Бежавшая, словно под действием энергетика, Альбина охнула от неожиданности, не успела затормозить и фактически сама напоролась на меч.

Леди Пантера, из угла наблюдавшая за их эффектным махачем, приблизила закономерный итог. Подкравшись к “стерве” с тыла, шерстистая толкнула её на сверкающее острие клинка, который Ханк изначально доставал не для того, чтобы убить, а просто помахать им. Помахать перед носиком жертвы.

Но, услышав громкую просьбу подруги:

Давай! Чего ты с ней возишься?

Наемник подумал над тем, чтобы изменить решение.

Бежавшая, словно под действием энергетика, Альбина охнула от неожиданности, не успела затормозить и фактически сама напоролась на меч.

 

 

“ Снова все идет к тому, что я совершу убийство. Я не хочу – поэтому Ханк постарался обойтись без самооправдательных интонаций, присущих ему в такие моменты, обойтись малой кровью, такой, которая не привела бы к… окончательному усыплению онкобольной, - И не буду. Право оставлять жизнь или нет – всегда за нами ”

 

 

Ханк связал Оливию сверхпрочной бечевкой, найденной в одном из шкафов, связал по рукам и ногам, предварительно надавав по голове, и бросил в просторную кладовку на верхнем этаже. Неуемное зомби норовило выкрутиться, чтобы сделать с мутантом то же, что с мужем – избить чем-то острым, растерзать…

Затем воин без страха вышел из избы, строго оглядев окрестность и приметив про себя:

“ Здесь и вправду всем правит смерть. Все какое-то неживое, убывшее ” – щуря глаза и выжидательно процеживая опасения, иностранец неволей заметил, что один из обитателей глуши стоит от него в двенадцати метрах, то ли неподвижно, то ли покачиваясь.

- С вами все нормально, мистер? – как только Ханк подошел к нему, обитатель свалился, лег ничком на слякотную полужидкую почву.

- Бооооог… - простонал упавший. Затем заткнулся, как Оливия. То ли умер полностью, то ли не до конца.

 

Доселе мечнику не приходилось изведывать ничего более престранного, чем неподдающаяся никакому объяснению чертовщина, царящая в британской окраине. Может, вирус какой-нибудь, способствующий развитию раковых клеток, и частичному оживлению организма после отключки мозга, может, еще что – было реально поверить во все, только не в действие злых чар, которые, впрочем, относились к метафизике.

Полазив по карманам лежаки, воин нащупал клочок телячьего пергамента и развернул его, чтобы прочесть:

 

Запись мертвого онколога – 1

Мало что осталось от толпы верных Христу хлеборобов, зато свора “зомби” прорвалась в безопасную зону онкобольных. Как назло, первым им подвернулся мой друг, славный репортер Джонни, с которым мы приехали сюда с намерениями собрать данные, компрометирующие деятельность Повелителей Смерти в этих местах. Вот что я извлек из своих долгих пристальных наблюдений:

1 – существует пятая стадия, которая по каким-то биологическим причинам возникает у больных только в некоторых участках планеты. Таких мест на Земле всего несколько.

2 – рак, настоящий рак, это древнее зло, не убивающее человека полностью. Те формы рака, которыми люди болеют во всех других местах, лишь косвенно относятся к первейшим проявлениям этой поистине ужасной немочи. У поздних упрощенных форм отсутствует демоноидная пятая стадия, лишающая человека способности рационального познания. Все-таки, несмотря на пугающую бледноту, плохую координацию движений, мелкую моторику и чрезвычайную заторможенность, человека на пятой стадии глупо приравнивать к мертвецам, так как кроме центрального отдела нервной системы и фиброзно-мышечного аппарата у него всё функционирует, а пораженные в процессе четырех стадий органы неполно заживают по прошествии сорока-сорока пяти дней.

3 – бойтесь достигших пятой стадии. Эти люди агрессивны, злы, животноподобны, эти люди – нелюди, идущие на поводке у инстинктов. Забудьте, что они ваши родственники, забудьте, что они ваши друзья. Теперь они – безобразные онколо, и их цель – вас убить.

