А как вышел запас, дал Серёга Дудко

Водочки акварельной родной.

Потому-то пяток акварелей всего

С Гималаев привёз он домой.

Ах, гора Макалу! Мы вступили в игру.

Там наш русский Иван не пропал.

Николай и Андрей из небесных дверей

Вместе с ним озирали Непал!

Но скрепили сердца, выполняя приказ,

«барсы» Гена, Олег да Ильич.

Пусть до цели был шаг, но с того ты и «барс»,

Чтобы общей победы достичь.

Мы ползли, как в бреду,

Мы взошли на мечту

Мы вернулись домой без потерь,

Но в смущеньи, что к нам свою дочь Макалу

Джомолунгма ревнует теперь!

 

 

Часть 3. Команда тысячелетия

 

 

Русские идут и возвращаются: 12 из 12!

 

Ищи меня в сквозном весеннем свете…

 

В. Ходасевич

 

Через год осенью была экспедиция в Альпы на Монблан – путешествие через шесть стран Европы по пути войск непобедимого Александра Васильевича Суворова.

Наша экспедиция входила в состав российской делегации, принимавшей участие в международных торжествах, посвящённых празднованию 200-летия перехода Суворова через Альпы.

…На перевале Сен-Готард поклонились бронзовому российскому полководцу – его лошадь ведёт под уздцы бронзовый швейцарский проводник.

Потом видели легендарный «Чёртов мост», мемориал в память о доблести русских воинов – двенадцатиметровый православный крест, высеченный в отвесном монолите гранитных скал. По сторонам государственные флаги России и Швейцарии.

…Швейцарские гвардейцы в почётном карауле…

…Торжественный молебен представителей российской патриархии во главе с Владыкой Волокаламским и Питерским Питиримом…

...Театрализованное представление: под обгорелым суворовским флагом русские гренадёры палят из длинноствольных ружей… густой пороховой дым клубится над тесниной ущелья бурной Рейсы…

…Учения швейцарской горно-стрелковой дивизии… банкет с офицерами… красное и белое вино с портретом Суворова на этикетках…

…Венское кладбище: могилы Гайдна, Моцарта, Бетховена, Шуберта, Брамса, Штрауса…

…Идеально ухоженные кладбища советских солдат, погибших при освобождении Европы от фашизма…

…Пивной ресторан на свежем воздухе – чистота, как у нас в аптеках. Обслуживание с улыбкой. Очень много народу: друзья, подружки, кавалеры с барышнями, зрелые супружеские пары с детьми, юные родители с грудными младенцами, бабушки и дедушки с внуками. Все нарядные, весёлые, дружелюбные. Все много курят, много красиво едят, много пьют из красивых хрустальных бокалов. Нет мрачных, пьяных, злобных, агрессивных. Есть человеческое достоинство и приятное общение...

…Уютный подвальный кабачёк, над входом год основания – 1190. Низкие сводчатые потолки. Свечи. На кирпичной стене бронзовый барельеф Бетховена – он часто тут пировал…

…Концерт самодеятельного женского ансамбля, состоящего из жён дипломатов и сотрудников российского посольства…

…Водный клуб для горожан – под прозрачным куполом тридцатиметровой высоты несколько саун, гидромассаж, огромные бассейны, соединённые каналами… фонтаны, водопады, пальмы, цветы... Свежий, сухой воздух…

…На центральной площади концерт духового оркестра воспитанников Московского военно-музыкального училища, множество народу – принимают искусство суворовцев восторженно…

…Множество детей и взрослых на многочисленных спортплощадках…

…Множество велосипедистов всех возрастов на специальных велодорожках…

…Автобусы и троллейбусы с пандусом для инвалидов-колясочников…

…Дорожные работы только по ночам, не мешая движению…

…Только вступил на «зебру», весь транспорт замирает…

…На этикетках многих итальянских вин портреты знаменитостей: Муссолини и Гитлер, Сталин, Ленин и Троцкий, Фидель Кастро, Брежнев, Мао Дзе-Дун, Гагарин, Маркс, Кеннеди, Ельцын, Горбачёв, Эйнштейн, Менделеев и Коперник, Магеллан, Жириновский и Чубайс…

…Вызвали восторг знаменитые Вена, Берн, Баден… крохотные и симпатичные Вассен, Андермат и Шамони… великие Рим и Париж… Милан – красивый, как праздничный фейерверк… великолепный Турин… прекрасная Верона… неподражаемая Венеция… красавица Братислава... Дворцы и замки, крепости и монастыри, церкви, мечети и синагоги, театры, галереи и музеи... Замечательная архитектура, скульптура, монументальная и станковая живопись, декоративно-прикладное искусство... Античность, ренессанс, готика, классицизм, авангардизм…

…Цветы, цветы – по всей Европе везде цветы. И музыка. Ухоженность всего. Достаток. Радость жизни. Самоуважение. Чистота, вызывающая зависть и недоумение – неужели такое возможно?..

Но красивых женщин, западнее Словакии, нет!

 

А Монблан, впечатления от общения с ним, это отдельная песня. Его высота 4807. А у нас на Эльбрусе Скалы Пастухова – 4800 – на тренировочных сборах ходим туда каждый день, часто там ночуем. Седловина Эльбруса – 5300, вершины – 5633 и 5642. Ехали к Монблану с победным настроением!

 

 

Из дневника:

…25 сентября. Дождь, ливший всю ночь, не думает прекращаться. Едем из Швейцарии во Францию, в легендарный Шамони, на родину мирового альпинизма – восходительский спорт родился здесь, в сердце Альп, потому и зовётся альпинизмом.

В городке Госпенталь неожиданная встреча с нашим швейцарским другом, мэром Андермата – приехал проститься, проводить нас на Монблан. Говорит, что дорога на Шамони через перевал Фурке трудная, особенно в такой дождь и туман. Дорога узкая, с частыми крутыми поворотами над километровыми обрывами. Автомобиль должен быть не шире двух метров и двадцати сантиметров, иначе невозможно преодолеть серпантин.

Наши водилы обмерили автобус – проходит впритык.

Начали подъём. В повороты еле-еле вписываемся, с трудом их проходим, продвигаясь по чуть-чуть вперёд, сдавая назад, выворачивая руль туда-сюда, надолго загромождая шоссе. Светя фарами сквозь плотный дождь и туман, фвейцарские и французские машины терпеливо ждут, пока мы мучительно втискиваемся в очередной поворот.

Вдоль дороги, по снегу – маркированная вешками тропа. По ней небольшими группами идут люди с рюкзаками: молодёжь студенческого возраста и люди постарше, все в ярких непромокаемых плащах – альпинисты подходят под свои маршруты. Как у нас по пятницам перед Планческими скалами, Монастырями или Индюком. Восходители всех стран одинаковы. Наши только пока одеваются не так красиво.

Перевал Фурке, 2436. Говорят, в ясную погоду отсюда прекрасный и грандиозный вид на Альпы.

На спуске опять трудный серпантин над глубоким ущельем. Справа, совсем рядом, нависает огромный крутой ледопад, ниже его – колоссальная стена бараньих лбов, по ним грохочут водопады. Это исток реки Рона, которая впадает в Женевское озеро.

Спуск закончился, дальше пока ровно. Проехали Рекенген, Рицен, и повернули на Лазану. Дождь прекратился, туман поредел.

В долине, и высоко по её крутым склонам, среди скальных выходов яркая зелень виноградников. Они заботливо укрыты густой сетью – защита от прожорливых птиц. Вдоль шоссе низкорослые, но сплошь увешанные фруктами, шпалерные сады – собирать урожай легко и удобно.

Миновали городок Мартини – здесь родина знаменитого вина.

Прошли тоннель длиной 1800 метров.

Стало уши закладывать – опять набираем высоту. Прошли перевал Форклау.

…В 19-40, не останавливаясь, пересекли границу Франции.

Прошли перевал Де Монте.

Чуть приспустились, и опять вверх. И вот – Шамони. Мы у подножия Монблана. Как Эльбрус из Терскола, Монблан из Шамони не виден – его закрывают ближние горы. Но сейчас и их не видно в тумане.

Поселились в маленькой гостиничке – комнаты многоместные, с двухъярусными койками, постельного белья нет, все ночуют в своих спальниках. Туалет и душ в коридоре. Вода и свет отключаются автоматически. Чтобы помыться и побриться, приходится вновь и вновь нажимать кнопки. Экономия, блин, европейская! Преодолели её, залепив вдавленные кнопки скотчем.

