сексе. Ведь сексуальное воспитание и сексуальная культура в бывшем Советском Союзе оставляли желать лучшего. (Секса в СССР нет!) Да и тысячелетняя обусловленность греховности секса религиями наложила свой отпечаток.
«Секс, опять секс!» – воскликнул как‑то Зигмунд Фрейд, исследуя проблемы и комплексы своих пациентов. Основным предположением Вильгельма Райха, основателя телесноориентированной терапии, было то, что сексуальный страх присутствует во всех невротических проблемах. Регламентирование сексуальной активности социальными условностями рождает конфликт у современного цивилизованного человека: хочется, но нельзя. Свободное течение сексуальной энергии – мощнейшей энергии человеческого существа – блокируется.
Возможно, что «сексуальный комплекс», «сексуальный невроз» – это нечто типичное для среднего человека современного цивилизованного общества. У животных нет таких проблем, ведь они естественны, следуют природным, а не социальным законам, они не ограничены условностями и правилами социальной игры. У нет неврозов, порожденных цивилизацией. Заинтересованного читателя я отсылаю к работам Райха, Фрейда, или к подобным трудам психоаналитиков и психотерапевтов, а также к тантрическим учениям, к работам Ошо. Они глубоко раскрывают тему сексуальности человека и рассказывают, что сексуальную энергию можно использовать для духовной трансформации, достижения высшей духовной реализации и познания Бога‑Творца.
…И так хорошо мне стало от того, что нашел эту точку опоры, что даже не хочу мои запретные желания описывать, чтобы не потерять ее. Держаться за этот страх. Взрастить его, эту точку опоры – не хочу ее терять. Она единственное, что сейчас от меня осталось. Пусть я весь буду один большой страх, комплекс – но только не Пустота!
А может быть, не показывать никому то, что пишу, сделать это тайной – пусть будут точки опоры? Делать себе комплексы, осознанно взращивать их, лелеять страхи: ведь совсем не важно, что ты делаешь, если делаешь это осознанно. Не хочу назад в черную дыру! Все книги об одном и том же. Все одно и то же – жизнь и смерть, ненависть, счастье, радость, печаль… Все лишь формы бытия. Все – энергия. Ощущение абсолютного равенства всего перед всем.
Хочу страхов! Чем больше – тем лучше. Так хорошо со страхом! Так замечательно бояться! Хочу, чтобы было как раньше. Пустота, отпусти меня, пожалуйста, чтобы потом забрать опять. Ага – вот и страх смерти появился… Осознанно взращивать свои страхи – это тоже метод, чтобы вернуться к себе прежнему и собрать себя заново из пустоты бесформенности; бояться, но бояться не безучастно, лишь отрешенно наблюдая свой страх, а бояться как раньше – всем существом. Черт с ней, с книгой, с искусством. Хочу выйти из Расслабления, хочу быть как все, быть напряженным, пусть на день, на час, на секунду. Хочу отдохнуть от Великого Расслабления, от Пустоты. Уже слово «хочу» появилось. Желания появились! Желание что‑то скрывать. Желание спешить и дергаться. Это спасательный круг. Ха! Ха!
Пропади пропадом все творчество, вся гениальность. Не хочу их. Опять «не хочу»? Так недалеко до Расслабления. Осторожно!
Но пока вроде отпустило. Дай Бог, чтобы надолго. Буду всем рассказывать о своем состоянии, доказывать, что я прав, что я умен, силен, что гений – но только не в Пустоту. Или наоборот: пусть лучше буду дураком, ничтожеством, но буду! Лучше быть самым последним – но быть, а не исчезнуть в Пустоте. В Пустоте тебя нет, ты растворяешься в ней и исчезаешь отовсюду. Какая разница – ничтожество ты или гений, дурак или умный, слабый или сильный, трусливый или смелый… – главное, ты есть, ты не в Пустоте!