“ Онколо… У этого врача, или кем там является цуцик, плоховато с чувством юмора – сколько Ханк не пытался нащупать у лежуна пульc, у него так и не вышло. Зато в другом кармане завалялась открытая и использованная ампула, наводящая на мысль об осознанном суициде, - Свел счеты с жизнью, чтобы не стать новым… кхм, онколо? Умен мужик, ничего не скажешь ”

 

 

Путешествие воина без страха только начиналось. Пройдя сквозь болото и чащу, спустившись в глубокий овраг и увидев вдалеке целую толпушку беспокойных землепашцев, неспешно выполняющих свой хозяйственный долг, чужестранец попытался присмотреться внимательнее, чтобы по их движениям распознать, кто они – во всех смыслах живые и здоровые “валенки”, еще не отведавшие острое блюдо под названием пятая стадия рака, или бесноватые онколо, о которых упоминал в заметке тот самоубивец.

К несчастью, худшие опасения полностью себя оправдали: покачивающиеся из раза в раз, мямлящие с абсолютной нечеткостью и допускающие дефекты произношения через слово, эти деревенщины немногим отличались от “послевосставшей” Оливии. И цвет на лицах селян отсвечивал той же нездоровой землистостью, свидетельствовал о серьезных неполадках в работе кишечника…

“ Такое дуальное чувство, что, даже став их вторым блюдом, их все равно не получится ненавидеть в полной мере ”

Идею отъезда пришлось отложить в шкатулку до установления причины массового заболевания людей, нуждающихся не только в устранении темных кругов под глазами, но и в устранении опухлости. А чтобы что-то разузнать, необходимо двигаться вперед, ни на секунду не задерживаясь на одном месте.

 

Попытавшись использовать нескрытую туповатость этих дикарей, смекалистый Ханки скрылся в сарайчике, чем-то там погремел, почертыхался и вышел с деревянным корытцем в руках. Такое искусное притворство, думалось, могло создать безукоризненную маскировку.

Помимо всего ранее узнанного, онколо оказались теми еще антропофагами – будучи неизбирательными в питании, зомбаки пожевывали покрытые шерстью лапки своих домашних питомцев, не перебирая кости, а давясь ими. Остатки, от коих они, нажираясь в три пуза, отказывались, доставались собакам, которые навскидочку… болели тем же.

 

Ханки попытался пройти сквозь одичалую толпу, не вызвав при этом подозрений.

Первые два домика, погребенные под толстым слоем истасканности, имели узорчатые ржавые решетки на окнах. Крыши становились парками развлечения для шумного воронья, под чьим нескромным криком могло треснуть стекло любой плотности. И именно птицы, пернатые шпионы, рассекретили присутствие чужого: троекратно гаркнув, вороны окружили наемника. В воздухе образовалось черное облачко, насчитывающее около тридцати охваченных ярью каркуш.

Скрытные хищники били крыльями, пытаясь заклевать, повредить как можно больше кожи, чтобы здоровых нетронутых участков было как можно меньше. Безрезультатно отмахиваясь от назойливого воронья, мечник утерял видимость, отчего приходилось гадать, каким предметом онколо нанесут первый удар – граблями, лопатой или, может, запустят бензопилу, да распилят торс?

 

Не сыскав интереса в таких сомнительных ожиданиях, Ханк стал совершать резкие повороты и вслепую размахивать мечом из стороны в сторону. Так бойцу удалось задеть и, вероятно, даже поранить подкравшегося к нему тайком седобородого ареда, с трудом ковыляющего на тоненьких ножках. Прилетело и крезанутой бабенке, снабдившейся громадным тесачищем.

Полученный ментальный урон сознанию кое-как скомпенсировала удачная отместка набегающим онколо. Но звездануть паре попавшихся под руку – одно, другое дело справиться со всей деревней.

“ Мне предстоит убивать. Рано или поздно кто-то из больных наткнется на мой меч, и, мне кажется, моя воля не будет решающим фактором ”

 

Тем временем вороны уже поистрепали верхний слой кожи. Воину получилось раздавить одну каркалку, двум переломать шею и покалечить еще нескольких соглядатаев. Претерпев потери, летучие вредители отвязались, хоть и оставили после себя нагромождение маленьких царапин.

Отныне за действом двуногих противников следить было значительно сподручнее. Вот только где бы спрятаться? Сражаться с таким кол-вом бездушных упертых истуканов, не пачкая оружие кровью, не представлялось допустимым.

