И снова размолвка, старые друзья 5 страница

— У меня нет кольца. Я даже не знаю, куда, кроме Вегаса, можно уехать, чтобы пожениться, и у нас обоих приближаются экзамены, но...

— Мне все рано. Мне не нужно кольцо. Мне просто нужно быть твоей женой.

То, что я говорила это, казалось безумием —просто вырвалось, из-за чего закружилась голова.

Кейден прижался ко мне и рассмеялся.

— Черт, это звучит... невероятно потрясающе. Моя жена. Муж и жена. Эвер Монро.

— Эвер Монро... — звучало идеально. — Мне нравится.

— И мне.

Тогда он поцеловал меня, и я поцеловала его в ответ, пока мы оба не могли дышать, но дышать не было необходимости, потому что у нас были мы — мы делили дыхание, делили ум, сердце, тело и целую вечность.

 

Глава 30

Вместе навсегда

— Ты спятила, — прошептала мне Иден. — Ты уверена, что хочешь сделать это?

Прошло четыре дня после импульсивного предложения Кейда, которое он сделал после секса. У нас на руках было подписанное свидетельство о браке, моя близняшка была свидетелем, и мы стояли в крошечной часовне, соединенной с маленьким отелем, который Кейден нашел через интернет и где предлагали «особенные бракосочетания» за несколько минут. Он все это организовал за сорок восемь часов. Я ожидала свадьбу где-нибудь за городом в домике мирового судьи, но Кейден, конечно, удивил меня.

— Может, у нас и будет безумная свадьба в последнюю минуту, — сказал он, — но ты все же заслуживаешь немного романтики.

Он сказал, чтобы я сходила в салон и «приготовилась», как он выразился, и позволила ему позаботиться об остальном. Так я и сделала, а потом умоляла Иден пойти со мной, чтобы нам сделали прическу и маникюр. На маникюр Иден согласилась, скептически выслушав мои объяснения, так как платила я. Она не совсем поняла, но она была моей близняшкой и пришла с нами в отель как единственный свидетель и гость.

Я стояла у дальних дверей часовни. На мне было простое свадебное платье без рукавов с глубоким вырезом, прямо с вешалки, я сжимала в руках букет роз и тряслась.

— Эвер? — Иден коснулась моей руки. — Ты в порядке? Ты можешь не делать этого. Он поймет.

Я не могла вздохнуть. Я собиралась выйти замуж за Кейдена. Я все еще пыталась понять, как это произошло, как я пережила выходные с Уиллом и секретные портреты Кейда, его редкие письма и пришла к безумному, потрясающему сексу с Кейденом, который изменил мою жизнь, к тому, что я выходила замуж — а ведь прошло меньше месяца.

Неужели я и правда сошла с ума? Может, я проснусь и пожалею об этом? Может, стоит сказать Кейду, что нужно подождать?

Я представила, что говорю ему, что еще не готова, и знала, что он будет любить меня, что он поймет и даже не моргнет глазом. Но...

Я была готова. Нервничала, сходила с ума от страха, вся тряслась, но еще и чувствовала радостное возбуждение и предвкушение. Я хотела видеть его лицо, пока буду идти к алтарю в платье, которого Кейд не видел.

Я схватила Иден за руку и сжала ее, посмотрев в ее взволнованные глаза.

— Я хочу, — сказала я ей, — и я готова. Просто... нервничаю.

— Нервничаешь? Черт, я бы и ожидала от тебя, что ты будешь нервничать. Ты собираешься выйти замуж. Тебе же и двадцати нет. И ты даже не сказала папе.

Я не хотела думать о своем отце. Я не разговаривала с ним шесть месяцев, не потому что злилась, потому что мы просто не разговаривали. Он все еще работал круглые сутки. Я училась, и мы просто... у нас не было ничего общего.

— И не собираюсь.

— А ты не думаешь...

— Иден, — набросилась я на нее, — не говори об отце. Я выхожу замуж за человека, которого люблю, и это все, что имеет значение.

Она подняла руки.

