Сосульки шмякались рядом с его ухом и разлетались мелкими брызгами.

Злоуханное махинище небыстро и с предвкушением опустило щупальце вниз. Этот подвижный придаток смрадины крепко объял шею застопоренного “спелеолога” и, планируя задушить, потянул сопротивляющееся тело вверх. Другое щупальце, импрегнированное не меньшим вонизмом, как черное облако, обкрутило талию, не давая возможности вырваться.

Прости, дружок, я все прекрасно понимаю, но ты не в моем вкусе! - пальцы, становившиеся бесполезными из-за многочисленных переломов передних конечностей, смогли дотянуться до неудобной кнопки ручного фонарика.

 

- Почему решил рассказать о красавце только сейчас?

- Берег твои нервы. Подобные пикантности не всем по душе…

 

Пока никакой “косолапой” опасности не возникло, иностранцы осмотрели прибрежные домишки. В двух из них, на столах, лежали аппаратурные наборы, предназначенные для выполнения какой-то секретной функциональной задачи. Вещи, использование которых требует от человека IQ с уровнем чуть выше семидесяти, не могли принадлежать лопоухим валенкам из Онколона.

Машинально хватая компьютерную мышь, а глаза упирая в монитор разряжающегося ноутбука, француз саданул картечью свинцовых фраз:

- Шалунята пытались привести в действие некий защитный механизм! Но с поставленной задачей не справились. Что-то пошло не так, не по задумке, и предполагаемые авторы погибли от рук… собственного произведения! – Калиньи дружил с компьютерами с малых лет, взламывал сайты и писал программы, - Улавливаешь суровую иронию?

- Меня давно не тянет на смех – неулыбчиво сознался наемник, вслед за другом направив все внимание на всплывшую табличку с надписью ERROR (ошибка) и скрытую за ней черно-зеленую загрузочную полосу, - Ты у нас гений, начинай озвучивать предположения. Полетела система безопасности или что-то в этом духе?

Напарник покрутил пальцем у виска и, немного покорчившись, рассыпался в догадках:

- Боюсь, причину сбоя определить уже не получится, так как контейнер, многооборотная тара, в которой переносили нечто, капитально поломана вместе с находящейся рядом панелью – потом неопределенно мотнул головой и нервно задергал плечами, - Парни могли банально не рассчитать, может, напряжение оказалось недостаточным, и хреновина вырвалась из плена, может, проблема в чем-то другом…

 

Пробыв у черта на куличиках без малого два дня, они отметили переменчивость климата, будто погода сошла с ума вместе с народонаселением поселка: только солнце отправилось на заслуженный отдых, как подоспел дождь, быстро набравший обороты до беспощадного грозового ливня. Это, в общем, для многих было предпочтительней и по-человечески ближе занудной и обложной весенней мороси, но при ныних обстоятельствах не особенно радовало.

Ничего не добившись за два часа сидения за чужим ноутбуком, Ханк и Калиньи только закончили собирать неиспорченное оружие с трупов, как один внезапно принял довольно смелое решение о невозвращении в деревню. Идея наемника затаиться, выждать то, что разрушило тару изнутри и порвало в хлопья двадцатерых человек (может,

и больше), и нанести неожиданный сокрушительный удар по тваренции звучала притягательно. Долго ломавшийся француз сказал, что останется с ним и с радостью подстрахует.

 

 

Актуальное предложение забраться в катер, буквально требовавшее словесного выхода, поступило от ОПБ-шника ровно в час ночи. Мутант даже удивился, что в кои-то веки, хоть кто-то из них озвучил давнишнее желание обоих.

- Холодное пиво, газировка, фисташки… Представь, если там стоит мини-холодильник! – агент умело подзуживал-поддразнивал Ханка, - Все это добро должно принадлежать нам, без вариантов – но сам планировал остаться в укрытии, - Слушай, если ты не нагруженный монашеской моралью скопидом, то, конечно, не откажешься от замечательной возможности промочить горло пивом…

 

Ночка сложилась на диво (до встречи с монстром) приветливой, лес переполняли птичьи голоса, и даже деревья шелестели листвой, съеживаясь от мокрой прохладцы. Невзирая на натуральный опупический проливняк, временами молкнущий, но сохраняющий интенсивность, природные звуки оставались слышны и годились для телефонного рингтона.

