— Боже, Эвер, — едва прошептал я. Я просто не могу поверить, что она создана для меня, что она дарила мне это невероятное сокровище — свое тело, страсть, любовь. — Ты самая потрясающая и сексуальная женщина, которую я встречал в жизни.
— Это был правильный ответ, — она подошла ко мне плавной походкой, покачивая грудями.
Теперь мой член был абсолютно твердым. Несколько секунд она смотрела мне в глаза, и я видел в них решимость и страсть. Она облизнула губы еще раз, и потом встала передо мной на колени. Какую-то секунду я просто не мог реагировать, только стоять в шоке, пока она брала в руки мой прямой член.
— Подожди, Эвер. Нет. Ты не... не должна...
Она взяла мой член в обе руки и стала гладить его.
— Я хочу. Хочу попробовать.
Она посмотрела на меня.
— Тебе раньше так делали?
— Да, пару раз, не так часто.
Она отвела глаза и посмотрела на мой член, на свои руки, которые гладили его. У меня пересохло в горле, и я инстинктивно сглотнул, когда она ласкала его. Потом я снова обрел голос.
— Эвер, серьезно. Я просто хочу тебя. Чтобы мы вместе...
— Если ты хочешь этого, заткнись и дай мне делать свое дело, пока я не струсила.
Она приблизила лицо.
— Я боюсь. Боюсь, что что-то сделаю не так. Что тебе не понравится. Что будет не так хорошо, когда...
— Малыш. Тут нельзя оценивать. Только не с нами. И сравнивать нельзя. Все, что ты делаешь, мы делаем, все, что угодно, лучше, чем все, что я знал. Так что если хочешь попробовать, я не возражаю. Только... не укуси меня.
Она рассмеялась.
— Думаю, с этим я как-нибудь справлюсь.
Еще один раз она нервно облизнула губы и потом подвинулась вперед, держа мой член в руках, и вот она приблизила свои губы к головке. Я выдохнул воздух и замер на месте, сжав руки в кулаки. Ее губы были... черт, Боже... такими мокрыми и горячими. Она издала звук «мммм» и отодвинулась.
— Не так... плохо. Ты и действительно хорош... на вкус.
— Ты тоже хороша на вкус. Не могу дождаться, когда сделаю это снова, — я закрыл глаза, а она сомкнула губы вокруг моего члена, и от этого закружилась голова, — не могу дождаться, когда снова попробую твою киску.
То, что я говорил непристойности, было для меня странно. Было странно то, что я вообще говорил во время секса. Раньше мы всегда делали это молча и тихо.
Она застонала, и от этого звука по мне прошли мурашки удовольствия.
— Мне, правда, правда, это понравилось. Можешь делать это столько, сколько хочешь.
Она погладила мой член одной рукой, от основания до ее губ, и назад, и из меня вырвался стон.
— Тебе нравится? Я все правильно делаю?
— Черт, Эвер, черт... — я даже не мог формулировать слова. — Так хорошо. О, Боже... как хорошо...
Теперь ее губы двигались, ласкали мой член, от головки до основания и обратно, а ее рука медленно гладила его. Я не мог поверить, что она делала это. Это была Эвер, моя Эвер. Моя прекрасная, совершенная Эвер. Я посмотрел вниз, на ее волосы, которые падали ей на плечи и закрывали щеки. Когда я смотрел на нее, она убирала случайную прядку волос изо рта. Я зарыл пальцы в ее густые мокрые волосы, отодвинул их с ее лица и осторожно убрал назад. Она подняла на меня взгляд, вынула член изо рта.
— Подскажи мне. Скажи, как тебе больше нравится. Только... ласково.
Она взяла меня в рот глубже — почти половина члена была в ее рту; она обхватила его рукой и стала поглаживать.
Я убрал ей волосы с глаз, не давил на нее, просто придерживал волосы.
— Можешь... немного пососать, если хочешь. Втянуть в себя.
