Замена флексий в форме именительного падежа множественного числа

В этой форме в нормативном языке употребляются, как известно, три флексии: ‑ОВ/‑ЕВ, ‑ЕЙ и нулевая. Выбор между нулевой и ненулевой флексиями определяется следующим правилом (см. [русская грамматика 1980: 498]): если исходная форма, т. е. форма именительного падежа единственного числа, имеет нулевую флексию, то в родительном падеже множественного числа употребляется ненулевая, и наоборот – ненулевая флексия в исходной форме предполагает нулевую в форме родительного падежа множественного числа. Получается, что каждое существительное имеет по одной нулевой флексии в своей парадигме. Исключения – некоторые существительные среднего рода, не имеющие нулевых флексий вообще (ср. «поле – полей») и ряд существительных мужского рода, имеющих по две нулевые флексии в парадигме (ср. «солдат» в именительном падеже единственного числа – «солдат» в родительном падеже множественного числа). Выбор между ненулевыми флексиями регулируется фонетическим фактором – определяется последней согласной основы: после твердых согласных употребляется ‑ОВ, после мягких и шипящих ‑ЕЙ.

В речи детей наблюдаются следующие явления.

Мена нулевых и ненулевых флексий. Употребление ненулевой флексии вместо нулевой распространено необычайно широко. Оно отвечает общей тенденции детской речи к неупотреблению нулевых морфем в косвенных падежах. Действует, очевидно, и другая тенденция: к сохранению ритмического равновесия, связанного с количеством слогов в словоформе. Использование нулевой флексии всегда нарушает это равновесие, использование ненулевой – восстанавливает. Ср. в детской речи: картина, картины, картинов – и в нормативном языке: картина, картины… картин. В нормативном языке ритмическое равновесие зачастую восстанавливается введением беглого гласного в словоформу с нулевой флексией: кукла, куклы, кукол, но для детской речи этот способ неприменим, так как при этом нарушается звуковое тождество основы. Вместо нулевой флексии чаще всего детьми используется флексия ‑ОВ/‑ЕВ. Это происходит у существительных 1‑го склонения: папов, мухов, звездов, соснов и т. п. При этом нарушается указанное выше правило необходимости употребления нулевой флексии при исходной ненулевой. В ряде случаев отменяется и фонетическое ограничение, т. е. флексия ‑ОВ/‑ЕВ употребляется после мягких и шипящих: Сколько лужев на улице; Таких дынев не ел никогда. Параллельно в словоформах устраняются беглые гласные: кошков, палков, куклов и т. п. Замена нулевой флексии флексией ‑ОВ/‑ЕВ возможна также у существительных 2‑го склонения мужского рода. Список таких слов невелик, они представляют в языке аномалию, которая последовательно устраняется в детской речи: солдатов, глазов, человеков, зубков, волчатов и т. п. Любопытно, что и в этом случае расходятся тенденции в детской речи и в нормативном языке. В нормативном языке число «коротких» форм родительного падежа множественного числа постоянно возрастает: «сто грамм», «килограмм апельсин» и т. п.

Подобного рода изменения происходят в детской речи и с существительными среднего рода (озеров, одеялов, письмов, вареньев), с рядом существительных, не имеющих форм единственного числа: именинов, ножницев и т. п. Встречаются и случаи замены нулевой флексии флексией ‑ЕЙ. Такой модификации подвергаются только существительные 1‑го склонения на мягкий согласный или шипящий: Сколько тетей собралось!; Лужей много вокруг. Таким образом, существительные 1‑го склонения могут претерпевать два вида изменений: приобретать флексию ‑ЕВ с нарушением морфонологической закономерности или флексию ‑ЕЙ – без нарушения данной закономерности.

Примеры деформации существительных женского рода, относящихся к 1‑му склонению. В речи Лизы Е. зарегистрированы формы рыбов (2.03.17), куклов (2.05.07), собаков (2.05.21), без кроссовков (2.04.03), воронов (2.06.13), козов (3.00.02), змеев (3.05.00), буквов: Надо буквов учиться рисовать (3.00.16). В последнем случае нарушено не только правило конструирования словоформы, которому подчиняются существительные 1‑го склонения, но и правило, определяющее ориентацию на выбор формы винительного падежа неодушевленных существительных, она должна была копировать форму не родительного, а именительного падежа.