 

 

Надежно забаррикадировавшись в одной из архаичных построек, Ханк распахнул первое обнаруженное им окно и обвел глазами местность, чтобы найти, по какой тропинке или дороге можно убежать. Долго высматривая пути отхода, он передергивал плечами из-за криков столпившихся у входной двери дедков, пытавшихся прорваться внутрь.

“ Не люди, а марионетки с нитями, за которые дергает сам сатана ”

 

Решившись на прыжок, воин учел все возможные последствия и прикинул самые худшие варианты. Но, как только нога иностранца уже коснулась крыши, из двухстворчатого шкафа, стоявшего справа от него, выбежало обезображенное чудище с картофельным мешком на голове и разделочным ножиком. Уродец схватил беглеца за торчащую левую ногу и затащил обратно, в комнату.

- Бог ты мой – заметил Ханки выглядывающие из-под мешка участки кожи, отшелушенные, с сальными выделениями, - Что с тобой, приятель? Съел двадцать килограммов испорченных и дурно пахнущих куриных ножек?

- Б-р-р-р-р-р-р-р-р! – зарычал больной раком (ну, а чем еще?) крепыш, - Бр-р-р-р-р-р-р! – и запустил в чужеземца тесак. Промахнулся.

Двинув подошвой ботинка по закрытой харе несносного фрика, Ханк обеспечил себе прибавку в несколько пунктов рейтинга известности, и теперь уже рассчитывать на свободную и более-менее тихую прогулку по долине ужасов точно не стоило.

 

Пожалев юродивого, воин не просто не лишил его жизни (хотя здесь более применим термин “существование”), но и не стал больше бить. И если первый блин получился комом, то вторая попытка выйти на крышу и вернуться в лес себя оправдала.

 

 

Глава 3 Ужасный город Онколон

Запись мертвого онколога – 2

Я раздобыл укромное местечко на берегу проклятого озера и, дабы оказать достойное сопротивление такому грозному противнику, как лень, решил не сидеть сложа руки. Я взялся перечислять все поведенческие причуды больных на пятой стадии. Так как лучше меня с данной задачей не справится ни один изощрившийся воспитатель, никаких затруднений при составлении экспертного заключения по результатам наблюдения возникнуть не должно.

1 – так как все онколо начисто обделены рационализмом, им остается только имитировать разумную жизнь. Носясь с ружьем по зданьицам и самозащищаясь, я встречал экземпляров, пытавшихся читать книги, смотреть телевизор, слушать радио… Нет, общаться между собой и понимать друг друга онколо способны, но это далеко от человеческого уровня и, честно говоря, смотрится жалко. Этакое простое мышление на уровне примитивной механики, как у людей с синдромом Джона Лэнгдона Хэйдона Дауна. Уж что-что, а предрасположенность к межличностному контактированию не требует большого ума.

2 – некоторые онколо помнят, кем были до пятой стадии, но смутно. И до них очень туго доходит практически любая информация, связанная с прошлым. Например, одна старуха три часа пыхтела над фотографийным альбомом, трогая себя за висок. Снимки были выразительными, четкими, но нечастых колебаний сознания, нужных, скорее всего, для заманивания туристов (я по-прежнему придерживаюсь мнения, что эпидемия входила в планы секты), не хватало, чтобы родить устойчивые ассоциации и взаимосвязи с прежностью.

3 – иррациональность также не отменяет трудового коллективизма. Многие онколо, имевшие военный опыт, частично переняли знания у самих себя. Остерегайтесь бойлолов – боеспособных онколо. Бойлолы наносят травмы острыми предметами, также моим другом были найдены подвешенные вверх тормашками тела с признаками повреждения позвоночного столба.

 

 

Добыв еще один кусок пергамента, видимо, выпавший из кармана врача, Ханк сидел в забитом всякой всячиной подвале церкви и грустно покачивался.

 

Три часа назад.

Какой-то лысый старик, раздетый до пояса, с костлявой грудью, густо поросшей седыми волосами и впалым рыхлым соцнакоплением, все бегал, да грозился поубивать своих куриц. На миг оцепенев, наемник потрудился беззвучно исчезнуть из поля зрения “мертвелого” чучела.

