– Программы финансирования могут измениться. – Худое лицо Пендергаста приобрело скорбное выражение. – Зарплаты могут быть урезаны. Рабочие места – потеряны.
Последнюю фразу он выделил особо, глядя на чиновника в упор.
Тот задумчиво поскреб подбородок.
– Мистер Пендергаст, если подумать как следует, вашу просьбу определенно можно будет удовлетворить. Если, конечно, вы можете заверить меня, что ее предмет исключительно важен.
– Заверяю вас, мистер Дженнингс.
– В таком случае я немедленно начну официальную процедуру. – Чиновник опять посмотрел на доску. – Я могу даже пойти вам навстречу и организовать ускоренную обработку документов. Через десять дней либо даже через неделю мы сможем получить одобрение…
– Спасибо большое, я зайду за готовыми бумагами завтра после обеда.
– Что? – ошарашенно спросил Дженнингс. Снял очки, моргнул, посмотрел растерянно в небо. – Да, конечно. Завтра все будет готово.
Глава 30
Бостон, штат Массачусетс
Человек с ввалившимися глазами и трехдневной щетиной на щеках брел через Копли-сквер вблизи огромного небоскреба «Башня Джона Хэнкока», уныло втянув голову в плечи и засунув руки глубоко в карманы засаленного плаща. Лишь изредка он бросал взгляд на приближающиеся машины.
Он прошел по Дартмут-стрит и зашел на станцию метро «Копли». Миновал очередь, стоящую за проездными – местными «чарли-кард». Шаркая ногами, спустился по бетонным ступеням, остановился, осмотрелся. Увидел справа ряд сидений у облицованной плиткой стены. Пошел к ним, уселся на самое дальнее. Там и застыл, не вынимая рук из карманов и глядя в никуда.
Спустя несколько минут к сиденьям подошел мужчина, выглядевший полной противоположностью первого: высокий, стройный, в отлично скроенном костюме, в плаще от «Берберри». В одной руке он держал аккуратно сложенную газету «Бостон глоуб», в другой – ровно, без единой морщинки сложенный черный зонт. Лицо оставалось в тени под широкими полями фетровой шляпы. Единственная броская особенность – странная бородавка под правым глазом. Мужчина уселся рядом с потрепанным бродягой, раскрыл газету и принялся за чтение.
Когда скрежещущий поезд «зеленой линии» прибыл на станцию, мужчина в шляпе заговорил вполголоса, не отрывая взгляда от газеты.
– Опишите сущность проблемы, – приказал он бродяге.
В его голосе слышался иностранный акцент. Бродяга понурился еще сильнее, пробормотал:
– Этот тип, Пендергаст. Мой зять. Он узнал правду.
– Всю?
– Еще нет. Но он обязательно выяснит. Он чрезвычайно способный, знающий и опасный человек.
– Что в точности ему известно?
– То, что происшествие в Африке, случай со львом – это убийство. Ему известно все о проекте «Птицы». Он также знает, – Эстерхази замялся, – о Слейде, «Лонжитьюд фармасьютиклз», семье Доан… и об Испанском острове.
– О да, Испанский остров. Мы сами только что узнали о нем, – заметил элегантный мужчина. – Теперь нам известно, что смерть Чарльза Слейда двенадцать лет назад была всего лишь тщательно продуманным обманом. Одиннадцать месяцев назад Слейд еще был жив. Это весьма скверные новости. Почему вы не сообщили их нам ранее?
– Я и сам не имел понятия, – солгал Эстерхази, изо всех сил стараясь изобразить искренность. – Клянусь, совсем ничего не знал!
Нужно во что бы то ни стало запихнуть джинна назад в бутылку, иначе можно считать себя покойником. Внезапно Эстерхази понял, что последняя фраза прозвучала чуть громче прежней, и заговорил тише:
– Это выяснил Пендергаст. Он выяснит и остальное, если ему позволить.