— Ладно, ладно. Не то, чтобы я очень хотела, чтобы он был здесь. Черт. Не то, чтобы ему было интересно...

— Я не хочу говорить о нем. Я хочу говорить о Кейдене. Я хочу пойти туда и сказать «да».

Иден обняла меня, ее светлые крашеные волосы защекотали мне нос.

— Ну, раз ты этого хочешь, тогда ладно. Будь счастлива — это все, что меня волнует. Ты любишь его. Он любит тебя. По мне это хорошо. Это чистое безумие, но если ты хочешь этого, я поддержу тебя. Я, может, буду даже ревновать, ведь Кейд такой классный.

Я шутливо оскалилась.

— Назад, сучка, он мой.

Иден рассмеялась.

— А я-то думала, что мы всем должны делиться! Может, я просто... одолжу его на несколько минут?

Я сердито посмотрела на нее.

— Иден, серьезно. Не смешно. С двенадцати лет мы даже одеждой не менялись.

Она ухмыльнулась.

— Я же шучу. Ух, Эвер... — она подтолкнула меня к двери, — давай, иди уже, ты, чокнутая. Иди, выходи замуж за своего мужчину.

Она зашла вперед, поправила мне платье, а потом открыла дверь.

Я глубоко вздохнула и посмотрела вперед на высокого, крупного, грубого и красивого мужчину, который ждал меня. Меньше чем двадцать шагов спустя я стояла лицом к лицу с Кейденом, смотрела в его янтарные глаза и едва слышала слова пастора. Я ухитрилась правильно произнести все клятвы и не расплакаться. Расплакалась я, когда услышала, как клятвы произносит Кейд, увидела искренность в его глазах и услышала ее в его голосе. Он обещал любить меня, пока смерть не разлучит нас, и я знала, что именно это он и имеет в виду. Несколько всхлипов — и пальцем я смахнула слезинку, чтобы не испортить макияж, который так тщательно наносила Иден.

Я надела кольцо на его палец, а он — на мое. У нас были простые кольца из белого золота, которые мы выбирали вместе. У меня не было бриллианта, и мне было все равно. Мне был нужен только Кейд. Он обещал, что когда-нибудь купит его мне.

Мы поцеловались, и пастор с Иден отвернулись, когда поцелуй затянулся.

Когда мы, наконец, оторвались друг от друга и перевели дух, Кейд провел пальцем по моей щеке. И потом он взял мою левую руку в свою левую руку, залез в карман смокинга и вытащил кольцо. Изящное кольцо из белого золота, а в солнечном свете сверкал бриллиант. Я в шоке посмотрела на него, но не могла говорить, не могла дышать, могла только смотреть, как он надевает кольцо на мой палец рядом с обручальным.

— Не так уж и много, но ты заслуживаешь бриллиант, даже если это — самый маленький, который был у «Зейлса»[45].

Я обняла его, прижала к себе и прошептала, уткнувшись в шею:

— Оно совершенно, Кейд. Боже, оно совершенно. Спасибо. Господи, ты просто потрясающий.

— Может, ты бы и сказала, что тебе не нужно кольцо с бриллиантом, но это же не значит, что ты не хочешь, верно?

Я пожала плечами.

— Да, наверное, мне немножко хотелось. Ну, то есть, да, конечно. Мне хотелось кольцо с бриллиантом. Каждая девушка мечтает о кольце с бриллиантом в день свадьбы.

— Я просто хочу, чтобы ты была счастлива, — его глаза сверкнули, и он поднял и закружил меня.

— Теперь, миссис Монро, ты официально навеки моя.

— Вместе навсегда, — пробормотала я, и наши губы встретились.

 

Глава 31

Кейден

В ночь перед свадьбой и в ночь после нее мы остановились в отеле, но у меня были другие планы. Все зависело только от Эвер. Я не сказал, куда мы едем, а когда сказал, что это будет мой последний сюрприз, она только улыбнулась и сжала мою руку, включила радио, и ветер, который дул в открытое окно моего джипа, развевал ее волосы.