Тогда она стала сосать, сначала осторожно, но потом все быстрее, а потом стала ласкать меня губами и все время стонала. Я стонал, вскрикивал, пока она делала это все быстрее, и мой член был все глубже, и я понял, что он уже у ее горла.
— Не... о, блин... не задохнись... Боже, так хорошо...
Она вынула его изо рта и взглянула на меня.
— Хорошо. Я хочу, чтобы тебе нравилось. Я хочу, чтобы ты полюбил это. Хочу... хочу, чтобы ты потерял контроль, как тогда, когда ты сделал это со мной.
Она снова взяла его в обе руки и стала ласкать, используя остаток слюны, чтобы смочить руки.
— А что еще тебе бы понравилось?
Я не говорил этого, но думал, что когда Луиза делала это, она делала это быстро, руками доводила меня до оргазма, сосала, пока я не кончал. Эвер... она делала это медленно, и мы были на незнакомой территории. Все, что касалось Эвер, все о ней: как я занимался с ней любовью, как касался ее, — было для меня ново. И я был абсолютно уверен, что и для нее тоже.
— Не знаю. Так... так хорошо раньше никогда не было. Не знаю, может ли быть лучше.
Она посмотрела на мой член, на то, как она ласкала его рукой, от чего у меня подогнулись колени.
— Вот так. Мне правда нравится, когда ты так делаешь.
Эвер делала это снова и снова, гладила меня одной рукой и, как только рука доходила до головки, ее место занимала другая рука. Я уже не мог держаться, не мог твердо стоять на ногах. Каждое сексуальное движение ее ручек на моем члене заставляло меня задыхаться, доводило до самого края. Ее маленькие белые руки на моем члене — это так возбуждало, так невероятно возбуждало, что еще больше сводило с ума.
— А что если... что, если я сделаю это? — спросила она, и потом в одну руку взяла мои яйца, а другой — член у основания, а после облизнула меня языком по всей длине, а потом снова и снова. Я знал, что она пробует на вкус сперму, которая начинала вытекать из меня. Эвер продолжала ласкать меня одной рукой, а другой нежно сжимать яйца, массировать их. Язык ее двигался по всей длине члена, лизал, как мороженое, а потом она сказала:
— Ты действительно хорош на вкус. Мне очень нравится. Нравится, как ты реагируешь на все, что я делаю.
— Я... близко, — сказал я, — сейчас кончу.
— Хорошо, — пробормотала она, — давай. Хочу это почувствовать. Хочу тебя попробовать.
Она не отвернулась, и у меня ослабли колени. Чтобы стоять прямо, мне пришлось ухватиться за дверной косяк, а она начала поглаживать мой член двумя руками и сосать головку.
— Вот... вот так. Я... почти. Блин... Боже, да, Эвер, черт, как хорошо...
Она не сбивалась с ритма — сосала головку члена и ласкала его руками, и вот теперь я был у самого края. Я открыл глаза, чтобы посмотреть.
— Я кончаю, Эвер, да, да... вот, сейчас!
Я кончил ей в рот, а она плотнее сомкнула губы и приняла все внутрь, одной рукой обхватив член у основания и все еще работая, — сосала, глотала, двигала рукой, и пока волны наслаждения, вызванные ее движениями, пробегали по моему телу, из меня вылетали только стоны и ругательства.
Наконец, она вынула его изо рта и посмотрела на меня.
— Было... много, — сказала она, улыбнувшись.
Я смутился из-за того, что ей пришлось все проглотить, мне почти стало стыдно.
— Прости... — начал говорить я.
Эвер прервала меня.
— Нет, мне понравилось, как ты потерял контроль. И против вкуса я не возражаю. Вообще, мне понравилось, что ты так этим наслаждался.
Я поднял ее на ноги и заключил в объятия.
— Это было потрясающе. Спасибо, большое спасибо.
— Я рада, что сделала это, — она подняла голову и встретилась со мной взглядом. — Знаешь, можешь просить меня о чем угодно. Если захочешь что-нибудь сделать, просто скажи.
— И ты тоже.