– Пендергаст? Почему вы сами его не убили? – В голосе отчетливо прозвучал скепсис. – Вы же обещали, что покончите с ним.
– Я пытался несколько раз.
Мужчина в шляпе не ответил. Перевернул страницу газеты и углубился в чтение.
Спустя несколько минут он заметил:
– Джадсон, вы нас разочаровали.
– Я прошу прощения. – Он ощутил, как жарко прилила к щекам кровь.
– Никогда не забывайте о своем происхождении. Вы обязаны нам всем. Буквально всем.
Эстерхази молча кивнул, покраснев до ушей от жгучего стыда за свою беспомощность, страх, подчиненность, унизительное положение, неудачи.
– Знает ли Пендергаст о существовании нашей организации?
– Еще нет. Но этот человек похож на бультерьера. Он никогда не отступает от начатого и не сдается. Вам нужно его ликвидировать. Мы не можем позволить ему делать что вздумается. Уверяю вас, мы должны его уничтожить!
– Это вы не можете ему позволить, и вы же должны уладить все проблемы с ним – раз и навсегда.
– Боже мой, я пытался столько раз!
– Плохо пытались. Меня удручает то, что вы хотите спихнуть ваши проблемы на нас. У каждого человека есть слабое место. Найдите его слабое место и нанесите удар.
Эстерхази задрожал от отчаяния и страха:
– Вы хотите невозможного! Пожалуйста, помогите мне!
– Естественно, вы можете рассчитывать на любую возможную помощь. Мы нашли для вас новый паспорт и поможем снова – оружием, деньгами, безопасным убежищем. Мы предоставим вам «Фергельтунг».[6] Но убить Пендергаста вы должны сами. По сути, ваша способность быстро и эффективно решить эту проблему в значительной мере восстановит вашу репутацию в глазах организации.
Эстерхази ответил не сразу, обдумывая услышанное:
– А где сейчас «Фергельтунг»?
– На Манхэттене, у лодочного причала на Семьдесят девятой улице. – Мужчина сделал паузу. – Нью-Йорк… Это ведь там живет агент Пендергаст?
Эстерхази так удивился, что даже не смог поднять глаза на собеседника. А тот, демонстрируя, что разговор окончен, снова углубился в чтение. Выждав с минуту, Эстерхази встал. Мужчина, не глядя на него, произнес:
– Вы слышали, что случилось с Броди?
– Да, – тихо ответил Эстерхази, думая, в какой мере этот вопрос – угроза.
– Джадсон, не беспокойтесь, мы как следует о вас позаботимся. Как и всегда заботились.
Еще один поезд влетел, скрежеща, на станцию. Мужчина уткнулся в газету и более не обращал внимания на бродягу по соседству.
Глава 31
Мэлфорш
Нед Беттертон вел свой помятый «ниссан» по главной – и единственной – улице Мэлфорша. Хотя официально Мэлфорш был частью его территории, Беттертон старался избегать этого захолустного городка из-за дремучей провинциальности здешнего народца. Но ведь супруги Броди жили здесь. Да уж, жили…
Крэнстон хоть и поворчал, но позволил заниматься их делом. Жуткое двойное убийство – событие для здешних мест необыкновенное. Странным покажется, если «Пчела» проигнорирует.
– Посмотри, и дело с концом, – напутствовал Крэнстон. – Быстро управься, и займемся настоящей работой.
Хотя Беттертон изобразил готовность поскорее взяться за «настоящую работу», дело Броди бросать он не хотел. И занялся тем, что следовало сделать гораздо раньше, – стал проверять рассказанное супругами. А нестыковки в рассказе обнаружились сразу же. Пара телефонных звонков, и Нед выяснил: гостиница «Каса магнолия» в Сан-Мигеле и вправду есть, но Броди ею никогда не управляли и не владели. Лишь останавливались там много лет назад.
Супруги нагло солгали.