Буду напрягать себя медленным письмом, красивыми, аккуратными буквами. Может быть (хотел сократить до «м. б.»), этим напряжением создам точку опоры. Эврика! Вот метод: сознательно напрягаясь, создавать точки опоры.
…Сука! Опять чувствую приближение Пустоты. Еще немного бы продержаться, не поддаться ее всепоглощающему действию, еще бы чуть‑чуть!
Пойду на тренировку (думаю о будущем!). Метод: думать о будущем или прошлом – тогда появятся точки опоры. Тогда выйдешь из глубочайшего «здесь и сейчас», в которое я попал, расширяясь из небытия абсолютного нуля в какую‑то протяженную во времени и пространстве форму.
Пишу более или менее аккуратно. Перечитываю. Перечитывание написанного – тоже метод возвращения точек опоры. Он перемещает меня из «сейчас» в прошлое и тем самым создает осязаемое, существующее пространство временного континиума.
Могу писать бесконечно долго – это писание обо всем и ни о чем. Все уже написано в любом слове и вообще без слов. Но может, своим писанием я открою для себя еще какой‑нибудь метод, который позволит мне полностью собраться из распада, и этот метод сработает? Опять чувствую подход Пустоты – не хочу туда…
Хочу найти точки опоры и снова смотреть на мир глазами, а не «видеть» мир. Видеть, не смотря – видеть суть вещей, видеть не объекты, а энергию. Видеть не глазами, а осязать всем собою. Хочу от себя вернуться к себе прежнему. Зовите меня сумасшедшим, ненормальным, но хоть как‑нибудь зовите – я хочу кем‑то быть.
Хочу общаться с людьми, которые знали меня раньше, чтобы через это общение они «слепили» меня прежнего или не прежнего – но какого‑то, слепили мои точки опоры, мою личность. Может быть, они вернут меня к жизни своим отношением ко мне. Я приложу все силы, чтобы помочь им в этом, – я буду тщательно оправдывать все их ожидания.
Зачем мне бремя писателя или еще какое‑то – все равно какое? Вот опять появились слова «все равно». Боюсь этих слов… Какое хорошее слово «боюсь»! Прямо на душе легче стало. Боюсь, боюсь, боюсь! Могу писать сие слово бесконечно. Или буду с напряжением (но не с максимальным, максимальное опять приведет к Пустоте) писать книги – что‑то маленькое, ограниченное, конкретное – и этим, может быть, выйду из глобального Абсолюта – Абсолюта Пустоты. Не хочу в Пустоту, не хочу ее громадной, чудовищной энергии и давления (опять «не хочу»!).
Хочу думать с «напрягом». Сейчас буду усиленно вспоминать мысль, которую забыл, возвращаться к прежнему образу мышления, к прежнему себе. Ага! Вспомнил! Войти‑то в состояние вошел, а вот выйти теперь как? Скорее показать кому‑нибудь записи. И вроде не спишь, и вроде не бодрствуешь, вроде не жив, но и не мертв – великая равнина Пустоты и Вечности. Врагу не пожелаешь такого.
Это страница 13. (Было написано 13 страниц рукописного текста. – Прим, автора.) Хороший дурной знак! Все перевернулось: что плохо для всех – для меня лучше и не надо, и наоборот. Попал в отрицательный мир, негативный мир Зазеркалья. Сдерживаю свое писание. Сознательно напрягаюсь, чтобы дать себе опору и не провалиться снова в Пустоту. Пустота – слово‑то какое ужасное. Раньше было слово как слово, а теперь!.. Все. Заканчиваю. КОНЧАЮ. (Смерть – это как тотальный, завершающий, окончательный оргазм, при котором из человеческого существа уходит вся его энергия. При обычном же оргазме происходит лишь частичный сброс энергии. – Прим, автора.) TschiiB. По‑немецки это – пока, до скорого. Чем больше стараешься напрячься, тем более расслабляешься – чертова черная дыра! Смерть??? Страница 13! Давление в Дыре – бесконечность!!! Я распят на моем внутреннем кресте!! Умираю!…Растворяюсь в Пустоте… В Бесконечности… В Абсолюте… Во Вселенной… Меня нет…
Умер…
…
…
Очнулся…
Восприятие мира уже не то, что было ранее. Неустойчивое. Болтает. Время исчезло. Попал в непрерывность вечного «здесь и сейчас». Неимоверными усилиями сохраняю контроль. Вот он – страшный суд Божий в мой Судный День. Вот он – распад личности. Вот такое оно – прикосновение смерти, переживание небытия. Вот так, наверное, чувствует себя человек в аду… Вот оно, как сказал Кастанеда, «давление Больших Эманаций Орла» – Орла, как той Силы, которая правит судьбой живых существ.
