Первенец советского тракторостроения

Довоенный Сталинград с первых лет Советской власти стал для нашего народа олицетворением его революционной и трудовой славы. Именным почётным Красным знаменем Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета и орденом Красного Знамени был награждён царицынский пролетариат за героизм, проявленный в защите родного города в 1918-1919 годах. За годы довоенных пятилеток Сталинград превратился в мощный индустриальный центр Поволжья. Он стал городом тракторостроителей, сталеваров, машиностроителей, энергетиков, судостроителей.

Начало строительства на пустынном волжском берегу невиданного для нашей страны первого тракторного завода пришлось на конец 20-х годов. В 1926 году решение об этом было принято Высшим Советом народного хозяйства СССР. Завод был построен в числе первых промышленных объектов, возведённых по планам ускоренной индустриализации СССР. Строительство осуществлялось с привлечением специалистов из западных стран, в первую очередь – США. Обширная площадка для завода-гиганта была выбрана в 14 километрах от центра города.

Многие сотни рабочих с предприятий всей страны, семь тысяч комсомольцев возвели здесь за 11 месяцев его корпуса и остались в них осваивать американскую технику. Вслед за энтузиастами потянулись в эти места и люди за верным заработком, житейской перспективой...

Завод построили почти на год раньше срока. В строй действующих СТЗ был введён в 1930 году. Он стал носить имя Ф.Э. Дзержинского, памятник которому был поставлен перед центральной проходной завода. 17 июня 1930 года с конвейера сошёл первый колёсный трактор СТЗ-1, а 20 апреля 1932 года была освоена проектная мощность завода. С конвейера сходило 144 трактора в сутки. К 1941 году Сталинград поставлял сельскому хозяйству более половины общего количества тракторов, произведённых в СССР.

В то время 125 фабрик и заводов имел Сталинград. Металлургический завод «Красный Октябрь» – один из самых крупных в СССР заводов специальных высококачественных сталей и проката, без которых не может обойтись автомобильная и тракторная промышленность. Со стапелей Сталинградской судоверфи стали сходить бензоналивные баржи грузоподъёмностью 4 тысячи тонн и длиной 108 метров. Речные суда подобных размеров ещё не строились тогда нигде в мире.

На заводах и фабриках города трудились свыше ста тысяч рабочих и служащих. Население Сталинграда уже в 1940 году перевалило за полмиллиона человек. Обрамлённый зеленью садов и многокилометровым зелёным кольцом, Сталинград из года в год хорошел и становился одним из наиболее благоустроенных городов Советского Союза.

Война поменяла специализацию Тракторного завода на производство новых танков Т-34 и артиллерийских гусеничных тягачей. СТЗ в считанные недели первым в стране освоил массовый выпуск прославленных «тридцатьчетвёрок» по всему технологическому циклу, а также дизелей к ним, артиллерийских тягачей, снарядов, бомб. Во второй половине 1941 года СТЗ дал 42% танков Т-34, выпускаемых в нашей стране.

Сталинградские «тридцатьчетвёрки» проходили по Красной площади во время памятного парада в ноябре 1941 года.

В июле 1942 года Сталинградскому тракторному, занявшему первое место во Всесоюзном соцсоревновании, было вручено переходящее Красное знамя ГКО, которое позднее передано коллективу на вечное хранение.

К августу 1942-го, по сути дела, только один СТЗ продолжал давать нашим бронетанковым войскам реальные танки. Харьковскиий тракторный и подшипниковые заводы находились на колёсах… Танковая база на Урале только зарождалась. А фронту были нужны танки. И как можно больше. Тем более что танковые бои шли уже на Дону.

Решающую роль в обеспечении танкового производства на СТЗ, особенно при разрушении производственной кооперации вследствие продвижения немцев вглубь страны и эвакуации многих предприятий, играл замнаркома танкостроения Алексей Адамович Горегляд. На СТЗ он всецело отвечал за выпуск Т-34. Не хватает металла, резины, электрооборудования, подшипников. Под его руководством инженерами, конструкторами и рабочими завода было пересмотрено-переконструировано и организовано производство более 300 наименований узлов и деталей танка и двигателя к нему. Организовано и производство недостающих изделий, не имеющих ничего общего с профилем танкостроения.

