Корта 1. Европейский регион в эпоху Высоком Средневековья

От автора

 

Перевод с английского СБ. Володиной The moral right of the author has been asserted.

Бартлетт Роберт

24 Становление Европы: Экспансия, колонизация, измене­ния в сфере культуры. 950—1350 гг. / Пер. с англ. — М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2007. — 432 с., ил.

Роберт Бартлетт — профессор-медиевист в Университете Сент-Эндрю. До 1992 года был профессором истории средних веков Чи­кагского университета, а ранее преподавал в Эдинбургском универ­ситете. Он получал образование в университетах Кембриджа, Окс­форда и Принстона, занимался исследовательской работой в Мичи­ганском университете, научных центрах Принстонского университе­та — Институте углубленных исследований и Центре Шелби Каллом Дэвис, а также в Геттингенском университете. Среди более ранних публикаций — труды Gerald of Wales, 1146-1223: Trial by Hie and Water The Medieval Judicial Ordeal- Medieval Frontier Societies (в ка­честве соредактора).

Профессор Бартлетт женат, имеет двух детей.

Книга «Становление Европы» в 1993 году удостоена Вульфсоновской премии по истории.

ISBN 978-5-8243-0852-5

© 1993 Robert Bartlett © «Российская политическая энциклопедия», 2007

Исследования, которые легли в основу этой книги, проводи­лись при поддержке Научного общества Мичиганского универ­ситета, Эдинбургского университета, Принстонского института углубленных исследований, центра Шелби Каллом Дэвис при Принстонском университете, Чикагского университета, Фонда Александра фон Гумбольдта и Семинара по истории Средних веков и Нового времени Геттингенского университета. Всем этим научным учреждениям автор выражает свою признатель­ность. Ранние варианты некоторых глав книги были представле­ны на обсуждение в университетах, и все выступления, коммен­тарии и замечания заслуживают горячей признательности. Ва­рианты Главы 3 выходили из печати как отдельные работы: War and Lordship: The Military Component of Political Power, 900— 1300 (Четвертые ежегодные исторические чтения Phi Alpha Theta, Государственный университет Нью-Йорка, Олбани, 1984), и Technique militaire et pouvoir politio^ie, 900—1300, Armales: conomies — soci t s — civilisations 41 (1986), 1135—1159. Bo время работы в Геттингене большую помощь автору оказал Фридрих Лоттер. Патрик Дж.Гири, Уильям С.Дясордан и Уильям Ш.Миллер любезно согласились прочесть текст в рукописи и высказали ценные замечания. Ион Лейрих оказал действенную помощь на заключительных этапах работы над рукописью. И конечно, книга не увидела бы свет без моральной и физической поддержки и подчас бескомпромиссной стилистической правки Норы Бартлетт.

О примечаниях

Источники всех упоминаемых в книге цитат и конкретных фак­тов приведены в Примечаниях.

Сноски даются к ключевым фразам цитируемого или упоминае­мого текста. Для поиска требуемой сноски или примечания необхо­димо найти соответствующую страницу в разделе «Примечания» и отыскать ключевую фразу, данную курсивом. В каждой главе, при первом упоминании какого-либо источника, дается полная библио­графическая информация, далее — краткое название. В библиогра­фии, разумеется, даются полные данные об источнике.

Атлантический океан

ШОТ.

ИР.

Лиссабон

Толедо" каталония

АРАБСКИЙ СЕВЕР АФРИКИ

ЕГИПЕТ

Корта 1. Европейский регион в эпоху Высоком Средневековья

Historia est гегшп gestarum narratio.

(Гуго Сен-Викторский, De sacramentis, I, prol. 5)

Европа — это и регион, и идея. Общества и цивилизации, суще­ствовавшие в западной части евразийского материка, всегда отли­чались большим разнообразием, и само группирование их под тер­мином «европейский» в разные периоды было неодинаковым. Од­нако начиная с Позднего Средневековья области Западной и Цент­ральной Европы имели достаточно много общего в принципиальном плане, что дает все основания рассматривать этот регион мира как единое целое. По сравнению с другими культурными ареалами, на­пример, Ближним Востоком, Индокитаем или Китаем, Западная и Центральная Европа имела (и имеет) ряд отличительных особеннос­тей. Например, латинская Европа (то есть та часть европейского континента, которая изначально исповедовала преимущественно римский католицизм в отличие от греческого православия или дру­гих религий) образовывала регион, где наряду с географическими и культурными контрастами не менее важную роль играли выражен­ные черты сходства.

Некоторые такие черты сохраняли свое основополагающее зна­чение на протяжении всего Средневековья. Европа была миром крестьянских общин, полд^еР^{живавших} существование земледелием и скотоводством и, в качестве вспомогательного промысла, охотой и собирательством, и уровень технического прогресса и произво­дительности труда были далеки от сегодняшних. Повсюду власт­вовала немногочисленная аристократическая элита, которая кор­милась за счет труда крестьян. Эта аристократия включала пред­ставителей светской знати, искусных воинов, гордившихся своим славным родом и считавших себя его продолжателями; в нее вхо­дили также клирики и монахи, избравшие затворничество во имя церкви, посвятившие себя книжной мудрости и принявшие обет безбрачия. Светские феодалы образовывали определенную структуру взаимоотношений, со своей системой союзов, взаим­ного подчинения и власти, которые и составляли суть политической системы. Священники и монахи существовали в рамках своей сис­темы институтов и иерархий, с условным центром в виде римского папства. В цивилизационном плане наследием этого общества стала

Роберт Бартлетт. Становление Европы

смесь римской культуры, с латынью как языком учености и час­тично сохранившимся остовом империи в виде дорог и городов, христианской — с повсеместным присутствием религии, осно­ванной на таинствах и письменных текстах — и германской, со­хранившейся в виде имен, ритуалов и этических норм военной аристократии.