Готовимся к завтрашней встрече с Монбланом, собираем рюкзаки. На улице опять проливной дождь. Значит, наверху валит снег. Говорят, непогода длится уже неделю. Не стоило бы сейчас соваться на Монблан. Но у нас нет времени ждать, график экспедиции очень напряжённый. Провозились со снаряжением и продуктами до полтретьего ночи.

…26 сентября. 8-00 – загружаем рюкзаки в автобус. Льёт дождь. У генерала возникли проблемы со связью с Краснодаром, полковник Сергей Федюнин за полчаса разобрался в ситуации и восстановил связь.

…К канатной дороге на пик Эгюий дю Миди (в массиве Монблана) прибыли в 13-30, загрузились в вагон – его грузоподъёмность пять тонн. Подъём в плотных тучах, ничего не видя вокруг. Крутизна и скорость подъёма фантастические – за шесть минут взлетели ко второй станции канатки на 2317. Перетащили рюкзаки со снаряжением, ледорубы и лыжные палки, кофры с видео и фотоаппаратурой в вагон следующей очереди канатки, и поехали ещё выше. Через пять минут выгрузились на вершине пика. Высота 3842. Плотная метель, снег сечёт, видимости нет. По заледенелому мостику над пропастью перешли с одной вершины пика на другую. Сквозь метель смутно темнеют отвесно уходящие вниз скальные стены. Как строился мост, как строились на вершинах огромные комфортабельные сооружения? Они потрясают!

Прошли по широкому коридору, вырубленному в скальном монолите, затем по ледяному тоннелю, и оказались вновь под пургой, на заснеженной площадке, ограждённой поручнями с турникетом. Отсюда час ходьбы по леднику до приюта «Космик», от которого, собственно, и начинается восхождение на Монблан. Видимости нет, и сложность предстоящего пути оценить невозможно. Схемы или описания тоже не. И спросить не у кого.

…14-35. Едва шагнув за турникет, оказались на ледовом гребне, круто обрывающемся в обе стороны: падать, на выбор, хоть метров семьсот во Францию, хоть метров шестьсот в Италию. Мы легкомысленно обуты в кроссовки. Кофлаки и кошки в рюкзаках – не ожидали здесь трудностей, думали, что в Европе все подходы к приютам благоустроены и беспроблемны.

Осторожненько достали из рюкзаков верёвки. Закрепили их ледобурами на опасной крутизне, и пошли дальше. До выположения, где можно стоять, не опасаясь улететь, провесили по гребню сто пятьдесят метров перил. А пурга метёт, и нефига не видно вокруг, и непонятно, куда дальше идти.

В 15-20 генерал отправил «барсов» Кадошникова, Александрова и Прилепу в разведку.

Пурга быстро замела их следы в глубоком снегу. Ожидая возвращения разведчиков, развернулись спинами к ветру, укрываясь от секущего снега. Одежда начинает покрываться коркой льда. Сильно мёрзнем – активно двигаться нельзя, собраться всем вместе и друг к другу прижаться нельзя – везде вокруг под свежим снегом ледовые трещины.

…15-45. Разведчики вернулись и доложили, что в тумане попали на крутой, мощный ледопад – дорогу к приюту найти не удалось.

- Будем возвращаться, - сказал генерал.

Развернулись и полезли сквозь метель по знакомому узкому, крутому гребню обратно.

…16-40. Выбрались на площадку за турникетом, укрылись от пурги в ледяном тоннеле, приходим в себя. Мимо прошли трое британцев в связке, в кошках, позвякивая ледобурами и карабинами – сказали, что от выположения, где мы ожидали разведку, до приюта «Космик», самое большее, полчаса ходьбы, но нужно знать проход по леднику. Рядом двое чехов готовятся идти к приюту следом за англичанами – оделись и обулись в полный высотный штурмовой комплект, пристегнули кошки, связались. Тоже делают теперь и наши альпинисты – те, кого Агафонов выбрал для штурма вершины. Сам он, несколько его курсантов и офицеров, а вместе с ними и мы с Гончаровым, возвращаемся в Шамони.

…Спустились, добрались под дождём до своей гостиницы, разместились в номерах. Грустный ужин.

…22-30. Радиосвязь с верхом: наши ребята давно в приюте, добрались благополучно и устроились отлично. Стоимость ночлега одного человека 50 долларов. Все поражены комфортабельностью здания на леднике – это выдающееся сооружение, инженерное и строительное достижение мирового класса.

27 сентября. Мы в Шамони проснулись, едва начало светать. А восходители уже почти час работают вверх, пытаются пробиться сквозь метель к вершине Монблана. Рацию не выключаем – постоянно слушаем переговоры между связками. Снег на склоне глубокий и рыхлый, очень высока лавинная опасность, видимости нет, очень сильный порывистый ветер, очень холодно, ледник крутой и сильно разорванный, множество опасных трещин-ловушек, замаскированных рыхлым снегом.

В Шамони дождь прекратился, но не прекращается сильный ветер. Монблан в чёрных тучах – там продолжается метель.

Генерал неотрывно у рации, а нас отправил погулять по Франции. В центре Шамони поклонились бронзовым первовосходителям на Монблан – Паккару и Соссюру. Постояли у дома великого Мориса Эрцога – первого в мире восходителя на восьмитысячник. Прошлись по улицам, познакомились со здешними ценами: бокал пива стоит 23 франка, билет в музей альпинизма – 15 франков, посещение туалета 3 франка, а франк стоит 5 рублей. Побывали в художественных салонах – профессиональный уровень ниже краснодарского «Арбата». Но акварелька, размером в ладонь, стоит 800 франков. А живопись маслом на холсте такого размера, какой я дома продаю за 5 - 7 тысяч рублей, здесь стоит 10 тысяч франков.

Через городок протекает чистая горная речка, на её каменных берегах стерильная чистота, и везде яркие цветы, все дома в цветах.

Скоро вернулись в гостиницу, к рации – волнуемся за ребят наверху.

Стало известно, что в районе вершины Монблана терпят бедствие шестеро испанских восходителей. Им пытаются помочь французские спасатели. И наши альпинисты пробиваются к ним. Но пурга не ослабевает, и видимости нет.

…Спасслужба сообщила, что испанцы погибли – замёрзли, спасти их не удалось. А спасатели так вымотались, что теперь сами нуждаются в помощи. Наши ребята, вместе с инструкторами Школы горных гидов Франции, помогают усталым и обмороженным спасателям спуститься к приюту «Космик».

...Радио Франции объявило, что Монблан закрыт для восхождений, всвязи с экстремальными погодными условиями.

28 сентября. Всю ночь за окнами гостиницы дождь со снегом.

В 9-00 Кадошников, Александров и Прилепа сверху доложили, что склоны перегружены свежим рыхлым снегом, пурга намела на всех гребнях снежные карнизы, каждый шаг лавиноопасен. Утром, во время короткого затишья, тела погибших испанцев снял с Монблана спасательный вертолёт. Сейчас опять начался снегопад, метель усиливается, с приюта вверх никого не выпускают, всем приказано возвращаться в Шамони.

- Ждём вас, - сказал Агафонов, - будьте аккуратнее на спуске!

…На острой крутизне ледового гребня ветер достигает силы урагана. Курсант КЮИ Нина Аристова – дочь «снежного барса», восходителя на Макалу Ивана Аристова – девушка изящная и лёгонькая, чтоб не сдуло, ползёт по гребню на коленках. Для страховки задействованы верёвки все – что у кого есть. Альпинисты разных стран, разных национальностей работают одной командой…

…14-10. Старший лейтенант Кузнецов доложил генералу, что они подходят к верхней станции канатки на вершине Эгюий дю Миди, «барсы» помогают отставшим, всё впорядке.

…15-00. Альпинисты на земле – измученные, обледенелые вырвались из снежного шторма.

Вот так «невысокий» Монблан!

Горы учат скромности…

 

…Зимой тренировочные сборы на Эльбрусе – восхождения на вершину по бутылочному зимнему льду сквозь ветер, пургу и арктическую стужу. «Трудно в ученьи – легко в бою!» – говорил Суворов.

На Эльбрусской медико-биологической станции Международного центра астрономических и медико-экологических исследований, под руководством доктора медицинских наук, профессора Павла Васильевича Белошицкого, прошли тщательное медицинское обследование, испытания в барокамере, тесты на ситуативные изменения и на переохлаждение.