Я припарковал машину около многоквартирного дома в пригороде Ройял Оука, повел ее в фойе, к лифту, и мы поднялись на четвертый этаж. Эвер молчала, крепко сжимая мою руку, оглядывая стены в коридоре, пока мы шли. Я постучал в квартиру 619, и нам открыла пожилая худая женщина с внимательными серыми глазами и рыжими волосами, затянутыми в тугой пучок.

— Кейден, Эвер, заходите, пожалуйста, — она пожала мою руку и руку Эвер. — Примите мои поздравления. Любовь молодых прекрасна.

Эвер посмотрела на меня.

— Кейден, что происходит? Где мы? И кто это?

— Меня зовут Лиза Скотт. Я — агент по недвижимости Кейдена.

Лизу нанял государственный юрист моих родителей, чтобы продать дом, и она была первой, кому я позвонил, когда у меня появилась эта мысль. Три дня она работала не покладая рук, но у нее все было готово.

— Агент по недвижимости? А я должна была знать, что у тебя есть агент по недвижимости? — спросила Эвер. Она смутилась, и я понимал то беспокойство, которое слышал в ее голосе.

— Лиза продала дом родителей, после того, как папа умер. Я был в Вайоминге, так что она сделала все за меня, — я повернулся к Эвер, взяв ее за руки. — Ты мне веришь?

Она кивнула и глубоко вздохнула.

— Конечно, я тебе верю. Я просто... не понимаю, что происходит.

Вмешалась Лиза.

— Ну, почему бы нам не осмотреться?

Она провела нас в гостиную, показав совмещенную с ней кухню, приборы из нержавеющей стали, стойки, отделанные под темный гранит, шкафчики из полированного дерева и окна во всю стену в гостиной.

Там было две спальни: основная и дополнительная. Пока Эвер осматривалась, заглядывала в шкафы и в примыкающую ванную с двойными раковинами (другая ванная была рядом с другой спальней), я молчал.

— Что это, Кейд? Почему мы здесь? — она обвела рукой квартиру. — Тут просто потрясающе, но... мы никак не можем позволить себе этого. Когда меня приняли в Кренбрук, папа дал мне немного денег, но этого не хватит даже для первоначального взноса.

Я наклонил голову, не хотел ничего объяснять. Лиза оставила нас, и я глубоко вздохнул.

— Когда папа умер, он оставил... страховку. Я жил с дедом, работал на него, и он платил мне за работу. Учитывая это и страховку, я смог заплатить за обучение. У меня достаточно денег, чтобы заплатить и за квартиру, но сначала я хотел убедиться, что тебе здесь нравится.

Я увидел, как она изумилась.

— Это очень дорого, Кейд. Мне здесь нравится, но это... не слишком?

Я пожал плечами.

— Политика мамы с папой заключалась в том, что...ну, не то, что я теперь до конца дней могу наслаждаться праздным безделием, ничего подобного. Но на жизнь хватит. Я могу купить эту квартиру и закончить обучение. Ели мы будем учиться и работать, у нас все будет хорошо. Особенно, если я куплю ее прямо сейчас.

Эвер отвернулась от меня и стала смотреть на движение на Мэйн Стрит за окном.

— А ты уверен? То есть, разве это не все... что от них осталось?

Я встал позади нее, обнял одной рукой, уткнувшись в ее волосы.

— Это просто деньги, Эв. Это не они. Не память о них. Ты хочешь жить здесь со мной? — прошептал я ей на ухо, и она повернула голову, прижавшись ко мне. — Во второй спальне может быть твоя студия. Если хочешь, можешь там рисовать в твоей сексуальной рубашке. Я потом могу прийти и снять эту рубашку, и мы можем заняться любовью прямо на полу.

Она захихикала.

— Мы можем поставить там кровать и заниматься любовью на ней, а потом я могу рисовать, без одежды, а ты можешь смотреть, — сказала она.

— Этот план мне нравится.

Я убрал ее темные локоны и прошептал ей на ухо:

— Так это значит да?

Она кивнула.

— Да, детка. Да.