Если сравнивать латинскую Европу в Раннем и Позднем Сре­дневековье, то в первом случае будет заметна значительно большая степень дифференциации между странами при меньшей общей территории. Ни один период истории и нигде в мире не может счи­таться чем-то действительно неподвижным или застойным, однако уровень мобильности и интенсивность межрегиональных контак­тов в раннесредневековой Европе несомненно были ниже, чем после X века. Новое тысячелетие не ознаменовалось внезапным или радикальным изменением конфигурации этого общества, но начиная с XI века в границах Западной Европы начался период исключительно интенсивной созидательной активности. Вторже­ния, которыми был ознаменован предшествовавший период (ви­кинги, венгры, сарацины), сошли на нет; начиная с XI века и вплоть до кризиса и заката XIV—XV веков продолжалось так на­зываемое Высокое Средневековье, эпоха экономического роста, территориальной экспансии и динамичных перемен в социальной и культурной жизни.

Жизнеспособность европейского общества в период конца X — начала XIV столетий проявлялась в разных сферах жизни. Измени­лись размах и темпы производства и распределения: население уве­личилось, расширилась площадь обрабатываемых земель, новыми темпами пошло развитие городов и торговли — все эти факторы изменили сам строй экономической и общественной жизни. Парал­лельно с распространением денег, инструментов банковской и де­ловой жизни, в некоторых областях был достигнут невиданный до­селе уровень производства. Подобная же созидательная активность наблюдалась и в социальной сфере. Во многих областях жизни не­которые базовые институты и структуры именно в этот период по­лучили решающее оформление: город с правами самоуправления, университет, центральные представительные органы, международ­ные ордена римской католической церкви — все они ведут начало из этой эпохи.

К началу XIV века Европа имела относительно высокую плот­ность населения и занимала передовые позиции с точки зрения производства и культуры. Во Фландрии десятки тысяч ткацких станков производили текстиль на экспорт. В северной Италии раз­витые международные банковские империи предоставляли креди-

Предисловие

ты обеспечивали страхование и инвестиции. В северной Франции параллельно развивались интеллектуальная жизнь высочайшего уровня и политическая власть необычайной эффективности. Это динамично развивающееся общество имело свои центры и свою пе­риферию, и его внутренняя динамика сопровождалась внешней, или территориальной экспансией. В некотором смысле этот фено­мен очевиден и вопросов не вызывает. Повсюду в Европе XII—-XIII веков валились деревья, старательно выкорчевывались пни, ко­пались канавы для осушения заболоченных почв. Агенты по вербов­ке колесили по перенаселенным областям Европы в поисках потен­циальных переселенцев; повозки с взволнованными эмигрантами со скрипом колес передвигались по всему континенту; из оживленных портов к чужим и далеким берегам отправлялись суда полные коло­нистов; отряды рыцарей мечом и топором отвоевывали у врага и природы свои новые владения. И все же в этом мире залитых кро­вью границ, молодых и еще не оформившихся городов и новых зе­мельных владений первопроходцев не всегда можно четко очертить границы экспансии, Отчасти причина заключается в том, что не менее важное значение, чем экспансия вовне, имела «внутренняя экспансия», то есть интенсификация заселения и реорганизация общества в рамках границ западной и центральной Европы, а сле­довательно, описывать и интерпретировать историю этих экспанси­онистских процессов невозможно в отрыве от природы европей­ского общества как такового.

Эта книга представляет собой попытку обрисовать историю Ев­ропы в эпоху Высокого Средневековья, главным образом, с одной точки зрения — в контексте территориальных захватов, колониза­ции и вытекающих из них изменений цивилизационного характе­ра, происходивших в Европе и Средиземноморье в середине X — середине XIV веков. Это анализ становления государств, образо­вавшихся в ходе завоевания и заселения отдаленных стран имми­грантами по всей периферии континента: английский колониа­лизм в кельтском мире, продвижение немцев в Восточную Евро­пу, испанская Реконкиста и деятельность крестоносцев и коло­нистов в Восточном Средиземноморье. Мы пытаемся ответить на вопрос, какими изменениями в языке, праве, религии и нравах сопровождались война и переселение. При анализе этих явлений мы постоянно переводим свое внимание с феноменов чисто «приграничного» порядка, проистекавших из нужд и потребнос­тей нового поселения или угрозы вооруженной конфронтации, на те силы и процессы, которые наблюдались в сердце европей­ской цивилизации, ибо присущая этой цивилизации энергия экс­пансии исходила из ее центров, при том, что ощущалась она порой

Роберт Бартлетт. Становление Европы

сильнее на окраинах. Следовательно, темой исследования является не только колониальное завоевание и эмиграция, то есть движущая сила, но и ее результат — формирование разрастающегося и все более однородного общества, то есть «становление Европы».