С нами легендарный Сергей Бершов, участник первой советской гималайской экспедиции на Эверест в 1982-м, прошедшей сложнейший маршрут по контрфорсу Юго-Западной стены, до сих пор не повторённый никем. Вместе с Михаилом Туркевичем, Бершов тогда совершил первое ночное восхождение на Эверест. А после этого, идя вниз, они спасли двоих товарищей по экспедиции – помогли спуститься в базовый лагерь предельно усталому Владимиру Балыбердину и обессилевшему, обмороженному Эдуарду Мысловскому – первым советским восходителям на высочайшую вершину Земли. Потом Сергей Бершов участовал в победной экспедиции на Канченджангу, потом в первой украинской национальной гималайской экспедиции на Манаслу, руководил первопрохождением сложнейших стен Лхоцзе и Аннапурны... У него десять восхождений на шесть вершин-восьмитысячников. В прошлом году он, в составе украинской экспедиции, штурмовал Эверест с севера, со стороны Тибета, по маршруту, которым сейчас наша экспедиция планирует подъём на Эверест. Украинская экспедиция закончилась трагически: один восходитель погиб, другой сильно обморозился. Были сложные спасработы, и Сергей остался без горы. Я и Витя Буйленко познакомились с ним на Памире под пиком Ленина ещё в 1980-м. Наши «барсы» тоже с ним хорошо знакомы. И Сергей Бершов включён в состав нашей предстоящей экспедиции на Эверест в качестве консультанта.

По его рекомендации в состав экспедиции вошёл ещё один харьковчанин – профессиональный врач-травматолог, опытный альпинист, восходитель на восьмитысячник Чо-Ойю Алексей Боков. В помощь нашему Андрею Александрову. Как и в первой кубанской гималайской экспедиции на Макалу, восходителей на Эвересте будут опекать два доктора.

 

…И вот – весна 2000 года. В ночь с 25 на 26 марта, в 01-25, руководимая генералом Агафоновым, вторая кубанская альпинистская гималайская экспедиция вылетела из Москвы в Непал. Цель – высочайшая гора планеты Эверест (8848) - она же Чомолунгма, она же Сагарматха.

 

…Утром, в 7-40 по Москве, Эдуард Гончаров продекламировал: - Мы в Дели прилетели!

В столице Индии приземлились для заправки самолёта и смены экипажа. В зале для транзитных пассажиров делийского аэропорта имени Индиры Ганди запомнились полицейские в чалмах… комары… и скульптуры из дерева и бронзы: в традиционном национальном стиле, и авангардные – все одинаково талантливые, замечательные...

Но особенно запомнилась неожиданная встреча с нашим болгарским другом Дойчином Василовым. Он летит в Непал, чтобы участвовать в международной экспедиции на Лхоцзе (8511). В прошлом году, вместе с нашей любимицей Кариной Сыловой, он взошёл на Шиша-Пангму (8013). Карина стала второй болгарской женщиной, взошедшей на восьмитысячник.

- Дойчин, передай ей привет от краснодарцев из Индии!

Дойчин, как и мы, рад встрече, говорит с широкой улыбкой: - Вы, ребята, высший класс! Нашу экспедицию на Макалу вспоминаю с удовольствием. С вами хорошо, душевно. Вы дружные. Поэтому вы победная команда!

Обнялись на прощание, пожелали удачи друг другу и – по самолётам.

 

В экспедиции на Макалу в 98-м мы летели в Катманду с посадкой в аэропорту Шарджи в Арабских Эмиратах. В полёте были 12 часов. Сейчас летим через Дели, и полёт продлится 9 часов. Пассажиров в самолёте, наверное, человек двести. Полтора десятка из них альпинисты – все знакомы. Остальные – богатые российские туристы-экскурсанты, летят в Непал за экзотикой. Большинство – дамы и барышни, все непрерывно курят, и постоянно выпивают-закусывают.

Хорошо кормят и поят в небе – вкусно, обильно и часто!

Прямо в небе узнали, что наша экспедиция увеличилась – в состав альпинистской команды добавились, летящие с нами одним рейсом, Николай Захаров из Красноярска и Борис Седусов из Перми – давние знакомые Аристова и Бершова. Они летели в Непал сами по себе, рассчитывая присоединиться к какой-нибудь экспедиции на Эверест. И вот, с согласия генерала Агафонова, присоединились к нам, сразу оплатив все расходы по своему участию.

Захаров и Седусов знаменитые, титулованные восходители, опытные высотники. У каждого за плечами по три восьмитысячника: Дхаулагири, Чо-Ойю, Шиша-Пангма.

На спуске с вершины Дхаулагири Седусов обморозился и ему ампутировали пальцы на обеих ногах. Позже он руководил экспедицией на Эверест, но она закончилась неудачей, взойти на вершину не удалось.

Николай Захаров в составе красноярской команды, делавшей первопрохождение кулуара Северо-Восточной стены Эвереста, был уже в нескольких десятках метров от вершины, но одному из участников восхождения стало плохо и его пришлось спускать вниз.

У Седусова и Захарова личные счёты с Эверестом.

Теперь в альпинистской команде экспедиции двенадцать восходителей. Кроме Седусова, Захарова, Бокова и Бершова, это краснодарцы Иван Аристов, Николай Кадошников и Андрей Александров, взошедшие на Макалу два года тому назад. Ещё Олег Кравченко и Володя Неделькин, из-за экстримальной ситуации немного не дошедшие тогда до вершины Макалу. И, впервые встречающиеся с Гималаями, Александр Фуколов и Андрей Якимов – «снежные барсы», восходившие на все советские семитысячники. И ещё – самый молодой в команде, двадцати восьми лет от роду, Олег Афанасьев. Он КМС по альпинизму, КМС по скалолазанию. Выше Эльбруса пока не поднимался. Но на Эльбрус бегает легко, без одышки, словно на шестнадцатый этаж.

В экспедиционной группе трекинга Юрий Агафонов, Александр Джеус, Виктор Буйленко, Александр Горбачевский, Эдуард Гончаров, Людмила Аристова, Татьяна Бершова и я. Вместе с альпинистами мы доберёмся до Эвереста, поможем восходителям установить и обжить базовый лагерь, а потом займётся сбором материалов о природе, ландшафте, культуре, истории Тибета, о быте, жизненном укладе и обычиях народа. Предстоит снять видеофильм о путешествии, создать фотоархив и живописную коллекцию впечатлений, собрать фактологический материал для будущей книги об экспедиции.

…Через два часа после вылета из Дели, налюбовавшись, справа на Индийский океан, а слева на сверкающие ледниками вершины Гималаев, приземлились в столице королевства Непал. Разница по часовым поясам между Москвой и Катманду один час сорок пять минут. Все перевели свои часы вперёд, лишь Эдик Гончаров оставил на часах московское время, чтобы не путаться при передаче по спутниковому телефону репортажей в Краснодар.

В аэропорту «Трибхуван» экспедицию встретил посол России в Непале Владимир Васильевич Иванов. Генерал подарил ему мою картину с изображением пика Макалу. Вторую картину, со священной непальской горой Мачапучаре, Иванов обещает передать в дар королю Непала Его Величеству господину Бирендре Бир Бикрам Шах Деву, сыну Махендры и внуку Трибхувана.

Генерал Агафонов сел в белый посольский «мерседес» с российским флажком на капоте, а мы – в автобус наших друзей Игоря Кулешова и Кати Горышиной, уже не один год работающих в Непале, помогавших нам ещё в 98-м.

Россия сегодня выбирает президента. И мы поехали в посольство к избирательным урнам.

Вечером отпраздновали своё прибытие в Непал.

А через день узнали, что Владимир Владимирович Путин с большим отрывом от своих конкурентов, стал российским президентом.

– Теперь анекдоты про Вовочку можно считать политическими – сказал кто-то.

 

Катманду, как и прежде, грязный, нищий и великолепный… многолюдный… оглушительно шумный… весёлый и дружелюбный. Но огорчило, что реже стало слышно прекрасное слово «Намастэ!». Чаще теперь звучит безликое «Хеллоу!» И меньше молитвенных флагов над крышами домов.

В столице Непала нам предстоит провести почти неделю, докупая продукты, снаряжение и оборудование для базового лагеря. И всё это ещё предстоит компактно упаковать в баулы и полиэтиленовые бочки для предстоящей транспортировки в грузовиках и на яках по Непалу и Тибету.

Поселились в пятиэтажной гостинице «Тибет Холидэй» (тибетские каникулы), это рядом с Королевским дворцом, недалеко от дворца живой богини Кумари, в районе Тамел, специально выделенном в центре Катманду для иностранных туристов, приносящих в бюджет Непала основной доход.

На высоких деревьях вокруг Королевского дворца гнездятся цапли. Рядом, повиснув на сухих ветках вниз головой, спят гигантские летучие мыши – размах крыльев не меньше метра. Когда ночью они низко носятся над городскими улицами, ощущение жутковатое.

Я в номере с Гончаровым. С ним мне всегда интересно и приятно. Эдик замечательный человек. Я как-то уже писал, что он умён, ироничен, заботлив, силён, вынослив, смел, решителен и уверен в себе. Он знает всё обо всём. А если чего не знает, все равно думает, что знает. И потому все вокруг думают, что он знает всё обо всём. В нашей весёлой компании он очень важный, незаменимый человек. Гончаров уже прадедушка, но молод душой и телом. Он верный, неизменный любитель женщин. И неистощимый их любимец.

Номер семейный, с одной двуспальной кроватью. Решили, что на ней буду спать я, потому что просыпаюсь поздно. А Эдик всегда встаёт ни свет, ни заря, потому будет спать на полу, чтобы утром не наступать на выступающие части моего тела.

- Хорошо жить, когда лежишь. Когда лежишь, тогда живёшь! – сказал Гончаров, вытягиваясь на полу.

Комната тёмная, электрическое освещение слабенькое, не то, что рисовать, даже дневник писать трудно. В полутора метрах за единственным окном глухая бетонная стена.

- Ух, как классно! – восхитился, выглянув в окно, зашедший в гости Володя Неделькин – у вас номер с видом на Южную стену Лхоцзе!

Пошли смотреть, как остальные устроились. У Джеуса с Кадошниковым тоже кровать семейная, но в полтора раза уже, чем у нас с Гончаровым. Все по этому поводу зубоскалят.

На балконах и на крыше гостиницы огромное множество ярких цветов, как в городах Европы. Вот бы у нас в Краснодаре так, как у них!

В Катманду систематически отключается электричество. Прямо-таки по нашей системе «Веер». Потому в гостинице на лестничных ступенях, в коридорах на полу перед дверью каждого номера, на тумбочках возле кроватей стоят свечи. Плохо, когда в темноте не находишь спички.

Вода из гостиничных кранов течёт каштанового цвета – чтобы почистить зубы, купили в ресторане минералку.

И тут у нас в ванной прорвало трубу. Эдуард побежал к администратору, вода хлещет, я её собирал, пока не догадался перекрыть кран. Прибежали непальцы, пощебетали о чём-то и ушли. Сидим в темноте, глядя на огонёк свечи, и молча курим. Очень хочется в Краснодар.

…Позвали нас на ужин. После еды здесь всегда подают на тарелочке зубочистки и зёрнышки тмина.

- А зачем это нам каждый раз зёрна тмина дают жевать? – полюбопытствовал Володя Неделькин.

- Чтобы, когда в храме ты будешь целовать Будду, его не стошнило – пояснил Коля Кадошников.

…Когда мы с ужина вернулись, оказалось, что прорванная труба восстановлена, вода вычерпана, порядок наведён. Оказалось, что непальцы не смели работать при нас. Сэры мы, однако…

…Почему-то сегодня не смогли получить на таможне свой багаж. А там носки, трусы, майки, доллары, и всё для бритья… Постиранные носки и носовые платки не сохнут – здесь очень сильная влажность. А в базовом лагере будем изнывать от сухости воздуха…

 

С утра в городе забастовка. Никто не работает, все митингуют. Погода помрачнела, посуровела, солнышко потухло. Кажется, дело к дождю. И дождь полил, и даже гром загремел. Но потом распогодилось. И забастовка закончилась. И мы пошли в кафе, попили чайку с булочками, а потом направились в аптеку. Возле аптеки встретили пятерых москвичек, летевших с нами в самолёте. Вернее, они нас зацепили. Постояли, потрепались, посмеялись. И девушки предложили вечером поужинать вместе…

Но мы не такие! Безнравственному, аморальному, бездуховному и разрушительному удовольствию веселья в очаровательной, но легкомысленной женской компании, мы, конечно, предпочли высоконравственную и духовно богатую, высокоинтеллектуальную и созидательную, верную, надёжную и вдумчивую, более интересную, полезную и приятную радость сурового мужского застолья! В аптеку мы шли не за тем, о чём подумали девочки. В Непале в аптеках свободно продаётся спирт в пузырьках по сто грамм, стоимостью 20 рупий. При расчете нужно знать, что 1 непальская рупия стоит 40 российских копеек. 1 рубль это 2,5 рупии. Непальский стограммовый пузырёк чистейшего медицинского девяностоградусного спирта стоит 8 наших рублей.

Но рубль в Непале, по сравнению с 98-м, стал в четыре с лишним раза дешевле. А доллар, зараза, подорожал и стоит теперь 70 рупий.

 

…В шесть утра команда начала полуторачасовую зарядку. Мы с Гончаровым выбрались из постелей к завтраку – в преклонном возрасте есть свои преимущества.

…Восходители заполнили анкеты для Хронологии гималайских восхождений. И все отправились по делам – за застрявшим на таможне багажом, за продуктами, за оборудованием для базового лагеря, за недостающим снаряжением, за фото и видеосюжетами из жизни Катманду.

По всему Катманду огромные букеты цветущих, благоухающих деревьев.

Город, очнувшись и восстановившись после вчерашней забастовки, зашумел и забурлил. Лихо гоняют на мотоциклах буддистские монахи в развивающихся бордовых одеяниях... Автоцистерна, ярко разрисованная картинками на буддистские сюжеты, громко рычит, толстым шлангом через распахнутое окно выкачивает из гостиничного туалета его содержимое – туалеты в столице королевства уже есть, но канализации пока нет. Над мусорными кучами священные коровы меланхолично непрерывно жуют и периодически встряхивают рогатыми головами, разрывая зубами полиэтиленовые пакеты с пищевыми отходами… Собаки ссорятся с обезьянами и между собой… Петухи хлопают крыльями, орут пронзительно… Кричат рикши и торговцы, зазывая клиентов… Звенят велосипеды, непрерывно сигналят автомобили, трещат мотоциклы и электрогенераторы…

По тротуарам ходить тесно, шагать некуда – продавцы сидят друг к другу вплотную, стоят впритык... Столько всякой красивой, интересной, старинной и современной экзотической фигни продаётся!

А вокруг пагоды… на каждом перекрёстке храмы, дворцы… на каждом шагу древние скульптуры богов и мифических чудовищ... на фронтонах великолепная резьба по дереву и камню… замечательные декоративные произведения из металла... При безусловном стилевом единстве, многочисленные и повсеместные пагоды, храмы и дворцы поражают пластическим разнообразием и неповторимостью декора. Всё вокруг очень красиво, ярко, красочно – готовая живопись! Но этюдник, краски, кисти, бумага и холсты где-то в одном из двух моих рюкзаков в багаже, который мы пока не можем получить.

…Решили купить гитару и отправились на поиски. Весь город обошли, лишь в одном музыкальном магазинчике на дальней окраине нашли инструмент. Гитара, изготовленная в Индии, в городе Калькутта на берегу Ганга, яркого зелёного цвета.

Агафонов покупку одобрил: – Отличная гитара, на крокодила похожа!

…Обедать отправились в ресторанчик под названием «Зелёная жизнь». Идя по залу, любознательно верчу головой по сторонам. И ненароком зацепил глиняный горшок с цветком, опрокинул его и разгрохал вдребезги. Напрягся, готовясь к неизбежному скандалу. И с тоской полез в карман за валютой, чтобы заплатить штраф. Но мы не в России. Подошёл метрдотель, и Андрей Александров перевёл то, что было сказано по-английски с вежливой улыбкой. У нас просят извинения, что в их ресторане произошло такое недоразумение, черепки от горшка и рассыпанную землю сейчас уберут, а мы можем спокойно выбирать столик и делать заказ. Они надеются, что нам здесь понравится, и мы придём сюда ещё не раз.

Для восстановления своего душевного равновесия и возмещения друзьям морального ущерба, заказал по бутылке пива каждому. И сам выпил две, так как Гончаров пива не пьёт – есть у него такой недостаток. Или достоинство…

…Генерал Агафонов и начальник Непальского агентства Аэрофлота Соколов, на таможне ведут интенсивные переговоры, но пока мы не можем получить свой багаж.

 

…Эдик решил отснять на видео, как наши альпинисты делают зарядку. Происходит это каждое утро возле храма Сваямпхунатх. Чтобы выбрать точку для съёмки, отправились туда пораньше. Город непривычно пуст и тих. Изо рта пар – от утренней прохлады и неимоверной здешней влажности. Как и днём, очень душно, ночь не избавила город от загазованности.

Чем ближе к храму, тем больше обезьян: скачут по деревьям, бегают по крышам пагод, лазят по стенам домов, висят на карнизах и балконах, раскачиваются на флагах.

По крутой лестнице в 365 высоких ступеней взошли на площадку с чортенами, молельными барабанами и колоколами перед храмом, у основания ступы, как раз к началу богослужения. Необычная, странная музыка: хриплые гортанные трубы, глухие гулкие барабаны, пронзительно звонкие литавры, низкий и густой, объёмный, вибрирующий гул колоколов, ритмичное пение…

Обезьяны акробатят на гирляндах трепещущих молельных флажков. Далеко внизу Катманду в розовой рассветной дымке.

…Прибежали наши ребята, начали делать зарядку – демонстрируют чудеса силы, выносливости, пластичности, ловкости и чувства равновесия. Куда там обезьянам!

…По пути в гостиницу, свернули к новому, строящемуся храму. У подножья широкой лестницы, поднимающейся на высокий холм к ступе, грустно сидит в позе лотоса огромный бетонный Будда, ещё не раскрашенный. По периметру храма в специальной нише тысячи бронзовых молельных барабанов. Долго шли по кругу, вращая их, прося успеха в предстоящем восхождении на Вершину Мира.

Потом долго безуспешно искали, но всё-таки нашли и купили термосы – стальные, хоть без тифлона, но великолепные и дорогущие. И ещё купили запасные струны к гитаре, и запасные лампочки к фонарикам, и провода, и лампочки для освещения базового лагеря.

…У Ивана и Людмилы Аристовых сегодня 20-летний юбилей супружества. Праздничный стол заказан в ресторане гостиницы «Шерпа Гест Хауз», в которой мы жили в Катманду во время экспедиции на Макалу. У непальцев потрясающая память на события, на имена и лица – нас здесь узнали: «О, рашен экспедишин, Краснодар, Макалу! Чикен ноу чили!» – со смехом. Это по-русски значит – цыплёнок без перца. Так мы говорили официантам два года тому назад, когда поняли, что аппетитные на вид непальские блюда почти несъедобны из-за обилия жгучего перца.

У меня поздравление для юбиляров сграфоманилось:

 

С юбилеем, дорогие друзья!

Ваше счастье пускай не кончается!

Пусть вас радуют дети всегда,

И горы пред вами склоняются!

Пусть по жизни ведут вас вперёд и вверх

Уверенность и удача!

Громкой радости вам и большой любви!

Никогда – даже тихого плача!

 

Читать невозможно. Но как тост, это вызвало восторг...

 

…На следующий день – день рождения Лёши Бокова. Словно в подарок – разрешилась проблема с нашим багажом. Непальские чиновники пытались оформить его, как ввозимый в страну товар, а мы эти несколько тонн груза называем личными вещами, чтобы не платить бешеные деньги за растоможку. В конце концов, багаж оформили как транзитный груз, каковым он и является по существу, ведь мы едем в Тибет. Но, значит, багаж должен быть опечатан, помещён в грузовые контейнеры и отправлен в Китай, провинцией которого Тибет является. А в багаже баулы, необходимые для упаковки снаряжения и продуктов, которые мы закупаем в Непале. Да и невозможно долго жить только в том, что было одето в дорогу ещё дома, и что прилетело самолётом в ручной клади! Уже выглядим неприлично... Но в день рождения Бокова наконец-то получили доступ к своему багажу. Слава генералу российской милиции Агафонову – ему удалось-таки уговорить местных чиновников обойти закон!

Поздравляя Алексея, пьём извлечённую из багажа водку «Эверест» с эмблемой Краснодарского юридического института МВД РФ и надписью на этикетке – «Для сильных духом!»

Перед высотными экспедициями водка употребляется для ускорения процесса акклиматизации. Ну и как профилактическое средство против амёбы и лямблиоза. До полпервого ночи проводим праздничное профилактическое мероприятие. Едим арбузы, мандарины, апельсины, виноград, бананы, ананасы, папайю, манго…и ещё что-то незнакомое… такое же красивое, ароматное… и абсолютно безвкусное!

 

Утром на плоской крыше гостиницы, среди разнообразно красивых керамических кашпо с цветами и деревьями, торжественное построение – поздравили с днём рождения Серёжу Бершова. Потом зарядка и двенадцатикилометровый кросс…

…Весь день доделывание недоделанных дел, тщательная упаковка грузов, докупка разной недостающей важной мелочи. Эдик Гончаров купил себе Кама Сутру – на немецком языке. Но с картинками. Завтра в 5-00 отъезд из Катманду в сторону китайской границы. Агафонов поручил мне обеспечить сохранность, при транспортировке, 60-кратной экспедиционной подзорной трубы.

…В 19-00 за нашим багажом пришёл автобус. Огромный! Из-за узости улочек в Тамеле, подъехать к гостинице не смог. Все бесчисленные тяжеленные грузы подвозим к нему на такси и рикшах. Общий вес экспедиционного груза составляет более шести тонн. Помогают грузиться наши новые друзья –вертолётчики и дипкурьеры российского посольства.

В 21-00 расселись в ресторане за накрытым Бершовым праздничным столом.

А в 23-00 мы уже в постелях – банкет, из-за завтрашнего раннего отъезда, был коротким. Но изобильным – будет, что вспоминать в высотных лагерях на Эвересте! От ресторана к гостинице шли, обнявшись, распевая песни, кайфуя от окружающей экзотики, красоты и симпатии друг к другу. Кто-то сказал: «Сердечно посидели!»

Когда Аристов объявил, что завтра зарядки не будет, Коля Кадошников зарыдал, а Шура Фуколов заявил сурово: «Ваня, будешь должен!»

 

Ранним утром 1 апреля выехали в сторону границы с Китаем. Золотой, ещё не ослепляющий, диск солнца плавно всплыл на подёрнутое мутной дымкой холодное небо. Солнце разгорается, и постепенно небо раскаляется.

На береговых камнях у пенной реки – белые цапли. Вдоль дороги, вперемежку – кактусы, фикусы, банановые, сосновые и бамбуковые рощи, ухоженные поля, огороды с идеальными грядками. Часто на деревьях большущими ахапками уложено сено. Это оно хранится так, чтобы вольногуляющие священные коровы раньше времени не сожрали.

… Дорога всё круче, но старенький автобус фирмы «Мерседес» пока успешно с ней справляется.

На склонах террасные поля, возделывание которых требует неимоверного труда. Тщательно обработан и засажен каждый метр земли. А рядом горы мусора. Почему, при таком трудолюбии, все здешние сёла такие грязные? Здешняя бытовая безалаберная неряшливость сродни той, что часто видим в России. Сами себя не уважаем, привыкли жить в грязи. Непальцы на россиян похожи – работать умеют, но делают лишь то, что жизненно необходимо, без чего не обойтись. А если можно обойтись, то можно и не делать…

В зависимости от высоты над уровнем моря, словно меняются времена года – внизу уже идёт уборка урожая, а выше пшеница ещё зелёная, картошка ещё только цветёт.

Все непальские автобусы и огромные тупоносые грузовики ярко разрисованы изображениями на сюжеты из жизни Будды и украшены, как цирковые слоны, лентами, цветными флажками, плюмажами, букетами, венками и гирляндами из цветов. Много изображений «Всевидящих Глаз Будды». И везде свастики – древний индуистский и буддистский символ бесконечности круговорота жизни.

На непальских дорогах движение левостороннее – с непривычки кажется, что встречная машина вылетела на нашу полосу, сейчас столкнёмся!

