Тони Салиба - «Oднолотовые» триумфы

 

(Читателям, не знакомым с торговлей опционами, рекомендуется прежде обратиться к Приложению 2)

Тони Салиба пришел на торговую площадку Чикагской опционной биржи в 1978 году. Проработав полгода клерком, Салиба был готов начать торговать за свой счет. Он занял у одного из трейдеров недостающее до 50000 долл. и, после удачного старта, чуть вконец не разорился. От края пропасти Салибу отвело то, что он изменил свой торговый метод. С тех пор ему неизменно сопутствовал успех.

Торговый стиль Салибы можно охарактеризовать как стремление подняться выше рутины торговых приливов и отливов за счет постоянной готовности оседлать редкое цунами благоприятного рынка.

Его капитал создан в основном благодаря использованию именно таких случаев, которые можно пересчитать по пальцам. Два из них — взрыв цен на акции «Teledyne» и крах рынка акций в октябре

1987 года — обсуждаются в данном интервью.

Но достижения Салибы впечатляют не только теми редкими эффектными победами, выпавшими на его торговую карьеру. Гораздо удивительнее то, что он добился их с помощью торгового метода, поразительного с точки зрения контроля над риском. Однажды ему даже удалось сцепить подряд семьдесят, месяцев с прибылью более 100000 долл. в каждом. Совсем немного трейдеров стали мультимиллионерами на считанных крупных выигрышах. Куда меньшему числу удается постоянно поддерживать прибыльность сделок. И лишь единицы могут похвастать одновременно как огромными единичными победами, так и стабильным торговым доходом.

Несмотря на ту большую работу, которая требуется от Салибы для успеха на бирже, ему удается выделять время и для целого ряда других предприятий, включая инвестирование в недвижимость, разработку программного обеспечения и управление сетью ресторанов. Хотя эти дополнительные предприятия оказались не слишком прибыльными, они удовлетворяют его стремление к разнообразию.

В то время, когда было взято это интервью, Салиба занимался важнейшим предприятием своей жизни: он вел переговоры с одним из французских банков о выделении кредита в несколько сотен миллионов долларов на создание крупной торговой компании. Его цель состояла в том, чтобы сформировать и воспитать новое поколение трейдеров-победителей.

Салиба приятен в общении, и уже через пять минут разговора с ним создается ощущение, будто вы один из его лучших друзей. Он испытывает неподдельную приязнь к людям и не скрывает этого.

Вечером, накануне назначенной встречи, Салиба поскользнулся на мраморном полу спорткомплекса в здании Чикагской опционной биржи. Прибыв в условленное время, я узнал у его помощника, что из-за этого несчастного случая Тони с утра не будет. Я оставил ему записку. Вскоре Салиба перезвонил мне и постарался устроить встречу несколькими часами позже, чтобы я не пропустил своего вечернего вылета, но и не возвращался в Чикаго еще раз.

Мы беседовали в баре клуба «LaSalle», в котором было немноголюдно и ничто не отвлекало.

Поначалу я настолько сосредоточился на интервью, что совершенно не обратил внимания на большой киноэкран у входа в бар. Пока Салиба отвечал на очередной вопрос я освоившись, взглянул на экран. И сразу же узнал сцену соблазнения в поезде из фильма «Рискованное дело» с участием Тома Круза и чувственной Ребекки Деморней.

У меня есть плохая привычка перегружать расписание своих встреч. Поэтому сначала интервью с Салибой, оказавшееся третьим за день, давалось мне нелегко. «Не смотри на экран, и так уж тяжело сосредоточиваться, — сказал я себе. — Будет просто хамством отвлекаться от беседы с Тони, особенно учитывая, что он буквально приковылял на встречу, дабы избавить меня от неудобств переноса интервью». А затем я подумал: «Слава богу, что лицом к экрану сижу я».

Как вы стали трейдером?

В старших классах я подрабатывал в гольф-клубе, поднося мячи игрокам, некоторые из которых были зерновыми трейдерами. Позже, в колледже, один приятель спросил меня, не хочу ли я стать брокером. Я решил, что он имеет в виду то, чем занимались мои знакомые по гольф-клубу, и тут же ответил: «Конечно! Еще как! А где?» — «В Индианаполисе», — ответил он. «А какая там биржа?»

— «Да никакой. Все делается по телефону». Я представил себе нечто вроде: «Алло, Нью-Йорк, покупаю! Чикаго, продаю!» Попав туда, я обнаружил, что стал обычным продавцом.

Спустя несколько месяцев я поинтересовался у ребят из конторы: «Кто же зарабатывает настоящие деньги в этом бизнесе?» Мне сказали, что для этого надо работать на площадке, и я тут же решил отправиться на Чикагскую опционную биржу. Там я встретил одного из трейдеров, которому когда- то помогал в гольф-клубе, и он отстегнул мне 50000 долл.

Не странно ли давать 50 000 долларов какому-то пареньку из гольф-клуба?

Это было бы странно, если бы он не был так богат и не хотел уйти с площадки из-за гипертонии. Он владел местом на бирже, которое купил всего за 10 000 долл., и искал возможность использовать его для торговли за счет клиентов. Предполагалось, что я помогу ему в этом.

Почему он решил, что из вас получится трейдер?

На площадке обо мне ходили слухи как о шустром клерке, и он рискнул поставить на меня.

Что было дальше?

За первые две недели я поднялся с 50000 долл. до 75000. Я поставил на спрэды по волатильности

[89], и они стали раздуваться.

Вы, наверное, подумали: «Да ведь это просто»?

Конечно, я считал себя гением. Однако на самом деле я вставал по другую сторону тех позиций, которые ликвидировали другие брокеры, и тем самым давал им выйти из рынка с прибылью, принимая всю ответственность на себя. Шла весна 1979 года, когда внутренняя волатильность опционов была очень высокой, так как 1978 год был весьма волатильным. Но рынок стоял на месте, и в итоге волатильность и опционные премии рухнули. За шесть недель я потерял почти все.

Исходные 50000 долл. сократились почти до 15000. Мне не хотелось жить. Помните крушение пассажирского DC-10 в аэропорту «О'Хара» в мае 1979 года, когда все пассажиры погибли? Вот тогда и я грохнулся о землю.

Этой метафорой вы характеризуете свое состояние?

Да. Тогда я бы поменялся местами с кем-нибудь из пассажиров этого рейса — так мне было плохо. «Все, жизнь загублена», — думал я тогда.

Вы винили себя в потере чужих денег?

Да. К тому же я чувствовал себя неудачником. А поначалу вы были уверены в себе?

Сначала я был сильно уверен в себе, ведь до этого я четыре месяца работал помощником брокера и научился всему, что тот умел.

А теперь подумали, что игра окончена?

Да. В июне 1979 года я решил, что мне лучше подыскать другую работу. Братья Леви, владевшие сетью ресторанов, построенных для них моим отцом, предложили мне: «Как только тебе понадобится работа, бери в управление один из ресторанов». Но я решил оставить это про запас и попытать счастья еще с месяц.

Вы чувствовали себя лучше с таким буфером?

Да. Я сказал себе: «Прекрасно, на моем счете все еще есть пятнадцать штук».

Фигурально выражаясь, вы установили стоп-приказ в собственной жизни. Не так ли?

А ведь верно. Стоп-приказ в карьере. Поэтому я решил вернуться и сделать еще одну попытку.

Тот, кто снабдил вас деньгами, знал, сколько вы потеряли? Неужели он промолчал?

Хороший вопрос, Джек. Он названивал мне каждый вечер. С тех пор я и сам одалживал многим трейдерам, причем в трех или четырех случаях потери превышали 50000 долл. Он же, будучи мультимиллионером, вел себя так, будто настал конец света.

Неужели он не потребовал вернуть оставшиеся деньги?

Нет, он только охал и ахал. Он разбогател благодаря наследству и прибылям, полученным им в другом бизнесе. В торговле опционами он почти не разбирался. Место он купил чтобы чем-то занять себя. «Если ты потеряешь еще 5000 долл., то мы закроем лавочку» — пообещал он. Поэтому несколько следующих недель я только и делал, что сворачивал свои позиции.

В тот период я советовался с наиболее опытными брокерами на площадке. «Нужно быть дисциплинированным и вести свой домашний анализ рынка. Соблюдая эти два условия, здесь можно заработать. Разбогатеть, может, и не удастся, но по 300 долл. в день иметь можно. Тогда к концу года набежит 75 000 долл. На это и надо ориентироваться», — сказали мне. И будто рассвело! Вот так и надо делать, брать и брать понемногу, а не рисковать по-крупному, пытаясь срубить кучу денег.

Тогда я занимался опционами компании «Teledyne», рынок которых был очень волатилен. Поэтому я переключился на «Boeing» — этот рынок двигался в узком горизонтальном коридоре. Теперь я стал спрэдовым скальпером и старался ухватить четверть или восьмушку пункта на сделке.

Я строго держался своей цели в 300 долл. за день, что в среднем и выходило. Этот период приучил меня к организованности и дисциплине, ценность которых, наряду с трудолюбием и домашним анализом, я исповедую по сей день. Тому же учу и своих сотрудников.

Между тем у меня все еще имелись остатки крупной спрэдовой позиции по «Teledyne», которую я постепенно ликвидировал. Это была позиция, которая стала бы убыточной при подъеме рынка.

Однажды, когда я уже около пяти недель торговал опционами «Boeing», вдруг резко пошла вверх «Teledyne». Не желая вновь попасться, я бросился на площадку «Teledyne», чтобы целиком закрыть позицию. Там я услышал приказы брокеров и неожиданно сам стал отвечать на них. Методику, отработанную на рынке «Boeing», я адаптировал к рынку «Teledyne», за исключением того, что теперь я скальпировал не четверти и восьмушки, а половинки и доллары.

Каков тогда был размер ваших позиций?

Я открывал по одному лоту за раз. Парни меня не любили, потому что я перебегал им дорогу. Они хотели проводить приказы по десять или двадцать лотов.

Иначе говоря, вы были не более чем досадной помехой?

Именно так.

Кому же вы пристраивали этот свой «один лот»?

На опционной площадке действует принцип: «Первым заявил — первым обслужен». Если вы продаете 100 лотов, то сначала должны отпустить первого заявившего покупателя, даже если он берет всего один лот, а второй, заявивший о покупке остальных 99 лотов, будет только следующим.

При желании брокер может проигнорировать вас, но тогда он нарушит правила.

Вас игнорировали?

Брокеры — никогда, а маркетмейкеры — бывало.

Под брокерами вы понимаете других исполнителей клиентских приказов?

Да. Биржевые брокеры исполняют приказы своих клиентов, а маркетмейкеры — это другие члены биржи, которые торгуют для себя. На опционной бирже эти две группы разделены.

Вы были единственным однолотовым трейдером на рынке опционов «Teledyne»?

По большей части — да.

Вас, наверное, основательно подкалывали?

Еще как! Меня очень долго звали «однолотовым». Больше всех меня донимал трейдер, который был лучшим на площадке. Он заработал миллионы и в свое время стал чем-то вроде легенды. С самого начала он принялся изводить меня, доставляя массу неприятностей.

Вас задевало именно то, что все это исходило от действительно преуспевших трейдеров. Не так ли?

О, да. И это продолжалось почти год, изо дня в день.

Не хотелось ли вам немного расширить свою торговлю?

Я так и сделал, но по другой причине. Стимулом послужил мой спонсор, от которого я немало натерпелся, когда дела шли плохо. Пусть он не слишком разбирался в торговле, зато дал мне очень ценный совет. Как только мои дела пошли на поправку, он посоветовал увеличить масштаб торговли. Он сказал: «Тони, свой первый кредит банкир дает с большой осторожностью, но, становясь увереннее, он увеличивает кредиты. Вот и тебе надо увеличить размер позиций».

Как закончились эти притеснения?

В июне 1980 года ввели пут-опционы, они очень не понравились ведущему трейдеру — тому, что досаждал мне больше всех. Он заявил, что они вредят делу и что он не хочет ими торговать. Я же ухватился за возможность по-настоящему освоить все, что могут дать нам пут-опционы, и стал одним из первых маркетмейкеров, начавших торговать ими.

Но это же открывало целый спектр новых стратегий!

Да, это было просто невероятно! Другие наши парни действовали по-старинке, хотя пробыли на площадке всего-то года два. А тот самый трейдер «номер один», помирился со мной и предложил сотрудничать раньше, чем можно было от него ожидать. Мы занялись разработкой прогрессивных стратегий, причем работали творчески и с теоретическим размахом.

В работе вы использовали компьютер?

Нет, мы все делали вручную. Расписывая все возможные ветвления по методу «что, если».

Разве вам не нужно было по-прежнему верно угадывать направление движения цен и волатильности?

Относительно волатильности — нужно было. Однако нам не требовалось угадывать направление рынка, поскольку мы устанавливали спрэды с широкими границами. Например, какой-нибудь опцион мог быть значительно переоценен, так как был популярен среди фирм, являющихся членами биржи.

Постепенно я понял, что делал большую часть работы, в то время как этот лучший трейдер на деле больше полагался на свою способность силой подчинять себе рынок. Кроме того, он перестал придерживаться разработанных нами стратегий и даже начал понемногу вредить мне. На мои недоуменные вопросы он отвечал, что изменил свою точку зрения на эти стратегии.

Наконец я заявил ему: «Забудь о стратегиях, я буду работать самостоятельно». Я начал увеличивать размер позиции. Когда в 1981 году и в начале 1982 года резко подскочили процентные ставки, мои стратегии прекрасно сработали и я начал получать крупную прибыль. Позже, на бычьем рынке 1982 года, у меня бывали дни, когда я делал по 200000 долл. В клиринговой палате никак не могли поверить своим отчетам: это были целые горы денег.

Что за сделки вы проводили?

Я делал все, считая себя «системообразующим» трейдером. Я торгую всем, что есть на табло, поскольку все взаимосвязано. Суть моей стратегии заключалась в покупке «бабочки»[90]и в уравновешивании ее с помощью взрывной позиции.

Говоря о покупке бабочек, вы имеете в виду, что держали длинную позицию посередине или на крыльях[91]?

Длинную позицию на крыльях. Ваш риск ограничен, поэтому если рынок не шарахается из стороны в сторону, то истечение срока действия сработает на вас.[92]Конечно, я старался покупать бабочек как можно дешевле. Сцепив достаточное количество бабочек, я значительно расширял свою зону прибыльности. Затем я организовал взрывную позицию в более удаленном месяце.

Что вы понимаете под «взрывной» позицией?

Это, фактически, мой собственный термин. Взрывная позиция — это опционная позиция, которая при ограниченном риске имеет неограниченный потенциал получения прибыли при крупном ценовом движении или при росте волатильности. Например, позиция, состоящая из длинных коллов «с проигрышем» и длинных путов «с проигрышем», будет взрывной.

Похоже, основное общее свойство взрывных позиций состоит в том, что дельта при движениях рынка[93]возрастает в вашу пользу. Значит, вы, фактически, играете на волатильности?

Совершенно верно.

По сути, это — обратно тому, что вы делаете с бабочками.

Верно. Я открываю бабочку в начальном месяце, когда время работает на меня, а взрывную позицию — в среднем или конечном месяце. Затем я дополняю это скальпированием, чтобы скомпенсировать потери от истечения срока действия взрывной позиции.

Иначе говоря, если взрывная позиция — это деньги, которые вы ставите на случай крупного хода, то скальпирование — это оплата счетов за снижение стоимости взрывной позиции по мере истечения срока ее действия?

Именно так.

Всегда ли вы уравновешиваете одну позицию другой или, иными словами, являетесь дельта- нейтральным?[94]

Обычно — да. Но иногда я открываю крупную нетто-позицию. Какой была ваша первая действительно крупная сделка?

На опционах «Teledyne» в 1984 году. Акции «Teledyne» резко упали, и я наращивал позицию в октябрьских коллах «с проигрышем». Затем акции вновь начали понемногу расти, однако трейдеры на Тихоокеанской бирже, где также котируется «Teledyne», навалились на мои длинные позиции.

Каждый вечер при закрытии они просто сбивали их. Решив не скромничать, я стал покупать. «Хотите продать их по '/4 — беру 50 по '/4». Так продолжалось более десяти торговых дней.

Почему эти трейдеры так наседали на коллы?

Акция упала со 160 до 138, а затем вновь постепенно поднялась до 150. Мне кажется, они решили, что выше она не пойдет. Из-за ожидаемых новостей они приостановили сделки по «Teledyne» 9 мая в 9:20. И вот телетайп возвестил: «"Teledyne" приступает к программе выкупа акций по 200 долл. за штуку».

Они выкупали собственные акции?

Да. Акция шла по 155 долл., а у меня были коллы по 180 долл. Уже на следующее утро это принесло мне миллионы. В итоге акция поднялась до 300 долл. Следующие четыре-пять месяцев были великолепны.

Что произошло дальше?

Одной из моих целей в жизни было стать миллионером до тридцати лет и уйти на покой. И вот я стал миллионером, еще не дожив и до двадцати пяти. Тогда я решил уйти в тридцать. В 1985 году 5 мая, в день своего тридцатилетия, я распрощался со всеми и покинул биржевую площадку.

Возвращаться туда я больше не собирался.

Сколько у вас тогда было?

Около 8-9 миллионов долл.

Вы уже знали, чем займетесь в дальнейшем?

Не совсем. Хотя я предполагал, что, так или иначе, буду связан с этим бизнесом, но вне биржевой площадки.

Сколько продлилась ваша отставка?

Около четырех месяцев. И вы заскучали?

Да. Я тосковал по рынкам. Мне не хватало возбуждения, которое они мне давали.

То есть если сначала целью были деньги, то когда вы достигли этой цели, они стали для вас —...

Да, стали чем-то второстепенным. Будь у меня жена и дети или еще кто-то дорогой для меня, я, наверное, не вернулся бы. Но вся моя жизнь — это торговля. Она придает смысл моему существованию и позволяет ощущать себя кем-то в этом мире.

Насколько я понимаю, один из самых лучших ваших торговых периодов пришелся на неделю биржевого краха в октябре 1987 года. Расскажите, пожалуйста, об этом.

Я ожидал крупного движения, но не знал, куда оно пойдет — вверх или вниз. Поэтому начал выстраивать позицию такого же типа, как та, что я имел по «Teledyne».

Спрэд бабочка в комбинации с взрывной позицией?

Да.

Какой была взрывная позиция в данном случае?

В данном случае она была сформирована путем покупки путов «с проигрышем» и коллов «с проигрышем» на конечные месяцы. Для уравновешивания этой позиции у меня были спрэды бабочка в начальном месяце, которые должны были приносить прибыль по мере истечения срока.

Что указало вам на приближение крупного хода?

Это ощущалось по резким колебаниям, которые наблюдались в конце сентября.

Тогда вы не думали, что это будет крупный спад?

Вообще-то, я полагал, что это будет подъем. Поначалу я думал, что мы вновь собираемся атаковать старые максимумы.

Когда вы передумали?

В среду за неделю до краха рынок развалился на части. В четверг, вместо того чтобы отскочить назад, он лишь слегка дернулся. Поднимись он в пятницу, я бы растерялся. Но вместо этого в пятницу рынок лопнул. Это убедило меня в том, что мы пойдем вниз.

Потому что это был конец недели?

Да. Имеется сильная корреляция между ситуацией на рынке в пятницу и ее развитием в следующий понедельник, по крайне мере при открытии.

Но вы и не подозревали о масштабах движения, грядущего в следующий понедельник?

Знаете, что я действительно думал о том, что произойдет в понедельник? Я полагал, что рынок откроется ниже, резко пойдет вниз, а затем вернется примерно на те же позиции. В ту пятницу для защиты я даже купил коллы «с проигрышем».

Но вы сказали, что ждали падения рынка?

Да, но я просто хотел подстраховаться. Один из трейдеров как-то посоветовал мне: «Салиба, погнавшись за чем-то, не выпускай из рук того, что имеешь, пока не ухватишься за новую добычу».

Такой уж у меня характер, мне всегда нужна страховка.

И все же, вы, должно быть, серьезно верили, что рынок резко упадет в понедельник утром. Как следует из статьи в журнале «Success»[95], вы будто бы знали, что рынок обвалится. И чуть ли не намеренно ушли с площадки в свою контору, чтобы тамошняя кутерьма не повлияла на вашу позицию. Разве в обычные торговые дни вы уходите в контору из зала?

Конечно, если я торгую, то всегда остаюсь на площадке. Но эта журнальная статья абсолютно не соответствует действительности. Так пишут для увеличения тиража. Они представили все таким образом, что в тот день я планомерно и умышленно избегал появляться на площадке. Это неверно.

Меня беспокоили позиции, которые держала моя клиринговая фирма. В частности, у одного парня была огромная позиция, которую он не закрывал, и мне пришлось много времени провести в телефонных переговорах. Пусть это и не так эффектно, как расписано в журнале, но соответствует действительности.

В тот день вы к тому же продали свое место на бирже. Не так ли? Для этого нужно быть действительно уверенным в падении рынка.

Это место я пристроил еще до открытия торгов. Упусти я эту заявку, ее отхватил бы кто-нибудь другой. Впрочем, у меня было семь мест, а продал я лишь одно.

Вы впервые продали место? Я хочу сказать, что места — это не слишком ликвидный товар.

Да, в тот раз я впервые продал место с ходу, в один день. Но я и прежде торговал местами. Покупаю или продаю их в зависимости от того, как я оцениваю рынок. Но в целом я предпочитаю иметь длинную позицию по местам, так как верю в биржевой бизнес.

Но в тех условиях это казалось выгодной сделкой?

Я прикинул, что мои вложения в места — несколько миллионов долл. — великоваты и нужно бы подстраховаться. Я продал это место утром за 452 000 долл., а к обеду следующего дня выкупил его за 275000 долл.

Сколько же вы заработали в тот понедельник?

У меня от этого просто голова пухнет, так что предпочту не отвечать.

Ясно, что ваши огромные деньги были заработаны на путах «с проигрышем». Какой процент этой позиции вы сохранили к закрытию в понедельник?

Около 95 процентов.

Осталось почти все! При такой гигантской текущей прибыли разве не было соблазна просто снять ее?

Я не закрыл позицию, понимая, что мои длинные путы еще недостаточно поднялись. Они все шли к паритету. Путы, которые были на тридцать процентов «с выигрышем», шли по 30 долл. Иначе говоря, опционные премии почти целиком состояли из внутренней стоимости и рынок не добавил к ней никакой временной составляющей. С учетом огромной волатильности рынка это казалось мне совершенно ненормальным.

Поэтому вы решили подождать до завтра?

Да. И знаете, как я захеджировался? Под закрытие в понедельник я увеличил страховку: покрыл несколько сотен своих коротких коллов.

В основном вы играли на повышение волатильности.

Ничего лучше сделать было нельзя. На следующий день никто толком не мог разобраться, что же брать: половина хотела путы, а другая половина — коллы.

Но и тем и другим была нужна волатильность.

И вот тогда-то действительно зазвенел кассовый аппарат. Фигурально выражаясь, в тот день солнце было настолько близко к земле, что все нуждались в защитном креме, а я был единственным, у кого он еще оставался.

Давайте взглянем с другой стороны: в чем ошиблись трейдеры, погребенные тем октябрем?

Они сочли само собой разумеющимся, что понедельник будет обычным днем. Они стали открывать длинные позиции, полагая, что рынок просто корректируется и должен восстановиться. Потом они докупали на спаде и выкупили все понижение.

А были, наверное, и такие, которых просто парализовало?

Конечно, таких было много. У меня есть приятель, ежегодно делающий по миллиону долл. Во вторник утром я увидел его и спросил: «Ну, Джек, что скажешь? Сегодня ты их всех сделаешь?»

Ничего не отвечая, он стоял, словно контуженный. Он без конца ворошил свои бумаги в размышлении, что бы такое предпринять, но ни на что не решался. И поэтому упустил все благоприятные возможности.

Почему вы реагировали на рынок настолько иначе, чем ваш приятель?

Он не знал, каким был риск его позиции. Я же всегда заранее определяю величину своего риска, и мне нет нужды беспокоиться об этом далее. Каждый свой день на площадке я начинаю как бы «с чистого листа» и поэтому могу воспользоваться любыми преимуществами происходящего.

Вашу метафору можно понять так, что вы ежедневно начинаете в нейтральной позиции. Но вы же, очевидно, оставляете позиции на ночь?

Я хочу сказать, что я всегда захеджирован и всегда подготовлен.

Всегда ли вы знаете максимальный риск своей позиции и то, каким может быть наихудший для вас вариант?

Да. Ведь что может произойти? Рынок либо сидит на месте, либо взрывается, либо что-то среднее.

Но что бы ни случилось, свой наихудший вариант я знаю. Мои потери всегда ограничены.

Почему же столь многие, из пришедших на площадку, заканчивают, все потеряв?

По-моему, главная беда некоторых трейдеров, приходящих на биржевую площадку, состоит в том, что они считают себя круче самого рынка. Они не боятся биржевой площадки, забывают о дисциплине и о моральной ценности трудолюбия. Вот таких и выносят с биржи. Впрочем, большинство парней с площадки действительно упорно работают.

Каково наиболее распространенное заблуждение о рынке?

Бытует мнение, будто бы прибыль можно получить только при подъеме рынка. Можно заработать на любом рынке — надо лишь применять правильную стратегию. При наличии кроме рынков базовых активов также фьючерсных и опционных рынков всегда есть достаточно средств для разработки плана игры в любой ситуации.

Другими словами, публика чрезмерно оптимистична?

Да. Вполне в американском духе считать, что рынок обязан расти. Правительство ни разу даже не заикнулось о программной торговле, когда у нас три года был бычий рынок. А вот как только рынок начал падать, программная торговля вдруг стала главной проблемой, которой занялось множество правительственных комиссий.

Средний человек, вроде моих родителей и их родственников, ошибочно полагает, что если рынок растет — то делаются деньги, а если он падает — то деньги теряются. Не лучше ли взглянуть на это с более нейтральной точки зрения: «Возьму понемногу длинных позиций такого-то типа и коротких позиций такого-то, но ограничу свой риск по коротким позициям, ибо сам он безграничен».

Как вы справляетесь с полосой потерь?

Ну, как теряешь деньги? Либо на неудачной внутридневной торговле, либо на проигрышной позиции. Если причина в плохой позиции, то надо просто выйти из нее.

Вы так и поступаете?

Да. Я либо ликвидирую позицию, либо нейтрализую ее, и тогда я снова на плаву. Когда из-за течи в лодке начинает прибывать вода, никто не станет проделывать другую дырку для ее выпуска.

А если потери вызваны ошибочным решением? Что вы делаете в таком случае?

Устраиваю выходной. Если я перенапрягусь, то люблю полежать на солнце и немного поджариться, пока все эти напряги не испарятся из головы.

Что составляет успех в торговле?

Ясность мышления, способность сохранять сосредоточенность и строжайшая дисциплина.

Дисциплина важнее всего: выбери свой метод и придерживайся его. Но при этом нужно быть достаточно гибким и вовремя переключаться на что-то иное, если выбранный метод оказался непригоден. Надо суметь признаться: «Да, мой метод работал на этом типе рынка, но сейчас у нас рынок другого типа».

Каковы ваши торговые правила?

Увеличиваю или уменьшаю размер позиции всегда понемногу — так я могу рассредоточить свой риск. Я не люблю исполнять крупный приказ разом.

А еще?

Я с неизменным уважением отношусь к биржевой площадке. Я никогда ничего не принимаю за данность. Веду домашний анализ: продумываю весь прошедший рабочий день, решаю, что было сделано правильно, а что — нет. Это одна часть домашнего анализа. Другая — ориентирована в будущее. Какой вариант событий устроит меня завтра? Что будет, если произойдет нечто противоположное? Что, если ничего не произойдет? Надо продумывать все варианты. Нужно делать упор на оценивании и планировании, а не на простом реагировании.

Из первого заработанного миллиона вы какую-то часть отложили для страховки на случай наихудшего варианта?

Нет. Мои торговые стратегии множились, и я нуждался в новом капитале. Позднее, когда я еще подзаработал, я начал вкладывать деньги в другие проекты: недвижимость, магазины, биржевые места и тому подобное. С крахом рынка — не люблю этот термин — в понедельник 19 октября я обнаружил, что у меня нигде нет крупной суммы наличными. Поэтому я изъял пару миллионов долл. из оборота и купил казначейские векселя.

Как вы ставите перед собой цели?

До недавних пор я устанавливал цели на денежной шкале. Во-первых, я хотел стать миллионером до тридцати лет. Я сделал это, не достигнув и двадцати пяти. Потом я решил, что нужно бы столько же зарабатывать за год, — сделал и это. Если сначала целью было количество, то дальше это стало не так уж важно. Сейчас мне хочется заниматься чем-то не только прибыльным, но и интересным.

Например, сейчас я занимаюсь организацией торговой компании и компьютерной фирмы. Я также хочу создать семью.

Что для вас успех?

Стать лучшим в своем деле, как Брюс Спрингстин в рок-музыке. Так я судил об успехе раньше. В моем случае это должно выражаться в денежной форме. Теперь успех для меня ассоциируется, скорее, с качеством жизни. Многие полагают, что я добился успеха, но сам я этого не ощущаю. На самом деле. Да, я заработал кучу денег, преуспев в этой одной сфере своей жизни. Я помогаю нуждающимся, но я не реализовался в семейном плане. Что есть успех? Я не знаю. Догадываюсь только, что деньги не имеют к этому отношения.

Но когда-то вы так не считали?

Да. Честно говоря, деньги важны только своей влиятельностью. Видите вон того человека? Я понятия не имею, кто он такой. Предположим, он подойдет и заговорит с нами. Если мое первое впечатление о нем будет очень плохим, то я, вероятно, не стану его особо уважать. Но если вы позже скажете мне, что он стоит 50 миллионов долларов, которые сам и заработал, то это полностью изменит мое мнение о нем. Возможно, это несправедливо, но так уж оно есть на самом деле.

Как торговля влияет на вашу личную жизнь?

С деловой точки зрения я вполне справляюсь, а в социальном плане терплю поражение. Торговля не позволяет уделять женщинам и друзьям столько времени, сколько они требуют. Люди иногда любят просто посидеть и поболтать. За исключением деловых разговоров — как сейчас с вами, — это не по мне.

Вы всегда так цените время?

Да. В отличие от многих. Меня иногда спрашивают: «Неужели вы дома никогда просто не посидите у телевизора?»

И как?

Ну, телевизор может быть и включен, но моя голова останется занятой торговлей. Вчера около полуночи, придя со званого ужина, я устал и хотел спать, но не ложился до двух ночи, анализируя сделки. Это как наркомания. Раньше было и того хуже. Я много натерпелся от своих бывших подруг из-за того, что прихватывал работу и на свидания. Теперь я уже так не делаю, но все равно не перестаю думать о торговле.

Чем вы отличаетесь от других?

Я уверен, что могу справиться с чем угодно, и я не боюсь тяжелой работы. Сейчас, например, я работаю над соглашением с одним французским банком о создании торговой компании. Прямо не могу дождаться, когда это дело заработает — чтобы поскорее приступить к занятиям, обучая ребятишек трейдерскому мастерству. Не знаю точно, сколько этот банк собирается мне выделить, но я смогу поработать с сотнями миллионов. Такой вызов как раз по мне.

Важно понимать, что многие выдающиеся трейдеры, интервью с которыми приведены в этой книге, не сразу добились успеха. Первый торговый опыт Салибы был настолько плачевным, что даже навел его на мысль о самоубийстве. Однако никто из этих трейдеров не утратил веры в себя и стойкости духа. Несмотря на неудачное начало, этих качеств оказалось достаточно для того, чтобы в итоге привести к успеху. Стойкость Салибы не только позволила ему вернуться на биржу после провального старта, но и сыграла важную роль в другие моменты его торговой карьеры. Например, многие, столкнувшись с такими постоянными нападками, которым Салиба подвергался, торгуя акциями «Teledyne», вероятно, отказались бы от своей стратегии.

Этот же пример иллюстрирует другое важное качество выдающегося трейдера: способность даже в сложных ситуациях сохранять жесткий контроль над риском. Салиба, иронично именуемый «однолотовым», конечно же, не избежал мучительного искушения торговать более крупными позициями по «Teledyne». He поддавшись этому искушению, он дисциплинированно продолжал торговать небольшими объемами до тех пор, пока его капитал не вырос достаточно сильно, чтобы позволить ему увеличить размер своей позиции.

Скрупулезный анализ множества различных сценариев развития событий, который подготавливает Салибу к любым неожиданностям, является решающим компонентом его успеха. Путем оценки всех возможных «что, если» Салиба может извлечь выгоду из таких ситуаций, как падение акций 19 октября, а не впадать из-за них в ступор. У многих образ выдающегося трейдера ассоциируется с эдакой «пальбой от бедра» — резвым и полуинтуитивным курсированием в рынки и из них. На деле все выглядит куда менее эффектно. Большинство выдающихся трейдеров своим успехом обязаны упорному труду и подготовке. На поверку многие очень удачливые трейдеры, подобно Салибе, ежевечерне корпят над своими «уроками», не позволяя развлечениям и другим делам вмешиваться в их распорядок анализа рынка. А если они отступают от него, то это обычно заканчивается денежными потерями. Как выразился сам Салиба, рассказывая о недавней упущенной сделке, когда, будучи в командировке, он не смог отдать приказа: «Это стоило мне десяти штук, а из таких кусочков складываются состояния».