Тогда я поцеловал Эвер и почувствовал себя на ее губах. Я поцеловал ее, чтобы что-то доказать, но не знал, что. Ее руки обняли меня за плечи, и она стала тоже отвечать, словно тонула, а мой поцелуй был тем воздухом, который бы спас ее. Я подтолкнул ее к кровати, собираясь дать ей то, что она дала мне.
Однако она остановила меня.
— Прими душ.
Она положила мне на грудь ладони и оттолкнула меня.
— Что, хочешь сказать, что я воняю? — поддразнил я ее.
Она наклонилась ко мне и принюхалась.
— Ну, может, немного...
Эвер ухмыльнулась и подтолкнула меня к ванной.
— Иди. Там есть полотенца. У моего шампуня не девчачий запах, и там есть обычное мыло. Так что, когда выйдешь, от тебя не будет пахнуть девчонкой.
Я закрыл за собой дверь в ванну, но не запер ее на замок. Это и правда была женская ванная: там были щипцы для завивания волос, фены, на стенах — небольшие картины, коробочки с макияжем, упаковки туши и какие-то еще вещества. На полу лежали лавандовые коврики, и полотенца совпадали по цвету, но полотенца, сложенные в шкафчик под раковиной, были разных цветов. Я бросил на туалетное сиденье черное полотенце и включил настолько горячую воду, чтобы только не обвариться. Зашел в душевую кабину и немного постоял под душем, потом поискал шампунь. Там было не меньше восьми бутылочек с разными шампунями, кондиционерами, гелями для душа. То, что показалось мне наименее девчачьим, пахло ванилью, и я взял это.
И вот когда я смывал шампунь, а мысли мои стали блуждать, тогда случилось это.
Алекс был мертв.
Я позволил себе забыть об том. Вычеркнул из памяти. Воспоминание накрыло меня, как приливная волна. Алекс лежит на спине, глаза широко открыты, в комнате пахнет смертью и рвотой.
Я попытался сдержать воспоминания, остановить паническую атаку. Но не смог. Я все продолжал вспоминать. Алекс, еще живой, курил трубку и смеялся, выдыхая облачко дыма; папа вел машину, я сидел на пассажирском сиденье, и он, что было нечасто, усмехался тому, что я говорил; мама у плиты готовила пасту. Алекс умер, папа умер, мама умерла. Я видел их в последние минуты, когда они испускали последний вздох. Как будто я смотрел кинопленку и видел это — то, что поражало меня раз за разом, как молния.
Вода остыла, и я почувствовал, что у меня ослабли колени. Я, как подкошенный, упал на дно душевой кабины, пытаясь дышать, пытаясь перестать трястись.
Я так долго держал все это внутри себя, так долго не думал об этом, вычеркивая из памяти, запирая глубоко внутри. Ничего не чувствовал. И вот появилась Эвер, своей прекрасной улыбкой и потрясающими глазами, своей нежной любовью, страстным влечением ко мне пронзала меня насквозь. Она отпирала все тайные комнаты, где я хранил воспоминания, и все это выходило из меня, и это было уже чересчур.
Я почувствовал, что вода перестала течь. Я вспотел, но мне было холодно. Я дрожал, стонал от боли.
— Кейд? Что случилось?
Эвер стояла на коленях рядом с душевой кабинкой. Она положила руку на мое мокрое плечо, отодвигала волосы с глаз.
— Они все... мертвы. Мама умерла. Папа умер. Алекс умер. Все оставили меня. И мама ушла. И папа. И Алекс, — я слышал, как произносил эти слова, но не мог замолчать, не мог контролировать их. — Я видел, как они умерли. Нашел Алекса. За несколько часов до того, как приехал к тебе. Нашел его. Я знал, что дела у него идут плохо, но не думал, что... Я не знал. Не знал. А папа просто сдался. Мама, по крайней мере, боролась. Она пыталась остаться, но все-таки не смогла. И он забрал ее. Рак забрал. Папа... он просто не мог жить без нее. Не смог жить без нее и просто сдался, просто, мать твою, сдался.
— Кейд, любимый. Мне так жаль.
— Все оставили меня.
— Я здесь, — она поцеловала меня в щеку, — я здесь. С тобой, Кейден. Я с тобой.
Я попытался вздохнуть, набрать воздух в легкие, постараться успокоить стук сердца.
— Эвер? — я знал, что это была она, но получилось как вопрос. — Ты не можешь умереть. Не можешь сдаться. Думаю, теперь я понимаю, почему папа сдался.
Она положила руку мне на плечо и подтолкнула меня. Я встал, с усилием вышел из душевой кабинки. С приступом паники я почувствовал на лице что-то мокрое. Слезы. Мне стало стыдно. После того, что Эвер сделала для меня, у меня случилась паническая атака, и я стал плакать. Я хотел спрятаться, но идти было некуда. Я был голым и мокрым. Она развернула полотенце и вытерла мою грудь, живот, плечи, спину.
Я хотел забрать полотенце, но она не дала мне.
— Эвер, я... в порядке.
Она улыбнулась мне с такой любовью и нежностью, каких я еще не видел раньше, и эта улыбка сияла на ее влюбленном лице.
— Давай я.
Я опустил руки и стал смотреть на нее, и мне было стыдно.
Полотенцем она вытерла мне лицо, лоб и щеки, потом вытерла волосы, встав на цыпочки, чтобы достать до них.
— Не извиняйся и не стыдись. Ладно?
Так странно было, что она стояла здесь, в крошечной ванной, со мной, и на ней не было ничего, кроме крошечных красных трусиков танга. Она так заботливо вытирала меня, и ее глаза, казалось, смотрели нежностью.
— Просто...ты видела, что я совсем расклеился... а нам было так хорошо вместе, просто потрясающе, и теперь я чувствую, что все порчу этой идиотской панической атакой. Со мной такого раньше не было, и я не мог остановиться, меня просто накрыло. Я не хочу, чтобы ты думала...
Она обернула полотенце вокруг моей талии, и я поправил его. Она положила ладони мне на щеки и прижалась всем телом.
— Кейд, ты имеешь право переживать. И ты ничего не испортил. И что это за любовь была бы у нас, если бы я, увидев, что ты расклеился, не смогла утешить тебя?
Я прикоснулся лбом к ее лбу.
— Спасибо.
Она приподнялась и поцеловала меня.
— Спасибо... что не оттолкнул меня. Думаю, большинство парней бы струсило. Ты впустил меня, сказал, что чувствуешь. Так и должно быть.
Я поклялся, что так и будет.
Глава 29
Эвер
Две недели спустя мы с Кейденом сидели рядом в отдельной кабинке в ресторане «Нэшнл Кони Айленд» и ели ужасно вкусную картошку фри с сыром. Было два часа дня. Последние два часа мы провели, изнуряя друг друга, в самом хорошем смысле этого слова. Я была удовлетворена, чувствовала приятную усталость и, как только мы вернулись бы в мою спальню, была готова наброситься на него снова. Что было бы проблематично, потому что Стеф порвала со своим парнем и проводила дома больше времени, а это значило, что нам надо было оставаться в комнате, ходить в одежде и вести себя тихо, когда Стеф была дома. У меня, в частности, вести себя тихо получалось не очень хорошо. Такой проблемы раньше не было, но, похоже, у Кейда был талант по части того, как довести меня до крика.
Он продолжал наотрез отказывать мне в том, чтобы я пришла в его дом, который не был по-настоящему его домом. Каждый месяц он продлевал аренду квартиры, в которой жил с Алексом, но несколько раз высказывался, как ненавидит ее. Она напоминала ему об Алексе, о том, как он нашел его. У меня он оставался так долго, как только мог, но, учитывая Стеф и то, что у него тоже были занятия, это было не так долго, как нам бы хотелось, и совсем не так уединенно.
— Может, это безумие, — сказал Кейд, окуная картошку в жидкий сыр, — а что если нам найти свое жилье?
Я едва не подавилась колой.
