Изучай пути.
Найди общее во всех путях.
Отстранись от путей.
Забудь пути.
Говорить о Боге можно лишь с тем, кто познал смерть и постиг принципы устройства Вселенной и человека.
Лишь немирской человек способен осмыслить немирское – Бога.
Держусь. Но вот опять наступает жуть, Пустота. И выскочить из нее можно лишь с помощью мысли, формируя желание – ведь Пустота ужасна полным отсутствием желаний… Первая промелькнувшая мысль: «Хочу денег! Хочу быть богатым!» Со всей силой концентрируюсь на ней. На время становится немного легче. Возвращается (хотя и не до конца) привычное ощущение себя. Но такую предельную концентрацию на идее зарабатывания денег держать чрезвычайно сложно. А чуть ослабляется мысль о деньгах, – и опять затягивает в Пустоту и ужас распада и смерти. Сил и энергии столько, что можешь все – ведь рядом реальная смерть, а человек в состоянии смертельной агонии использует все резервы и возможности, чтобы выжить. Терять уже больше нечего. Могу легко переступить через любые моральные и нравственные нормы. (Хотя, как я понял однажды, Универсум, Бог ничего не оставляет безнаказанным. Когда‑то равновесие все равно будет восстановлено.) На все пойдешь ради денег – совсем не ради них, а ради спасения, что в моем случае равносильно спасению от Пустоты.
Сердце стучит бешено – никогда не испытывал таких нагрузок на тренировках. Если бы тело не было подготовлено, я давно получил бы инфаркт. Так он, наверное, и случается – когда «пробивается» психика и начинает отрабатываться карма[7].
Опять «вижу» мир. Вижу не объекты, а энергию. Вижу в широком смысле этого слова – воспринимаю, осязаю целостно. Все стало как‑то по‑другому… Но в то же время – о парадокс! – осталось прежним. Нахожусь в особом, измененном состоянии сознания.
Следующая мысль, на которой я сконцентрировался: делать добро, помогать людям. И тут же снова энергия уменьшилась (до прежнего, обычного восприятия). Причем «понизило» стабильно. Можно чуть расслабиться, отдохнуть. Концентрируюсь на библейских истинах.
А в принципе абсолютно все равно, на чем сосредотачивать мысль, лишь бы выйти из состояния Пустоты, из состояния Абсолюта, из состояния бесформенности – из смерти.
Вот тебе, думаю, и вся религия. Просто наиболее устойчивая, гармоничная психическая конфигурация и ничего более. После встречи с Пустотой смерти я не боюсь уже ни Бога, ни дьявола. Хочу лишь, чтобы мне было спокойнее. Эгоизм полнейший – только о себе и думаю. Но все дело‑то в том, что в данный момент устойчивое состояние спокойствия можно получить, только размышляя о библейской морали, концентрируясь на ней. Хотя на эту самую мораль, в сущности, совершенно наплевать. Концентрация на деньгах не дает стабильного результата, и именно поэтому добровольно и осознанно выбираю мораль, а вовсе не из страха Бога, смерти или какого другого наказания. Я делаю все не из‑за страха, а на совесть. Меня уже не пугает ни смерть, ни встреча с Богом, ни Его кара. Я не боюсь за все перед ним и перед собою держать ответ, отвечаю за все сделанное – абсолютно за все – не упрекнуть меня. Я безупречен. И осознан.
Когда находишься на границе жизни и смерти, то исчезает дуальность, разрушаются стереотипы, становятся бессмысленными догмы.
Тебе уже абсолютно все равно, что делать – лишь бы выжить. Тебе нечего терять, ты выходишь за все границы, «из всех клеток», и, выйдя, начинаешь смотреть на все со стороны, с иного ракурса, и потому осознавать, видеть то, что не замечал ранее, – видеть «ясно», «ясновидеть»; понимать суть явлений.
Нужно пережить очень мощное потрясение, чтобы выйти из привычных сценариев, стереотипов и догм, пересмотреть базовые постулаты, каноны и кажущиеся незыблемыми константы. Переубедить же убежденного или верующего человека с помощью лишь логических доводов практически невозможно – необходим мощный личный опыт.
Те изыскания, о которых пойдет речь ниже, являются для религий приблизительно такой же ересью, как и теория Коперника для инквизиции. К сожалению, вера в укорененное остается сильнее веры в разумное и логичное. Несогласных с идеологией когда‑то называли и «врагами народа», но такие‑ли уж они враги? Время все расставляет на свои места…
Глубоко скрытые, а не общепринятые, поверхностные, смыслы Библии, религиозных учений можно увидеть, лишь пройдя через смерть, где человек лично встречается с Богом. Опыт смерти заставляет пересмотреть все – абсолютно все! Он заставляет вернуться к истокам наших убеждений. К моменту их рождения.
Пройдя через опыт своей смерти, через великую битву Духа, невидимую простому взгляду, я начал переосмысливать слова Библии. Для меня многое прояснилось в священных текстах и стало выглядеть как‑то иначе. Я стал видеть те взаимосвязи, которые не замечал ранее, мне открывались новые интерпретации (библейских текстов, в частности), новые понимания.
«Невозможно понять истинную суть клетки., находясь внутри клетки» – какая все‑таки замечательная фраза, какой великолепный инструмент познания!
Эмиграция вывела меня из множества клеток: вначале из клетки «государство», «социум», затем из клетки «я», из клетки «жизнь»… И посмотрев извне, со стороны, я начинал лучше понимать суть клеток, в которых пребывал раньше, не осознавая этого.
Однажды умерев, я вышел из клетки «жизнь». И начал переосмысливать и ее…
Часто, для того чтобы увидеть, надо сменить точку зрения.