И каждому вопросу необходимо было найти техническое решение, которое было бы равноценным или равнопрочным и полностью заменяющим поставку со стороны, затем вовремя внедрить в производство, не вызывая при этом остановку текущего выпуска танков. Так, из Харькова было получено всего 300 штук танковых моторов. Решение было найдено с использованием авиационных моторов, приспособив их по монтажным базам к установке на танки. Было собрано с авиационных заводов и аэродромов и вывезено на завод более 1100 двигателей. Конечно, такие бензиновые моторы на танках были малонадёжными, а танки, оснащённые ими, быстро выходили из строя. Но это решение дало возможность без остановки производства продолжить выпуск боевых машин, выиграть время для изготовления дизелей на самом СТЗ.

Освоение на СТЗ производства двигателя В-2 собственного изготовления и начало выпуска танков Т-34 с этим двигателем стали важным шагом в повышении качества «сталинградок» (Т-34 выпуска СТЗ), их надёжности и живучести в бою. И большой организационной, технической, производственной победой коллектива Тракторного под руководством А.А. Горегляда.

8 февраля 1942 года «за образцовое выполнение заданий правительства по производству танков и танковых моторов» Президиум Верховного Совета СССР наградил Сталинградский ордена Ленина тракторный завод орденом Трудового Красного Знамени. За успешное выполнение правительственных заданий был награждён орденом Ленина завод «Баррикады». Перевыполнял программу и третий гигант Сталинграда – металлургический завод «Красный Октябрь», чья легированная сталь шла на танки.

23 августа застало А.А. Горегляда в Сталинграде в очередной командировке на Тракторном. Ему было не привыкать: ведь, находясь на СТЗ с конца 1941 года и по март 1942 г., он фактически исполнял обязанности директора завода. Всё многообразие организационно-технических вопросов решалось и было по силам только заместителю наркома. Горегляд был очень авторитетным, эрудированным, инициативным представителем Центра. Голос не повышал. Всегда требовательный, рассудительный.

Многие рабочие завода знали Горегляда ещё с довоенного времени, считая именно его полновластным хозяином на Тракторном. Действительный директор К.А. Задорожный, назначенный на этот пост в ноябре 1941 года, вёл больше внутризаводскую работу, был при Горегляде как бы в качестве дублёра. Многим обратившимся к нему он часто говорил, что пока «проходит техминимум». Поэтому все обращались за решением важных вопросов к главному инженеру СТЗ Демьяновичу, который «обеими руками» управлял созданием танков, или к самому Горегляду.

Подолгу находился на заводе и сам нарком танковой промышленности Вячеслав Александрович Малышев, решая задачи обеспечения выпуска новой для завода военной продукции. В этот раз он прилетел в Сталинград в ночь с 18 на 19 августа. Оборона Сталинграда, работа его промышленности были в центре внимания Государственного Комитета Обороны. 15 июля 1942 года ГКО принял постановление «Об организации дополнительных перевозок по Волге военных грузов и сырья для сталинградских заводов». По решению ГКО от 19 августа главный танкостроитель страны в ранге заместителя Председателя СНК СССР стал представителем ГКО в Сталинградском промышленном районе. Теперь его главными задачами стали организация бесперебойной работы промышленности города и забота об эвакуации ресурсов для танкового производства на Урале и в Сибири. Поэтому В.А. Малышев очень интересовался железнодорожной переправой в Латошинке, ее бесперебойной работой. Часто бывая в Сталинграде, в последнее время всё больше по делам эвакуации производственных ресурсов, Малышев «по старой памяти» устраивал свою штаб-квартиру на СТЗ.

К августу 1942 года Тракторный работал на полную мощность. Государственный график производства танков предусматривал ежедневный выпуск (за исключением воскресных дней) 20 танков и 25 тракторов-тягачей. График ГКО жёсткий: 6-го, 11-го, 16-го, 21-го числа каждого месяца – шифровка директора и военпреда о выполнении государственного задания по выпуску Т-34. Июль – 451 танк. На август график – 520 танков.

Ежедневно из ворот СТЗ уходили на фронт до двух танковых рот. Но, по воспоминаниям участников тех событий, с выполнением государственного плана по танкам в середине августа была напряжённая обстановка. Поэтому многие рабочие, заводские механики-водители танков, инженерно-технические работники дневали и ночевали в цехах, забегая домой на час-другой пару раз в неделю. Но повышенное задание выполнено досрочно: к 20 августа завод выдал 240 танков.

…И вдруг невероятная, невозможная новость – немецкие танки у Тракторного! Фронт внезапно оказался у самых заводских проходных. Но нашей обороны здесь еще не было. Как и не было во всём городе регулярных красноармейских частей, способных дать отпор врагу. Счёт времени для организации обороны пошёл на часы.

Но испытания для сталинградцев только начинались.

 

Город в огне

Прорыв немцев 23 августа к Сталинграду на северных окраинах города привёл к вынужденному разрушению обеих переправ через Волгу – возле Тракторного завода и чуть подальше, за Рынком, железнодорожной переправы в Латошинке.

Инженерные части фронта изловчились навести через широкую Волгу и два её больших острова возле Тракторного завода переправу для автогужевого транспорта под грузы до 12 тонн. Как была тогда необходима эта сухопутная нить для снабжения наших армий, с великим напряжением, из последних сил сражавшихся на берегах Дона!

Пока могли отбиваться зенитные батареи, они своим огнём прикрывали разведение наплавной части автогужевой переправы, подрыв опор прибрежного въезда на переправу, а также отвод к левому берегу и притопление железнодорожных паромов в Латошинке. Тем самым было предотвращено проникновение частей противника на левобережье реки.

А единственной для всего Сталинграда железнодорожной паромной переправы на левый берег Волги между Латошинкой и затоном Шадринским не стало с утра 24 августа. До этой по-быстрому организованной переправы ранее была спешным порядком проложена прибрежная ветка в развитие заводских железнодорожных путей на правом берегу реки. С конца октября 1941 г. переправа перевозила в обоих направлениях все, что шло на колёсах и в пешем строю. За один раз все её паромы грузили на свои палубы до 200 машин. Их погрузка требовала 1,5-2 часа. Кроме автомашин одновременно грузились люди – до полутора тысяч человек. К тому же еще 300 человек перевозились ледоколом, имевшимся на переправе, а также различное вооружение, боеприпасы. С конца ноября 1941 года началась перевозка железнодорожных вагонов. Вместимость паромов составляла до 100 вагонов. В сутки в оба направления Латошинской переправой перевозилось до 900 вагонов.

На восток эвакуировались предприятия и люди. Сложное станочное оборудование, особо ценные материалы, заготовки перебазировались через Латошинку на Урал, где возводилась база гигантского Танкограда. С этой переправой появилась возможность подкреплять комплекс оборонных производств Сталинграда поставками металла и топлива с Урала и из Сибири. В Сталинграде безостановочно велось производство новых и восстановление повреждённых в боях танков, тракторов, автомашин.

Прорыв немцев севернее города сразу же вызвал огромнейшие трудности из-за полной отъединённости Сталинградского железнодорожного узла от всех правобережных железнодорожных направлений. Замерла недавно проложенная окружная железная дорога от Гумрака к Латошинке. Оборвались все народнохозяйственные и воинские перевозки вверх и вниз по Волге по сталинградским фарватерам. С 23 августа и до конца Сталинградской битвы в город больше не приходили поезда, не швартовались рейсовые пароходы, опустели Центральный и Тракторозаводский аэродромы…

С этого момента все выделяемые Ставкой резервы в помощь Сталинграду могли проложить себе путь только в упорных боях. А весь огромный объём перевозок к фронту, эвакуацию раненых и нетрудоспособных жителей города-воина предстояло осиливать маломощной заволжской ветке железнодорожного пути. Её предусмотрительно проложили вдоль реки Ахтубы уже в ходе войны на участке, ориентируясь по современной географии, от города Волжского до Ахтубинска (станция Владимировка). Ниточка сухопутной железнодорожной ветки по восточному берегу Ахтубы из вспомогательной превратилась в наиглавнейшую. Она была единственной кормилицей армии, сражавшейся в Сталинграде. Каждый патрон и снаряд, сухарь и медицинский индивидуальный пакет могли быть доставлены на поле боя не иначе как только с накатанной до блеска колеи Заволжской линии снабжения. Санитарным летучкам с бойцами, пролившими кровь в окопах на Волге, путь к специализированным госпиталям пролегал по этой же непрестанно терзаемой бомбёжками дороге, неизменно оживавшей после множества всяческих увечий пути и подвижного состава.

Правда истории, уважение к великому подвигу сталинградцев повелевают создать повествование о беспримерном героизме военных и гражданских железнодорожников. Если сосчитать, что ими сделано по возрождению растерзанных ударами вражеской авиации участков заволжского пути, то в итоге, вероятно, получится, что ветка была несколько раз как бы заново построена. Движение по ней не приостанавливалось. Для этого, бывалo, местами обходные колеи укладывали вдоль улиц населённых пунктов. И всё-таки эшелоны грузов к Сталинграду проталкивались.

Для обороны Сталинграда было возведено несколько многокилометровых оборонительных обводов. В затылок друг другу пролегали они от Чира и Дона до Западного Казахстана. Среди них – рубеж Заволжской железнодорожной ветки, возведённый преимущественно руками женщин, ни на день не переходил в руки противника, не знал пауз и передышек, нёс потери, но не знал поражений.

В день прорыва противника к Тракторному заводу на жителей Сталинграда, гарнизон города обрушилось ещё одно бедствие. Одновременно с выходом к городу наземных войск началось невиданное по силе и продолжительности воздушное нападение огромным числом самолётов 4-го воздушного флота Рихтгофена.

Утром 23 августа основная масса его ударной авиации была ещё сосредоточена на поддержке наступления танковых соединений 4-й танковой армии, обрушивая массированные бомбово-штурмовые удары по левофланговым соединениям 64-й армии. С 11 часов была начата штурмовка позиций зенитной артиллерии северо-западнее Сталинграда, куда был направлен удар танковых и моторизованных авангардов 14-го танкового корпуса Витерсгейма, прорывавшихся к Волге с плацдарма на Дону.

И вот, стремясь парализовать город, морально сломить его защитников, примерно в половине пятого вечера гитлеровцы начали адскую бомбардировку центра и его промышленных объектов. На город пошли сотни немецких самолётов. Поднебесье от горизонта до горизонта заполнили безостановочно сновавшие крупные группы вражеских бомбардировщиков, штурмовиков, истребителей. Близость захваченных у нас аэродромов позволяла им, что называется, ходить чёртовым колесом. Участвовало не менее 600 самолётов, каждый по 2-3 вылета.

Весь остаток дня и вечер продолжались массированные налёты. Сбрасываются зажигательные и огромной взрывной силы фугасные бомбы. Самолёты заходили, главным образом, с северо-запада, где в значительной степени была ослаблена зенитная защита, так как зенитчики на этом участке непрестанно отбивались от прорвавшихся с Дона танков противника. К вечеру много орудий и орудийных расчётов вышло из строя. В сталинградском небе как бы образовалась брешь, в которую и устремилась воздушная армада фашистских убийц.

Кварталы в центре города, речной порт, железнодорожный узел потонули в выбросах пламени, тучах дыма, пыли, праха с пожарищ. Вихри раскалённого воздуха подхватывали тлеющие угли и головешки. Деревянные постройки, внутренность кирпичных коробок выгорали дотла. Столбы линий связи, энергоснабжения, вагоны трамвая обугливались мгновенно. Опадавшие провода свивались в неразделимые сплетения. В западне оказывались автомашины с такими удавками, навивавшимися на колёса и карданные валы. Ни разрубить, ни стащить, тем более под огнём. Тротуары покрылись слоем мелко истолчённого стекла, душераздирающе визжавшего под ногами.