- Ты наглец, знаешь об этом? – сравнив свою силу и силу фрэнча, наемник пошел на серьезные уступки, - Если я там что-то и найду, то, учти, получаешь только четверть добытого…

- Ладно, вали уже – невесело прошушукал Калиньи, пряча за спиной банку колы, - Мне, знаешь ли, плевать на угрозы… - и когда Ханк ушел “на разведку”, громко хлопнув дверью, он без зазрений совести её опустошил.

“ Счастье-то какое ”

Учителя описывали чудовище из сказки, как “трехметрового волосатого мужчину, увеличенную, но в остальном точную копию лесничего и хранителя ключей из Гарри Поттера, Хагрида”. Руки его похожи на безобразные ветви пожухлых деревьев, ноги – на толстенные дубовые стволы, а испить невыразительность взгляда, малосодержательность и опустелость, не помешает даже густая борода, достающая почти до пояса. Достаточно посмотреть великану в глаза, в огромные, как бильярдные шары, очень неудобные, с застывшими зрачками-“наклейками”.

“Вдыхание сводящих с рассудка аромата несуществующих трав, приостановка реальности, замедление жизни, льющиеся через край кабацкие мысли... Перед тем как перешагнуть через порог металлической двери, ведущей к вечности, вы обернетесь и поймаете на себе пристальный взгляд хозяев замка. Ни одна скула на их лицах не дернется, а вас перекосит, и вы поймете, что были жестоко обмануты…”

Ни газировки, ни фисташек, ни пива, ничего съестного и тем более вкусного Ханк не находил, сколько бы не рылся. Катер, оставшийся без водителя, был абсолютно пустым, как и большинство домишек в деревне. Только записка самоубийцы-онколога, восьмая по счету, мало-мальски оправдала эти десятиминутные поиски.

“ Сейчас заценим. Надеюсь, это не бесполезный экскурс в историю, как прошлая писулька ”

Пальцы, трущиеся об шершавую поверхность бумаги, призамерли, взяв пример с других частей тела.

 

 

Запись мертвого онколога – 9

Дабы резко отойти от исторического тона, я постарался сделать вступление максимально коротким, и уже на первых строках озвучить главную тему - эксперименты. Вот многие бы стали утверждать, что успехи генетики человека обеспечены технологиями, предполагающими вмешательство в геном человека, в биологические процессы. И это бесспорная правда. Но, в таком случае, и инцидент в Англии не должен будет отпугнуть человечество, если, конечно, происходящее здесь когда-нибудь всплывет наружу и мир узнает о кусачей пятой стадии. Все-таки, мне кажется, я немного отошел в сторону этических вопросов медицины и науки. Пора мне накарябать информацию про самый нестабильный и, скорее всего, провальный проект Повелителей Смерти – Онколозавр.

1 - Онколозавр был получен путем скрещивания ДНК больного меланомой с ДНК-структурой Онколото. Меланома, по-другому Меланобластома - злокачественная опухоль, развивающаяся из меланоцитов — пигментных клеток, продуцирующих меланины. Наряду с плоскоклеточным и базальноклеточным раком кожи эта дрянь относится к злокачественным кожным опухолям. Преимущественно локализуется в коже, реже сетчатке глаза, слизистых оболочках, таких, как полость рта, влагалище и прямая кишка. Сближение с Онколото смогло до неузнаваемости преобразить базовые свойства Меланомы, что не замедлило отразиться на подопытном.

2 – Браннон Ходжез, педофил и убийца, был приговорен Верховным судом Великобритании к смертной казни, но незадолго до исполнения назначенного приговора его похитили. Как выяснилось, к данному преступлению причастен ранее упомянутый

глава культа Повелителей Смерти. Остается загадкой - имеет ли Фатум связи среди высокопоставленных должностных лиц США или главсектант добился успеха благодаря мастерству и щепотке везения.

3 – польза Онколото заключалась не только в размножении духовно преданных марионеток, в доведении онколо до совершенства, в возвращении разума, в возвращении памяти, но и в создании идеальных орудий для убийства, идеальных ассассинов и одновременно живых существ. В обычное время Браннон выглядит как чрезмерно упитанный, лысый мужчина с бородкой и в кофте, а когда ему нужно кого-то убить, наружу выползает меланома, сама опухоль. По сути, нынешний Браннон – сожительство, симбиоз, в нем совместно уживаются два монстра. Один, собственно, сам Браннон, убивший шестерых детей во время поездки в Германию, люди так не поступают, а второй… в общем, я уже все написал.