Без риска невозможно получение знаний. Но сделать «шаг в сторону» не так‑то просто. Эмиграция явилась для меня «шагом в сторону» и одним из инструментов познания (Бога). Но когда изделие изготовлено, то инструмент уже не нужен. И если понимание достигнуто, то идти или эмигрировать уже некуда – ты всегда будешь у себя дома, в какой бы стране ты ни находился, где бы ты ни пребывал. Ты пришел домой…
Чтобы по‑настоящему понять себя, свое «я», надо однажды выйти за пределы себя – стать полностью другим – «не я». И точно так же для того, чтобы понять этот мир, надо выйти за его пределы в иные, «потусторонние» миры и пространства…
Чтобы осознать, что представляют собою те интерпретации, в которых ты пребываешь, надо однажды выйти из них в иные интерпретации. Чтобы осознать свои «нормальности», надо однажды стать ненормальным…
«Двадцать лет изучать техники боя – и затем двадцать лет забывать их; мастерство там, где не видно мастерства», – отметил мастер боевого искусства. Лишь «выйдя» из техник, а далее – и из самого боевого искусства, поймешь их суть.
Двадцать лет изучать ритуалы и святые писания, двадцать лет забывать их… Но чтобы забыть, надо вначале иметь то, что надо забыть. А то получится как в анекдоте:
– Учитель, я вчера отказался от денег!
– Дурак! У тебя их никогда не было!
Парадокс: чтобы понять Веру, надо однажды ее потерять.
Нужна громадная сила, чтобы «стоять на вере». Но еще большая сила требуется, чтобы, глубоко веря, однажды «выйти» из веры и, взглянув на нее со стороны, осознать ее суть. Во многих случаях за стойкими убеждениями, за религиозной верой скрывается лишь страх, а не реальное знание Бога. Слепая, неосознанная вера отстраняет верующего от объективного анализа ситуации, не дает увидеть истинное положение дел, того, что происходит в действительности. Вера пересиливает правду. Верующий зачастую бежит от реальности в мир сладких иллюзий. Может быть, это крамольные мысли, но надо иметь мужество, чтобы посмотреть в глаза реальности… Страх не позволяет нам взглянуть в глубины себя, Вселенной, Бога – кто знает, что за правда, тщательно скрываемая от посторонних глаз, может там обнаружиться? Встретить‑ся с неприкрытой правдой не всякому под силу. Что, святые люди не ходят в туалет, не писяют?
Слепая, неосознанная вера – это то препятствие, которое не позволяет познать истинную сущность Вселенной, а значит, познать Бога. Пребывая внутри закрытой системы, нельзя понять ее суть… Бог познается не благодаря, а вопреки. Сомнения разрушают веру, но лишь сомневаясь можно расти и обретать новые знания.
Вера дает уверенность, держит в рамках, вселяет надежду, объясняет смысл существования, объединяет людей (например, единство Российского государства обеспечивалось за счет православия) – но не дает познания Бога! Попадая в какую‑то религию, человек не встает на путь познания (Бога), а лишь попадает в некое убежище. Только набравшись смелости и выйдя из уютного убежища, человек может попасть в реальность, познать ее – а, значит, и Бога. Часто же, находясь в закрытой коробке, мы пытаемся найти в ней правду жизни.
Религии не выпускают людей из клеток своей идеологии, своей веры, чтобы те не познали истину – и совершенно правильно поступают.
Ни в коем случае нельзя отвращать слабые и незрелые умы от веры и от соблюдения моральных и нравственных норм! Только сильных, безупречных, праведных, чистых людей можно выводить из клетки «вера», чтобы они познали суть Бога.
В религиозных учениях, безусловно, содержится много нужных людям истин, но жесткое следование догмам и, главное, пресечение любого инакомыслия приводит к духовному застою. «Не судите инакомыслящих – и не судимы будете» – можно было бы сказать эти перефразированные слова из Библии тем служителям церкви, которые судят противников своей идеологии.
Когда‑то церковь запрещала исследовать трупы. Это тормозило развитие анатомии и медицины. Но скольких людей можно было бы спасти, имей врачи знания о внутреннем устройства человека!
Сегодня (как, впрочем, и всегда) церковь запрещает исследовать саму себя, свои догмы, своего Бога. Она запрещает изучать свою «анатомию», ставить под сомнение своих богов, свои догматы – но ведь как‑то они были созданы, откуда‑то у них «растут ноги». Откуда? У кого и как учился «тот первый», с которого начиналась любая религиозная идеология? У Бога? У Силы?
Такая установка религиозных институтов тормозит прогресс, замедляет развитие знания о Вселенной и о Боге. Лишь докапываясь до глубинных мотивов, до истинных причин, а не довольствуясь поверхностными поводами, можно осмыслить Бога, понять алгоритмы и мотивацию действий. Если понимаешь природу поступков, а не тупо реагируешь, то твои действия обретают совершенно новое качество.
Религии во многом правы, но одновременно во многом и не правы. И дело здесь не в том, прав или нет, а в осознанности. Я осмысливал, что идеи Религий об устройстве Мироздания недостаточно глубоки. Но, несмотря на это, я осознанно поддерживал институт Церкви, осознанно проповедовал правила морали и религиозные истины «не убий», «не укради»… Иначе же переубивают люди друг друга, перекрадут – не будет у них сдерживающего фактора! Но я использовал религию и ее истины осознанно, лишь как один из инструментов, формирующих социальный порядок, в глубине себя понимая, что мир, Вселенная, человек устроены гораздо сложнее, иначе, чем об этом говорят Писания. И я скептически смотрел на тех религиозных деятелей, которые серьезно, с полной верой доказывали правоту библейской картины Вселенной и церковной концепции Бога, отрицая остальные идеологии, не осознавая глубины идеи Бога.
Религии – это инструмент изменения сознания толпы. Это планомерное, систематическое зомбирование людей, чтобы избежать социального хаоса.
Для поддержания социального порядка была сознательно запущена дезинформация о том, что же такое есть Бог.
И, отойдя от религии, от веры я вновь, но уже осознанно пришел к ним – возникло состояние контролируемой, осознанной веры. Я верю как бы не веря. И я не верю – я должен и могу верить, чтобы изменить мое состояние нужным мне образом. Моя вера стала управляемой: я могу осознанно начать верить во что угодно: в Бога, в Дао, в Абсолют, в Высший Разум. И всегда и везде мне «будет по вере моей». Я могу молиться церковному Богу, могу Дао, могу Абсолюту, Универсуму… – и все равно я молюсь одному и тому же. Я могу молиться не только иконе, но и любому предмету – ведь Бог пребывает везде, в любой вещи. Он везде и во всем. Он всесущ. Он всегда рядом, всегда со мной, всегда во мне…
Догмы… А если бы Иисус был не распят, а обезглавлен, то на груди мы носили бы плаху? Или же петлю, если бы Спасителя повесили? И что было бы тогда на куполах церквей вместо крестов? Виселицы? Сам Иисус не носил на груди креста – люди придумали этот символ…
Теперь я принимаю догмы не из‑за страха смерти или страха Бога, и не как церковное внушение, а добровольно, после сравнения и размышления. Я, понимая условность норм, следую им осознанно – зачастую лишь чтобы не гневить людей, напичканных предвзятостями. «Его существование в цепях – это проявление его свободного выбора». Единственная догма даосского монаха – отсутствие любых догм, кроме тех, которые он принимает для себя добровольно и осознанно. Он свободен ото всех обязательств, кроме тех, которые он дал самому себе.
Однажды, войдя в храм, я проанализировал свои ощущения: мне стало легче на душе. И я стал иногда осознанно посещать это место Силы, но использовал его лишь как осознанно выбранный мною инструмент, как метод психорегуляции для достижения нужного мне состояния, не задумываясь по поводу церковной концепции Бога, понимая, что Вселенная и Бог гораздо сложнее и загадочнее, чем о них сказано в Библии. Молитву я применял для того, чтобы внутренне отцентрировать и отструктурировать себя, рассматривая ее как вид медитации, психорегуляции, самогипноза, не привязываясь к ее религиозной идеологии. Если так можно выразиться, я стал эзотерическим христианином.
Я осознанно подключался к эгрегору религии, понимая, что, соединившись и с каким‑то другим мощным эгрегором, например магическим или даосским, приняв какую‑то иную идеологию, я также смогу успешно решить свою задачу. Я не верил – я должен был верить. Осознанно верить.
Ушла вера неосознанная, пришла вера осознанная. Вера, в которой гораздо больше здравомыслия, как, впрочем, и в любом осознанном действии по сравнению с действием неосознанным. Вера, в которой нет ни страха, ни амбиций, ни стремления обрести убежище.
Верить можно иначе., чем это предписывает церковь.
Слабый избегает боя из‑за того, что не может ударить: он боится и не способен выйти из‑под влияния страха, которое не осознает. Сильный же не вступает в поединок осознанно и добровольно, потому что сам не хочет – никто и ничто не управляет им. Он может ударить – и очень сильно, но не делает этого: рациональность и здравый смысл, гармония и экономия энергии – осознанность – руководят его поступками, не страх. Хотя его доброту, его осознанное действие, могут неверно принять за слабость…
Часто мы прикрываем свою трусость и слабость верой: мы хорошие, щеки подставляем, левые и правые! Хорошие, потому что наглецу из‑за страха ответить не можем, а не потому, что можем и не боимся, но не хотим. Часто мы не «блудим» не потому, что не хотим – очень даже хотим! – но многое из того, что мы хотим не принято правилами социальной игры. Мы страшимся быть непонятыми обществом, высмеянными им, быть осужденными религией, стать изгоем. И часто лишь оправдываем свои неосознанные страхи, называя их нормальностью, прикрываясь моралью, находя поводы для их оправдания.
Совесть у большинства людей – не более как боязнь мнения других.
Эдуард Бернетт Тайлор
Так называемые смиренные люди думают и говорят: «Я – самый смиренный. Я – лишь пыль». Все они желают от тебя услышать: «Ты самый праведный! Ты самый смиренный и благочестивый. Ты лучше всех!» Какая огромная гордыня у тех смиренных праведников, которые, «подставляя щеки», в глубине себя гордятся этим! Но они не осознают своей гордыни… И не хотят осознавать ее и признаться в ней. Ведь это так больно перестать ощущать свою важность, освободиться от запрятанного глубоко в подсознание чувства превосходства над другими. Пусть даже это превосходство в умении «лучше подставить щеку». Свою смиренность такие смиренные за гордыню‑то и не считают. И потому не замечают ее…
Человек религиозный придерживается норм морали, как правило, лишь из‑за боязни Бога и страха наказания. Все религии основаны на чувстве вины, на страхе – только страх способен удержать большинство людей от неверных поступков. И как легче всего управлять и манипулировать человеком? Проецируя ему чувство вины или страха…
Действия же безупречного человека основаны не на страхе, а на знании законов Вселенной и любви, на осознанности. Его добродеятель рождается не в результате слепого выполнения законов, а из некоего внутреннего знания. Безупречный человек, не боясь Бога и наказания, делает во имя Его, для Него – во имя Любви к Нему. Такой человек добровольно делает то, что другие совершают из‑за неосознаваемого ими страха, например страха кары Божьей. Он просто не может делать иначе. Его нравственность происходит из осознанности. Правильное действие возникает из правильного осознания. Главную проблему человеческого бытия составляет не грех, а невежество, и лучший способ решить ее – не вера, а познание.
Безупречный мастер восстанавливает гармонию, устраняя пагубные последствия предыдущих событий – хотя внешне его поступки могут выглядеть и «аморально» с точки зрения религиозных конфессий.
Безупречность, конечно, напоминает мораль – она предполагает и нравственную чистоту, но прежде всего это оптимальное, гармоничное использование энергии.
«Избегать дурных действий лишь потому, что ты не в состоянии совершить их, – не добродетель», – говорят буддисты. Они считают человека, не способного совершить преступление, инвалидом, а способного, но осознанно не совершающего его, – безупречным. Просветленные даосские монахи не знают концепции греха – они безупречны. Мораль даоса проста – все должно быть гармонично. Морально – это когда люди живут гармонично, счастливо, когда пребывают в любви – что бы они ни делали. Все остальное аморально. Даосы могут действовать и не по законам морали, но зато всегда по совести. Страшиться надо угрызений совести, а не судебного наказания, не позора, не кары Божьей.
Есть ненависть ко лжи и притворству, вытекающая из чувствительности в вопросах чести; есть такая же ненависть, вытекающая из трусости, поскольку ложь запрещена божественной заповедью. Слишком труслив, чтобы лгать…
Фридрих Ницше
У восточных мудрецов нет понятия моральных и неморальных поступков – для них есть лишь поступки уместные и неуместные, гармоничные и негармоничные. Они действуют в соответствии с законами природы и гармонии. Мораль же, как сказал Ницше, есть лишь важничанье человека перед природой. Важничанье перед природой – это в каком‑то смысле важничанье перед Богом. Все равно, что ты делаешь, если ты делаешь это безупречно по отношению ко Вселенной, к Богу, который сотворил ее. Жить в гармонии с Дао, со Вселенной – значит жить в Боге.
Познать Бога – значит познать Дао, жить в Боге – значит жить в Дао…
Жить в Боге… Но если Бог – это бородатый старик на небесах, то как можно в нем жить? Жить в Боге – это состояние человека. Точно так же рай или ад – это не места в пространстве, а состояния. Рай и ад внутри нас…
Счастливы ли святые – те люди, которые протаптывают дорожки в счастливый рай? Счастливы ли те образцы, к которым стремятся истинные верующие? Ни на одной иконе не видно улыбки и радости… Не ликуют те, кто по мнению церкви должны пребывать в раю, в благодати… И что же это за рай такой, в котором люди печальны?
Истинный верующий забыл, что он верующий. Мастер забыл, что он мастер: если хочешь стать мастером, то ты еще не мастер – ведь желают того, чего не имеют… Совершенное выглядит как несовершенное, подготовленное – как неподготовленное… Человек, действительно познавший Бога, выглядит совершенно обычным, неверующим…
Истинная вера, истинное знание Бога там, где их не видно. «Основная отличительная особенность Будды в том, что у него нет никаких отличительных особенностей», – сказал Ошо. «Видящие растворяются в людской толпе», – выразил ту же мысль Кастанеда. «Видящие» – те, кто видят сущность явлений, познав Бога. Те, кто видят Бога во всем.
– Учитель, какие поступки нужно совершать, чтобы достичь просветления и познать Бога?
– Отстранись от поступков.
Бога познают не в церкви. Через великие сомнения и великие сравнения надо пройти по жизни, через великие битвы, чтобы понять ту изначальную Силу, которая создала абсолютно все во Вселенной – и все идеологии, и все религии, и хорошего, доброго библейского Бога, и плохого дьявола, и инь и ян, и добро и зло… Через сомнения в несомненном надо пройти, через сравнения несравнимого. Через жизни и смерти сравнения.
Чтобы познать Бога, надо быть подвижником. Надо быть одержимым идеей постичь Истину, Реальность. Постичь то, что есть на самом деле, каким бы оно не было – плохим ли, хорошим ли, позволенным, запрещенным… – а не то, что должно быть в соответствии с какой‑то идеологией.
Путь к Богу лежит через осознание смерти и рождения себя заново. Чтобы познать Бога, надо жизнь свою положить на алтарь… всего лишь жизнь, свое эго. И когда‑нибудь все мы познаем Бога – когда будем умирать. Ведь в этот момент мы сольемся воедино с бесконечностью, с вечностью, с Абсолютом, с Пустотой‑Наполненностью, со всей Вселенной, а значит, и с Богом – и так познаем Его, – уже говорилось об этом. Немногим удается познать Бога еще при жизни. Такой человек умирает и рождается вновь в одном и том же физическом теле – умирает лишь его суть (как личности) – его эго, его «я», его гордыня, а физическая оболочка продолжает функционировать…
Бывает, что люди познают Бога, строго следуя религиозным канонам. Но как говорят древние: «После этого не означает вследствие этого». И может быть, за церковными ритуалами и догмами скрывается что‑то более глубокое – та суть, осмыслив которую можно понять Бога с помощью каких‑то других действий и инструментов, а не только предложенных церквями? Религии же устанавливают монополию на Бога, утверждая, что только через них можно достигнуть понимания Творца Вселенной. Ритуалы, идеологическая шелуха становятся самоцелью, а истина, Бог отодвигаются на второй план.
Знание Бога – это эзотерическое, мистическое, магическое знание о Вселенной, против которых так рьяно борется церковь, утверждая свою монополию на духовном рынке. Верно же осмыслить слова Библии, Святых Писаний можно лишь рассматривая их в широком контексте различных мистических, религиозных учений – ведь все они в той или иной форме, тем или иными категориями выражают одно и то же эзотерическое знание об устройстве Универсума – некое «мета‑знание».
Эзотерическое знание всегда использовалось власть имущими, жрецами, шаманами, священниками для управления «незнающими» людьми. И если общество узнает то, что есть на самом деле, рассмотрит вопрос глубже, то власть будет потеряна.
Если взглянуть глубже, не являются ли «правильные» церковные ритуалы «плохими» магическими? Верующий во время причастия символически пьет кровь Христа и ест его плоть. Шаман же во время обряда тоже пьет кровь – убитого жертвенного животного, и, вместо того чтобы креститься, выполняет всего лишь другие по форме магические пассы. Он читает заклинания – священник же читает молитву. Но оба обращаются к Высшей Силе и просят ее о помощи и содействии. Формы разные – суть одна. Так что любая религия – это таже самая магия. Только в своей внешней оболочке – в социально приемлеммой и поддерживаемой государством форме; магия, со своими «хорошими» ритуалами, «правильными» пассами и заклинаниями.
– Что общего у религий и магии?
– Все!