Трансформируются и существительные среднего и мужского рода: Много словов (3.00.05); Сколько яйцóв (3.01.26); Какие‑то существа – под стулом. Существóв я принесла (3.05.00). Попросила слепить кольцо из пластилина, потом еще одно: Что ли у меня будет много кольцов? (4.02.28); Утятков пасет мальчик (2.00.20).

Подобным образом перестраиваются и существительные, не имеющие форм единственного числа: о мышке в книжке: Ой, она вылезает из‑под дровов (3.07.06); играет с монетками: Много тебе бросили денежков? (2.06.03); Бусики у мамы. У Лизы нет бусов (2.06.08); У меня много ножницев. Два ножницев (2.06.28); Это просто от колготков (2.07.02) – говорит так о найденной бирке.

Крайне редко встречаются случаи замены ненулевых флексий нулевыми. Чаще всего имеется тот или иной фактор, стимулирующий образование данных окказиональных форм, например синтагматические ассоциации – наличие в контексте словоформы с нулевой флексией: Не хватало гранат и патрон; Видели в зоопарке обезьян и верблюд. Возможно, в ряде случаев это связано с изменением рода существительных. Такой модификации подвергаются как существительные 2‑го склонения мужского рода, так и существительные среднего рода (много платий), а также ряд существительных, не имеющих формы единственного числа (банка консерв).

Пример из речи Лизы: Много рог – сказала так о двух рогах у коровы (2.00.23). Не исключено, что форма «рог» может трактоваться и как случай «замороженного» именительного, поскольку функция родительного падежа в количественно‑именных сочетаниях осваивается детьми с большим трудом, несмотря на достаточно высокую частотность в инпуте. Любопытно, что все случаи замены флексии ‑ОВ на нулевую, зарегистрированные в нашем материале, касаются функционирования словоформы в составе количественно‑именных сочетаний или в сочетании с НЕТ: У нее нет зуб (3.05.06) – и в принципе допускают трактовку и как «сползание» на предыдущую стадию, стадию симплификации, в соответствии с которой ребенок использует «замороженную» форму именительного падежа. Выше мы уже говорили о том, что структурные функции граммем падежа осваиваются позднее, чем семантические, что не может не сказываться и на овладении способами морфологического маркирования языковых единиц.

Мена ненулевых флексий. Ненулевые флексии ‑ОВ/‑ЕВ и ‑ЕЙ в современном языке распределяются в зависимости от характера конечного согласного. Их мена может быть связана только с одним обстоятельством – неучетом указанной выше морфонологической закономерности, стиранием различий между твердым и мягким вариантами склонения.

Чаще всего флексия ‑ОВ оказывается употребленной вместо флексии ‑ЕЙ. Это возможно у существительных 2‑го склонения мужского и среднего рода с основами на мягкий согласный и шипящий: днёв, голубёв, парнёв, сухарёв, ушóв, дождёв. Особенно часто такая замена происходит после шипящих: Я врачов боюсь; У меня карандашов много; А как этих людёв зовут? (3.00.15).

Случаев подобной замены у Лизы так много, что приведем их списком: оленев (2.03.07), медведёв (2.05.11), зверёв (2.06.12), пуделёв (3.00.03), ершов (3.00.16), кораблёв (3.00.02), желудёв (3.06.26), голубёв (3.03.10): Девочка охотилась в лесу, голубёв ловила, лебедёв (3.05.09), пуделев (3.06.09). О маленьких росточках в цветочных горшках девочка говорит: Ой, сколько малышов здесь! (4.00.08).

Форма родительного падежа существительного «пудель» встречалась в речи Лизы в двух вариантах: с ударением на первом слоге (пуделев) и на последнем (пуделёв), что определяется возможностью ассоциаций с формами косвенных падежей множественного числа (во втором случае) и с формой именительного падежа множественного числа или словоформами единственного числа – в первом случае.

Распространены и случаи замены флексий у существительных 3‑го склонения (без вещёв, из костёв, мыслёв, медалёв), что отвечает отмеченной выше тенденции к расформированию 3‑го склонения.

Случаи замены флексии ‑ОВ/‑ЕВ флексией ‑ЕЙ крайне немногочисленны. Как правило, для появления такой окказиональной формы, как петухей, комарей и пр., необходимо сильное провоцирующее воздействие контекста: Сколько шмелей! А комарей еще больше!

В речи Лизы встретился один пример: Акуи мага зибий (= У акулы много зубей) (2.02.24).