Непальцы ездят не только внутри автобусов, но и снаружи, десятками усевшись поверх своего багажа на крыше, свесив ноги вдоль окон. Мы едем в салоне, надев на лица противопыльные маски, а весёлые непальцы сверкают улыбками сквозь густую пыль с крыш встречных автобусов.

…Чем выше в Гималаи, тем дорога красивее. И опаснее. Под нами и над нами – тысячеметровые отвесные скалы с грандиозными каскадами водопадов. Река, вдоль которой едем, зовётся Сенго-Си. Она течёт из Тибета, пересекая Гималайский хребет. Он не является водораздельным, реки текут не с него, а сквозь него, прорезая, протачивая глубоченные каньоны. На бесконечной скальной стене карниз – пыльная, узкая, тряская, извилистая дорога со следами камнепадов и оползней. Её край укреплён подпорными стенками из камней, обвязанных металлической сеткой. Разъезжаться со встречным транспортом трудно, и страшно – жуткая пропасть рядом с колёсами. На некоторых поворотах установлены молельные флаги – на удачу.

Кроме водителя в автобусе ещё трое молодых ребят, его помощников. Они часто на ходу выскакивают наружу, чтобы корректировать действия шофёра на трудных участках, когда нужно разъезжаться со встречными машинами. Из-за густой пыли дорогу почти не видно. Периодически проезжают огромные машины-цистерны и поливают дорожную пыль водой.

…Утомительный стодесятикилометровый путь до городка Кодари на китайской границе занял почти весь день. По альтиметру, в часах Коли Захарова, высота 1710. На крутых склонах высоко над домами лежит снег. Впереди «Мост дружбы» из Непала в Китай. Перед ним и за ним столпотворение машин и людей – это единственная дорога через Гималаи, связывающая Китай с Непалом и, через него, с Индией.

Трудное долгое маневрирование. Глотаем густые выхлопы многих десятков дизельных моторов. Духота. Жара. Пыль. Грязь. Заполняем по-английски выездные карты, как всегда бестолково списывая друг у друга ответы на вопросы. В ожидании прибытия багажа, наблюдаем, как прямо под открытым небом на улице, рядом с пограничным пунктом паспортного контроля, местный чемпион обыгрывает на бильярде всех подряд. Потом любуемся, как Коля Кадошников обыгрывает его.

Маленькие чумазые девочки с крохотными, ещё более чумазыми, сестричками и братцами, привязанными на спине, выпрашивают деньги...

Наконец пришёл наш многострадальный багаж. Перегружаем свои мешки, коробки, рюкзаки, бочки и баулы из автобуса в два грузовика, на которые оформлены документы для проезда через границу. Многие грузы изувечены – плохо мы их упаковали.

…Четыре часа дожидались своей очереди, наконец, машины переехали по мосту пограничную реку. Следом мы прошли пешком, и оказались в Тибете. Сразу за «Мостом дружбы» к непальскому времени добавились два часа пятнадцать минут китайского. Интересно, что в Китае нет часовых поясов – на всей территории огромной страны единое время – когда бы ни всходило солнце, трудовой день по всей стране начинается одновременно.

От непальского Кодари до китайского Зангму всего полтора десятка километров. Забрались в грузовики поверх багажа, поехали. Здешние водители люди уникальные – в Непале движение левостороннее, а в Китае, как у нас в России, правостороннее – нужно мгновенно перестроиться.

…Жуткая дорога по крутому серпантину над краем пропасти. Автомобили елё ползут. А вскоре совсем остановились – участок дороги впереди, на очередном повороте, оказался непроезжим. Пришлось весь багаж выгружать и перетаскивать в рюкзаках по крутой каменистой тропе на сто с лишним метров вверх по вертикали – к следующему витку дороги. Промучились до темноты под холодным дождём. Промёрзли, промокли.

В храме на противоположном склоне ущелья началась служба: барабаны бьют гулко, ритмично – в такт пульсу…и низко, хрипло ревут огромные трубы-рагдонги, вызывая в теле и в душе мощный резонанс, рождая непривычное чувство общности, единства со всем окружающим. Словно из бесконечной вечности слышится звук четырёхметровых культовых труб, словно зов из той жизни, в которой мы уже были и куда вернёмся, окончив свой земной путь...

Распрощавшись внизу тропы с непальскими автомобилями, вверху наняли китайские машины. Загрузили их горами своего багажа, обвязали альпинистскими верёвками, сами сверху устроились, держась за эти верёвки. Изнуряющая тряска по узкой крутой дороге над пропастью, теперь уже в беспросветной тьме. Дорога чуть душу из нас не вытрясла. В одном месте Саша Джеус не удержался, слетел с машины в темноту. Как не разбился, не поломался – удивительно! Но понятно: он мастер спорта по мотокроссу – сумел сгруппироваться.

…Засветились в ночи огни тибетского городка Зангму. Он расположен на высоте 2600 на крутом горном склоне, и огоньки светятся, как иллюминаторы огромного океанского пассажирского лайнера. При въезде в город непростое общение с китайскими пограничниками, проблемы с поисками в темноте паспортов.

…Ужин в грязной вонючей харчевне, где руки перед едой мыли по очереди все в одном тазике, который с трудом выпросили. Едим палочками, как пинцетами. Еда непривычная, но обильная и вкусная, без непальских несъедобных острых специй.

Весь свой багаж сгрузили с машин и сложили в большую кучу у входа в гостиницу. Чтоб никто ночью не покусился на экспедиционное добро, экспедиционный повар Пасанг сверху на кучу улёгся в спальнике. А мы ночуем в гостинице – роскошной. Но воды нет.

 

Из дневника:

…Душ в гостиничном номере не работает, но в любое время суток есть кипяток в большом китайском термосе, и рядом на блюдечке, пакетики с чаем. В городе везде грязь, пыль, строительный мусор и всенародная неряшливость, а в гостинице белоснежные покрывала и простыни, опрятные горничные-китаянки, красивые и невозмутимые, как китайские фарфоровые статуэтки.

…2 апреля. В 4-00 поднялись и, загружая багаж в машины, к пяти часам проснулись. Утро пасмурное, ветреное, холодное. Ожидаем прибытия джипов. Городок Зангму очень красив. Он как бы завис на крутом склоне ущелья над глубокой пропастью, по дну которой с нескончаемым грохотом несётся через пороги бурная река. Грязные, симпатичные, весёлые молодые тибетки лезут под руки, путаются под ногами, заглядывают в лицо, мешая разбираться с грузами, и раздражая. Все они в кедах и спортивных трикотажных штанах, но в национальных кофтах и полосатых передниках, все с большими серебряными бляхами на поясах. На бляхах сложный, тонкий орнамент. На грязных руках драгоценные браслеты и перстни. На немытых шеях жемчужные бусы, ожерелья из бирюзы, кораллов и янтаря; в ушах золотые серьги.

…Таможня неожиданно конфисковала большую полиэтиленовую бочку с копчёной колбасой, корейкой, салом, окороками, балыками и прочим высококалорийным продуктом, необходимым для двухмесячной работы на высоте в Тибете. Объясняют тем, что ввоз копчёных мясных продуктов в Китай недавно запрещён. Неожиданный, сильный удар по работоспособности экспедиции!

…12-10. Мы давно готовы в путь, но джипов нет. Ничего не понятно. Переводчик с китайского, прикомандированный к нашей экспедиции, говорит на таком английском, который мы не понимаем. И никто из нас его уже не слушает, перестали на него внимание обращать. Кто-то из тибетцев сказал, а кто-то из наших перевёл, что джипы ждут нас на выезде из города. Народ полез в грузовики, начал рассаживаться поверх багажа, а несколько человек – Александров, Джеус, Гончаров, Боков, Горбачевский и я, кинув в кузов свои дорожные рюкзачки, отправились через город к джипам пешком. Грузовики сначала медленно ехали впереди, но в районе дорожных ремонтных работ, отстали от нас.

…Идём и идём под палящим солнцем по пылище, уже начало надоедать. Вдруг, навстречу едут джипы. Как могли, поговорили с водилами, хотели сесть в машины, но они медленно покатили мимо – вниз, навстречу грузовикам. Мы остались ждать. Опять с багажом ерунда получается – наши рюкзачки, приготовленные для езды, будут перегружаться в джипы без нас, и всё перепутается, и если в дороге что-то понадобится, ничего не найдёшь, как было вчера с паспортами.