Смерть – явление психофизическое. Человек может умереть как психическая субстанция, сохранив физическую оболочку. Умирая, он будет испытывать особые состояния восприятия и осознания – смерть, но если ему все‑таки удастся выжить и вернуться в тело, собрать заново свою личность, то он приобретет опыт реальной смерти и будет знать, что и как происходит в этот момент. Смерть – это распад личности, эго, разрушение осознания. Ощущение смерти – это переживание состояния тотальной непривязанности, глубочайшего погружения в «здесь и сейчас», полной бездуальности, потеря идентификации самого себя. Напомню: в момент смерти исчезают абсолютно все интерпретации, индивидуальное сознание растворяется в бесконечности и соединяется с вселенским, божественным – с Богом. Тебя как личности нет, когда ты пребываешь в Боге, ты вся Вселенная, ты Бог. Умирая, человек познает Бога в себе, встречается с Ним, проходит через Страшный Суд – но судит‑то умирающий себя сам, безжалостно судит. Бог – в тебе, а не снаружи. И единственное место, где его можно найти, – ты сам. Встреча с Богом – это встреча с самим собой, в частности со своими «темными» сторонами. Встреча с Богом, его суд – это вовсе не беседа с добрым бородатым мужчиной, сидящим на облаке в окружении ангелов, как иногда представляют себе приверженцы религиозных конфессий – а особое религиозно‑мистическое состояние восприятия человека в момент его смерти: ведь именно тогда мы попадаем в Его Царство. В момент смерти – распада личности – происходит глубинное осознание себя и понимание устройства Вселенной и Бога. В момент смерти человек сливается с Богом и познает Его в себе.
Бог – это универсальный творческий принцип, универсальная творческая энергия Вселенной. Познать Бога – значит и понять те глубинные эзотерические закономерности, по которым сотворен и по которым функционирует Универсум, познать взаимосвязь всего со всем во Вселенной. Бог безличен, он по ту сторону как мужского, так и женского начал. Дао – это другое название Бога, как сказал Ошо.
Находясь в состоянии «видеть», когда воспринимаешь суть объектов – их энергию, когда восприятие «пустотно», «чисто», не деформировано и не искажено, – можно понять и ощутить Бога. Бог – это нечто предельное. И находясь на пределе – в пространстве смерти –, человек встречается с Ним.
Смерть это всего лишь смерть. Особое измененное состояния сознания…
Моя вторая часть – «контролер», «я – отделенное» все фиксировала. И все записано лишь благодаря ей. Я только наблюдал (и тем осознавал) процесс разрушения моего эго, а по сути – процесс собственной смерти. Я был безучастным свидетелем своей смерти.
Пребывая в состоянии «контролера», абсолютно незаинтересованного свидетеля, я как бы потерял способность бояться или волноваться. Я лишь отрешенно и спокойно следил за своим максимальным страхом, чудовищным волнением, но сам не боялся и не волновался – изначальная суть меня, моя «самость» была спокойна. Я был отделен от этих чувств, они не захватывали меня, не управляли мною, не властвовали. И так я сохранял контроль всегда, что бы ни случилось, даже в момент своей смерти. «Дух воина должен быть спокоен, как гладь озера», – говорили мастера фехтования на мечах, ниндзя. Они находились в состоянии безучастного свидетеля. Их контролер спокойно и отрешенно наблюдал, как тело ведет бешеную, смертельную схватку, полностью осознавал все их действия, все с ними происходящее – даже их смерть.
