Глава 6. Джайнская йога: учения победоносных, что создают переправу

 

Когда монах понимает, что он один… он также должен понять, что Я равным образом одно.

Ачара-анга-сутра [237] 1.8.6.1

 

I. ИСТОРИЧЕСКИЙ ОБЗОР

 

Предыдущие главы представили постепенное становление индийской духовности со времен Вед до возникновения тайных учений первых Упанишад. Этой главой мы прерываем наше историческое исследование йогической психотехники в лоне индуизма. Здесь мы кратко рассмотрим соперничающее учение — великую религиозно-духовную традицию джайнизма.

В отличие от буддизма джайнизм обычно рассматривается индусами скорее неким ответвлением индуизма, даже индуистской сектой, нежели независимой соперничающей традицией. В самом деле, между обеими традициями есть сходство, но немаловажно и то обстоятельсто, что джайны составляют не представляющее угрозу самому индуизму меньшинство (чуть более трех миллионов). Разумеется, не обошлось и без мрачных страниц в истории взаимоотношений джайнов и индусов, когда последним не удавалось следовать терпимости, которой они славились.

Вместе с индуизмом и буддизмом джайнизм — одно из трех основных общественно-религиозных движений, которые породил индийский духовный гений. Если мы связываем индуизм с новаторской недуалистичной метафизикой, а буддизм — со строгим рассудительным подходом к духовной жизни, то джайнизм выделяется строжайшим соблюдением нравственных заповедей, особенно ненасилия (ахимса). Именно этот возвышенный идеал в сочетании с обстоятельным учением о причинности (карма), обусловленной человеческим поведением, оказал глубокое воздействие на традицию йоги.

Джайнизм сохранил архаичный тип духовности, основанный на практике искупления (тате), сопровождаемой отрешением и весьма строгими этическими нормами и дая монахов, и для мирян. Древние вероучители джайнизма, подобно упанишадским мудрецам, ценили внутренний ритуал. В Уттарадхьяяна-сутре (12.44) Харикеша разъясняет, что его аскеза — это жертвенный огонь, а его умственные и физические усилия являются жертвенной ложкой. Джайнские наставники послехристианской эпохи переняли многие идеи и практики индуистской йоги, в частности, в том виде, как они были выражены Патанджали во втором веке н. э.

Вардхамана Махавира

Джайнизм был основан Вардхаманой Махавирой, старшим современником Гаутамы Будды, жившим в шестом веке до н. э., когда наставляли в Греции Ксенофонт, Парменид и Зенон. Вардхамана признавал существование предшественников вероучения и свой долг перед ними, которые известны под именем тиртханкаров («устроителей переправы») и джинов («победителей» или «завоевателей»), поскольку те превзошли себя. Фактически джайнизм прославляет Вардхаману как двадцать четвертого (и последнего) устроителя переправы, где первым значится легендарный Ришабха.

 

Согласно традиционным джайнским источникам, Ришабха прожил 8.4 миллиона лет — число 84 символизирует завершенность. Вполне возможно, что Ришабха был исторической личностью, которому посчастливилось прожить долгую жизнь, хотя о нем, помимо легенд, ничего не известно. Имеется несколько ссылок на некоего провидца Ришабху, сына Вирата, в Ригведе и Тайттирия-араиъяке, но нет никаких веских оснований для того, чтобы отождествить этих двух лиц с джайнским вероучителем, носящим то же имя. Однако стоит заметить, что в джайнской литературе Ришабху еще называют Кешином, или «Косматым». Это, возможно, устанавливает связь между ним и такими ранними неведийскими религиозными общинами, как братства вратьев. Также любопытно то, что представленные в средневековой Бхагавата-пуране повествования о индуистском мудреце Ришабхе совпадают с подобными рассказами в джайнской литературе, как и тот факт, что, несмотря на уважительное отношение авторов данной Пурины к самому Ришабхе, они мало хорошего говорят о его последователях [238].

 

Другим легендарным устроителем переправы, двадцать вторым по счету, был Ариштанеми, или Неминатх, которого джайнская традиция представляет современником Кришны, ученика Гхоры Ангирасы, упоминаемого в Чхандогья-упанишаде. Хоть эта связь может быть совершенно призрачной, она наводит на мысль, что самые ранние истоки джайнизма следует искать вне ортодоксального ведийского ритуализма, в культуре аскетов, известных как шраманы.