— Ммм... что? — я повернулась к нему. — Хочешь сказать, жить вместе?
Он пожал плечами, и я видела, что Кейд пытается сделать вид, что спокоен, хотя это было совсем не так.
— Да. То есть, я, конечно, знаю, что прошло только две недели, но разве это так мало?
Я не ответила сразу. Я думала о том же, но не стала озвучивать. То, что я думала о том, чтобы переехать к парню, которого знала только две недели, казалось безумием.
— Хотя наши отношения не совсем обычные. Мы ведь познакомились не две недели назад. Это не так.
— Для тебя это безумие? — спросил он.
Я попыталась повторить его попытку казаться спокойной и так же в этом преуспела. Сердце у меня колотилось словно бешеное.
— Да. Но у нас же все — безумие, правда? Я хочу сказать, разве это нормально, что два человека влюбляются друг в друга так быстро и с такой силой, как мы?
— Нет, я не думаю, что это нормально, — он посмотрел на меня. — Тебе кажется, что мы слишком торопимся?
— Именно это и беспокоит меня. Может, это у нас просто... медовый месяц или что-то вроде того?
Я выпалила следующие слова:
— Я не говорю, что не хочу. Я хочу. Правда. Просто... все это между нами иногда пугает меня.
Кейден взял меня за руку.
— И меня.
— Ты, правда, хочешь жить со мной?
— Да. Абсолютно точно, — его янтарные глаза серьезно, внимательно, смотрели на меня. — Я хочу все делать с тобой. И хочу, чтобы ты была моя. Хочу, чтобы у нас было свое жилье. Хочу запереть за собой дверь и держать тебя в постели, пока ты не сможешь пошевелиться. Хочу видеть, как ты весь день ходишь голая. Не хочу уезжать от тебя, чтобы привезти чистую одежду. Хочу провести с тобой каждый момент моей жизни.
Я так и растаяла.
— А ты не устанешь от меня? Может, тебе нужно личное пространство?
— Нет! — он покачал головой. — Я скучаю по тебе каждую секунду. Мне трудно сосредоточиться в классе, потому что хочу быть дома с тобой. Хочу вместе делать домашнюю работу. Вместе готовить обед. Мне не нужно пространство. Я так долго был один, сам по себе, даже если в моей жизни и были люди, которые заботились обо мне.
Он посмотрел на меня с любопытством.
— А тебе нужно пространство?
Я сжала его руку.
— Нет! Я не это хотела сказать. Просто... я чувствую то же самое. Я не хотела казаться навязчивой, или слишком... нуждающейся в тебе. Я как будто не могу провести и часа без тебя и не удариться в сентиментальные воспоминания. Я навязчива. И я нуждаюсь в тебе. Я просто... хотела, чтобы ты знал, что у тебя может быть свое личное пространство, если тебе понадобится отдохнуть.
Кейд прислонил ко мне голову.
— Мне нет нужды дышать. Ты — мой воздух.
Позади я услышала сдавленный удивленный смешок. Повернулась и увидела мужчину средненго возраста, который сидел один. На нем была потертая футболка «Van Halen» и потрепанная бейсболка.
— Простите. Не хотел подслушивать. Просто вы так чертовски милы, что от этого зубы сводит. Вам нужно пожениться и пережить этот этап. Серьезно.
Он покачал головой, откусил огромный кусок шаурмы и продолжил говорить с набитым ртом:
— Я честно скажу, что никогда не чувствовал ничего подобного. Даже не думал, что это возможно. Вы как... блин, как два персонажа из голливудского кино или подобной хрени.
Мы смеялись, пока оплачивали счет и выходили из кабинки. И пока мы ехали в общежитие, я заметила задумчивое выражение на лице Кейдена. Мы зашли в комнату и застыли от удивления и смущения: Стеф лежала на диване, оседлав парня, которого я раньше не видела. Они были совершенно голые, его согнутые волосатые ноги лежали на подлокотнике дивана. Стеф откинулась назад, подняв лицо к потолку, придерживая свои теперь ярко-оранжевые волосы и громко стонала, ее огромные сиськи покачивались в такт ее движениям на парне.
Она услышала, как мы заходим, и вскрикнула в шоке, нагнулась к парню, руками прикрывая грудь.
— О, Боже! — закричала она. — Простите! Я думала, вы будете гулять подольше!
Я не знала, что сказать и сделать. Спотыкаясь, я пошла за Кейдом к себе в комнату и закрыла за собой дверь. Как только я это сделала, то услышала стоны Стеф, шлепки и ворчание ее парня. Я достала телефон, включила музыку и прибавила громкость «Bulletproof Weeks» Мэтта Натансона — не совсем то, что нужно, чтобы включить-на-полную-и-оглохнуть, но она помогла.
Я рухнула на кровать, хохоча.
— О... Боже... Я бы смогла прожить остаток жизни и не увидеть это.
— Да, это было шокирующе.
Я схватила за руку Кейда и потрясла.
— Я знала, что Стеф довольно крупная, но... Боже, ты видел размер ее сисек? Они просто огромные!
Кейд покраснел.
— Просто не замечал их, — пробормотал он, потом ухмыльнулся, — предпочитаю твои.
— А почему мои тебе больше нравятся? У нее же больше.
Он нахмурился.
— Ну, для начала, они приделаны к тебе. И дело не только в размере. Видела когда-нибудь фотографии женщин, у которых имплантаты гигантских размеров? Для меня в этих буферах размером с баскетбольный мяч нет ничего сексуального. Это просто большие, фальшивые, пластиковые... штуки. А у тебя идеальный размер. Большие, округлые, мягкие. Они покачиваются и подпрыгивают. А большие сиськи — нет. А твои... Господи, я даже не знаю, как и описать их. Как я и сказал, это ты. Часть тебя.
Я наклонилась к нему.
— Хороший ответ, малыш.
Он рассмеялся.
— Не так было и трудно ответить. Я люблю тебя и хочу тебя.
Он скорчил гримасу.
— Думаю, ты должна помочь мне стереть из памяти ту картинку, которая осталась у меня в голове.
— Да? — я потянула за воротник моей футболки, приоткрывая грудь. — Вот так?
Он покачал головой из стороны в сторону.
— Для начала сойдет. Но можно и больше.
Я приподняла подол футболки так, что показался край бюстгальтера и немного кожи.
— А если так?
— Я думаю, если ты совсем снимешь футболку, будет лучше.
Кейд уселся на кровать, прижался спиной к стене, скрестил руки на груди, глядя на меня.
— Если я сниму футболку, тебе тоже придется снять, — сказала я и взяла подол футболки, готовясь снять ее.
— Вполне честно. — Кейд скинул футболку за секунду и отбросил ее в сторону, обнажив мощные мускулы. — Твоя очередь.
Свою футболку я сняла медленно, скомкала ее и кинула ее ему в лицо. Он прижал ее к носу и понюхал, потом отложил в сторону.
— Картинка уже исчезла?
— Не-е. Думаю, мне надо увидеть чуть больше.
Я ухмыльнулась.
— Ну, тогда, я думаю, тебе тоже нужно снять еще что-то из одежды. У меня в голове тоже есть свои картинки, знаешь ли.
Я изобразила, что меня передергивает.
— Эти худые, волосатые ноги...
Он рассмеялся, поднялся с постели и встал передо мной. Я повернулась, чтобы смотреть на него. Он быстро расстегнул пуговицу на джинсах, но я остановила его.
— Медленнее. Мне тоже нравится, когда ты раздеваешься.
