Случай, эмоция и арифметический расчет находятся в одинаково близком родстве с истиной, и нет оснований предпочитать беспристрастность, избегать соблазна и обольщения.

 

СИМВОЛ - ЭТО СВЯЗУЮЩЕЕ ЗВЕНО

Еще в доисторические времена символу был придан сакральный статус. В Древнем Египте существовала особая должность — пастофор — хранитель священных символов. А в Древнем Китае хранителем символов называли самого императора. По учению Пифагора, символ есть связующее звено между божественным мироми миром людей.

Божественный мир «потаен» и прямому наблюдению недоступен.

При этом достоверно известно, что он вечен, недвижим, целокупен, бесчастен и прекрасен. Мирское, напротив, состоит из всего, что то есть, то нет, из бренного, текучего, различного, множественного и переменчивого. Это миры совершенно разные — «иноприродные».

И они обнаружили себя еще в архаические времена. На местах древних поселений найдены прикладные предметы быта и ритуальные символические артефакты. Их символическое значение трудно восстановить. Их практическая функция совершенно ясна, она состоит в том, чтобы обеспечивать некую продолжительную непрерывность в мире, где все прерывисто. Символический предмет — это такой предмет, который, словами Мераба Мамардашвили, позволяет «в следующий момент времени быть тем, что ты есть до него, и думать мысли, являющиеся продолжением предшествующих мыслей».

С самого начала символ выполнял роль связующего звена. И люди с древнейших времен предчувствовали деятельную и призрачную функцию символа. Греки, эти великие интерпретаторы, осмыслили опыт своих предшественников и ввели понятие трансцендентной сущности, противопоставив его чувственному восприятию — видимости. Парменид из Элеи, размышляя и взвешивая, пришел к выводу, блестяще и неопровержимо доказанному в сорока апориях его учеником Зеноном: «Истинно сущее ненаблюдаемо, наблюдаемое не существует».

Сущность вещей и явлений — вне вещей и вне явлений[A5]. Такой смелый взгляд переменил все вокруг. Греки не открыли, но утвердили трансцендентную истину. Пифагор отделил символ от предмета.

Носителем символа может быть жест, звук или вещь. Как минимум, символ необходимо помыслить. Гераклит учил, что помыслы реальны. Его, Гераклита, становление соединяет мыслимое и физическое в одно неразделимое целое.

 

►Традиционная интерпретация древнегреческой философии выделяет три магистральные линии мысли: бытие (Парменид), становление (Гераклит) и гармония (Пифагор). Первая линия тяготеет к вещественному, вторая - к динамическому и третья - к символическому.

В действительности все три линии сводятся к одному и тому же: бытие есть то, что требует понимания, гармоничной интерпретации и что только в проблеске понимания и становится. В этом суть «греческой идеи». Ее выразителем и оформителем стал Платон. Он сравнил мир с пещерой, на стенах которой мелькают тени — отражения совершенных образов (эйдосов), существующих в идеальном, высшем, умопостигаемом мире. Видимое есть только тень истинно сущего. Истинно сущее ненаблюдаемо. Наблюдаемое не существует. Ощущения есть тени эйдосов, а идеи есть отпечатки эйдосов в представлениях людей. Платон оторвал эйдосы от вещей и явлений. Он создал собственно мир эйдосов. Эйдосы, эти умопостигаемые сущности, можно выразить не иначе как геометрически. Отсюда платоновская доктрина, согласно которой Бог есть Геометр. Платон, такой же обитатель пещеры, как и все прочие, при­помнил, что видимое есть тень сущего.

Ясность и отчетливость притягивают нас не к действительному, но к иллюзорному, не к сущему, но к тени его. То, что видимо, — заблуждение. Мы подходим тем ближе к истине, чем ближе мы к эйдосу. До Платона древнегреческое слово εἶδος означало «вид», «облик», «образ». После Платона эйдос— вид организации бытия.

От Платона к Плотину оформилась традиция, согласно которой чувственно воспринимаемую действительность нужно довести до такой степени прозрачности, чтобы узреть за ней иную транс­цендентную реальность — неизменную, вечную и неприкосновенную. Сквозь пестрый камуфляж событий надлежит видеть знаки, символы, по ним — знамения. Но далее на пути к эйдосу— пробел, просвет, пустота.

► Гулять по воде или по радуге - дело обычное для пророков и провидцев, но даже им не под силу ходьба по пустоте.