Бога надо пережить как личный опыт, как озарение, как откровение. Понять Творца Вселенной можно лишь через личный религиозно‑мистический опыт, через мощные измененные состояния сознания, через опыт смерти своего «я», смерти эго, через непосредственное переживание. Чтение книг, повторение красивых слов Писаний, следование ритуалам, без наличия опыта, не помогут понять Всевышнего: Бога невозможно объяснить словами Священных Писаний, Его невозможно понять интеллектуально. Его, Бога, можно понять – но нельзя объяснить. Истина – как переживание, как момент истины.
Знание – это личный опыт, а не знание наизусть слов, описывающих чей‑то опыт. Понимать умом и осознавать – это разное. Так невозможно объяснить что такое сладость, не дав попробовать сахара.
Есть способ познать Вселенную и Бога – заглянуть внутрь себя.
«Единственное место, где вы можете найти Бога, – в себе», – увидел я однажды надпись на стене в храме. И понял – идти надо не наружу, не в здание храма, путешествовать не в далекие святые места, а вглубь себя, познавая себя. «Царство Божие внутри нас». Бог внутри нас и наш храм всегда с нами, в нас. Бог всегда с нами, Он все время в нас – когда мы странствуем по планете, по храмам в поисках Его – только мы не знаем этого. А узнав, прекращаем поиски и приходим к Нему… и к себе. Мы ищем снаружи, а искать‑то надо внутри! Познавая себя, мы познаем и Вселенную, и Бога. Весь мир сосредоточен в тебе самом. Путь (само)познания – это путь к Богу.
Анекдот. Человек внимательно осматривает место под ярко горящим фонарем. Прохожий спрашивает:
– Что ты делаешь?
– Я вчера потерял где‑то ключи и сейчас ищу их здесь, потому что тут светло.
Мы ищем Бога там, где светло…
Религии – это посредники между человеком и Богом, а посредники, как известно, что‑то замалчивают, где‑то переврут, чтобы получить себе процент от сделки. Не сводят они напрямую производителя и покупателя – ведь тогда они окажутся лишними. И потому укрывают они самую важную, ключевую информацию. Религии, как посредники, спекулируют в интересах государственности и своих интересах на идее Бога – на эзотерическом знании. Истинно религиозный человек имеет прямой контакт с Христом, с Богом, с Дао. Он слушает непосредственно беззвучный голос Вселенной, молчаливые слова Бога, а не высказывания людей – тех проповедников, которые зачастую все переиначат на свой мирской лад. Истинный Бог ускользает из сетей религиозности и обращается прямо к сердцу человека.
«Заботливая мать» делает все для счастья ребенка, при условии, что тот останется несчастным. Она ведь не хочет потерять власть над объектом заботы, не хочет его независимости. Она боится остаться одна, когда ей не о ком будет заботиться, когда о ней никто не будет заботиться. Внешне же к такой матери не придерешься – и обед сготовит, и постирает… Но ее эгоизм, искуссно прикрытый маской альтруизма, никогда не позволит ребенку стать взрослым и самостоятельным, счастливым.
«Заботливые религии» делают все для того, чтобы человек освободился от грехов, чтобы познал Бога… при условии, что он навсегда останется грешен, что он никогда не познает Бога… Иначе…
Религии формируют чувства вины, грехи и утверждают, что освободиться от них можно только с помощью их идеологии. Так настоящий бизнес не только удовлетворяет потребности, но и создает их. Цепляя за чувства вины, можно легко управлять человеком.
Мы должны познать Бога глубже. Нам надо посмотреть на учение Христа со стороны и, поняв процесс его возникновения и формирования, сравнив его с другими идеологиями, «увидеть» суть ЗНАНИЯ об устройстве Вселенной, стоящего за этим учением, и пойти дальше библейского Бога.
Нельзя понять истинную сущность клетки, находясь внутри нее – повторю эту фразу в сотый раз. Пусть даже эта клетка – само учение Великого Христа. Невозможно понять суть своего пути, не поняв других путей.
Вопрос же религий – это вопрос не об Истине и Боге, а вопрос о власти. Бог един, и все религии говорят об одном и том же Боге, только по‑разному. Бог всесущ – он в каждой религии (а также и в любом эзотерическом или научном ученье), надо только увидеть Его там. Все конфессии исходят из одного источника. Но они борются между собою – только не за Истину они сражаются, а за власть и превосходство «своего», «самого правильного» Бога. И не о Едином Боге думают они, а о себе – своей гордыне, о своем «я», своем Боге, своей стране… а до других зачастую дела нет. Истинная же религия неделима – она объединяет все религии, все знания о Боге, о Вселенной. Истинная религиозность не в скрупулезном следовании ритуалам какой‑то своей религии (постам, молитвам и т. д.), а в безусловной любви ко всему, к различным идеологиям, в частности. Странно, но тот Бог, о котором говорят церкви, любит только тех, кто верует в него. И мечет громы и молнии против тех, кто не верит.
Истинно религиозный человек уважает и приемлет все религии, все учения об Универсуме и Боге: эзотерические, мистические, религиозные – он любит врага своего, как завещал Иисус, а не идет на него войной.
43 Вы слышали, что сказано: люби ближнего твоего и ненавидь врага твоего.
44 А Я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас,
45 да будете сынами Отца вашего Небесного, ибо Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных.
46 Ибо если вы будете любить любящих вас, какая вам награда? Не то же ли делают и мытари?
47 И если вы приветствуете только братьев ваших, что особенного делаете? Не так же ли поступают и язычники? (Мф 5:44)
Критерий истинной веры, истинного богообщения – любовь к врагам.
Блаженный Старец Силуан
Но как‑то не очень любят врагов своих представители церквей, убивая их, «иноверцев», «неверных», «язычников», не принадлежащих к «правильной» религии, ненавидя и их, и их идеологию… Иисус призывал к прощению. Но почему‑то церковь не прощает своих обидчиков, а наказывает их именем Бога, игнорируя заповедь Христа.