И оба приняли страшную смерть. Такого в округе не случалось уже много лет. Беттертон не сомневался: жуткое преступление связано с их непонятным исчезновением и не менее странным появлением. Наркотики, промышленный шпионаж, торговля оружием – да что угодно тут может быть замешано.
Не сомневался Нед и в том, что ключ к разгадке отыщется в Мэлфорше. Туда Броди вернулись – и там погибли. Более того, Нед узнал о странных событиях, якобы произошедших в городке за несколько месяцев до появления Броди. В заведении «Крошка», печально известном местном рыбацком баре, по слухам, случился взрыв. Полиция заключила, что взорвался баллон с пропаном, но кое-кто шептался, что дело далеко не такое простое.
Нед миновал маленький дом Броди, где недавно расспрашивал супругов. Теперь дверь крест-накрест закрывали желтые ленты, у обочины стояла машина шерифа.
Мейн-стрит чуть повернула к западу, и показался берег Черной топи – широкая полоса зеленого и коричневого, словно низкое темное облако среди ясного послеполуденного неба. Нед въехал в унылый деловой район Мэлфорша с угрюмо выглядящими магазинами и облупленными вывесками. Остановился у причалов, заглушил мотор. На месте прежнего «Крошки» уже виднелся среди горелого хлама каркас нового здания. У берега лежала груда обгорелых досок и пропитанных креозотом балок. Ступеньки для нового здания, выходящие на улицу, были готовы, и на них сидело, развалившись, с полдюжины не слишком ухоженных парней, употреблявших пиво из бутылок, спрятанных в бумажные пакеты.
Беттертон выбрался из машины и подошел к ним.
– Добрый день, ребята!
Парни замолчали, глядя на приближающегося незнакомца с подозрением.
– Добрый, – наконец отозвался один ворчливо.
– Я – Нед Беттертон из «Эзервилльской пчелы». Жарковато сегодня. Кто-нибудь хочет банку холодненького?
Парни неловко переглянулись.
– За что такие подарки?
– За сведения, за что же еще. Я ведь репортер.
В ответ – тишина.
– У меня в багажнике ящик со льдом, – сообщил Беттертон, неторопливо возвращаясь к машине.
С народом вроде этих парней лучше не делать резких движений.
Нед открыл багажник, вынул большой пенопластовый ящик, притащил к лестнице и поставил на ступеньку. Открыл, вытащил банку, раскупорил с хлопком и длинно, со вкусом отпил. Тут же со всех сторон к ящику потянулись руки за торчащими среди плавящегося льда банками.
Беттертон потянулся и сказал со вздохом:
– Я делаю репортаж про убийство Броди. Как думаете, кто их прикончил?
– Аллигаторы, кому ж еще? – предположил кто-то угрюмо, и парни презрительно зареготали.
– Полиция уже порасспросила нас как следует, – сказал тощий тип в майке, с пятидневной щетиной на щеках. – Мы ничегошеньки не знаем.
– Да этот щегол из ФБР их и прикончил, – выговорил заплетающимся языком старик, почти беззубый и уже здорово наклюкавшийся. – Сукин сын ошалелый…
– Из ФБР? – тут же подхватил Беттертон: повеяло чем-то новым, интригующим.
– Явился сюда вместе с бабой-полицейской из Нью-Йорка.
– И чего они хотели? – жадно спросил Нед и, уловив, что кажется чересчур уж заинтересованным, демонстративно отхлебнул пива.
– Хотели узнать, как попасть на Испанский остров, – ответил беззубый.
– Испанский остров? – Беттертон никогда о таком не слышал.
– Ну да. И так совпало странно… – Старик не договорил.
– Совпало? Что совпало?
В ответ – смущенное переглядывание.
«Святые угодники, – подумал Беттертон. – Кажется, я наткнулся на залежь материала для настоящей сенсации».
– Заткнись! – прошипел тощий, свирепо глядя на старика.
