Подобно буддизму и индуизму джайнская духовность, по существу, предстает как путь к освобождению, или тому, что именуют «полным знанием» (кевала-джняна). Это высшее состояние определяется в понятиях свободы от воздействия закона нравственного воздаяния, или кармы. Учение о карме играет в джайнизме ту же жизненно важную роль, что и в индуизме и буддизме. Но джайнские мудрецы разработали это учение как никто другой. Основополагающая идея кармы состоит в том, что закон причины и следствия приложим также и к психическому или нравственному мирам, так что поступки человека или даже помышления определяют его судьбу и в нынешней, и в будущей жизни.
Здесь слышится перекличка с современным экзистенциализмом, который доказывает, что мы являемся теми, кто мы есть, вследствие наших прошлых решений, и что мы свободны выбирать, чем мы можем стать, и что поэтому именно в своих действиях мы более всего предстаем самими собой. Другая точка соприкосновения между экзистенциалистской философией и учением о карме — то, что и здесь и там человеческое состояние понимается как состояние страха (или ужаса). Если индийские духовные традиции учат тому, что такое состояние можно полностью преодолеть — в момент просветления или освобождения, то западный экзистенциализм, вопреки своим зачастую метафизическим определениям, редко бывает столь оптимистичен. Так что даже немецкий философ и психиатр Карл Ясперс, которого следует причислять к наиболее метафизически мыслящим экзистенциалистам, не допускает возможности радикального преодоления, трансценденции. По его мнению, самое большее, на что мы можем надеяться, так это на установление «таких межличностных отношений», что «наша связь с трансценденцией… становится чувственно ощутимой при встрече с личным Богом» [243]. С индийской точки зрения, подобная встреча все еще происходит в пределах обусловленного плана бытия, иными словами, она не ведет к освобождению или просветлению, когда человеческая личность, как и личный бог совершенно преодолеваются, трансцендируются.
Истинной сущностью человеческой индивидуальности является Я (атман). Джайны используют понятия атман и джива как взаимозаменяемые, но если первое относится к трансцендентной природе, то последнее есть Я, которое находится в тенетах своих собственных производящих карму действий.
В джайнизме лучше всего известно разбиение на восемь первичных видов кармы, но джайнские ученые мужи различают до 148 разнообразных форм кармической деятельности:
1) джнянаварания — карма, заслоняющая истинное знание;
2) даршанаварания — карма, которая мешает правильной вере, тем самым препятствующая приятию джайнского кодекса морального поведения;
3) ведания — ведущая к испытанию удовольствия и боли карма;
4) мохания — вызывающая полную иллюзию карма;
5) аюшка — определяющая продолжительность жизни в одном рождении карма;
6) нома — определяющая социальное положение человека карма;
7) готра — определяющая происхождение человека карма;
8) антарая — являющаяся вообще разрушительной карма.
С точки зрения ее временного воздействия, карма распределяется по трем видам:
1) сатта-карма, которая накопилась в прошлых жизнях; ее индуистский эквивалент — санчита-карма;
2) бандха-карма, которая создается в нынешней жизни, но оказыва-
ет воздействие позднее; она соответствует индуистскому понятию агами-кармы; 3) удая-карма, которая действует сейчас; это то же самое, что и индуистское понятие прарабдха-кармы.
Помимо этого вся карма разделена на две основных категории — никачита (то, что придется испытать) и шитхила (то, чего можно избежать посредством практики йоги). В отсутствие последнего вида кармы жизнь протекала бы в совершенно определенном русле. Но джайнизм отвергает фатализм, который был одним из главных моментов спора между Махавирой и философом-адживиком Маккхали Госалой. Госала считал, что человеческие существа находятся полностью во власти судьбы (нияти), которую он рассматривал безличностным космическим началом. Махавира, однако, утверждал, что свободная воля дает возможность изменить и даже преодолеть кармический рок. Посредством исключительно бытия отдельного одушевленного существа (джива) карма создается и испытывается.