Остается проложить гать из прозрений, идей и интерпретаций. Традиционно такие конструкции состоят из слов. В христианской традиции Словоесть первоэлемент всего сущего. Магическую силу деятельного слова средневековое восприятие ставило в ранг высшего христианского принципа. Люди той эпохи молились, заклинали, давали клятвы и обеты с верой в действенную силу слова.События совершались духовным усилием. Слово обретает силу благодаря вере. Прежде всего, вере тому, кто произнес Слово.В современной лингвистике появился новый термин — «перформатизм». Перформатизм — это высказывание, эквивалентное действию или поступку. Средневековому сознанию привычен своего рода «суперперформатизм».

Суперперформатизм присущ и научному языку. Математическое выражение отличается некоторой плотностью и даже вещественностью по сравнению с обычным высказыванием. Мераб Мамардашвили пишет об этом [«Классический и неклассический идеалы рациональности»]:

«Ясно ведь, например, что у высказывания “F = ma” должна быть, условноговоря, какая-то плотность существования, “тело”... [Символическое“F = ma”] не имеет смысла вне интерпретации состояний приборно-измерительных устройств, работающих в определенном режиме фиксации физических сил... [Информационный символ “F = ma” укореняется в структуре сознания, когда в нем] вызревает знание того, что уже заранее и все целиком есть, дано в строении действительности...»

В квантовой механике существует понятие виртуальных частиц. Это- мимолетные ненаблюдаемые частицы, которым отводится роль переносчиков взаимодействий при столкновениях или распадах реальных частиц. Так, например, электрон рождает и поглощает виртуальные фотоны. Появление любой виртуальной частицы нарушает закон сохранения энергии на некую величину ΔЕ, однакотакие нарушения допускаются квантовой механикой в течение интервалов времени Δt, разрешенных соотношением неопределенностей ΔEΔt >ħ (ħ = 1h/2π, h — постоянная Планка). В течение интервалов времени Δt < ħ/ΔEэти нарушения принципиально ненаблюдаемы, как ненаблюдаемы и сами промежуточные частицы. Собственно, поэтому их и называют виртуальными. В момент исчезновения (поглощения) виртуальной частицы баланс энергий восстанавливается. Важно, чтобы процесс испускания и поглощения виртуальных частиц длился достаточно малое время. Настолько малое, чтобы «нарушение» закона сохранения энергии укладывалось в рамки соотношения неопределенностей. Или, наоборот,для осуществления процесса обратного влияния нужно некоторое время, в течение которого система находится в состоянии неопределенности. Виртуальные частицы — полезная логическая модель.Она иллюстрирует процесс квантового взаимодействия, в котором, по сути, некоторым неизвестным нам образом реализуется обратное влияние, некий «оклик/отклик» между физическими образованиями. В определенных условиях этот «оклик/отклик» производит устойчивую петлю обратного влияния. Это когда «отклик» производит «отклик на отклик». Формируются атомы, молекулы и все прочее, вплоть до сознания. Сознание — это структура физической реальности, оформившаяся под воздействием отражений от физической действительности. Сознание — это своего рода «зазеркальная» символическая структура. Символы сознания — это то, что появляется в действительности после отражения физическо­го от плотного скопления отражений. Мамардашвили и Пятигорский в книге «Символ и сознание» пишут: «Символ есть такая странная вещь, которая одним своим концом "выступает" в мире вещей, а другим — "утопает" в действительности сознания».

Тот факт, что символ не может существовать вне сознания, делает его причастным к физической действительности, а то, что символ есть отражение плотного скопления отражений, делает его призраком, который не «живет» по законам физического мира.

Мамардашвили вводит понятие «третьих вещей», своего рода виртуальных «переносчиков влияния» между сознанием и физической реальностью. В архивной рукописи «Основы физики и место в них явлений жизни и эволюции» он дает такое разъяснение этого термина: «Третьими вещами я называю вещи физического мира, которые и не идеальные ментальные содержания (“сущности”), и не чисто телесные». В другой своей работе («Классический и неклассический идеалы рациональности») он поясняет:

«Третьи вещи — не идеальные рассудочные сущности, законы, и не физические тела, а нечто третье, которое в себе содержит вещественность действия (или предметность действия), независимого от нашего сознания и им не контролируемого. Мы волей или сознанием не можем имитировать или производить эти действия, они должны этим предметом в нас произвестись. И эти “третьи вещи” не вытекают из законов физики».

Между физической действительностью и действительностью сознания «зависают» символические петли взаимного влияния. Можнопредположить, что они, уплотняясь, создают нечто настолько реальное, что оно уже отчасти и вещественное. И это «нечто», будучи реальным, не вытекает из законов физики.