У Лизы были готовы документы и ключи. После того как с формальностями было покончено, она снова нас поздравила и ушла.

Следующие несколько дней мы провели, выбирая мебель, расставляя в доме наши вещи, ее и мои, а теперь... наши. И все это время я наслаждался тем фактом, что такая красивая, чувственная, талантливая, невероятная женщина теперь была моей женой — моей навсегда. Изо дня в день мы следовали распорядку. Мы рано просыпались, вместе завтракали, расходились на занятия, возвращались и вместе обедали, вместе занимались и рисовали и вместе смотрели телевизор.

Однажды в субботу, где-то через месяц после того, как переехали, я искал работу, что-то поближе к дому, чтобы восполнить страховку, которая, как я понимал, не будет длиться вечно. Меня не было весь день — я заполнял анкеты и оставлял резюме. К четырем часам я уже жутко устал, и мне надоело улыбаться незнакомым людям. Я приехал домой, зашел, снял ботинки и позвал Эвер. Она не ответила, но я услышал, как в ее студии играет музыка.

Я зашел туда, закрыл за собой дверь и стал смотреть, как она рисует. На ней не было ничего, кроме белой рубашки, и ее великолепная задница покачивалась, пока она рисовала, а подол рубашки доставал до середины бедер. Она на секунду перестала танцевать, чтобы осмотреть работу, потом окунула кисть в розовую краску и, кивнув, провела по холсту. Играла «Flapper Girl» Lumineers[46], и она двигалась в такт песне, а движения ее кисти совпадали с ритмом.

Не знаю, как долго я стоял, прислонившись к двери и смотрел, как она рисует, мне было все равно. Время не имело значения. Все, что имело значение — Эвер.

В промежутке между песнями, Эвер услышала, как я шаркнул ногой, и, повернувшись, улыбнулась, при этом она взмахнув кистью и нечаянно размазав краску на лбу. Я рассмеялся, подошел к ней, под моими ногами шуршал брезент, который она положила.

Эвер смотрела, как я подхожу к ней с широко открытыми глазами, затаив дыхание. Я взял у нее кисть и палитру, положил их на брезент. Она потянулась ко мне, заметила краску на своих пальцах и убрала руку. Я ухмыльнулся, взял ее за руку и вытер краску о мою щеку. Эв рассмеялась и убрала руку, вытерев пальцы о рубашку. Я снова взял ее за руку и стал целовать ее в шею, чуть выше ключицы. Она резко выдохнула, положив ладонь мне на затылок.

Я расстегнул верхнюю пуговицу ее рубашки, потом еще одну, и все время останавливался, чтобы целовать ее. Еще одна пуговица, и еще одна, и теперь нас ничего не разделяло, рубашка свободно висела на ее плечах. Я огляделся, убедившись, что жалюзи опущены: она была моя, и не хотелось делиться ее обнаженным телом с кем-то еще. Особенно, если учитывать то, что я хотел с ней сделать.

Я сделал шаг вперед к ней, и она отошла. Я сделал еще шаг, и она повторила его. Наконец, она прижалась спиной к зеркалу, которое я повесил для нее на стене, за ее мольбертом, для ее проекта — серии автопортретов.

— Повернись, — сказал я ей.

Эвер повернулась, и я увидел, как широко открылись ее глаза, когда она увидела нас — ее тело, которое виднелось под рубашкой, ее тяжелую белую грудь, темно-розовую ареолу и твердые соски, ее плоский живот и широкие бедра. Она резко выдохнула, когда я погладил ее тело, грудь и бедра, погладил бугорок ее киски. Она недавно побрила ее, и мне нравилось чувствовать ее нежность и мягкость, а половые губы так и просились, чтобы я приоткрыл их и поцеловал, скользнул в них.

— Ты видишь нас? — спросил я ее. — Видишь, как ты прекрасна? Как ты идеально подходишь мне?

Она кивнула, ноздри ее раздулись, и зеленые глаза зажглись темным желанием.

— Ты мне нужен. Разденься. Кейден. Прикоснись ко мне.