 

“ А второй… – Ханк попытался закончить за автора, - Меланобластома? ”

 

 

Калиньи мучился от последствий недосыпа, склоняющих к полной безответственности. Лихорадочно стуча по липкой клавиатуре ноутбука с мотивом возобладать над докучающей сонливостью и смешно дрыгаясь, он часто посматривал в окно. Дверь в домик была открыта, так что шум дождя и регулярные грозовые “бомбардировки” не давали ушам расслабона, а, значит, напряжение терпел и мозг ОПБ-шника…

Но вскоре наступила точка кипения, и француз расхотел греть ягодицы и дальше. Бесцельное прозябание при осознании, что ты способен на нечто большее, начало конкретно вымораживать.

“ Лучше попасться собачкам на завтрак ” – не выдержав натиска суеты, Калиньи открыл еще одну спрятанную банку и вышел на улицу, вздумалось малость подмыться, да устаканить шаловливые мыслишки…

 

- Дружище, ты там скоро? А то я уже что-то занервничал… - надеясь разглядеть в округе признаки Ханка, который вызвался исследовать каждый дюйм местности и, видать, задержался, в ответ он получил только тихий, отдаленный, но не прекращающий возрастать лай, издаваемый помирающими от рака псами, наводящий печаль сильнее скорби.

Невзгода, тиранично захватившая провинцию, препятствовала благорастворению воздухов, прогоняя все потуги позитивных эмоций. Идилличность начинала цвести, как луговая ромашка, обзаводилась яркими бутонами, как суккулентный гимнокалициум, а потом… вяла, только-только становясь красной (от слова красивой). Заколдованная деревня противилась благоденствию и мешала позитиву распускаться, в чем ощущался промысел изгнанного ангела…

 

Выискивая усталыми глазенками не вовремя запропастившегося Ханка, месье Калиньи обнаружил на фоне немеркнущей ночи широченную фигуру, закрывающую собой крыльцо соседнего домика. Длинноволосый полуседой верзила с обрюзгшим расползшимся лицом и вторым подбородком маниакально пялился на фрэнча, плененного редкой оторопью. Верзила сделал несколько шагов вперед, остановился, зевнул. Неровная шаркающая походка, косолапая, нездоровая, согбенная спина и мешковатая одежда, землисто-серая (как и у большинства онколо) кожа и яростный медвежий взгляд – “Хагрид” повиновался исполнить священную волю повелителя, дарователя бессмертия, ангела-бога, всемогущного Генриха Фатума! Самая важная вещь, которую необходимо не выпускать из головы, а хранить до успешного осуществления цели, проматывалась в сознании пестрой лентой и озвучивалась детским писклявым голосочком, противоречащим свирепому имиджу Ходжеза.

- Убить чужаков! Убииииить! - одолеваемый маньячной жаждой “Хагрид” с явно нездоровым выражением, которое сопровождалось олигофреничными бровными сдвигами, поперся на француза.

 

Беретта, являвшаяся своеобразной палочкой-выручалочкой агента из любых дрянных ситуаций и его неразлучным спутником, хлопнула шесть раз подряд. Один из выпущенных пистолетных снарядов угодил амбалу прямо между глаз…

Не получив желанного результата, боец ОПБ застыл в изумлении:

- Матерь божья! – и еще долго не мог сдвинуться с места, - Что ты за хрень-то такая?

“Хагрид”-Ходжез-Онколозавр снял прилипшую к переносице пулю и, издав хриплый короткий смешок, сжал приготовленные кулаки.

 

Монстр опрокинул Калиньи выносящим ударом, поднял за лицо, которое смял грязной землистой ладонью. Попытавшись выдавить жертве глаза, но, не справившись (потому что француз удерживал пальцы великана), экс-педофил отшвырнул его на несколько метров. Агент приземлился на ребро шероховатой доски, сильно ударился копчиком, содрав немного кожи. Береттка валялась слишком далеко, чтоб пытаться добраться до неё.