– Ладно, Ларри, я ничего такого не сказал…
Расколоть их оказалось так просто. Понятно же, что все они знают что-то большое и важное и прячут, как могут. А могут не очень, безмозглая банда. Нед Беттертон сейчас раскрутит их на раз-два.
И тут его накрыла тень.
Из сумрачного лабиринта стройки вышел огромный детина. Череп выбрит до розовой кожи, на затылке жирная складка размером со спасательный круг, на ней – торчащая белесая щетина. Щека вздута – похоже, за нею ком жевательного табака. Руки – окорока.
Детина сложил их на груди и воззрился сперва на парней, потом на репортера.
Беттертон понял: это сам Крошка, местная легенда, вождь шпаны и отребья. Видно, рано он радовался. Как же, расколешь их при таком боссе.
– Тебе какого хрена надо? – вежливо осведомился Крошка.
Повинуясь репортерскому инстинкту, Нед тут же забросил крючок:
– Хочу узнать про агента ФБР.
Выражение лица у Крошки стало не очень вежливым.
– Пендергаста?
Вот, значит, как его зовут. Пендергаст. Знакомо прозвучало. Ну да, семейство богатеньких аристократов из Нового Орлеана, сделавших деньги еще до Гражданской войны.
Крохотные свинячьи глазки Крошки сделались еще меньше.
– Ты что, приятель этого дятла?
– Я репортер из «Пчелы». Делаю материал про убийство Броди.
– Репортер?
Лицо Крошки потемнело. Беттертон вдруг заметил у него на шее скверный опухший шрам, который подергивался в такт пульсирующей под ним артерии.
Крошка окинул взглядом парней:
– Какого черта вы разболтались с репортером? – и выплюнул бурую табачную струю.
Парни один за другим поднялись, кое-кто поспешил убраться восвояси, но банку пива прихватить не забыл никто.
– Репортер, – повторил Крошка.
Беттертон успел понять намерения закипевшего от ярости Крошки, но среагировать опоздал. Толстенная рука метнулась, ухватила его за ворот, грубо скрутила.
– Можешь передать от меня приветик этому ублюдку. И если я еще раз увижу в здешних краях его тощую бесцветную задницу в черном костюме, я ему так накостыляю – своими зубами неделю срать будет.
Он все сильней скручивал ворот, так что репортер уже и дохнуть не мог. А закончив свою тираду, швырнул Беттертона наземь, будто щенка.
Беттертон растянулся в пыли. Выждал немного. Встал.
Громадная туша Крошки возвышалась над ним. Детина стиснул кулаки – приготовился к драке.
Нед был невелик ростом. В детстве мальчишки повыше любили его колотить. Думали, что с таким недоростком никакого риска, бей – не хочу. Побои начались с детского сада. Но в средней школе закончились.
– Эй, – визгливо, дрожащим голоском проговорил Нед. – Я ухожу, ухожу! Христа ради, не надо меня бить, пожалуйста!
Крошка расслабился.
Беттертон постарался изобразить смирение: жалко скривился, втянул голову в плечи, будто не смея поднять глаз на обидчика, – и шагнул к детине.
– Я драки не ищу. Честное слово!
– Вот такое мне нравится слышать…
Внезапно Беттертон распрямился и, как выпущенная пружина, снизу вверх хряснул Крошке в челюсть. Жирная туша шлепнулась наземь, словно ком подтаявшего масла.
В средней школе Нед быстро усвоил: какого бы размера обидчик ни был, надо отвечать ударом на удар. Всегда. Иначе побьют снова, и хуже.
Крошка заворочался в пыли, чертыхаясь, но после сильного удара и встать не мог, не то что броситься в драку. Беттертон быстро пошел к машине мимо остолбенелых парней, стоявших с разинутым ртом.
– Ребятки, допивайте пиво.
Тронулся и поехал. В правой руке пульсировала боль. Внезапно Беттертон вспомнил, что через полчаса должен быть на Женском благотворительном соревновании по выпечке. Да пошло оно все! Только выпечки ему и не хватало!
Глава 32
