Но его можно стимулировать.

Яркие символы восхищают, захватывают внимание, увлекают, вызывают ответную реакцию, которая тут же становится новым стимулом. За то короткое время, которое отведено символу, он успевает произвести необратимый сдвиг бытия. Так, эфемерное искусство актера, резонируя посредством миллиона маленьких поступков его поклонников, изменяет течение жизни. Формулу Уотсона «стимул — реакция» (S — R)следует рассматривать как фрагмент серии (S — R)— (S₁— R₁)...(S_n— R_n). Каждый фрагмент этой серии окружен символическим пространством, в котором, словами Хюбнера из его книги «Смысл в бессмысленное время[A4]», «свое-нравие, свое-волие и свое-корыстие придают знакам автономный смысл».

Автономные смыслы стягивают знаки смежных серий, производя знак, стягивающий смежные автономные смыслы. Мы оказываемся в поле действия петли обратного влияния. С самого начала человек был захвачен символической петлей. Свидетельства тому мы находим в архаические времена. Первые люди оставили наскальные рисунки. Эти изображения переводили индивидуальное восприятие в общинные представления. Они устанавливали племенной норматив для автономных помыслов.

►Сокровенные мысли о сексе, смерти, вакханалии отменяются сакральным изображением убегающей лани на стене пещеры —устанавливается объединяющий все племя акт: охота.

Племена охотников уступили место поселениям земледельцев. Объединяющим символом стали новые знаки. Например, священная корова. По мере накопления материальных ценностей грабеж и защита от грабежа, захват и оборона вышли на передний план, и им сопутствовали новые символы — орел и лев. В Средние века символизм проник во все поры социальной материи, символический способ восприятия достиг наивысшей плотности и пошел на убыль.Вэпоху Возрождения и Просвещения установилось верховенство естественно-научного метода. Развитие естественных наук шло рука об руку с ростом индустриальной формации. В рамках этой формации зародился новый способ управления процессами и процедурами — менеджмент в его исходном смысле.

Таким образом, все три магистрали воздействия на реальность — научно-техническая, операциональная и символическая — оформились, но так, что символическая оставалась несколько в стороне от столбового пути капиталистического производства.В конце XX века капиталисты индустрии моды, быть может, первыми почувствовали, что «деньги делаются не на продукте и даже не на бренде, а на тренде».

Если бренд может сформироваться по случаю как результат мимолётного увлечения (соблазнения), то тренд есть результат группового поведения, в котором соблазн неотделим от расчета. Тренд соединяет расчетливость и эмоциональность. Как выразился Бодрийяр, «Наши слова и жесты возвращаются в пустоту, но некоторые, прежде чем исчезнуть, улучают миг и в предвосхищении конца вспыхивают ярчайшим соблазном».