И таких несоответствий, если присмотреться повнимательнее, множество. Все‑таки как часто мы не хотим замечать как явные соответствия, так и явные., очевидные противоречия! Как часто мы слушаем, но не слышим – или слышим лишь то, что нам выгодно, что хотим услышать. Как часто мы смотрим, но не видим – или видим лишь то, что желаем увидеть. Всегда ли мы следуем тем красивым лозунгам, которые провозглашаем?
И если бы мы действительно придерживались великой идеи Христа – «не убий», то, конечно, не поддержали бы социальные институты, призывающие нас уничтожать неверных в крестовых походах, умертвлять врагов в боях «за царя, за Родину, за веру».
Убить врага на войне – это уместное социальное действие. Но оно является смертным грехом, оно полностью игнорирует заповедь Христа: «Не убий!», оно несовместимо с верой. И те, кто призывает воевать «за Царя, за Родину, за веру», либо должны позиционировать себя даосами (для которых нет греха, а есть лишь уместные и неуместные поступки), либо они глубоко заблуждаются, занимаются самообманом, если действительно считают себя приверженцами религии, а значит, и заповедям Христа. Ведь убийство остается убийством даже в оборонительной войне! Неважно как его назвать – миротворческим действием или же завоевательным, – давайте называть вещи своими именами. Или в войне «за Царя, за Родину, за веру» миротворцы не убивают, а сотворяют «добро», даря человеку великое благо – вечный покой?
По делам познается, а не по словам. И можно провозглашать «не убий», а на деле… Люди тысячелетиями убивают друг друга во имя своего Бога, своей религии. И если чуть посильнее надавить на человека, если оправдать его действия и пообещать орден, то он легко откажется от догмы «не убий». Но не будет ли он так же легко переступать и через другие заповеди, когда ему предложат соответствующую идеологию и вознаграждение?
Люди грешны. Не согрешишь – не покаешься. Каким цинизмом веет от этой идеологии! Но совершай лишь уместные, безупречные действия, за которые ответить сможешь – перед совестью, перед Богом, – и не станет понятия греха.
Государство и церковь всегда приходят друг другу на выручку, так как угроза одному из них является и угрозой другому, хотя формально они отделены друг от друга.
Есть любовь абсолютная, безусловная – та божественная любовь ко всему, не привязанная ни к какому конкретному объекту любви, о которой говорил Иисус. И есть любовь условная: люблю, если только ты принадлежишь нам, нашей стране, нашей идеологии, нашей религии, только если ты послушен, только если… А если нет – то уже ненавижу. Господь же одинаково любит всех – и христиан, и мусульман, и католиков… и русских, и американцев, и евреев и… Бог любит тебя потому что Он Бог, а не из‑за того, что ты сделал что‑то или нет. Его любовь безусловна и абсолютна. Он – как Солнце, которое светит всем одинаково.
Каждый из верующих пребывает в своей системе координат, в своей религии, но осознает ли он, что его система лишь одна из многих равноценных ей, а не абсолютно истина? Уважает ли он на деле чужую веру и чужие идеи, а не повторяет ли лишь формально библейский тезиз «полюби врага своего»?
Любит своего соседа как самого себя и перерезает ему горло, если представление того о Боге расходится с его собственным.
Марк Твен
Чтобы следовать наставлениям Иисуса – не убий, не укради, не… – надо быть десоциализированным. Надо находиться «не в миру», пребывать не в рамках искусственно созданных социальных отношений и человеческих законодательств, не в пространстве государства, а жить по естественным природным, божественным законам: ведь в природе любые действия представителей животного мира нельзя классифицировать как преступление. Животные находятся в гармонии с природой, со Вселенной, чтобы они не делали – поэтому они, в отличие от человека, просветлены и живут в Боге. Церковь же – это социальный институт, а значит, мирское… Церковь, религии – дело рук людских, а не вселенских, не божественных…
Люди могут верить во все что угодно, участвовать в каких угодно походах против иноверцев – человек же действительно живущий в Боге внутренне пребывает по ту сторону всего мирского и земного, он отрешен, для него все правы и неправы одновременно.
В ту пору я думал о том, что нам действительно завещал Иисус, а не о том, как интерпретировали и трактовали сказанное Им в свою пользу и в пользу своего государства служители церкви. Ведь при известной сноровке можно оправдать любой грех, даже смертный. Красивое оправдание греха есть еще больший грех.
…Были буйные 90‑е. Сижу я в берлинском кафе со старым знакомым, спортсменом, который приехал из России, разговариваем. Он рассказывает:
– Пригласили меня, как человека авторитетного, на разбор. А оппоненты мои – ребята тертые, по фене разговаривают, разводят по полной. Слушаю я их, слушаю – ничего понять не могу: сам‑то я не сидел, не блатной. Стоп, говорю! Ребята, я этого не понимаю! Вы мне по‑простому скажите: «Он денег должен или не должен?» А мне в ответ опять искусные словесные кружева плетут… Слушаю я, слушаю и снова говорю: «Стоп! Не понимаю я этого! По‑простому скажите: должен он или нет?» А в ответ: «Если этак, то так, да эдак…» Так и не дождался я ничего вразумительного. Ловко передергивали опытные «разводильщики» в свою пользу…
Не помню уж, чем эта история закончилась, но однажды спросил я у священника: «Так убий или не убий?» А мне в ответ: «Если за царя, веру, то… а если… то». Слушал я, слушал искусные фразы и рассуждения и говорю, как мой приятель: «Стоп! Я этого не понимаю! Скажите мне по‑простому: убий или не убий?» А в ответ вновь: если эдак, то так, да эдак… И никто не ответил мне без этих «дабы да кабы». Так и не понял я…
Да, бывает, так грамотно «разведут», что уже не тебе должны, а ты всю жизнь должен.
Важно не что сказано, а как понято. Нас часто заставляют понимать сказанное в Библии так, как это выгодно власти, а не так, как это есть на самом деле. И практически невозможно обычному человеку выйти из гипнотического внушения, сформированного искусно скрытой манипуляцией: только так, как внушили, как сказали правильно; только так надо понимать, интерпретировать слова Библии и никак иначе. Так и только так, как выгодно социальным институтам. А вдруг есть и другие, более глубокие пласты смыслов? Вдруг есть и другие интерпретации и трактовки? А?