Он нахмурился, как будто такая мысль ему не приходила в голову. Потом пожал плечами и расстегнул джинсы, на этот раз, более медленно, дразняще. Когда молния была расстегнута, он взглянул на меня, застегнул ее и снова расстегнул, а потом стал стягивать джинсы с бедер. Когда я увидела выпуклость в его трусах, то не могла не закусить губу и в ожидании выгнула одну бровь. Кейд снова натянул джинсы, потом взял их вместе с трусами и опустил, показывая мне свой член. А потом снова надел их, как раз тогда, когда я стала задумываться о том, чтобы возбудить его с помощью рта. С того первого раза я делала так еще несколько раз, но никогда не доходила до оргазма. Он всегда останавливал меня, чтобы он войти в меня и кончить там. Мне нравилось то, как сосредоточенно он входил, как были напряжены его мускулы, как горели глаза, как он медленно погружался и медленно двигался, нарочно дразня нас обоих.
Он снял джинсы, на этот раз только джинсы, и откинул их в сторону, потом скрестил руки и стал ждать. Я подошла к нему, моя грудь касалась его груди. Я не могла удержаться и поцеловала его в грудь, над соском, потом расстегнула свои джинсы и сняла их. Кейд потянулся к трусам, но я остановила его.
— Дай я.
Я потянула вниз резинку — до бедер, до коленей, вместе с этим опускаясь, так что я встала перед ним на колени и посмотрела наверх со сладострастной улыбкой. До того, как он успел пошевелиться, я взяла его в рот — глубоко, почти до горла. Колени у него подкосились, а потом я встала, удовлетворенная своей работой. Теперь он был твердый, как скала, и стоял абсолютно прямо.
Он повторил мои действия, сняв мои трусики и при этом встав на колени, поднес губы к моему лону и провел языком по входу — один, два, три раза — достаточно, чтобы я задрожала от нетерпения и почувствовала, что становлюсь влажной.
На мне все еще был бюстгальтер, и Кейд, встав, стал с ожиданием смотреть на меня. Я завела руки за спину, расстегнула застежку и высвободила руки из лямок. Бюстгальтер упал к моим ногам, и Кейд прикоснулся ко мне, лаская, поглаживая мои соски, заставив их потвердеть.
Он прижал меня к себе, прижал свои губы к моим губам и поцеловал меня, как будто еще не насытился, несмотря на то, что мы занимались любовью меньше, чем два часа назад. Не важно, сколько раз у нас был секс, он всегда занимался со мной любовью, как в первый раз, как будто ему было мало. Кейден продолжал целовать меня, и всякий раз, когда я думала, что он прервет его и пойдет со мной в постель, он снова целовал меня, а его руки гладили мою спину, талию, прижимали к себе.
Наконец, мое нетерпение одолело меня, и я толкнула его на кровать и забралась на него. Он пошевелился, и я почувствовала на своих нижних губах его большую головку. Я выдохнула, когда он поднял бедра и прижал головку ко мне. Однако я отодвинулась от него, заставляя ждать так же, как он заставлял ждать меня. Я улыбнулась Кейду, положила руки ему на грудь, длинные темные пряди моих волос разметались по его лицу. Его ладони погладили мою кожу, спину, ноги и грудь; он обхватил ее, сжал и приподнял, ущипнув меня за соски. Я держала конец его твердого члена внутри себя, но дальше не пускала.
Однако я только дразнила себя. Я хотела, чтобы он был глубоко, мне было необходимо, чтобы он был внутри меня.
— Боже, Эвер. Мне это нужно. Мне нужно быть внутри, — он приподнял бедра, но я в то же время отодвинулась.
— Лежи спокойно, — пробормотала я, — просто лежи.
Он замер, и я поцеловала его в губы.
— Вообще-то, совсем не шевелись. Дай мне сделать все самой.
Его руки скользнули по моим бедрам.
— Не знаю, справлюсь ли я...
Я приподняла бедра, незаметным движением не впуская его, но дразня.
— Попытайся, любовь моя.
Я подождала, пока он не оказался подо мной, и потом быстрым движением приняла его глубоко внутрь себя. Он наполнил меня, растянул, и мне пришлось приспосабливаться к его размеру. Когда я почувствовала его огромный член внутри моей киски, то не могла дышать, я широко раскрыла рот, сморщив лоб. Я остановилась, пока он не вышел из меня почти полностью, а потом прижала к нему свои бедра, и он застонал со мной. Следующий толчок был медленнее, и когда он был у входа в меня третий раз, я прижалась лицом к его шее и поправила положение так, чтобы прижиматься к нему всем телом. На этот раз, когда я приняла его внутрь, его толстый член задел мой клитор, и я не могла сдержать сладострастных стонов.