В порту выгорали, рушились причалы. Подходы к берегу преграждали сожжённые, застрявшие на мелях, потерявшие ход пароходы, баржи, плоты. Под водой оказались боеприпасы, мука, зерно, вобла и прочее. У самого уреза воды вздыбились опрокинутые взрывами вагоны, платформы, грузы вдоль портовой железнодорожной ветки. По Нижней Волге на многих участках дымились нефтепродукты из подорвавшихся на немецких магнитных минах барж каравана судов Волготанкера, также застигнутого бомбардировщиками. В сторону Астрахани расплылось набухшее, угнетавшее людей дымовое затмение. Не всякий раз пробивался сквозь него свет солнца, луны.

Центр города лежал в развалинах. В центральных районах города – Ерманском и Ворошиловском было разрушено 90 процентов зданий. В промышленных районах разрушения оказались менее значительными. Противник рассчитывал захватить главные промышленные предприятия и потому сознательно не уничтожал их с воздуха, а лишь выводил из строя производство. Наоборот, сыпал листовками с призывами к гражданам сохранять оборудование и другие материальные ценности на производстве до скорого прихода немцев, мол, зачтётся перед оккупантами…

В документах Волжской военной флотилии и Верховного Главного Командования имеются примечательные свидетельства о том, как на фоне затемнённых каспийского, черноморского побережий на десятки километров был виден освещённый заревом пожара волжский берег Сталинграда.

…В Москву тягостное известие первоначально пришло не из Сталинграда. В результате небывалой бомбёжки телефонная и телеграфная связь города с Москвой нарушилась. Едва около полудня из Москвы в Закавказье спешно отправили предписание об объявлении военного положения в крупных городах и на побережьях Черного и Каспийского морей, как часом-двумя позже из Нижнего Поволжья в столицу донеслась весть о резком ухудшении обстановки. Секретарь Саратовского обкома партии П.Т. Комаров по телефону ВЧ передал в Ставку, что водники пароходства в один голос твердят: видели немецкие танки на берегу Волги, поблизости от северной части Сталинграда. Стреляли по нашим пароходам, есть потери.

Утро незабываемо трагического дня 23 августа застало недавно назначенного начальника Генштаба Красной Армии А.М. Василевского на Сталинградском фронте. Он находился в войсках 62-й армии, отрезанной от основных сил Сталинградского фронта прорывом фашистских войск к Волге. Подробный доклад Верховному Главнокомандующему А.М. Василевский смог сделать только поздно ночью 24 августа, после того как телефонная связь через Волгу была восстановлена. Ему стоило больших трудов убедить Сталина в том, что город остаётся в наших руках, что командование фронта, заместитель Председателя Совнаркома В.А. Малышев, городской комитет обороны не только находятся в городе, но и совместно принимают меры, чтобы отстоять его. В ответ на изложенные Василевским просьбы было разрешено для усиления обороны внутри города повернуть к Сталинграду несколько стрелковых соединений, следовавших по железной дороге к Астрахани.

Этот момент предопределил дальнейшую фронтовую судьбу отдельных стрелковых бригад Горохова, Болвинова, Андрусенко. От Нового Баскунчака их эшелоны поворачивали к Сталинграду по только что построенной Заволжской железнодорожной ветке вдоль реки Ахтубы. Той ветке суждено было стать в буквальном смысле дорогой жизни для армий, оборонявшихся в Сталинграде.

А пока вопрос жизни или смерти Сталинграда, его оборонных заводов, судьба сотен тысяч жителей и находящихся в городе эвакуированных решалась в самой северной части города, в Тракторозаводском районе, у стен Сталинградского тракторного и в его рабочих посёлках.