Джайны понимали карму как некий род вещества, которое может быть создано, запасено и уничтожено. Цикл производства и испытания действия кармы описывается в понятиях прилива (асрава) кармы, который необходимо остановить. Ибо пока продолжается приток кармы, существо привязано к безжизненной материи (аджива-пудгала) и непрерывно находится в круговороте рождений и смертей. Представление о дживе включает все одушевленные сущности, включая природные стихии наподобие воды и огня. В этом отношении джайнское представление отличается от ведантского понятия джива, которое приложимо лишь к самосознающему существу.
Подобно сторонникам санкхьи джайны верят в множественность конечных или духовных сущностей, атманов. Они, как и пуруши или Я-монады санкхьи, по сути являются бесконечными и чистыми Сознаниями. Но сами они полагают, что ограничены некой формой или телом. Их самоограничение, которое рассматривается как вид сужения сознания, вызвано воздействием кармы, и лишь посредством ослабления кармического влияния и, в конечном итоге, полного уничтожения кармы сознание дживы может очиститься и преобразиться в безграничное запредельное Сознание. Как заявляет Хемачандра в своей знаменитой Йога-шастре (4.112а):
Избавление приходит с убыванием кармы, а это достигается посредством самосозерцания (ат ма -дхьяна).
В виде воспринимателя кармы выступает орудийное, кармическое тело или кармана-шарира, которое оказывается самым сокровенным из пяти тел человеческого существа. Остальные четыре таковы:
1) физическое человеческое тело (аударика-шарира) [244];
2) изменчивое тело (вайкрbz-шари ра), которое является природной формой проявления высших существ (то есть божеств) и которое может быть «обретено» аскетом, который затем будет в состоянии по желанию изменять его; возможно, невероятные размеры, приписываемые телам ранних вероучителей джайнизма, можно объяснить ссылкой исключительно на их «изменчивые» тела;
3) выделяемые тела (ахарака-шарира), которые могут быть временно созданы с последующим отделением от физического тела;
4) огненные тела (тайджаса-шарира), которые оказываются неразрушимыми и переживают смерть и без чьей энергии три низших тела не могли бы действовать; аскеты могут использовать такое тело для сжигания предметов.
Учение о пяти телах, которые по мере возрастания их порядкового номера оказываются все более тонкими, имеет свой индуистский аналог в учении упомянутой в предыдущей главе Тайттирия-упанишады. Но джайнизм развил собственные представления о том, что некоторые ученые величают тонкой физиологией.
Согласно классификации, имеющейся в джайнском каноне, существует два вида одушевленных сущностей: тех, что попали в сети подверженного страданиям и зависимого мира, именуют сансаринами, и тех, что избавились от уз сансары, круговорота непрерывного становления — это сиддха или «совершенные». Последние лишены какого-либо пространственного местоположения и испытывают невообразимое блаженство бескрайнего Сознания. Одна из их 108 особенностей состоит в том, что они могут по желанию принимать любой облик, и потому являются владыками вселенной.
Семь категорий бытия
Дживы, или ограниченные отдельные существа, относятся к первой из семи основополагающих категорий, известных джайнизму. Вторая категория состоит из неодушевленных объектов (аджива). Сюда входят бесформенные измерения движения, пространства и времени, а также неисчислимые различные формы, которые составляют воспринимаемую материю (пудгала). Согласно джайнизму, который не допускает существования высшего творца или бога, творение возникает благодаря взаимодействию между одушевленным и неодушевленным.
Третья категория, как уже говорилось, именуется притеканием (ашрава), которое относится к поглощению кармы, которая загрязняет трансцендентное Сознание до такой степени, что оно начинает полагать себя ограниченным и связанным, если не тождественным, с физическим телом. Карма притягивается к самому существу вследствие его или ее умственных и физических действий. Этот приток кармы также именуют в джайнизме йогой, что означает «союз» трансцендентного Я с физической реальностью; то есть сужения Я до пределов ограниченного вещественного агрегата (скандха).