Я быстро разделся, и она повернулась, обхватила руками мой член, погладив его. Когда она хотела взять его в рот, я остановил ее.

— Нет-нет, детка. Не в этот раз.

Я развернул ее к зеркалу.

— Смотри на это. Наслаждайся.

Мои руки скользнули по ее телу, обхватили грудь, потом мои пальцы скользнули в ее киску. Она застонала, выгнула шею и спину, содрогаясь в моих объятиях. Ее глаза закрылись.

— Нет, Эвер. Открой глаза. Смотри на нас.

Она открыла глаза и стала смотреть, как мои пальцы ласкают ее, возбуждают и двигаются вглубь, чтобы найти то идеальное местечко и довести до оргазма. Я прижал ее задницу к себе, она раздвинула ноги, подвинулась вперед и смотрела на себя, на нас, и я тоже смотрел в зеркало, пока входил в нее. Из ее рта вырвался беззвучный крик, когда я стал погружаться в нее глубоко и медленно.

— Боже... Кейд, да! Да. Да, да... — стонала и вскрикивала она, прижав ладони к стене.

Мне нужно было постараться, чтобы не торопиться. Ее вид, склонившейся передо мной, ее задница, прижатая ко мне — все это сводило меня с ума. Потом я посмотрел в зеркало и увидел, как покачиваются ее сиськи, пока я трахаю ее, заметил свои ноги между ее ног, увидел ее широко открытые глаза, открытый рот, страстное, разгоряченное лицо, и стал трахать сильнее, а она не была против — она просила большего и умоляла, зовя меня по имени.

Глядя, как мой член входит и выходит из нее, я выскользнул из ее киски.

— Кейд, да... мне это нравится. Я хочу еще. Чего-то грязного. Безумного. Трахни меня, Кейд, трахни меня грязно. Мне так нравится...

Я стонал, стараясь сдерживаться и не кончить, когда она так со мной говорила.

— Что... чего ты хочешь, детка? Что ты хочешь, чтобы я с тобой сделал?

Она снова прижала ко мне свои бедра, глядя мне в глаза.

— Не знаю, может... отшлепай меня? Потрогай за задницу?

Я погладил ее задницу, снова войдя в нее, а потом шлепнул с левой стороны, несильно, но достаточно, чтобы был слышен звук шлепка. Эвер закричала, но не от боли.

— Да! Сделай это снова! — закричала она. Я шлепнул ее еще раз, и еще.

— Потрогай меня, Кейд. Ты знаешь, чего я хочу.

И я знал. Я стал двигаться медленнее, отодвинулся назад и потом просунул средний палец в складку между ее ягодиц.

— Да, вот так. Потрогай меня. Ты знаешь, как сильно это меня возбуждает.

Я нашел тугой, горячий узел мышц, прижал к нему палец. Эвер содрогнулась, сбилась с такта. Она ахнула, застонала и потом поднялась на цыпочках, приближая свою задницу к моему пальцу.

— Тебе нравится? — спросил я.

Я надавил сильнее, покрутил пальцем, почувствовал, как узел ослаб, и мои пальцы проникли в ее задницу.

Эвер долго и протяжно застонала, прижавшись лбом к зеркалу, она вся дрожала.

— Да, Кейд... так хорошо. Ты даже не знаешь. Ты внутри меня, наполняешь всю. Везде. Оргазм будет таким сильным. Ты так идеально заполняешь меня, а твой палец, который трахает мой зад, так хорошо...

Мне пришлось напрячься и замедлить ход, чтобы не кончить внутри нее. Я хотел сначала почувствовать, как кончает Эвер. Хотел, чтобы мы кончили вместе. Она была близко, и я хотел, чтобы она была со мной.

Эвер подняла голову, открыла глаза и посмотрела на меня. Мой палец работал глубоко внутри нее, член двигался внутри нее, и я слышал, как ее стоны становятся все громче и громче.

— Поговори со мной, Кейд. Я хочу услышать твой голос, когда кончу.

Я протянул к ней другую руку, взял одну ее большую, колыхающуюся грудь.

— Так хорошо трогать тебя, Эвер. Прекрасно.

Я не так хорошо говорил непристойности, как она. Мне понадобилось какое-то время, чтобы научиться.

— Мне нравится смотреть, как покачиваются твои сиськи, когда я тебя так трахаю.

Эвер сменила ритм — теперь он стал не медленным и плавным, а жестким и быстрым, и стала покачивать грудью. Она сделала это для меня, и я ответил тем, что стал двигать пальцем быстрее.

— Да, детка, да. Мне это нравится.

Я отпустил ее грудь и стал смотреть, как мы двигаемся.

— Я так близко, Эвер. Сейчас кончу. Больше не могу сдерживаться.

Она не могла дышать, мы оба вспотели, наши мысли смешались.

— Не сдерживайся, Кейд. Кончи прямо сейчас.

— Мне нравится твоя задница, Эвер. Она такая тугая.

Я почувствовал, как внутри меня нарастает возбуждение, слова просто вылетали, а бедра стали толкать сильнее, и с каждым движением я чувствовал, как покачивается ее зад. Я смотрел в зеркало на нас..

— Я здесь, детка. Я так глубоко внутри. Господи, я кончаю, детка. Эвер, прямо сейчас. Кончи со мной, любовь моя...

На заднем плане играла «If You Want Me» Глена Хансарда и Маркеты Иргловы, и мои мысли внезапно настроились на музыку.

— Кейден... Кейден... — толчки Эвер совпадали с моими толчками, усиливая страсть и жажду. Я чувствовал, как она дрожит, как ее киска сжимается на моем члене, чувствовал, как содрогается ее тело.

— Я кончаю, Кейд... Трахай меня сильнее, не останавливайся, прошу...

Ее слова свели меня с ума, превратили меня в дикого, неконтролируемого зверя, и в тот же момент я кончил, взорвался, услышав ее слова. Она кричала мое имя, двигалась в ритм со мной, задыхалась, кричала. Я не мог отвести глаз от нас, от моего отражения за ней, от ее напряженного лица, покачивающихся грудей и мягкой белой кожи. И никогда, никогда я не чувствовал себя так хорошо.

Наши глаза встретились, и мы слились в общем оргазме, а наши души сплелись через наши взгляды.

Время остановилось и замерло, а та любовь, которая сияла в блестящих зеленых глазах Эвер, была неописуема, она переполняла и подавляла, была одновременно и сильной, и нежной. Я попытался сделать так, чтобы и на моем лице отразились те чувства, которые я испытывал: нахлынувший на меня поток страсти к этой женщине, к этому потрясающему человеку, которая отдалась мне полностью с таким доверием. Мы замедлили движение, и я выскользнул из нее и прижал к себе. У меня подкосились колени, на лбу блестели капельки пота, я едва дышал, но поднял ее на руки, отнес в нашу спальню и осторожно положил на кровать. Она обняла меня, погладиврукой.

— Я люблю тебя, Эвер. Я не знаю, как лучше выразить мою любовь.

Она подняла лицо и посмотрела на меня.

— Ты только что сделал это, малыш.

Я ухмыльнулся.

— Да, это было жестко.

— В смысле — жесткое трахание?

— И это тоже, — я поцеловал ее в висок, в лоб, щеку, — но это был больше, чем просто трах, Эвер. Намного больше.

Она пожала плечами.

— Это просто слово, Кейд. Для нас, все, что мы делаем, значит... больше. Мы занимаемся сексом, и мы занимаемся любовью, потому что именно это и означает секс, неважно, какой он. Страстно, горячо, жестко или медленно, нежно — мы занимаемся любовью. Трахаемся, кувыркаемся в постели, перепихиваемся. Это... наверное, просто сленг. Это чистое и совершенное, и мне нравится, как бы ты это ни назвал. Мне просто нравится слово «трахаться», потому что... не знаю, оно почему-то заводит меня. Не знаю, смогу ли объяснить это лучше. Я люблю трахаться с тобой. Мне нравится, что ты меня трахаешь. Потому что это ты и я. И это не... так уж важно, какое слово мы используем.

