Оживленные разговоры, но мало-помалу в этом томительном ожидании решения

Присяжных усталость давала себя чувствовать, и в зале водворялась тишина.

Это были торжественные минуты. Огни люстр уже начинали тускнеть. Жюльен,

Страшно усталый, слышал, как рядом с ним шел разговор о том, хороший это или

Дурной признак, что присяжные так долго совещаются. Ему было приятно, что

Все решительно были за него; присяжные все не возвращались, но тем не менее

Ни одна женщина не уходила из зала.

Но вот часы пробили два - и сразу вслед за этим послышалось шумное

Движение. Маленькая дверца комнаты присяжных распахнулась. Г-н барон де

Вально торжественно и театрально шествовал впереди, за ним следовали все

Остальные присяжные. Он откашлялся и затем провозгласил, что присяжные, по

Правде и совести, приняли единогласное решение, что Жюльен Сорель виновен в

Убийстве, и в убийстве с заранее обдуманным намерением. Это решение влекло

За собой смертную казнь; приговор был объявлен тотчас же. Жюльен взглянул на

Свои часы, и ему вспомнился господин де Лавалет; часы показывали четверть

третьего. "Сегодня пятница", - подумал он.

"Да, но это счастливый день для Вально, который посылает меня на

Казнь... Меня слишком хорошо стерегут, чтобы Матильда могла спасти меня, как

Это сделала госпожа де Лавалет... Итак, через три дня, в этот самый час, я

узнаю, какого мнения следует держаться о великом "Может быть".

Тут он услышал громкий крик, и это вернуло его на землю. Женщины вокруг

Него рыдали навзрыд; он увидел, что все повернулись лицом к маленькой нише,

Которая завершала собой венчик готического пилястра. Позже он узнал, что там

Скрывалась Матильда. Так как крик больше не повторился, все снова обернулись

К Жюльену, которого жандармы силились провести через толпу.

"Постараемся не дать повода для зубоскальства этому мошеннику Вально, -

Подумал Жюльен. - С какой приторной постной рожей объявил он это решение,

Которое влечет за собой смертную казнь, тогда как даже у этого бедняги,

Председателя суда, - а уж он, конечно, не первый год судьей, - и то слезы

Выступили на глазах, когда он произносил приговор. Какая радость для Вально

Отомстить мне, наконец, за наше давнее соперничество из-за госпожи де

Реналь!.. Так, значит, я ее больше не увижу! Все кончено. Последнее "прости"

Уж невозможно для нас, я чувствую это... Как я был бы счастлив сказать ей, в

каком ужасе я от своего злодейства!

Вот только эти слова: я осужден справедливо".

XLII

Жюльена снова отвели в тюрьму и поместили в каземат, предназначенный

Для приговоренных к смертной казни. И он, который всегда все замечал вплоть

До мельчайших подробностей, на этот раз даже не заметил, что его не повели

Наверх, в его башню. Он был поглощен мыслью о том, что он скажет г-же де

Реналь, если ему выпадет счастье увидеть ее в последнюю минуту. Он думал,

Что она тут же прервет его. И ему хотелось сказать как-нибудь так, чтобы она

с первых же слов поняла его раскаяние. "После такого поступка как убедить

ее, что я только ее одну и люблю? Потому что ведь как-никак я все-таки

покушался убить ее, то ли из честолюбия, то ли из-за любви к Матильде".

Укладываясь спать, он почувствовал прикосновение грубых холщовых

простынь. У него точно открылись глаза. "Ах, да! Ведь я в каземате, - сказал

Он себе, - для приговоренных к смерти. Справедливо...

Граф Альтамира рассказывал мне, что Дантон накануне смерти говорил

своим громовым голосом: "Какая странность, ведь глагол "гильотинировать"

нельзя спрягать во всех временах! Можно сказать: я буду гильотинирован, ты

будешь гильотинирован, но не говорят: я был гильотинирован".

"А почему бы и нет, - продолжал Жюльен, - если существует загробная

жизнь?.. Сказать по правде, если я там встречусь с христианским богом, я

Пропал, - это деспот, и, как всякий деспот, он весь поглощен мыслями о