 

 

Засохшая рвота с прожилками крови на полу говорила, что недавно здесь кто-то побывал, и этот отблевавшийся, без сомнений, рыщет в поисках жертвы, сверкая глазами и щёлкая желтыми зубками. Мутанту было влом предполагать, какие еще осложнения влечет за собой неизученный пятистадийный рак.

Как бы там ни было, тех неотесанных вандалов, очевидно, не исправит, уже никакая методика. И Ханку, избегающему мокрой расчлененки, бесполезно пытаться наладить контакт с “аборигенами”. Если он хочет помочь людям, помочь Англии, а, возможно, и всему миру, придется замараться, и не единожды. К тому же бойлолы, про которых писал док, должно быть, сильнее и напористей обыкновенных онколо.

“ Какими же отъявленными садистами и монстрами должны быть инициаторы всех этих оргий. Может, все же вернуться? ”

 

Первое, что пришло на ум при виде красного света в окнах предцерковного зданьица, долго казавшегося безлюдным и одиноким, как и большая часть поселения, это светлая идея поискать средство связи. Вероятность замутить товарищество с кем-нибудь здоровым и вместе свалить постепенно таяла, но копотливо и согласовываясь с душой иностранца.

 

 

Освоение тайных и неизведанных местностей уже успело пополнить список излюбленных привычек Ханка. Сколько еще понаберется свычек и обычаев – покажет время, ну, а пока что можно смело утверждать, антигерой извлек немалую пользу из сего приключенческого триллера, проведя в провинции чуть больше суток. Дальше – интереснее.

Мутант кавалерийским наскоком достиг второго этажа интересующего его дома. Но, услышав мерзкую гнусавщину, старающуюся походить на компанейский спаенный хохот, создающую нехорошее впечатление о “производителях” смеха, он притормозил.

“ Хэх, это женщина? Мужчина? Или все вместе? ” – увидев женоподобного обрюзгшего пентюха с жидкостными патлами, вышедшего из комнаты, в которой постоянно работал торшер, Ханк раздосадованно прищелкнул языком и утер со лба противную испарину. Патлатик отправился в туалет, посурлять после трапезы)))

 

Выждав, когда образина скроется за углом коридора с зелеными неновыми обоями, незваный гость зашел в комнату к… его спящей сестренке (лишь одно из предположений, кем уроду приходилась укрытая одеялом малютка), к еще маленькой, но такой же бледной, как ужасный брат.

Подойдя к приоткрытому окну и слегка дотронувшись до занавески, иностранец оглянул троих выпивох, горлопанящих несусветную дребедскую ересь. В этот же момент соня выпрыгнула из кроватки и, взяв в руки торшер, врезала незнакомому дяде. Гнев в девчушке зажегся нестерпимым, опьяняющим пламенем. Мелкая два раза ударила мужчину по голове, затем отбросила светильник и вцепилась в его короткие волосы.

Лампа разбилась, и начался пожар…

 

Позже к ним присоединился косматый жопарь и, скорчив дебильную рожу, прогудел:

- Ты что вытворяешь, дурёха? Кто это с тобой, уу?

Чтобы подолгу не возиться с каждым внеочередным онколо, Ханк подобрал иной метод, несколько отличавшийся от первоначального – метод убийства, к которому так не хотелось возвращаться.

 

Вытащив метательный нож, удавшийся истребитель онколо всадил его точно в глаз страхоморды. А девочку…

- Погрейся, так для тебя будет лучше! – скинул с себя и бросил в огонь, замотал в горящее одеяло и, обжигаясь сам, стал ждать, пока чудовище, которое когда-то было нормальным ребенком, отдаст богу душу. Маломерка залилась пронзительным визгом, не прекращавшимся на протяжении трех ужасных минут.

“ Живучие твари ”

 

 

После безрадостной победы (если вынужденное детоубийство вообще можно

приравнять к какому-то триумфу) Ханк пришел на место, где несколькими мгновениями ранее кутили мужчины-онколо, чтобы разделаться и с ними. Но, никого там не обнаружив, вернулся… обратно, в подвал церкви. Прилег, подложив руки под голову, и полузакрыл глаза.

Ему снова привиделась Альбина…

 

 

Удерживая девушку в грязном здании, Ханк инкриминировал ей намеренное скрытие важных фактов: