В разговоре выяснилось, что нам почти приходилось встречаться, три года назад, зимой, на хребте Баскак. Это «почти встретиться» требует небольшого лирического отступления.
Три с лишним года назад, на 8е марта, ходили мы в трехдневный поход на Бахмур. Заходили с Сухой Ати, за день поднялись на вершину, на следующий день прошли хребтом Баскак, перевалили его, заночевали в Сплавном, на третий день через Черное Плесо вышли в Сим. Простенький выезд оказался очень тяжелым физическим испытанием для многих участников этого похода. Команда у нас была не схоженная, из троих парней - один шел первый раз в зимний поход, второй нес слишком тяжелый рюкзак, только и думая о том, на кого бы перекинуть лишний вес, у третьего парня и у меня лыжи не подлипали, поэтому нам приходилось чаще всех тропить лыжню. Днем было почти жарко, подлип 4 был страшный, идти очень тяжело. Правда, при крутом подъеме, подлипающие лыжи помогают больше, чем мешают, поэтому те, у кого лыжи подлипали, очень быстро оставили нас с Игорем позади. Наши лыжи отдавали назад при каждом шаге, приходилось закладывать длинные траверсы по горе, а это опять же, лишняя тропежка. На исходе сил мы выбрались наверх, к стоянке, час спустя после шедших впереди. Костра еще не было, правда уже стояла палатка, а в ней печка, но дров еще никто не приготовил, видимо ждали нас. Не успев отдышаться, только сбросив рюкзаки, мы отправились за дровами. Вернее, Игорь начал разводить костер, а мы с миниатюрной девушкой Гузелью, вооружившись пилой-цепочкой, съехали чуть ниже по склону, свалили и распилили на чурбаки, три сухие пихты. Оставалось только поколоть эти дрова, но ни у одного из наших парней на это не оказалось сил. Между тем наступила ночь, а с ней пришел и мороз. Так мы и залезли в нетопленую палатку, продрожали в ней всю ночь, ибо вшестером очень трудно надышать высокий десятиместный шатер. К тому же, поскольку печка не топилась, в трубу вытягивало даже те жалкие крохи тепла, что нами выдыхалось. Зато на стенках намерзал иней.
Утром, вместо того, чтобы выйти пораньше, по насту, наш руководитель и владелец палатки, принялся ее сушить. Сушил до полудня, когда опять потеплело, и опять начался подлип!
Вышли мы со стоянки поздно, съехали по седловине между горой Бахмур и Баскаком, и здесь наткнулись на охотничью лыжню. С утра прошел человек с двумя собаками. Поскольку мне доставалось тропить больше всех, я очень обрадовалась этой лыжне! Охотник пришел из-за хребта, именно туда нам и было нужно, поэтому мы стали на лыжню, и идти сразу стало веселей. Но парни все равно шли медленно, отдыхать приваливались каждые полчаса, мне такой порядок движения стал надоедать, поэтому, как только начался спуск, я улетела вперед, благо лыжи отлично скользили! Чуть позже из-за этого у нас вышла размолвка с руководителем, который собирался с лыжни свернуть, спуститься в Сплавной по Гремячему Ключу, а я этот поворот пролетела, и теперь из-за меня нужно возвращаться назад! Меня это очень сильно возмутило, я сказала тогда, что если он хочет тропить, пусть идет по Гремячему, я же пойду по лыжне, которая выведет, если не в Сплавной, так к избе или к дороге!
Так оно и получилось, охотничья избушка стояла под склоном, по которому мы лихо скатились. У избушки стоял «Буран», чей след уходил в сторону Сплавного, вдоль речки Казамаш.
Мы не стали заходить в избу, просто попили чай возле нее, да и пошли дальше.
Теперь я стояла, разговаривая с тем охотником, чья лыжня так выручила нас тогда!
Было бы странно, что разговор не коснулся медведей – я рассказала о следах, встреченных на Баскаке, вспомнила, как наткнулась на медвежий след, в пятистах метрах от околицы Черного Плеса. На это Юрий Куликов (так, оказывается, зовут моего нового старого знакомого) ответил, что мишки здесь частые гости, любят поворошить ульи. Буквально неделю назад лакомка пытался залезть в огород к Анвару, там стоят штук пять ульев, а сам Юра несколько дней назад был вынужден стрелять по молодому медведю, залезшему на пасеку. Вот поэтому Юра на ночь отвязывает собак.
Я вспомнила о безотчетной тревоге, охватившей меня прошлой ночью, порадовалась, что послушалась внутреннего голоса, мало ли где бродил хозяин лесов, может быть и недалеко от нас. Даже если бы и не напал на лошадок, так перепугал бы их до полусмерти!
Еще мы поговорили о лошадях, действительно, кобыла хозяина оказалась орловской рысистой, а отцом жеребенка был русский рысак. Родилась Кристина (так зовут кобылу) у нас, в Башкирии, в Дуванском районе, а коза Аленка привезена из Чишмов. Так что почти все животные Юры Куликова – наши земляки! Сам Юра держит в Плесе пасеку, все лето живет здесь, почти безвылазно, продукты ему привозит сын. Сейчас как раз подошло время роения пчел, но в дождь рой не вылетит, вот Юра и взялся за строительство! Когда я собралась уходить, он вдруг сказал, что ждет нас вечером в гости. Нет, не зря чесался Ларисин нос!
Ой, как мы посидели в гостях у Юры! Человек, живущий один, в глуши, видящий людей только по выходным, ухватился за возможность пообщаться! К тому же с нами общаться интересно – тем для разговора много, да и сама ситуация слишком необычна для деревенского мужика. Местные женщины не интересуются ни лошадьми, ни охотой, ни лесом, не знают ничего, кроме дома, огорода, да покоса. И на покос дорогу не найдут самостоятельно, даже лошадь не запрягут! Бывают, конечно, исключения, но они лишь подтверждают общее правило!
Вот почему Юра воскликнул: «Две женщины, на лошадях, без оружия, только с собакой, по тайге – рассказать кому – не поверят!» И после паузы, еще раз обдумав: «Нет, точно, - не поверят!» Я ткнула Михайловну в бок: «Не кажется ли тебе, что мы медленно и гордо въезжаем в легенду?». Так мы и проговорили часов до трех утра, медовуха на березовом соке, любезно выставленная хозяином, развязала языки, сделав разговор непринужденным. Мы говорили о лесе и его обитателях, о собаках, лошадях, походах, охоте, а потом и просто – о жизни. Когда же мы собрались домой, Юра пригласил нас переехать к нему, ибо дождь все не перестает, а в доме хоть посушиться можно. Мы, в общем – то согласия не дали, в надежде, что завтра все же тронемся дальше, да и не намокли мы сильно, разве что палатка, и то - только тент, но Юра настаивал, даже пообещал проводить нас до Межи5, по которой мы выйдем на шоссе гораздо быстрее, нежели Гребнем. Так мы и ушли, ни до чего не договорившись, в дождливую черноту, а, вернувшись в палатку, завалились спать, на этот раз, не тревожась за лошадей на пастбище.
Июня 2006г. День шестой.
Проснулась я от треска мотоцикла, да от ругательств: «Откуда, *****, здесь взялась эта ***** лошадь!» Я выскочила из палатки, торопливо натягивая джинсы, побежала к калитке. К счастью, мотоциклист вовремя заметил аркан, протянутый Незабудкой через дорогу, притормозил, объехал.