 

СИМВОЛИЧЕСКАЯ ПЕТЛЯ

Петли влияния не материальны, но действенны. Их устойчивость зависит от окружения. Прежде всего — от символической структуры реальности. Физическая структура реальности — это форма реки, рельефа, организма, организации. Символическая структура определяется скрытыми от глаз законами, принципами, условиями и ограничениями. Будучи символической, сама по себе эта структура не может влиять на вещественные процессы. Однако она способна оказывать влияние на предпочтительность тех или иных связей — петель обратного влияния. Устойчивые петли обратного влияния формируются по случаю, но не как попало. Случай выполняет роль той клейкой массы, из которой при склеивании выдавливается и отделяется все лишнее. Такая интерпретация согласуется с представлениями о квантовых процессах.

►По случаю, в «интервале неопределенности» возникают все возможные варианты взаимодействий, но реализуются только те, которые согласованы со структурой физической действительности.

Петли влияния чувствительны в равной мере и к ходу физических процессов, и к символической структуре реальности. И если физическая действительность определяет ход процессов от предшествующего к последующему, то символическая структура реальности, как бы наоборот, определяет цели, предвосхищающие событие. Такое представление отсылает к парадигме Аристотеля, для которого главным параметром любого момента движения было расстояние до конечной точки, а не расстояние от начала движения. Энтелехия, по Аристотелю, есть сущность вещи через ее цель. В «Физике» Аристотель пишет (VIII, 7, 261а): «Возникающее незавершенно и движется к своему началу, так что позднейшее по возникновению первее по природе».

Эта мысль с тех пор повторялась на разные лады. В Средние века — это causa finalis. В XVII веке Лейбниц вполне сознательно вводил допущение о «предустановленной гармонии». Согласно этому допущению, при любых произвольно выбранных начальных условиях существует «предустановленная гармония» между поведением отдельных частей системы и поведением системы в целом. Из этого допущения Лейбниц вывел «принцип наиболее легкого пути», который в несколько измененном варианте сформулировал бывший королевский мушкетер Пьер Луи Моро де Мопертюи. Мопертюи формулирует «универсальный принцип, на котором основываются все законы», — «принцип наименьшего действия»: «Когда в природе происходит некоторое изменение, Количество Действия, необходимое для этого изменения, является наименьшим возможным. Количество Действия есть произведение Массы Тел на их скорость и на расстояние, которое они пробегают».

В русле парадигмы Аристотеля появляются понятия «мировая души», «самодвижущее начало», «внутренняя динамика природы» втрадиции неоплатонизма;elan vital («жизненный порыв») у Спинозы, Шеллинга, Бергсона: «невидимая рука» у Адама Смита; «эквифинальность» у Людвига фон Берталанфи; «порыв сознания» и «точка Омега» у Пьера Тейяра де Шардена: «Безмерные поверхности пространства-времени, двигаясь в соответствующем направлении, должны снова сомкнуться где-то впереди в одном пункте, назовем его омегой, который и сольет иполностью их поглотит в себе».

Вcеэто об одном. Наряду с причиной пред-данной, событие имеет причину пост-данную: «Post hoc ergo antem hoc». («после этого, значит вследствие этого»)

Эдмунд Гуссерль говорил о «протекциях» — о нитях, тянущихся избудущего, а его ученик Мартин Хайдеггер — о том, что «собственная временность временит себя из собственного будущего, а именно она будит настоящее».

Там же, в работе «Время и бытие», Хайдеггер пишет «Изначально раннее показывает себя человеку лишь в последнюю очередь, но самое сущностное по размаху своей власти остается тем, что предшествует всему: самым ранним».

Будущее притягивает, «временит» настоящее. Настоящее чревато будущим — сегодня становится через завтра. То, что будет потом, есть причина случившемуся прежде. Предвестники — будь ж голубь или радуга, будь то пророк или провидец, будь то холод или зной — они не предвещают, но представляют собой возможное будущее.

Философы вводят понятие «производящее произведение». Речь идет о предметных образованиях, которые сами являются произведениями, но, в свою очередь, еще и производят произведения своего ряда. «Производящее произведение», едва будучи завершено, создает вокруг себя диффузию восприятий, впечатлений,

толкований, в атмосфере которых производится новые «производящие произведения». «Производящеепроизведение» есть само по себе символ. Символ per se. Это знаковый символ, который возникает вне сознательного и преднамеренного означения. Эти предметные произведения находят свое истинное физическое во­площение в действии, в процессе

СТИМУЛИРОВАНИЯ,

КОНСТРУИРОВАНИЯ

и ПРОИЗВОДСТВАновых «вещей».