Способность двигаться не появляется у младенца после рождения, а присутствует уже у плода. Движения плода можно обнаружить уже к концу второго месяца беременности, а в течение пятого месяца они становятся настолько сильными, что их может почувствовать и мать.
После рождения ребенок обладает общей подвижностью, из которой постепенно выделяются определенные особые формы движения. Например, вскоре после рождения ребенок демонстрирует великолепные сосательные движения, когда ему предлагают грудь. С момента рождения он также может контролировать свое дыхание. Существуют защитные формы движения при страхе, и совершенно бесцельные и некоординированные, как бы пинающие, барахтающиеся движения маленьких ножек, выражающие здоровье и нездоровье и вовлекающие все тело. Штерн (Stern)1 описывает эти движения как спонтанные и отмечает, что они несогласованны. «У многих новорожденных, - пишет он, - глаза могут двигаться независимо друг от друга. Один может смотреть вверх, а другой в сторону, или один может оставаться неподвижным, в то время как другой направляется вниз.»
Штерн призывает обратить особое внимание на движение глаз, потому что их координация происходит довольно быстро. «Дело в том, - продолжает он, - что этот период (несогласованного движения глаз) очень быстро проходит, иногда даже в момент рождения, поэтому кажется, что некоторые дети рождаются, уже имея скоординированные движения глаз.»2
Таким образом, контролируемые движения глаз выделяются из общего хаоса движений уже в первые дни жизни. То есть это является началом формирования процесса движения, которое завершается в конце первого года жизни, когда ребенок приобретает способность ходить.
Учась ходить, он впервые овладевает пространством. Но приобретение этой способности происходит в совершенно определенной последовательности, начиная с головы и шеи и постепенно распространяясь вниз к груди, рукам, спине и, наконец, к ногам и ступням.
Говоря в общем, ребенок учится управлять движениями головы и шеи в первые три месяца после рождения. Б следующие три месяца он уже контролирует движения своих рук. Эти движения уже явно отличаются от обыкновенного «пинания», и теперь его можно назвать «хватающий малыш»3. Таким образом, к концу этого периода он уже умеет свободно сидеть.
В третью четверть первого года ребенок открывает для себя свои ноги и начинает пытаться вставать. Во время четвертой четверти он подключает к своей способности стоять первые свободные шаги и ощущает свои ноги как органы, касающиеся земли. Так заканчивается первое завоевание пространства.
Таким образом, развивающийся процесс движения перемещается от головы вниз через грудь и ноги к ступням, следуя по телу сверху вниз. Если мы спросим, в чем значение такого пути, то станет ясно, что именно это непосредственно создает условия для возможности вертикального положения тела. Голова, так сказать, первой выходит из хаотического движения. Грудь и руки следуют за ней, и, наконец, высвобождаются ноги и ступни. Создается впечатление, что этот процесс копирует момент рождения ребенка. Точно так же при родах первой появляется голова, а за ней постепенно следует остальное тело. Здесь же из «утробы» разрозненных движений рождается координированное движение и постепенно развивается в направлении способности стоять и ходить. К концу первого года процесс рождения движения завершен.Результатом этого становится способность прямо держать голову и опираться ногами на землю.
Голова тем самым приобретает своеобразное покоящееся положение, и Рудольф Штайнер снова и снова привлекал внимание своих слушателей к этому факту. Голова легко опирается на плечи, становясь точкой покоя, вокруг которой происходит движение конечностей.
Фундаментальные исследования, проведенные Магнусом (Magnus) и де Кляйном (de Kleijn)4 в области позиционных рефлексов и рефлексов равновесия, указали на центральную роль мышц шеи и головы в раннем развитии. Голова занимает независимую позицию покоя для того, чтобы наши конечности могли двигаться свободно и гармонично. Это в особенности касается способности ходить. Если человек может свободно и прямо держать голову, то он сможет и научиться ходить. До тех пор, пока голова беспокойна и неустойчива в своем положении и движении, невозможно достичь нормальной способности к ходьбе и стоянию.
К концу первого года жизни ребенок также высвобождает свои руки из процесса ходьбы и уже умеет использовать их независимо. Это происходит потому, что голова постепенно фиксируется и укрепляется в своей позиции покоя и способна противопоставить себя свободной работе конечностей. Таким образом, голова - это центр покоя в движениях тела.
Все, что было сказано здесь, можно свести к следующему. Младенец поэтапно учится ходить, и его подвижность рождается из хаоса ранних движений, начиная с головы. Б результате голова приобретает положение покоя, противопоставляя себя свободной подвижности конечностей. Как только вертикальная позиция достигнута, конечности должны постоянно приходить в согласие с силами тяготения в пространстве, потому что человек как прямо стоящее существо должен быть способен принимать свободное, лабильное, а не фиксированно-стабильное положение равновесия.
РАЗДЕЛЕНИЕ СЕБЯ И МИРА
Как уже было сказано, координация движений глаз возникает сразу после рождения, когда ребенок приобретает первые зачатки того, что впоследствии станет способностью к направленному взгляду, а также всеми действиями, которые с этим связаны. Глаза учатся поворачиваться, выделяя предметы в окружающем мире.