…Пока мы сомневались, что делать – бежать вниз или здесь дожидаться, джипы уже к нам снизу подъехали. В первом нет пассажиров. Гончаров, Боков, Горбачевский и я в него втиснулись и поехали. За нами идут остальные машины с ребятами и с грузами.

Едва двинулись, застряли в грандиозной дорожной пробке. Узкая гравийка над глубоким обрывом забита огромными нагруженными грузовиками, едущими навстречу друг другу. Даже нашим юрким «тойотам» сквозь это скопище машин и людей не пробраться. Повлиять на ситуацию невозможно, безропотно дремлем в клубах сизого выхлопного дыма. Удивляет отсутствие скандалов, все водители невозмутимы и улыбчивы, дружелюбно пропускают друг друга. Но происходит всё страшно медленно.

Наконец, с горем пополам, протиснулись сквозь пробку, и помчались вперёд, навёрстывая время. Но лучше здесь не спешить – из-за плотной пыли от идущих впереди машин, ничего не видно. Наш джип пилотирует тибетец по имени Пензо – что-то тихонько напевает, и небрежно гонит машину так, словно едем не по гравийному серпантину над пропастью, при нулевой видимости, а по автобану на равнине. Наш страх ему не передаётся. Согласно учению индуизма и буддизма, смерть лишь звено в непрерывной цепи превращений-перерождений, и нет повода для страха. Но мы-то не буддисты!..

Вдруг на дороге, прямо перед нашей машиной, возникла из пыльной завесы каменная глыба, размером с письменный стол. Вокруг валяются острые каменные осколки, ещё не раскатанные машинами – камнепад рухнул только что. Пензо успел затормозить в последний миг, сдал назад, подпрыгивая на камнях, объехал препятствие, и невозмутимо понёсся дальше сквозь непроглядную пыль. Что в наших руках, а что предопределено и неизменно? – Жизнь это всего лишь стечение обстоятельств, - констатировал Гончаров.

…Дорога трудная – разбитая, очень крутая и узкая. Разъезжаться со встречными машинами мучительно трудно. Опять пропасть в нескольких сантиметрах от колёс - бездонная пропасть. Опять вверх и вниз от дороги уходят бесконечные отвесные скалы. Опять по скалам низвергаются красивейшие многокаскадные водопады, вдоль них – радуги.

…Становится всё холоднее, пыли меньше, в верховьях боковых ущелий засверкали остроконечные снеговые вершины. В одном месте едем по снежной траншее со стенами высотой метров пять – след сошедшей на дорогу снежной лавины.

…15-30. Прибыли в посёлок Ниалам, высота 3735. Вокруг абсолютно голые, без деревца, без кустика, без травиночки, крутые осыпные склоны, вверху переходящие в скалы. Из-за скал высятся снеговые горы. Ветрено, но на солнце тепло. Солнце яркое ослепляет. Когда его закрывают облака, становится холодно. Кое-где, в затенённых местах ешё лежит снег, оставшийся с зимы. Стены всех жилищ и хозяйственных построек, все глинобитные заборы облеплены лепёшками из навоза – когда они высохнут, их используют, как топливо – дрова в Тибете большой дефицит.

Приехали не все, нас здесь пока только двенадцать. Поселились в убогой гостиничке с почти отвесными скрипучими деревянными лестницами – в нетрезвом виде по ним лучше не ходить. Обед в ресторанчике напротив, тоже с убийственными лестницами. Но мы уверены в себе – давно привыкли к таким лестницам в альплагере «Безенги». Продегустировав все наименования местного пива, посетили общественный туалет во дворе гостиницы – по обеим сторонам от распахнутой двери, на каменной стене намалёваны большие красные свастики. Здесь уж точно вечный круговорот жизни...

…У женщин Ниалама, практически у каждой, на правой руке браслет из продольно распиленной морской раковины. На левой руке обязательно несколько браслетов из золота и серебра, кораллов и бирюзы. Обязательны золотые перстни и серьги, жемчужные, коралловые, бирюзовые, лазуритовые бусы, и серебряные украшения на поясах.

Мужчины одеты в европейские обноски, волосы заплетены в косы и уложены вокруг головы, в них вплетены красные тряпочки... На грязных руках перстни с камнями, кольца и браслеты. На поясах ножи в серебряных ножнах, инкрустированных самоцветами.

…Отставшие машины не появляются, и начинает нарастать беспокойство. Особенно волнуемся за тех, кто едет в кабинах грузовиков с багажом. Если что-то случится на этой сумасшедшей дороге, как они справятся с разгрузкой, переноской грузов? А с Александровым и Джеусом вообще непонятки – утром они шли с нами но, когда мы садились в джип, они были где-то впереди за поворотом и мы думали, что догоним их и подберём по пути. Но мы их не встретили. Неужели что-то случилось?

…17-30. Джипов с людьми и машин с грузом всё ещё нет, волнуемся всё сильнее.

…В 18 часов пошёл дождь, потом он перешёл в снег, и подморозило. А мы в маечках, все наши вещи в рюкзаках где-то ещё едут. Сидим в комнате втроём: Гончаров, Боков и я, завернувшись в гостиничные одеяла. Эдик вслух читает Левитанского.

…18-40 –пришли машины! Мы скатились по отвесным лестницам, радостные выскочили на улицу и сразу получили втык от генерала. Непонятно, за что.

Оказывается, утром были какие-то распоряжения гида Момо, их с китайского на английский озвучил наш бездарный переводчик, но они адресовались группе трекинга, потому никто из восходителей их не воспринял, а мы – ни Гончаров, ни Горбачевский, ни я – ничего не понимаем по-английски. Оказывается, трекинговая группа должна была ехать в других джипах, отдельно от команды восходителей. Мы считали, что потерялись Александров и Джеус, а генерал, Джеус и Александров считали, что потерялись Гончаров, Горбачевский и я. Неразбериха получилась изрядная.

Не по нашей с Эдиком вине, но досталось нам: второго числа генерал Агафонов всыпал нам по первое число.

Оказалось, что и поселились мы не в ту гостиницу, и обедать должны были не с альпинистами, а отдельно, и вообще, альпинистская команда и группа трекинга – две большие разницы, и обслуживаются разными турфирмами...

И Буйленко отправил Бокова к альпинистам, а нас с Гончаровым повёл туда, где трекингисты должны на ночлег устроиться. При этом выяснилось, что Аристову и Бершову генерал разрешил-таки поселиться с жёнами. А вот Сашу Горбачевского оставил ночевать с командой. Вобщем, ситуация меняется постоянно и прогнозировать её невозможно, в любой миг могут поступить самые неожиданные распоряжения. Потому следует прекратить любые самостоятельные дейстия, несанкционированные руководством. И нужно постоянно находиться возле начальника экспедиции и начальника штаба, чтобы всегда быть в курсе всех планов и событий, точно знать ситуацию, и не пропускать приказов.

…Лишь в девятом часу, уже в морозной темноте, пришли грузовики с экспедиционным багажом. На них приехали Кадошников и Неделькин, конечно, в одних маечках. Аристов унюхал в багаже запах керосина, и пришлось машину разгрузить. И точно, протекли две канистры, и оказались они, конечно, на самом дне. Привели их в порядок, загрузили весь багаж обратно, в процессе погрузочно-разгрузочных работ отыскали свои рюкзаки, наконец-то утеплились.

…В десять вечера Агафонов переселил Горбачевского, Гончарова и меня в номер, расположенный рядом с ним, и пригласил отметить благополучное завершение сегодняшнего сумбурного дня. Видимо, он тоже решил, что спокойнее будет нам находиться около него.

В нашем номере все курящие. Люда Аристова с Таней Бершовой заходят к нам в гости, закрыв лица противопыльными масками. Объясняем бестолковым дамам, что это мы приучаем свои организмы к высотной кислородной недостаточности…

У Татьяны подробная карта Тибета, по ней определили, что проехали сегодня тридцать пять километров. На завтра запланирована днёвка и акклиматизационное восхождение…»

Утром в гостиничном номере изо рта идёт пар. На улице лужи под коркой льда. Восхождение начали от буддистского молельного домика рядом с гостиницей.

Обходя снежники, поднимаемся по довольно крутому глинисто-осыпному склону с выходами разрушенных скал. Чем выше, тем сильнее и пронзительнее ветер. И грандиознее панорама – всё выше дыбятся из-за окружающих скалистых гор, огромные, полностью заснеженные, остроконечные вершины с ледниками.