Все очень верно сказано в Библии, предельно верно. Только верно ли понято? Вот в чем вопрос. Понять Библию, осмыслить эзотерическое знание о Вселенной, заложенной в ней, можно пережив и поняв процесс смерти – возрождения. Ведь концепция смерти и идея загробной жизни являются ключевыми моментами любой религии, как, впрочем, и многочисленных эзотерических, мистических учений. Понять Христа можно лишь через смерть. Лишь повисев на кресте, умерев и (духовно) возродившись вновь, можно действительно как‑то осмыслить то, о чем Он говорил. Чтобы познать Бога, надо пройти через смерть. Смерть эго, тотальная потеря гордыни, себя – вот та цена, которую надо заплатить за познание Бога.
…Пришло ко мне и осознание того, что значит полюбить ближнего своего как самого себя. По сути, мой ближний глубоко мне безразличен. Это эгоизм. Но эгоизм здоровый, инвертировавшийся в альтруизм и любовь. Ведь я один, и хочу выйти из этого одиночества. А чтобы мне было хорошо, надо, чтобы и ближнему моему было хорошо. И люблю я его, ближнего, потому как себя люблю. Искусство быть эгоистом – та любовь, о которой говорил Иисус: «Возлюби ближнего своего как самого себя». Так, чтобы завоевать расположение девушки, мужчина «альтруистично» дарит ей на свидании цветы. Он «делает ей хорошо» – но в глубине себя думает о своей выгоде…
Личная выгода присутствует во всем – даже в альтруизме человек эгоистичен. Даже Иисус – величайший воин Духа, идеал альтруизма, – …был эгоистом. Он учил и любил людей, проповедовал – и от этого ощущал свою нужность человечеству и, следовательно, свою важность, значительность. Обретая сторонников своих идей, он спасался от одиночества. Но делал‑то он все для себя! Ведь если бы он понимал, что его ученье – это не только источник добра и нравственности, но и причина множества религиозных войн и смертей, то хорошо подумал бы, прежде чем творить людям добро, проповедуя им свою идеологию. Не стал бы он вмешиваться в дела людей и бесследно исчез бы в бесконечности: «Благими намерениями вымощена дорога в ад». И если бы однажды он все‑таки вернулся в этот мир, то отказался бы стать членом церкви, которую создали его идеи.
Религии порицают эгоизм, ведь их идеал личности – Спаситель – был альтруистом и принял страдания и смерть ради спасения человечества. Но спас ли Он его? За 2000 лет (срок немалый в масштабах людей!) мир так и не стал Раем. И так ли уж Он альтруистичен?
«Ты не вылечишь мир», – поется в одной песне. Невозможно «вылечить» дуальность того, что существует.
Корысть искусно скрыта в бескорыстии, эгоизм в альтруизме. Добро без зла подобно верху без низа. Невозможно, сотворяя что‑то хорошее, одновременно не создать что‑то плохое – одно не существует без другого. Таков божественный закон Вселенной. Таков Универсальный Принцип. И даже сам Господь Бог – с одной стороны, милостив, Сам все прощает и другим велит прощать, а с другой – им создан ад как инструмент наказания. Как можно Его и любить и бояться одновременно? У Всевышнего, как его представляют приверженцы религий, есть как добрые, так и злые стороны – он дуален, как и все, что имеется в наличии во Вселенной. Бездуальность же (как истинный Бог, Дао) существует как бы не существуя – ей принадлежит абсолютно все, и поэтому ее невозможно никаким образом идентифицировать. Бог – это та единая сущность, для которой не существует противоположности.
Где‑то есть зло, а где‑то есть добро. А где‑то эти категории вообще перестают существовать… Остается лишь чистая энергия, Бог, дао, Абсолют.
Бог – это вся Вселенная. И когда человек растворяется в бесконечности, становясь пустым и теряя дуальность, когда сливается воедино с Универсумом, то он соединяется и с Богом, становится тождественным ему и, значит, познает его в себе. Тогда он познает Дао, как сказали бы даосы.
Человек не существует один, без связей с другими людьми. Однажды я «рассыпался», пребывая в тотальном одиночестве. Перестал существовать; мое эго умерло в живом физическом теле и слилось с космическим, всеобщим сознанием. Я пришел к абсолюту бесформенности и начал в этой абсолютной бесформенности «видеть» – видеть суть любых форм. Недаром же религиозные деятели для достижения состояния «просветления» ищут одиночества, затвора[8].
Но, дав мне опыт этого состояния, Сила не оставила меня пребывать в нем. Она продолжила обучение, начала лишать меня бесформенности, понемногу выводя из одиночества и «собирая» тем самым, через общение с людьми, в какую‑то форму. «Иди в народ», – сказал святой старец Зосима молодому послушнику Алексею в романе Федора Достоевского «Братья Карамазовы».
И я «пошел в народ». Поговорил, пообщался… Попробовал вернуться «в мир».
И появилась возможность зарабатывать и решать свои финансовые трудности. Сам я находился в состоянии бездуальности: все одно и то же, все суть энергия. Е = мс2. И нет никаких норм: что Бог, что дьявол, приемлемы любые способы повышения своего материального благосостояния. Бесы много раз хитро искушали меня, но я не поддался их влиянию – Сила не пустила меня. Сила выбрала для меня немирской путь.
В состоянии бездуальности ты пребываешь в «потоке», и у тебя нет более свободы размышлять и принимать решения. Все, что ты делаешь, делается само – Высшей Силой, Богом – и принадлежит Единой Жизни, Существованию. Мое задание в этом мире в тот момент было иным. Вселенная имела по отношению ко мне свои собственные планы. И я снова сел на социальное пособие. Ибо, как сказано в Библии, «никто не может служить двум господам… Не можете служить Богу и маммоне» (Мф 6:24).