Жизнь и труды двадцать третьего устроителя переправы Паршвы оказались столь же затемнены достаточно мифологическими повествованиями в традиционной литературе. Вероятно, он принадлежал, подобно Вардхамане Махавире, зажиточной семье из воинского сословия. возможно, проживавшей в Варанаси (Бенарес или Каши). Очевидно, что его учение было весьма влиятельным в районе Бихара и за его пределами. Одним из самых именитых воспитанников Паршвы. который обратил в свою веру царя Сеявию. был некто Кешин.

Махавира («Великий герой») формировался под влиянием традиции Паршвы, но не знал его лично, поскольку тот, похоже, жил в седьмом веке до н. э. Махавира придал джайнизму характерный облик, преобразовав традицию Паршвы. По преданию, он родился в Кундаграме вблизи Вайшали (современный Безарх) к северу от Патны в роду Найя (Джнята) из племени Личчхави. Его отец был местным правителем. Согласно традициям, Вардхамана женился в юном возрасте. Большинство знатоков сходятся на том, что он оставил мирскую жизнь в возрасте тридцати лет, чтобы предаться крайностям аскетизма, куда входили длительный пост без питья воды, что до сих пор практикуется в современной джайнской общине.

Спустя двенадцать лет после вступления на духовную стезю он обрел просветление. Сразу же после этого он стал проповедовать открывшуюся ему истину. Это была харизматическая фигура, чья отрешенность и неколебимая преданность жизненному идеалу по преодолению себя вдохновляли и пугали многих. Если его образцовая жизнь и учение не нашли значительного отклика ни при жизни, ни после, это объясняется тем, что джайнизм требовал редкой степени отречения и самообуздания, что не могло привлечь широкие массы. Вардхамана Махавира умер в 527 г. до н. э. в возрасте семидесяти двух лет, оставив после себя небольшую общину из монахов, монахинь и мирян, насчитывающую примерно 14 000 человек. Сегодня сравнительно небольшая община джайнов включает около 2500 монахов и 5000 монахинь.

 

В отличие от Паршвы, Махавира, говорят, ходил обнаженным, тем самым выказывая свой непреклонный аскетизм. Мы встречались уже с этой практикой в связи с косматыми аскетами ведийских времен, которые, как повествует Ригведа (10.136), были «подпоясаны ветром». Вопрос обнажения тела и стал фактически одной из причин раскола джайнской общины на два направления, который произошел около 300 г. до н. э. Если дигамбары («одетые сторонами света») до сегодняшнего дня провозглашают отказ от всего и ходят нагими, то шветамбары («одетые в белое») придерживаются более символической формы отрешения. Для последних наличие или отсутствие одежды не делает человека духовным победителем. Но даже дипамбары не позволяют своим монахиням ходить нагими. Более того, они отрицают, что женщина в состоянии достичь освобождения без предварительного перерождения в мужском обличии. Шветамбары, напротив, почитают женщину, устроительницу переправы по имени Малли, которая была девятнадцатым тиртханкаром. Имеется одна ранняя скульптура обнаженной женщины-аскета, которую обычно считают Малли. Когда Александр Великий вторгся в Северную Индию в 327–326 гг. до н. э., его летописцы сообщали о существовании гимнософистов, или нагих философов. Примерно тринадцать столетий спустя исламские правители положили конец этой практике, по крайней мере, на некоторое время. Обнаженных аскетов, умащенных пеплом, все еще можно встретить в современной Индии. Но не из-за этого любопытного обычая обращает на себя внимание джайнизм. Напротив, непреходящий вклад этой религии, имеющей относительно немного приверженцев, обусловлен ее обстоятельным исследованием того, что есть истинно нравственная жизнь.

 

II. СВЯЩЕННАЯ ЛИТЕРАТУРА ДЖАЙНИЗМА

 

История и литература джайнизма до сих пор еще далеко не в полной мере изучены. До последнего времени западная индология весьма пренебрежительно относилась к джайнизму, считая его сравнительно устаревшим явлением. К счастью, подобное отношение стало меняться по мере расширения багажа знаний относительно джайнизма [239].

Отчасти, трудности вызваны тем, что подлинность джайнского канона ставится под сомнение частью самой джайнской общины. Так, на Соборе в Паталипутре (современная Патна) в 300 г. до н. э. была предпринята попытка определить содержание четырнадцати Пурв («Ранние [учения]»), которые до той поры передавались изустно. Уже в то время часть общины не приняла окончательную редакцию. Ко времени, когда был записан канон, предположительно в середине пятого века н. э., большая часть подлинных учений Вардхаманы и его предшественников была безвозвратно утрачена. Дигамбары вообще отрицают, что сохранились хоть какие-то ранние канонические труды.

Согласно шветамбарам, джайнский канон состоит из сорока пяти сочинений. Поскольку сведений об этой замечательной литературе недостаточно, представляется дать здесь, по меньшей мере, общее о ней представление:

1-12. Двенадцать Анг («Члены»), которые написаны на старом пракрите[240], на котором некогда говорил простой люд Магадхи. Все они перечислены ниже. 13–24. Двенадцать Упанг («Младшие члены», из упа и анга), которые посвящены космологии, космографии, астрономии и житиям святых. Среди этих сочинений следует отметить Раджа-прашния-сутру, которая представляет собой запись беседы между мудрецом Кешином и Прасенаджитом (пракрит: Паэси), правителем Сеявии, где Кешин пытается доказать, что Дух независим от физического тела. 25–28. Четыре Мула-сутры («Основополагающие сутры») — настольные книги для аскетов. 29–38. Десять Пракирн («Смешанные [писания]»), которые содержат наставления по разным предметам, таким, как молитва, сознательное умирание, астрология и медицина. 39–45. Семь Чхеда-сутр («Отрывочные сутры»), которые повествуют о монашеских правилах.

Сюда следует присовокупить Нанди-сутру («Благоприятствующая сутра»), рассказывающую о толковании текстов, и Ануйога-двара-сутру («Врата изыскательской сутры»), которая занята обсуждением природы знания. Они представляют познавательный материал для канона.

Двенадцать Анг, приведенные со своими санскритскими названиями, таковы:

1. Ачара (пракрит: Аяр, «Поведение»), содержит важные правила для джайнских монахов и монахинь и священное жизнеописание Махавиры как странствующего аскета.

2. Сутра-крипта (пракрит: Суягад, «Собрание сутр»), излагает основные учения джайнизма относительно монашеской жизни и оспаривает неджайнские доктрины.

3. Стхана (пракрит: Тхан, «Вместилище»), состоит из подробного перечисления ключевых принципов джайнизма.

4. Самавая («Сочетание»), продолжает изложение Стхана-анги.

5. Бхавати-вьякхья-праджнапти (пракрит: Бхагавай-вияха-паннатти, «Изложение разъяснений»), представляет в диалогах картину жизни Махавиры и того времени; этот пространный труд также содержит сведения о Госале, подвижнике, который жил с Махавирой шесть лет и который, будучи предводителем школы адживиков, похоже, привлек много сторонников; этот труд особо дорог шветамбарам.

6. Джнятри-дхарма-катха (пракрит: Ная-дхамма-кахао, «Нравоучительные повествования»), состоит из рассказов, которые иллюстрируют джайнские учения.

7. Упасака-даша (пракрит: Увасага-дасао, «Десять [глав] о последователях-мирянах»), содержит сказания о святых мужчинах и женщинах из мирян.

8. Антакрид-даша (пракрит: амтагада-дасао, «Десять глав о завершителях»), состоит из повествований о десяти аскетах, которые обрели просветление и положили конец цепи перерождений.

9. Ануттара-упапатика-даша (пракрит: Ануттаровавайя-дасао, «Десять глав о величайших восходителях»), содержит сказания о святых, что поднялись к высочайшим небесным мирам.

10. Прашна-вьякарана (пракрит: Паньха-вагаранаим, «Вопросы и разъяснения»), включает обсуждение предписаний и запретов из джайнского морального кодекса.

11. Випака-шрута (пракрит: Вивага-суям, «Откровение о созревании»), содержит рассказы, которые иллюстрируют кармические последствия благих и дурных поступков.

12. Дришти-вада (пракрит: Диттхи-вая, «Наставление относительно воззрений»), включает четырнадцать Пурв, которые были утрачены.

Труды джайнского канона в отдельности часто именуют Агамами. Иногда число канонических писаний принимают равным восьмидесяти четырем, где учитываются также тридцать шесть Нигам, которые сродни Упанишадам.

Все эти произведения, которые сравнимы с ведийским откровением (шрути), сопровождаются многочисленными толкованиями. Эта толковательная литература составляет десять оригинальных трактатов, известных на пракрите как Нидджутти и на санскрите как Нирыюкти. Они сами обросли собственными комментариями (пракрит: бхаса, санскрит: бхашья), разъяснениями (пракрит: чхунни, санскрит: чурни) и словниками (пракрит/санскрит: тика). К тому же священная литература джайнов включает Пураны (священные энциклопедии) и Чаритры (жития), а также массу других наставляющих произведений.

Имеется еще множество неканонических трудов наподобие Тарангавати, поэмы на пракрите автора Падалипта Сури, который, согласно преданию, избавил царя Мурунду из Палипутры от неизлечимого недуга. Более старым произведением, относящимся, возможно, к 100 г. н. э., считается Паума-чария Вималы, джайнская версия индуистской Рамаяны. Примерно в это время жил Умасвати, величайший философ джайнизма и автор знаменитой Таттва-артха-адхигама-сутры [241]. Его влияние на джайнизм сравнимо с авторитетом Шанкары в индуизме.

После Умасвати, самого прославленного джайнского философа, идет дигамбарский ученый муж Кундакунда, чьим наиболее известным сочинением считается Самаясара. Он, вероятно, жил в четвертом столетии н. э. В восьмом веке творил Харибхадра Сури — философ, логик и художник в одном лице, который, по общему мнению, написал не менее 1400 трудов. Это некоторые сочинения по йоге, особенно Йога-бинду и Йога-дришти-самуччая (отрывок из которого приводится в Первоисточнике 7). Несколькими веками позже жил Хемачандра [1089–1173], автор Йога-шатры, которая также известна под именем Адхьятма-упанишада. Кроме того, джайны сочинили множество трудов по логике — область, где они внесли важный вклад в индийскую философию.

Канон дигамбаров был создан в первые века послехристианской эпохи. Хотя дигамбары отвергли канон шветамбаров, они все же к нему обращаются. Их собственный канон состоит из двух частей, так называемых Карма-прабхриты и Кашая-прабхриты. Первая еще известна как Шаткханда-агама [242], то есть «Писание в шести частях». На нее есть пространный комментарий Вирасены, озаглавленный Дхавала, иначе «Проясняющий», завершенный в 816 г. н. э. Кашая-прабхрита ограничивается лишь 233 стихами, написанными Гунад-харой, а также имеет обстоятельный комментарий Вирасены и его ученика Джинасены.

Мудрецы утверждают, что в отсутствие чистого переживания сверхчувственный высший Абсолют непостижим, даже если приводить сотню доводов писания.

Джняна-сара, 203

У дигамбаров еще есть второй канон, который был создан в шестом или седьмом веке н. э. Он разделен на четыре части, которые дигамбары именуют своими «четырьмя Ведами»: история, космография, философия и этика. Хорошо известное неканоническое произведение дигамбаров — Свами-карттикея-анупрекша, где речь идет о двенадцати медитациях (анупрекша), которые советуют выполнять как монахам, так и мирянам. Оно относится к десятому веку н. э.

Возможно, наиболее примечательная черта научного миросозерцания джайнизма состоит в том, что, несмотря на формальное разделение, расхождения между соперничающими школами минимальны. В отличие от буддизма джайнизму удалось сохранять в целостности свои основополагающие учения на протяжении более двух тысячелетий. Здесь никогда не было ни джайнской махаяны, ни ваджраяны либо калачакраяны. Джайнизм показывает высшее проявление преемственности, которую обнаружили историки между древней индо-сарасватской цивилизацией и современной индийской культурой.

Как видно из многообразия одной джайнской литературы, джайнизм процветал на протяжении многих столетий, пусть даже его чрезмерный аскетизм и помешал добиться такого же успеха, что выпал на долю учения Будды. К тому же в тринадцатом веке мусульмане истребили тысячи джайнских монахов и монахинь и разрушили их монастыри и библиотеки, и на некоторое время существенно подозвали жизнестойкость джайнской культуры. Сегодня джайнизм представляет религиозное меньшинство в Индии, но отнюдь не застывшее в своих догмах, о чем ярко свидетельствует движение Ануврата, начатое Ачарьей Туласи в Раджастхане в 1949 г. Название движения «Малые обеты» дает понять, что даже второстепенные обеты джайнизма могут привести к огромным переменам. История джайнизма, таким образом, остается важным уроком, доказывающим действенность обетов в жизни, которая строится скорее на духовных, нежели на материальных ценностях, — умение, которое почти забыто у нас на Западе.

 

III. ПУТЬ ОЧИЩЕНИЯ