Четвертая категория — это привязанность (бандха), причиной которой являются ложная вера, отказ от самоотречения, беззаботность, страсть (катая) и соотнесение (йога) с ограниченным телом-умом. Затем идет категория «защиты» (самвара), которая предотвращает создание кармы посредством подобающего нравственного поведения. Главной добродетелью джайнского морального кодекса является ненасилие (ахимса), которое подразумевает запрещение убийства одушевленных существ по любой причине, будь то ради еды или жертвоприношения, и даже просто ради желания навредить другому существу. С самого начала джайнизм вербовал в свои ряды прежде всего выходцев из знатных семей и воинского (кшатрии) сословия. Однако строгие правила относительно ненасильственного поведения вынудили джайнов-мирян заняться торговлей. Этика составляет основу джайнской йоги, и там утверждается, что никакая аскеза или созерцательная практика не смогут привести к избавлению, пока они — те будут подкреплены тщательным следованием нравственным правилам.
Шестая категория называется разрушением» (нирджара) и относится к полному уничтожению кармы в высших формах экстаза (самадхи), вызываемого исключительным внутренним и внешним подвижничеством. Подобное подвижничество, особенно строгое практикование ненасилия (ахимса) не только прекращает приток кармы, но и обращает вспять все кармические воздействия. Вследствие этого возникает, как седьмая категория, трансцендентное состояние освобождения (мокша), или совершенного знания. В древней Ачара-анга-сутре (330–332) Махавира говорит об этом состоянии полной свободы:
Все звуки отступают, где нет места рассуждению, куда не проникает и ум. Освобожденный не является ни большим, ни малым, круглым либо квадратным; он не черен и не бел; он бесплотен, лишен соприкосновения [с веществом]… — он не мужчина, не женщина и не бесполый. Хотя он воспринимает и знает, нет [подобающего] сравнения [дабы описать его восприятие либо знание]. Его существо внеобразно. Отсутствует всякое условие для Необусловленного.
Трансцендентная Реальность, иначе Я, известна еще как Повелитель (прабху). В своем санскритском труде Атма-анушасана (266), учитель девятого века Гунабхадра утверждает:
Повелитель нерожден, нетленен, внеобразен, счастлив и предстает мудрым Актером и Зрителем, который лишь телом [схож], свободный от нечистоты, и [который], вознесшись, недвижим.
В Нияма-саре (43–46) Кундакунды, относимой к шестому веку н. э., мы находим следующие повторяющиеся описательные стихи:
Я (атман) свободно от наказания, лишено противоположностей, самомнения (нирмана), нераздельно, лишено поддержки, привязанности, свободно от недостатков, свободно от заблуждений и бесстрашно.
Я свободно от ограниченности (ниргрантха), лишено привязанности, в отсутствии недостатков свободно ото всяких изъянов, лишено желания, свободно от гнева, свободно от гордыни, и беспохотливо.
Цвет, вкус, запах, осязание, мужское, женское, мужские [либо женские] склонности, и прочее, [различные виды] положений и [различные типы] тел — всего этого нет у [трансцендентной] личности (джива). Знай, что [трансцендентная] личность лишена вкуса, образа, она без запаха, непроявленная, [но] сознательная, без свойств, беззвучна, не распознаваема по [внешним] признакам и лишена поддающегося описанию местопребывания.
Кундакунда пытается сравнивать истинную природу индивидуализированного «я» с освобожденными существами (сиддха-атман), которым не ведомы ни рождение, ни взросление, ни смерть. Только с эмпирической (вьявахара) точки зрения можно сказать, что индивидуализированные «я» обладают такими свойствами, как форма и конечность, тогда как с чистой (шуддха) точки зрения они наделены той же чистотой, что и обретшие освобождение.
Наставники йоги говорили, что незнание зрит то, что вечно, чисто и есть само Я в конечном, нечистом и не-я, и что мудрость се есть восприятие Сущего.
Джняна-сара 105