“ Вот черт ”

Тем более “Хагрид” и сам не был прочь помочь иностранцу в исчерпании припасов: дылдак засунул компактное солоноватое на вкус дуло самозарядника в разинутый рот, загодя проверив предохранитель. Весь мир вокруг них словно замер. “Хагрид” израсходовал оставшиеся в обойме патроны, опустив массивную угловатую голову вниз. Как и замышлялось, ни одна из пуль никак не навредила, не пробила затылок громадины, чья экспонированная неубиенность обезводила последние гаснущие надежды…

 

Калиньи предельно напрягся, прижался к бруску и закрыл глаза, отсчитывая мгновенья до наступления безотрадной развязки. В нем все заиграло траурным хором!

- Умриииииии! – бешено кричащий Онколозавр высоко поднял ногу, готовясь раздавить горло француза.

И если б не Ханк, появившийся в самую последнюю секунду, заслонивший узкую область пространства между ними, то драгоценного агента пришлось бы часами соскребать с подошвы сенсационно большого ботинка.

- Ты что-то сказал…? – отбросив видимую комплиментарность, воин без страха воткнул ножи в шею, которая казалась отсутствующей, и силой пододвинул старину “Хагрида”. После скоротечного визжания, непроизвольно испущенного монстром, дуэль двух “не совсем людей” продолжилась уже без постороннего участия. Оказавшись бесполезной обузой, француз с грехом пополам дополз до домика и более не смел высовываться.

“ Пойду-ка посижу, попью газировки, что ли, а они пусть сами там разбираются. Еще меня приплели ”

 

Меж тем битва шла в самом разгаре.

Ханк активировал припасенные на черный день остатки кошачьей маневренности, акробатично запрыгнул на скучавший контейнер:

- Или мне послышалось!!! – и, ухватившись двумя руками за рукоятку меча…

“ Я с ним справлюсь ” – спустился обратно.

 

Мигом позже Онколозавр нащупал эту же рукоять у себя, нашел её торчащей в заросшей груди. А край клинка предвещающе выглядывал из тучной спины, ярко вспыхивая в отсветах молний. Из пробитого лезвием места струей брызнула жидкость, по цвету и консистенции напоминающая моторное масло, которая заменяла кровь. Запекшиеся на воротнике и штанах многочисленные подтеки говорили о недавних, безусловно, легко перенесенных боевых ранениях. Но, так как в жизни здоровяка гигиена занимала едва ли не самое последнее место, то его повседневное облачение до сих пор не было предано стирке.

Потихоньку вытаскивая рубящий-колющий предмет из своей богатырской грудной полости, Ходжез не переставал самоутверждаться, свистя, махая бородой и приговаривая любимое:

- Умриииииии!

 

“ Все еще жив? ” - признав данную попытку пучинной, а принятые меры недостаточно жесткими для столь претензионного бой-антагониста, Ханк не растерял ни уверенности в себе, ни страстного желания надрать гнусу зад.

- Отдай игрушку, это не принадлежит тебе. Будет лучше, если я получу её обратно, и, причем, в ближайшее время – наемник аффектированно несколько старомодно сбавил интонацию и, нахмурив брови, изобразил на лице безграничную занятость осмотром ускользнувшей к врагу “игрушки”, - Ну, все, перестань, давай договоримся. Я не буду тебя…

- Умриииииии! – к несказанному счастью иностранца, его меч сохранился целехоньким, хоть и остался на треть в теле дылды. “Хагрид” отказался от каких-либо последующих взаимодействий с клинком, посвятив каждый миллиметр Своего Тела, Душу и Дух Богу, тому, что прятался в нем, командовал педофилом и развивался.

 

Онколозавр низко нагнулся, раскрыл рот нараспашку и вывалил язык, усыпанный миниатюрными прыщевидными пупырышками. Назревающая физическая революция,

которая долго откладывалась из-за обыкновенной ненадобности, проступила бурлением, потрескиванием, обильным выходом газов через прямую кишку и начисто закрепостила волю приговоренного. Из поломанной при чрезмерном сдвиге челюсти “Хагрида” выполз, небось, король всех глистов: змеиновидный угрехвостик, обтянутый человеческой испорченной кожей, превративший тупорылого детонасильника в свою защитную цитадель, был ожившей меланобластомой, а т.к. это уже неразделимый симбиоз двух монстров, мистер Ходжез психологически не мог обойтись без пигментной гадюки.

И все бы ничего, да только меланома росла, создавая сожителю массу неудобств, сдвигая еще больше…

 

Мутант стоял, как вкопанный, наблюдая за гибридической схваткой двух видов. Даже подземный обитатель не сумел произвести на него такого неординарного впечатления, что на ура удалось Онколозавру. Когда “тактическая рокировка” подошла к концу, от Браннона Ходжеза, очередного раба, посланного на смерть, уцелел лишь рваный скарб, который ничей язык не повернется посчитать за одежду.