Я снова и снова делала это, медленно, так медленно, и мой клитор терся о его эрегированный член. Когда я почувствовала, как внутри меня нарастает возбужение, я вцепилась в него пальцами, но все же отказывалась торопиться, отказывалась ослабить напряжение его члена. Он стонал, дрожал. Ему хотелось двигаться, взять контроль на себя, но он слушался и позволял мне делать то, что хочу я.
— Ты близко? — спросила я. — Я почти кончила.
— Да, — застонал он, — так близко.
— Кончи для меня, Кейд, — сказала я, вбирая его внутрь.
Я почувствовала, что он напрягся, увидела беспокойство в его глазах.
— Я не могу, — простонал он, — не тогда, когда лежу.
— Больно?
— Нет. Я просто... почти готов, но не могу...
Я прервала его, поцеловав и поглотив его слова, его дыхание. Я чувствовала, что кульминация приближается, как ураган, и все же двигалась медленно, прижимая клитор к члену, наслаждаясь его твердостью внутри меня и тем, как с каждым дюймом я содрогалась.
Где-то между вдохом и выдохом по мне пронесся оргазм, он взорвался внутри, овладел мной. Я была такой мокрой, такой скользкой, а он был так глубоко внутри меня. Я сжала зубы и заглушила крик, который был готов вырваться из меня. Все внутри меня бурлило и кипело, огонь охватил меня. Я отклонилась назад, чтобы присесть на голени и все двигалась вверх и вниз, снова и снова, оргазм становился все сильнее, и потом я почувствовала, что он кончает, почувствовала, как его член разрядился в меня, почувствовала горячий поток и продолжала двигаться, снова и снова крича сквозь зубы. Кейд стонал вместе со мной, держась за мои бедра, помогая мне двигаться на нем и вонзая в меня свой член.
Я больше не могла держаться прямо и упала на грудь Кейдена. Тело мое тряслось, киска дрожала, мышцы были, как желе, а Кейд все еще двигался, кончал и стонал, но и он затих, хватая ртом воздух.
Прошло несколько долгих секунд, пока я переводила дыхание, и я подвинулась, так что он вышел из меня, и я перекатилась в его объятия.
— Так что, это значит, что мы будем жить вместе?
Он ответил не сразу.
— Я думаю, у меня есть другая, еще более безумная мысль.
Я знала, что он скажет, и у меня замерло сердце, потому что знала, что отвечу согласием.
— Выйдешь за меня замуж?
Я открыла рот, чтобы заговорить, но он продолжал:
— До того, как ты согласишься, я не говорю, что предлагаю обручиться. Давай... сбежим. Скажем, женимся завтра. Купим в Ройял Оуке домик или что-нибудь типа того. Просто... блин, начнем все сначала. Я никогда не буду хотеть никого, кроме тебя, никогда не буду любить никого, кроме тебя. Я хочу, чтобы мы провели вместе все дни нашей жизни.
Я почувствовала, как на глазах наворачиваются слезы.
— Не играй со мной, Кейд, — в своем голосе я услышала злость, страх и сомнение. — Ты серьезно?
Он перекатился так, что оказался сверху, прижав меня к постели; его янтарные глаза сияли.
— Я в жизни своей никогда не был более серьезен. Никогда не хотел ничего так сильно. Я знаю, что это чистейшее безумие. В первый раз за четыре года я постучался в твою дверь, увидел тебя и понял, что никого больше не полюблю. Да, две недели, но это могла быть и целая жизнь.
Я обняла его за шею и обхватила ногами.
— Да, Кейден, да, — прошептала я ему на ухо. Дадададада. Тысячу раз да. Миллион. Да — навсегда.