Она поцеловала меня в грудь и погладила рукой живот, нашла мой член и стала ласкать его. Губы ее были горячими и влажными, а рука была мягкой, ее пальцы ласкали и возбуждали меня. Пока Эвер целовала мой торс и возбуждала член, я задумался, привыкну ли когда-нибудь к этому, стану ли воспринимать это как должное, устану ли от этого. Я не представляю, как это возможно. Каждый раз, когда мы занимались любовью, когда я целовал ее, было лучше, чем в прошлый. Каждый раз, когда мы были вместе, я чувствовал себя все ближе к ней, чувствовал, что все больше и больше сливаюсь с ней.

— Не... никогда не оставляй меня, Эвер, — прошептал я отчаянно.

Она посмотрела на меня. Ее глаза сверкнули.

— Никогда, Кейден. Никогда. Обещаю. Я никогда не оставлю тебя.

 

 

Глава 32

В студии играла «Little house» Аманды Сайфред, и до нас доносилась тихая мелодия. Глаза Кейда были закрыты, но я знала, что он не спал. Я не могла отвести от него взгляд, не могла перестать трогать его. От моих ласк его плоть твердела и он постепенно возбуждался. Я хотела, чтобы это длилось вечно — предвкушение, когда я была пресыщена и переполнена его любовью, но все еще жаждала его и была готова почувствовать внутри себя. Я прошептала ему: «Сейчас вернусь», — и пошла в ванную. Когда я вернулась, он лежал на боку и, прикрыв глаза, смотрел на меня.

То, как он хотел меня, нуждался во мне, как реагировал на меня, просто опьяняло. Простое прикосновение, поцелуй, ласка — и он стонал от восторга. Коснувшись его, через пару секунд я могла бы довести до оргазма.

У меня кружилась голова от осознания, что принадлежу ему. Кейден полностью обладал мной. Он знал меня, обладал моим телом, моим удовольствием и контролировал их. Я отдала ему все, что у меня было, и вместе мы познали экстаз в каждом прикосновении, каждом поцелуе, в каждом мгновении, когда мы, обнаженные, сплетались в объятиях.

Все это пронеслось у меня в голове, когда я забралась в постель, легла на бок и прижалась спиной к его груди. Он поцеловал меня в плечи, откинул волосы назад, потом его губы оказались на мочке уха, на шею. Его руки обхватили мою грудь. Я потерлась бедрами о его бедра и почувствовала, как в награду за это его член встает и касается моей задницы.

В голове промелькнула мысль: «А что если он заполнит меня там», — но потом Кейд провел пальцами по моему животу и отвлек меня, и я застонала, когда его пальцы коснулись бугорка между моих ног, между нежных, чувствительных губ. От его прикосновений у меня внутри все вспыхнуло.

— О, Боже, Кейд... — застонала я, — я хочу тебя...

— Он такой твердый, что больно, — прошептал он мне на ухо. — Что ты со мной делаешь?

— То же, что и ты со мной.

К этому моменту я уже содрогалась в его объятиях, он возбуждал меня двумя пальцами, а я задыхалась на краю оргазма. Я потянулась назад и взяла в руки его твердый прямой член, подвинулась и перебросила ногу через его ногу. Кейд укусил меня за мочку уха и прошептал мое имя, и я почувствовала, как он входит в меня.

Не произнеся ни слова, мы поняли друг друга и перекатились так, что я лежала на нем, моя спина была прижата к его груди, колени согнуты, а голова откинута назад, к его, моя задница терлась о его бедра, а член был глубже, чем когда-либо раньше. Его пальцы все еще ласкали мой разбухший пульсирующий клитор, и по моему телу пробегали молнии, пламя разгоралось, и я была такой мокрой.

— Черт, Эвер, ты такая... сочная, — он рассмеялся от того, что сказал. — Такая влажная. Ты чувствуешь меня внутри?

— Чувствую... чувствую. Ты так глубоко, Кейден, — выдохнула я, — это даже слишком, но так хорошо, просто идеально. Двигайся медленно, малыш. Медленно. Так медленно, как можешь.