Служба маммоне (богатству) – это мирское. Она отдаляет от Бога. Недаром Иисус разогнал торгующих в храме: «Ибо легче верблюду пройти сквозь игольное ушко, чем богатому попасть в Царство Небесное». Не зря Иисус говорил: «…Если хочешь быть совершенным, пойди, продай имение твое и раздай нищим; и будешь иметь сокровище на небесах». (Мф. 19) Но кому нужен тот Бог, для познания которого надо отказаться от денег, богатства, власти? Тот Бог, о котором проповедовал Иисус? – Никому. Большинству требуется другой Бог, тот, именем которого можно приумножать богатства, строить роскошные храмы (вместо того чтобы использовать деньги на социальные нужды), завоевывать территории неверных и устанавливать на них свою идеологию и власть. Так часто дъявол искусно прикрывается именем Бога. «Берегитесь лжепророков, которые приходят к вам в овечьей одежде, а внутри суть волки хищные». (Мф. 7:15) Силы Тьмы могут принимать любой облик, включая облик Спасителя.
Деньги сотворили люди – не Бог…
Есть мирское, обычное – и есть не мирское, божественное. Это разное. На пути познания Бога нельзя мешать одно с другим. Никак нельзя! Надо быть полностью, всем своим существом «не в миру» – быть десоциализированным. Хотя бы некоторое время – но полностью. Окончательно и бесповоротно выйти «из мира». Ведь Бог – это не мирское. И, чтобы познать Его, надо тоже быть немирским. Находясь в рамках социальных отношений – в миру – невозможно осмыслить немирское. Когда же мешают мирское с не мирским, неосознанно мешают, то это лишь игра в познание Бога. Тогда и идут в крестовые походы за свою веру, свое эго, свои земли, свое серебро и золото, забыв про «не убий» и «полюби врага своего»… Однажды надо определиться – или Бог всерьез, или мирское, материальное. «Полу‑» здесь «не прокатит». Полуправда…
Потом же, когда Бог познан, можешь делать абсолютно все. Но не раньше! «Вначале познай Бога в себе, а потом можешь делать все, что угодно», – сказал святой Августин. Все что угодно, – значит, достигнешь состояния отсутствия дуальности – то состояние, о котором говорят просветленные мастера Дзен, тоже познавшие Бога.
«Все что угодно» – это безупречная свобода. Свобода не как вседозволенность и безответственность – та свобода, которая ведет в никуда, а свобода как добровольная дисциплина; как возможность осуществить безупречный, осознанный выбор. Свобода не быть рабом программ внушений, догм, бездумно принимая их на веру, следуя им не размышляя. Это другое «все равно».
Люби Бога – и делай что хочешь.
Древнее изречение
Бог всесущ, утверждает религия, он везде и во всем. А значит, и во мне тоже! Значит, и я в каком‑то смысле божественен! Как часть голо‑графической пластины содержит всю информацию целой пластины – так и любая часть Вселенной (Вселенная устроена голографически) содержит в себе всю Вселенную, а следовательно, и Бога. В любой части Бога – в любом его творении – весь Бог. Надо лишь открыть в себе божественное начало – познать Бога в себе. И, познав, повторю, можешь уже делать все что угодно: например, будучи верующим, можешь отказаться от религий и писаний, – ведь тому, кто познал Бога в своем сердце, они, в качестве посредников между ним и собой, больше уже не нужны.
Тому, кто познал Бога в своем сердце, ритуалы больше не нужны. «Познавший» может креститься тремя пальцами, а может и двумя, а может и кулаком – может и вообще не креститься: Бог в любом случае останется с ним. Он может ходить в храм, или в мечеть, или в синагогу – а может и вообще никуда не ходить: он познал Бога в себе и Бог всегда с ним. Он познал – и стал свободным. Он «может делать все что угодно».
Он познал Бога – и его знание не изменится, будет ли он выполнять тот или иной ритуал, принадлежать той или иной конфессии. Его знание уже ни от чего не зависит. Он пришел к своему истоку, познал свою истинную суть, свою самость – Бога внутри себя.
Если душа закрыта от Бога, то не помогут ни посты, ни молитвы, а если Бог пребывает в душе – то ни посты, ни молитвы уже не нужны. Их, как инструменты, можно отбросить, когда изделие изготовлено.
«Думай не о себе – о своей «самой правильной» Религии, о своем «лучшем» храме, своей «наиболее верной» идеологии. Думай о Боге,
мысли масштабнее, а не локально и эгоистично», – отметил мастер. Не ищите человеческого одобрения, а ищите одобрения у Бога. Делайте для Бога, а не для людей.
Жить в Боге – значит непрерывно осознавать себя в масштабе Вечности. Но лишь пребывающему «не в миру» это под силу: мирское мгновенно приводит в состояние обычного, бытового сознания.
В конце концов важно понять что‑то очень важное. Тогда все остальное уже не важно – любые достижения, победы или же поражения, ритуалы, догмы… Все будет неважно – даже смерть…
Важно понять что‑то очень важное – понять Бога. Познать Его в себе.
Легенда.
Однажды Банкей сжег буддийское священное писание. Ученики спросили его:
– Мастер, что Вы делаете? Вы всегда учили по этим писаниям, комментировали их и размышляли над ними. Зачем же Вы сжигаете их?
Мастер рассмеялся и сказал:
– Потому что я пришел домой. Карты мне больше не нужны..
…Однажды познав Универсальный принцип Вселенной – а значит в каком‑то смысле и Бога! – понимаешь, что ничего принципиально нового уже не будет. Что все, что происходит – по сути лишь повторение одних и тех же ходов, может быть только оболочка у них разная… И тогда начинаешь жить в Боге – жить, наслаждаясь жизнью, смирившись с тем, что она не имеет смысла… Начинаешь принимать жизнь такой, как она есть…
Познайте истину и истина сделает вас свободными.
Но оставим в покое идеологию религий и религиозного Бога. Вернемся к моему опыту.