Меланобластома достигла размеров парагвайской анаконды, обвила сожителя кольцами и, достав до бороды своей головкой, черным безглазым и безносым кончиком с красненькой гнойной точкой, залезла в ушное отверстие. Роковая предательница, сгубившая того, кто несколько лет подряд её вынашивал, также вольно распрощалась и с собственной жизнью, оставшись без добытчика пищи и полезных веществ. Самопожертвие, имеющее под собой высший благонравный мотив, самопожертвование Во Славу Рода Сего!

 

Стараясь отойти от просмотренного зрелища, Ханк наконец-то дотумкал:

“ Выходит, та кровь принадлежала не жирдяю, а опухоли ” – и, дособрав остатки воли в кулак, полез забирать из пожеванного педофила свой меч. Однако позже, как подчеркнула его легендарная чуйка, "произошел ряд негаданных событий” и дело приняло совсем другой, еще более скандальный поворот.

 

 

Базиль Калиньи мучился, держал обе руки за спиной, ежеминутно бегал с места на место, и бормотал, вспоминая все, связанное с медициной и учебкой:

- При любой травме копчика ушибленное место рекомендуется, как можно оперативнее охладить с помощью холодного компресса. Хм, забавно, только где найти грёбаную влажную повязку? Дожил! Ничего уже не соображаю… - поиски компресса могли занять от пяти минут до получаса притом, что вялость и разморение, добивавшие фрэнча на протяжении всего вечера и первой половины ночи, почти взяли верх. Плечо, нога… теперь еще и нижняя конечная часть позвоночника претерпела поломку! Весь потрёпанный, Базиль невольно подумал о превратностях судьбы и о том, как неожиданно изменяет свой ход колесо фортуны.

“ Весна - самая удачная пора задуматься о своём здоровье, наиболее благоприятный период для очистки организма от накопленного за год дерьма ”

 

Увечный ОПБ-шник, отталкивающе смакующий свое изнемогание, едва лишь уселся за ноутбук, на старый лад завертел указательной стрелочкой, как по душу агента нагрянули новые заботы. Битва двух полумонстров, неизвестная судьба воина без страха и прочее, имеющее отношение к недавним выжиданиям, практически выветрилось из башки ненадежного лягушатника, распространителя гривуазных побасёнок. Одначе громкий и настойчивый стук, призвавший к ответственности и одновременно обрадовавший, оторвал его от компьютера.

Немного пораскинув логикой, Калиньи пришел к выводу:

“ Если дверь не выбили, а постучали, что для не подвергавшихся обтеске деревенских простаков очень нетипично, стало быть, бородач лежит в нокауте ” – и открыл дверь.

 

Насквозь промокший, заляпанный кровью, своей и не только, помятый, исцарапанный Ханк, едва державшийся на ногах, прыжком ввалился внутрь и, бормоча в полуслух что-то бредовое, расположился на полу. Признательный ему за спасение, за неоднократную выручку и поддержку, о какой никто не посмел бы просить, француз проявил все самые человеческие качества: помог тяжко раненому разместиться на кровати, дал спрятанной колы, принялся ахать и расспрашивать о судьбе малокультурного вахлака:

- Что с тем неразвитым, который напал на меня? Ну, с тем, который чуть меня не кокнул… - разглядывая тканевые повреждения, способные устрашить, как людей, категорически непереваривающих вид свежей кровушки, так и малоопытных хирургов, Базиль неприлично таращил глаза и бессмысленно вертел головой во все стороны, - Ты с ним расправился? Или стоит ждать улётного реванша?

Несмотря на, вроде, неутраченную способность пользоваться устной речью, на не прекратившееся сердечное биение и вполне себе эффективно функционирующий мозг, на общую работоспособность органов, лежачий сгорал от боли, раздирающей снутри Невыносимой. Неуемной. Не берущей взаймы. Не идущей на самые пустяшные компромиссы…

- Она во мне… - собрав все остатки силы, дабы благополучно закончить предложение, Ханк тем самым подписался на усиление мучений, о высвобождении агонии не могло идти и речи, - Эта тварь проникла в мое тело. Помоги, разрежь живот! Уууух… - каждое произнесенное слово отдавалось ударом по почкам, толчком, нейтрализующим попытки приподнять голову.

- Что? Я не понял… - Калиньи сделал туповатый вид, хотя и в правду ничего не понимал. Он очень хотел возблагодарить мутанта, воздать должное, но боялся, что не сможет ослабить шок и получит труп, а с ним – и чувство вины за нерасторопность, - Тварь? Ну, же, говори!

Заходясь удушьем в подступающем приступе одурения, чувствуя, как тошнотворный страх рушит надежду из-за того, что органы пищеварения сильно трясутся, воин

раздобрился на развернутую инструкцию для начинающего хирурга:

- Возьми режущий предмет, любой из того, что есть под рукой, сгодится почти все… - но слишком затянул с интервалами, - Разрежь! Выпусти мне кишки, ну, же, не тормози… - его указания казались безумнее некуда, однако, он знал, о чем просит, - Еще немного и тварь возьмет меня под контроль, тогда я убью тебя и займу место того дуботряса…

- Сейчас-сейчас! – нервно задергался поторопленный фрэнч, начав искать глазами какое-нибудь “средство” с протыкающим элементом, - Только сопротивляйся, не смей поддаваться ей! Я знаю, ты можешь! Я в тебе уверен!

- Да давай быстрее, дебил! – Ханк уже, кашляя, отхаркивал мокроты с кровью, - Уммммм… - и яростно бился затылком о железное изголовье кровати.

 

- Колись, что с тем уродом? Ты укоротил ему бородку?

- Нет, уродом покормилась его же зараза!

 

Не определившись, какой “инструмент” практичней использовать, но, дабы не медлить, ОПБ-шник схватил сразу два ножа, приполз на коленях к кровати и немного замешкался:

- Что-то не понял, тебя резать вертикально или горизонтально?

Не имея ни сил, ни желания повторно инструктировать несносного соратника, наемник взял его за кисть руки, рассвирепело крикнул:

- Поехали! – и не без чужой помощи распорол кожу на животе, сделав глубокий “карман”, позволяющий достать до внутренностей. Чтобы перекрыть гадине все возможные пути отступления, пришлось провести еще две толстенные полоски, и со стороны ранее трусившего Калиньи почувствовался реально большой вклад!

 

Продольный надрез шипел и пузырился желтой канареечной слизью. Это значило, рак обосновался так крепко, что уже отложил свою “мякоть” и полноценное извлечение инородного подвижного органа займет уйму времени, отнимет много нервишек. Готовый к операции, Ханк предпринял все необходимые меры для сохранения целостности оконных стекол в деревне, оскалился, оторвал кусочек от наволочки, взял зубами и зажал челюстью.

“ До свадьбы заживет ” - аккуратно утопляя руку в образовавшейся складке, антигерой добрался до скользких, округлых кишок.

 

Француз отер пальцами окровененную щеку напарника, мучающегося от пробивного сопротивления меланобластомы и попыток отогнать постепенно накрывающий обморок. Он систематично подбадривал его, щелкал пальцами для проверки реакции и долдонил шаблонное:

- Не смей отключаться! Понял? Я здесь!

 

Нащупав мерзавку, запутавшуюся в раздутых от плохой жрачки “колбасках”, Ханк обхватил настырную опухоль обеими руками и резко потянул на себя. Поврежденная часть требушины, которую залечить будет сложнее всего (ведь для этого еще нужно вставить кишки на место), вышла наружу вместе с гнидой. Когда на мастера самооперирования смотрела уже не часть крохотной мордашки, а вся головка, тот сокрушенно покачал головой и сжал кулаки:

- Почему так быстро сдалась? – жидкая кашица потекла между пальцами…

 

Усмиривший надоедную змеюку одним верным движением, мутант расслабил мышцы, повелевая себе выжить. Через полмгновенья зрачки закинулись вверх, а изо рта, чего стоило ожидать, всплыла подноготная “растерзанного в прах” живота. Белая пена, желтая гадость и кровь… Обеспокоенный голос француза перестал быть слышен, превратившись в невнятный гул, который тотчас же смерк. Затем воцарилась повсеместная тьма…

 

 

Воину приходилось импровизировать, искать выход за считанные мгновения, неся при этом колоссальную ответственность за безопасность сибирских детишек. Бесы шмаляли, из самых разных пушек, не жалея боеприпасов.