Он двигался медленно, плавно, так, как звезды появляются в небе, и любил меня каждым дюймом своего тела: его пальцы были во мне, его член был во мне, рука была на моем животе, на груди, превращая мои соски в алмазы, он целовал меня в шею и в уши. Я повернула голову, и наши губы встретились, и теперь он был вокруг меня, подо мной, забирая поцелуем дыхание, забирая мою душу, но вот только она уже принадлежала ему.

Я кончила — первый оргазм был, как разгорающаяся звезда, а он все двигался внутри, целуя. Еще один оргазм — теперь уже сильнее, а за ним последовал третий, как набежавшая океанская волна. Я не понимала, что происходит, что значат эти маленькие оргазмы, которые следовали один за другим, и каждый был все сильнее.

Я поняла, что это были не оргазмы, только предвестие того невероятного оргазма, который разорвет меня на части.

Я привстала на пятках, чтобы чуть-чуть отодвинуться от него, а он с силой толкал меня и прижимался бедрами ко мне. Я ухватилась за Кейда изо всех сил, прижала губы к его губам, крадя поцелуй. Волна за волной обрушивались на меня и накрывали с головой, и я задыхалась из-за силы этого прилива, который с каждым разом был все сильнее. И все же он продолжал любить меня, не увеличивая темп, неустанно одаривая меня новой и новой волной блаженства.

Когда эти волны экстаза достигли апогея, я начала сходить с ума. Я двигалась вместе с ним, жаждала скорости, напора, давления, но он продолжал двигаться медленно, как я и просила. Я часто дышала, прижав губы к его губам, не целуя его, а просто хватая ртом воздух, кусая его нижнюю губу, беспомощно извиваясь на нем.

Нельзя сказать, как долго это продолжалось. Было тихо, только слышалось наше дыхание и тихая музыка, которая играла на заднем плане. Мы молчали, что было для нас необычно, и чувствовали, что в этот момент вне времени. И в эту крошечную частичку вечности мы проводим вместе, и что-то рождается.

Я почувствовала, как напряглось его тело, какими твердыми стали его мышцы, почувствовала, как внутри меня увеличился его член, а его движения стали беспорядочными.

Мои руки держали его за голову, я поднималась, держась за его шею, и опускалась с еще большей силой, и чувствовала, как Кейд пронимает в меня, погружается все глубже, все мощнее, не ускоряясь, но с еще большей силой.

Губами мы касались друг друга, делили короткие вздохи; глаза сверкали, и я не могла понять, что происходит. Я буквально могла в мыслях чувствовать всю его сущность, которая расширялось в моем сердце, чувствовать, как наши души могли расплавиться от жара наших тел и слиться друг с другом.

Кейден в преддверии оргазма тихо застонал, и непонятно, что это было — стон или вскрик, непристойность или тихая мольба.

Теперь волны слились в один мощный, инфернальный поток. Который охватил каждую молекулу, каждый синапс моего тела. Я чувствовала, как мы оба сходим с ума, как внутри нас взрывается атомная бомба, кружится сумасшедший вихрь, становясь чем-то доселе неизвестным, чем-то, что было тогда, когда создавалась вселенная — в тот момент творения, который нельзя описать простыми словами, что-то подлинное, чистое, вне человеческого понимания. Как будто разорвалась завеса между землей и небесами, так что, когда мы слились в экстазе любви, вместе увидели вечность.

Я заплакала, и почувствовала его слезы на моих щеках.

На его сияющих янтарных глазах так же, как и на моих, блестели слезы. Любовь стала жидкостью и просочилась из нас, как пот, как слезы в наших глазах, как соки в наших самых интимных местах.

— Эвер... — прошептал он, и я услышала, как в этих двух слогах шелестят тысячи других слов.

— Кейден, — прошептала я, и из моих глаз, из самого моего существа хлынула любовь.

Тишина.

Дыхание, пот, слезы, любовь.

Чистое слияние.

Вечность.

Мы спали, а наши тела и души сплелись.

 

 

Глава 33