Встретился с нахальным взглядом барона де Вально.

"Глаза этого подхалима так и горят, - сказал он про себя. - Как

торжествует эта низкая душонка! Если бы это зрелище было единственным

Следствием моего преступления, и то я должен был бы проклинать его. Бог

Знает, чего он только не будет плести обо мне госпоже де Реналь, сидя у них

зимними вечерами".

Эта мысль мигом вытеснила все остальные. Но вскоре Жюльен был выведен

Из своей задумчивости громкими одобрительными возгласами. Адвокат окончил

Свою речь. Жюльен вспомнил, что полагается пожать ему руку. Время пролетело

Удивительно быстро.

Адвокату и подсудимому принесли подкрепиться. И тут только Жюльен с

крайним изумлением обнаружил одно обстоятельство: ни одна из женщин не

Покинула зала, чтобы пойти поесть.

- Я, признаться, помираю с голоду, - сказал защитник. - А вы?

- Я тоже, - отвечал Жюльен.

- Смотрите-ка, вот и супруге господина префекта принесли поесть, -

сказал адвокат, показывая ему на маленькую ложу. - Мужайтесь: все идет

Отлично.

Заседание возобновилось.

Когда председатель выступил с заключительным словом, раздался бой часов

- било полночь. Председатель вынужден был остановиться; в тишине, среди

Общего напряженного ожидания, бой часов гулко раздавался на весь зал.

"Вот он, мой последний день, наступает", - подумал Жюльен И вскоре он

Почувствовал, как им неудержимо овладевает идея долга. До сих пор он

Превозмогал себя, не позволял себе расчувствоваться и твердо решил

Отказаться от последнего слова. Но когда председатель спросил его, не желает

Ли он что-либо добавить, он встал. Прямо перед собой он видел глаза г-жи

Дервиль, которые при вечернем освещении казались ему необычайно блестящими.

"Уж не плачет ли она?" - подумал он.

- Господа присяжные!

Страх перед людским презрением, которым, мне казалось, я могу

Пренебречь в мой смертный час, заставляет меня взять слово. Я отнюдь не имею

чести принадлежать к вашему сословию, господа: вы видите перед собой

Простолюдина, возмутившегося против своего низкого жребия.

Я не прошу у вас никакой милости, - продолжал Жюльен окрепшим голосом.

- Я не льщу себя никакими надеждами: меня ждет смерть; она мной заслужена. Я

Осмелился покуситься на жизнь женщины, достойной всяческого уважения,

Всяческих похвал. Госпожа де Реналь была для меня все равно что мать.

Преступление мое чудовищно, и оно было предумышленно. Итак, я заслужил

Смерть, господа присяжные. Но будь я и менее виновен, я вижу здесь людей,

Которые, не задумываясь над тем, что молодость моя заслуживает некоторого

Сострадания, пожелают наказать и раз навсегда сломить в моем лице эту породу

Молодых людей низкого происхождения, задавленных нищетой, коим

Посчастливилось получить хорошее образование, в силу чего они осмелились

Затесаться в среду, которую высокомерие богачей именует хорошим обществом.

Вот мое преступление, господа, и оно будет наказано с тем большей

Суровостью, что меня, в сущности, судят отнюдь не равные мне. Я не вижу

Здесь на скамьях присяжных ни одного разбогатевшего крестьянина, а только

Одних возмущенных буржуа...

В продолжение двадцати минут Жюльен говорил в том же духе; он высказал

Все, что у него было на душе. Прокурор, заискивавший перед аристократией, в

Негодовании подскакивал на своем кресле; и все же, несмотря на несколько

Отвлеченный характер этого выступления Жюльена, все женщины плакали навзрыд.

Даже г-жа Дервиль не отнимала платка от глаз. Перед тем как окончить свою

Речь, Жюльен еще раз упомянул о своем злоумышлении, о своем раскаянии и о

Том уважении и безграничной преданности, которые он когда-то, в более

Счастливые времена, питал к г-же де Реналь. Г-жа Дервиль вдруг вскрикнула и

Лишилась чувств.

Пробило час ночи, когда присяжные удалились в свою камеру. Ни одна из

Женщин не покинула своего места, многие мужчины вытирали глаза. Сначала шли