Легенда. Когда Александр Македонский воевал в Индии, ему сообщили о необычном йоге. Македонский приказал йогу прийти к нему, но тот отказался. Разъяренный полководец бросился на поиски отшельника и нашел его сидящим на берегу реки. В гневе воин обнажил меч и крикнул, что если йог откажется повиноваться, то он отрубит ему голову. На что тот спокойно ответил: «Наивный человек! Как ты можешь убить меня? Я всего лишь буду наблюдать, как покатится моя голова. Ты не сможешь убить меня – мое вечное осознание самого себя, мою самость».
Не это ли состояние наблюдения за собою – состояние самости – имеют в виду религии, говоря о вечной жизни? На смену осознания себя как материального тела приходит осознание своей сущности в качестве бестелесного, вечного, нетленного духа, как безучастного, нематериального наблюдателя. Как самости, которая существует вечно, которая никогда не рождалась и никогда не умирала, а только меняет внешнюю оболочку. Вечную жизнь надо искать не на уровне физического тела, а в особом состоянии духа – так можно понимать идею вечной жизни, о которой говорят религии.
Высшая Сила вела меня… Я был отдан в распоряжение высших сил духовного порядка. Люди, спонтанно входя в аналогичные состояния, пишут книги, говоря, что текст был продиктован им «свыше», или рисуют картины «по велению Бога», или же мастера фехтования проводят поединок на мечах, утверждая, что оружие ведет «рука Всевышнего». В экстремальной ситуации, в бою не на жизнь, а на смерть, человек соединяется с Богом, проводит через себя его Силу. И тогда уже что‑то – можно назвать это «что‑то» словом Бог – действует вместо самого человека, помогая ему выжить. Так, например, не думает, что ему делать, попавший под автомобиль: все происходит спонтанно, помимо его сознательной воли, само по себе. «Что‑то» – Высшая Сила, Бог ведет потерпевшего и направляет его, спасая от смерти.
Слова, мысли, идеи как бы спускались на меня сверху, из какого‑то информационного пространства – и я лишь записывал их, фиксировал на бумаге. Сам же, своей волей я не думал – «думалось», «анализировалось», «действовалось» за меня Высшей Силой…
Я следовал указаниям Силы – той Божественной Силы, которая ведет всех нас: на все Воля Божья! Я как бы стал ее послушником. Точно так же поступают в послушание люди, желающие стать монахами – но к какому‑то конкретному старцу, а не непосредственно к Богу, как я…
Надо отметить, что полностью восстановить линейную последовательность событий практически невозможно, так как они происходили как бы одновременно, многомерно, в разных плоскостях, в разных параллельных непрерывностях. Да простит меня читатель за некоторую прерывистость моего повествования, специфический стиль изложения, а также за повторения (похожие на рефрен в песне), позволяющие глубже, с различных ракурсов освещать события. Интенсивность моей жизни в тот период была очень велика, а переживания чрезвычайно многогранны. Я как бы находился в состоянии жизненной (или смертельной?) агонии. За короткий период я прожил очень долгую жизнь, даже не одну, а много жизней. Бывает, что один день дольше столетия…
Иногда бывает совсем непросто подобрать нужные слова и формулировки. Будьте снисходительны и не пытайтесь уличить меня в чем‑то, «ловя на слове», придирчиво выискивая ошибки или несоответствия. Не ищите никаких противоречий – их нет, как нет их в коанах Дзен… Споря, мы лишь запутаемся в словах.
Важны не слова – важно то, что ими передается. Старайтесь увидеть суть, читая между строк, взглянув на то, что лежит вне написанных слов. Так смысл дзеновского коана находится по ту сторону его слов. Воспринимайте истории этой книги не только как реальные события, но скорее как притчи, метафоры, передающие знания в символической форме, как аллегории, заставляющие задуматься.