Вот уже крохотные домики посёлка видятся далеко-далеко внизу, меж ними тоненькая ниточка дороги, теряющаяся в мутной дымке на востоке.

Идётся нелегко, но с удовольствием – соскучились по работе вверх. Набрали, примерно, метров шестьсот высоты. Очень сильный ветер на гребне подарил замечательное чувство – если широко расставить ноги, развести в стороны руки, закрыть глаза и навалиться грудью на плотный поток ветра, то его шум и давление, создают реальное ощущение быстрого полёта...

 

Переночевав ещё раз в Ниаламе, 4 апреля поехали дальше. Перед нами открылось знаменитое Тибетское нагорье – бескрайняя, суровая, каменистая пустыня на высоте около пяти тысяч метров, с бесснежными скально-осыпными хребтами, высотой до семи километров. Климат суровый, холодный даже летом, с постоянными пыльными бурями. Земля малоплодородная, растительность скудная, и жизнь здесь тоже скудная, очень трудная. Но без привычной для нас суеты, шума и гама. Здесь безлюдно, уединённо. Здешняя жизнь требует неприхотливости и самоуглублённости. И учит радоваться самому факту жизни. Эта жизнь воспитывает терпение и способствует сосредоточенности, рождающей мудрецов, философов и поэтов.

О, если б я мог умереть

В этом уединении,

Я был бы доволен

Своею судьбой…

 

Это стихи тибетского поэта, монаха-отшельника Миларэпы, написанные в одиннадцатом веке.

Мы побывали в монастыре, в котором почти тысячу лет хранится отпечатавшийся в камне след стопы Миларэпы. Монастырь недалеко от дороги, ниже её по склону, маленький – альпинисты его не заметили, проскочили мимо. И мы проехали бы, но гид Момо привлёк внимание Агафонова к этому буддистскому монастырю, и мы остановились, к нему спустились, и памяти поэта поклонились, и за успех восхождения на Эверест помолились. Настоятель монастыря, лама высокого посвящения – высокий атлет в красивых дымчатых очках, с умным, интеллигентным, энергичным лицом, похож на нашего Эдуарда Гончарова, только вдвое моложе. И, наверняка, тоже имеет склонность к стихосложению.

Монастырь красив и, при абсолютном отсутствии роскоши, великолепен. Он гармоничен и внутри себя, и во внешних пропорциях и украшениях. В его декоративном оформлении, как при оформлении экстерьеров любых, хоть культовых, хоть жилых тибетских строений, использованы три цвета: белый и чёрный – как символ аскетизма тела, и огненно-красный – как символ торжества духа, величайшей мощи и высоты духовной устремлённости. Тело и дух взаимосвязаны и зависимы друг от друга, а от них зависит всё – созерцательная и созидательная жизнь немыслимы друг без друга. Цветовая триада выражает единство мнимых противоположностей, фактически, взаимно способствующих максимальному проявлению каждой из них. Об этом, по-моему, стихотворение Миларэпы:

 

Стремясь к уединению,

Я пришёл в безлюдные места,

К крутым ледникам Чомолунгмы.

Здесь Небо и Земля держат совет,

Мчится яростный ветер – их посланец.

Ветер и вода взбунтовались,

Катятся тёмные тучи с юга.

Благородная пара – Солнце и Луна пойманы,

Пленены двадцать восемь созвездий мирового пространства,

Восемь планет скованы железной цепью,

Призрачный Млечный путь полностью скрылся,

Маленькие звёздочки исчезли в тумане.

Когда чёрные тучи заволокли небо –

Девять дней бушевал шторм,

Девять ночей шёл снег.

Восемнадцать дней и ночей длился снегопад,

Подобно птицам парили хлопья снега,

И ложились на землю.

Сверх всякой меры навалило снега,

К самому небу вздымается белая вершина

Снежной горы.

Внизу долины покрыты снегом,

Чёрные горы оделись в белый наряд,

Ледяной покров лёг на зыбкое зеркало озера,

И глубоко в чреве земли спрятался голубой поток.

Всё вокруг, и вверху, и внизу, стало плоским.

Падающий сверху снег и жестокий зимний ветер

Встретились с лёгкой одежонкой Миларэпы,

И закипела битва на вершине снежной горы.

Снег потом растаял и превратился в воду,

Ветер, который выл так громко, стих,

А одежда Миларэпы сгорела, как костёр…

Я полностью победил демона со снежным лицом.

 

…Пожертвовали на монастырские нужды немного денег, сколько смогли. Лама благословил экспедицию на восхождение и одарил ёмкостью со святой водой – все альпинисты потом сделали из неё по нескольку глотков…

 

По желтовато-коричнево-фиолетово-серой каменисто-глинисто-песчано-ледяной пустыне, вызженной высотным ультрафиолетом, дорога размашистым серпантином вознеслась на перевал – его высота, по карте, 5200. Это уже высота нашего будущего базового лагеря. Гирлянды молельных флажков, белые шарфы с мантрами, ступа с нишей для жертвенного огня и ослепляющая панорама гигантских гор.

Неспешный осторожный спуск в широкую плоскую долину. По ней дует сильный морозный ветер, несёт плотные облака пыли, закручивая в смерчи.

…Через два часа стоим на следующем перевале. Впереди, над грядой округлых бесснежных гор, в тёмном ультрамарине близкого неба ярко сверкают ледниками великие, прекрасные горы Макалу, Лхоцзе, Эверест, Чо-Ойю, Шиша-Пангма.

Спускаясь с перевала, встретили тибетцев-кочевников. Длинные узкие повозки на больших тонких колёсах и конская сбруя украшены флажками, кистями и плюмажами, в гривы тощих осликов и низкорослых лошадок, в волосы людей вплетены красные ленточки. Выглядят, как агитбригада советских времён. Сфотографировались с ними – Юрий Агафонов, держа в руках длинное доисторическое ружьё с кремнёвым затвором. Возвращаясь к джипам, Гончаров продекламировал из Бродского:

 

…За ними поют пустыни,

вспыхивают зарницы,

звёзды дрожат над ними –

и хрипло кричат им птицы,

что мир останется прежним.

Да. Останется прежним.

Ослепительно снежным.

И сомнительно нежным…

И, значит, не будет толка

От веры в себя и в Бога,

и, значит, остались только

Иллюзия и Дорога…

 

Выехали на равнину, где дорога распрямила петли серпантина, и устремилась к далёкому горизонту прямая, как выстрел.

Очередной ночлег в селении Тингри, на высоте 4400. Ветрище с пылищей дыханье забивают. В крохотной гостиничной комнатушке с одним мутным окошечком, без отопления, поселились втроём: Гончаров, Горбачевский и я. Когда затащили внутрь рюкзаки, нам самим места почти не осталось. Тесно, как в палатке. Стены и низкий потолок комнатки задрапированы яркой тканью с красными розами в белых овалах на синем фоне.

- Впервые буду ночевать в конуре, обтянутой изнутри весёленьким ситчиком, - сказал Эдуард.

Ни прихожей, никакого тамбура – звонкая жестяная дверь открывается прямо в пыльную бурю, и все завидуют Саше Горбачевскому: протёр лысину туалетной бумажкой, и голова чистая.

…Ночью буря утихла, небо ясное, с огромными звёздами. Утро солнечное, безветренное, морозное. Из военного городка, где расположился китайский гарнизон, доносятся резкие крики команд, топот сотен марширующих ног, хоровое скандирование. Больницы, школы, дороги, мосты в Тибете строятся китайцами с привлечением своей армии. Чумазые дети в красных пионерских галстуках поверх грязных обносков, весело бегут в школу – обязательная учёба здесь длится пять лет, потом, самые достойные, продолжают обучение ещё три года.

…В Тингри у нас опять днёвка и акклиматизационное восхождение. Здесь впервые увидели Эверест. Над его вершиной и над всем длинным Северо-Восточным гребнем, по которому будет проходить восхождение, трепещет огромный, страшный снежный флаг – там ураганный ветер.

Ближе к нам колоссальный снежно-ледовый массив Чо-Ойю. Правее глубокий провал – перевал, ведущий в Непал. Так много интересного, что хочется увидеть вблизи, где хотелось бы побывать!

Колорит пейзажа очень нежный, очень сложный – перламутровые переливы жёлто-коричневого, розово-сиреневого, зеленовато-голубого цвета.

 

Из дневника:

…Побывали в буддистском св