Если рассматривать координацию движений глаз как установление первой фиксированной связи между душой и ее окружением, то фундаментальное значение зрения как действия, присущего человеку, становится еще более заметным. Именно посредством глаз мы пытаемся установить сознательные взаимоотношения с тем, что нас окружает, уже в первые дни нашей земной жизни. Нельзя сказать, что грудной ребенок уже способен к восприятию, но он начинает исследовать окружающий мир, открывая его для себя, «ощупывая» его взглядом. Таким образом, появляется первое неясное ощущение того, что есть «я», а есть некое «там». В течение первого года жизни это смутное чувство становится все более ясным и постепенно приводит к противопоставлению ощущения своего собственного тела ощущению окружающего мира, но «снаружи» и «внутри», «там» и «здесь» для грудного ребенка все еще будут полностью взаимосвязаны. Адальберт Штифтер (Stifter) так отразил этот период развития в своих автобиографических заметках: «В глубине зияющей пустоты нечто, напоминающее экстаз и восхищение, вошло в мое существо, полностью охватив его, как бы уничтожая его. Я не могу сравнить это ощущение ни с каким другим. Я помню сияние и шум, шедшие снизу. Должно быть, это случилось в самом раннем детстве, потому что мне кажется, что вокруг всего этого было темное небытие. Но было еще нечто, мягко и нежно прошедшее сквозь мое внутреннее существо - то, что сейчас я назвал бы звуком. Я плыл в чем-то овевавшем меня. Я плыл, покачиваясь на этих волнах, и внутри меня все размягчалось до тех пор, пока не появилось состояние, похожее на опьянение. Больше не было ничего. Эти островки памяти лежат в скрытом за смутной пеленой океане прошлого, волшебном и овеянном легендами, как первобытная память людей.»5
Шаг за шагом смутное сознание ребенка, состоящее из сливающихся чувственных восприятий и ощущений, просветляется, когда мир становится отделенным от его тела, этот процесс дифференциации начинается прежде всего во взгляде. По мере того как его взгляд постепенно становится фиксированным и направленным, из окружающей среды начинают выделяться отдельные формы. Голова вычленяется из окружающего поля зрения как подчиняющееся самому себе образование. Ребенок учится поднимать головку и использовать ее как орган ориентации, поворачивая ее туда, где его встречают свет, цвет, звук или запах.
Бремя идет, и взгляд ребенка все чаще останавливается на его собственных маленьких ручках и пальчиках, находящихся в постоянном движении. Когда не только его таза, но и руки начинают схватывать предметы, удерживая и вновь бросая их, тогда туловище уже вместе с руками и кистями рук отделяется от мира как единое целое. В это время ребенок приобретает способность свободно сидеть, и, делая это, он многого достигает. Его голова возвышается над телом и может свободно поворачиваться. Его глаза направляют свой взгляд все дальше в пространство, тогда как его руки хватают то, что находится поблизости, и тянут в рот. Его ручки теперь могут ухватиться за край кроватки и держаться за него, и ребенок способен подтянуть свое тело вверх.
И затем наступает великий момент, когда приблизительно к концу девятого месяца ребенок самостоятельно подтягивается и впервые встает вертикально. Сделан решающий шаг в отделении тела от мира. Окружающий мир отделяется от ребенка и противостоит теперь как нечто чужеродное постигающей себя индивидуальности. Но она начинает двигаться в этом отделившемся мире, ползая, скользя и отталкиваясь. Каждый день и каждый час появляются новые впечатления, всегда быстро забываемые и осваиваемые вновь. Множество новых переживаний требуют того, чтобы их замечали, постигали, созерцали и ощупывали. Так круг форм, воплощаясь в реальном виде, впервые вступает в действие. Чувства просят подвижности, а движение, в свою очередь, завоевывает новые чувственные ощущения. В это время такой процесс совершенно очевиден.
И, наконец, ребенок, уже стоя вертикально, может сделать свои первые неуверенные шаги. Гордость родителей часто не может сравниться с радостью ребенка от его нового достижения. Мир, уже не чужой и не странный, превращается в нечто, что может быть покорено свободно передвигающимся существом. Делая свой первый шаг как прямостоящее существо, ребенок также делает первый шаг к тому, чтобы превратиться из творения в творца. Штерн выражает это таким образом: «Итак, к концу первого года кропотливая подготовительная работа по овладению пространством в основном завершена. Ребенок может постигать пространственные характеристики вещей - их положение, расстояние до них, форму и размер - и приспосабливается к ним. Он отличает далекое от близкого, большое от маленького, округлое от угловатого, верх от низа, находится предмет перед чем-то или за чем-то - то есть он приобретает способность к восприятию пространства в общих чертах, что, конечно же, пока еще сопровождается множеством ошибок. Потребуются годы, чтобы этот опыт стал более чистым, ясным, более глубоко развился, но обогащения чем-то существенно новым уже не происходит.»6
Восприятие пространства возникает к концу первого года жизни лишь потому, что ребенок становится способен ощущать и переживать верх и низ благодаря развитию способности стоять вертикально. Близкое и далекое он ощутил благодаря своим движениям, округлое и угловатое благодаря осязанию, а различное расположение предметов в пространстве с помощью взгляда. Но все это происходит лишь потому, что к этому времени завершается процесс отделения себя от мира. Ребенок учится ходить не оттого, что учится контролировать определеннее движения мышц, он начинает контролировать движения через пробуждение сознания, и шаг за шагом выделяет тело как самость из окружения. Следствием высвобождения тела из тесных объятий материнской среды становится способность к прямохождению. Прямохождение - это не просто процесс движения, делающий возможным перемещение, в умении ходить открывается процесс сознания, что приводит к восприятию окружающей среды как чего-то, «находящегося вовне».
Этот процесс начинается со взгляда малыша, продолжается хватательной реакцией и достигает своей высшей точки в способности ходить. Пробуждающееся сознание, которое дает ребенку возможность понимать себя самого, в конце первого года жизни перемещается от пристального взгляда через хватание с помощью рук к шагу с помощью ног.
Внутренний смысл ходьбы может быть понят лишь тогда, когда мы увидим ее во всей полноте. Мы способны к прямохождению потому, что в первый год жизни мы можем пройти путь развития от созданий, вплетенных в мировую ткань, до индивидуальных существ, противопоставляющих себя миру.
