Глава 13. Подземные новости.

Уже час мы тихими мышками крались по прямому темному коридору, широкому, как проспект. Это и была раньше центральная улица, верхний ярус целого подземного города. По обе стороны коридора шли подсобные помещения, склады, пакгаузы, хранилища. Тут хранилось барахла с расчетом пережить самую суровую ядерную зиму. Первое дело для выживания здесь - не шуметь. Если поднять шум, все хищные зверушки, обитающие здесь, встрепенутся, взъерошат перышки или что у них там, и обязательно вылезут из своих уютных норок посмотреть кто идет, и можно ли его съесть.

Погони не было ни видно, ни слышно, но я бы еще не расслаблялся полностью на этот счет. Эти упертые бестии уже слишком много и слишком многих потеряли, чтобы останавливаться. Наверняка, их операция имела высший уровень секретности, и отпускать живыми двух свидетелей в планы военных не входило. Что хреново, я даже ориентировочно не могу предположить уровень их подготовки. Не строевой и боевой подготовки, а умений выживать и передвигаться по Зоне. Я более чем уверен, что на спецоперации сюда вояки забрасывают самых лучших, самых подготовленных, и наверняка подготовка не ограничивалась курсом теоретических занятий по теме «Зона отчуждения, флора, фауна, виды аномальной активности». Может они в учебные рейды под видом сталкеров еженедельно выходят, а может и где-нибудь на зоне уже и тренировочный лагерь организован. Ну, это мы вступаем в область гипотез и отвлеченных размышлений, разузнать хоть что-то удастся только на большой земле. В любом случае назад нам дороги нет. Я решил вернуться к изначально задуманному маршруту, который был прерван в прошлую попытку разбушевавшейся стихией на Янтаре. Сейчас я планировал добраться снова до Янтаря, выйти на поверхность, на этот раз на южной его окраине, и через холмы добраться до Свалки.

По пути мы устроили пока только одну короткую, на пару минут, остановку, по очереди, пока один дежурил с оружием наготове, второй захавал банку тушенки с сухарем, запили это чаем из термоса, благо еще с вечера налили. На часах было всего 8 утра, а мы спозаранку уже успели вляпаться в жидкое, впухнуть в мутное, и плохо провести время.

Коридор здесь был плотно заросший лишайниками, лохмотья его величиной с хорошие лопухи свешивались со стен и чавкали под ногами, распространяя ядреный грибной запах, это мешало обзору, отвлекало и нервировало. Стало ощутимо теплее и сырее. Здесь неподалеку, двумя ярусами ниже располагались целые поля жарок, небольших, величиной с человека, столбов раскаленной до звездной температуры плазмы. Как сюда попала и чем питается, неизвестно, но жарит – дай дороги. Аномалии стабильные, водятся примерно в одних местах, лишь потихоньку мигрируют в различных направлениях, со скоростью примерно метр в час, дальше и нам придется протискиваться между такими. Я оглянулся. А вот это не есть хорошо - посреди лишайников четко выделялись две свежих цепочки следов, обе наши. Моя и Ахмеда.

Мы дошли до крупного «перекрестка»- от коридора отходило широкое ответвление направо. По нему мы и направились. Прямо дорога шла на север, к Радарам, направо - на Янтарь. У развилки я сказал Ахмету подождать, сам заглянул во вторую подсобку справа, вытащил половицу у входа и нырнул в образовавшуюся нишу. Это был схрон одной давней нашей ходки. Тогда, три года назад, мы хабара набрали до хрена, и часть барахла, которое не могли с собой унести, тут запрятали. Видать, никто больше из нашей былой грядки сюда не добрался- насколько я помнил, все, что мы закинули в нычку, осталось в неприкосновенности. Баул весом килограмм сто двадцать, полный разнообразных консервов, аптечек, сухпаев, патронов - это мы здесь уже, в подземельях, когда-то все по разным складам нарыли. Из баула я навыдергивал тушенок, сухпаев, медицинских причиндалов, пополнить запасы своей разгрузки и рюкзака, у меня за время нашего путешествия закрома почти иссякли. Пять промасленных, завернутых в мешковину и упакованных в пленку АКМов, эти я оставил как были, несколько недорогих по раньшим временам артефактов, тогда, на фоне всей богатой добычи, они не казались особо ценными, на этот раз я их прихватил, цены растут, сейчас и эти безделицы общим весом в килограмм на 300 баксов потянут.

 

Через пару сотен метров в свете фонарика я почти случайно множество недалеких отблесков, расположенных попарно, и резко остановился. Это чертовски нехорошо, это глаза, вот что это такое, я поводил фонариком влево-вправо, отблески оставались неподвижными.

Ахмед встревожено вздыхал у меня за спиной. Постояв немного и подумав, я прошептал:

-Сейчас будем идти очень осторожно. Главное тут - ничего не задеть - ни рукой, ни прикладом, понял? Не бойся, не шуми и не дергайся. Стрелять - только в самом крайнем случае.

На цыпочках подойдя поближе, я увидел то, что и ожидал - целую толпу мертвяков, все стояли вразнобой, и чуть не впритык друг к другу, как пассажиры, ждущие электричку. Толпа эта, или как ее еще назвать, заполоняла собой всю ширину прохода. Стояли они почти неподвижно, с открытыми глазами, некоторые покачивались или переминались с ноги на ногу. Таким образом они тут вроде как спят. Пованивало, как на помойке мясокомбината. Я аккуратненько протискивался между телами. Пытаясь не задеть ни одного ни рюкзаком, ни плечами. Ахмед пробирался следом. Проходя бочком вплотную лицом к лицу мимо одного мертвяка, я невольно взглянул ему в лицо, хоть и страшно было до чертиков. Взглянув же, сразу чуть не поседел - глаза мертвяка выглядели абсолютно живыми и бодрствующими на фоне мертвого, вспухшего, полуразложившегося лица черного цвета, испещренного червоточинами. Огромные голубые зрачки медленно сужались от света фонарика, бившего мертвецу прямо в глаза, и смотрели прямо на меня с нечеловеческой яростью. Пронесло, мертвяк не проснулся, хоть и потихоньку задрыгал плечами.

Когда мы уже благополучно прошли это стойбище, Ахмед шепотом предложил:

-Может покончаем их из бесшумок, пока спят?

- Не стоит, патроны нам еще пригодятся,- отказался я. – А кроме того, они послужат дополнительным барьером против солдатиков. Не думаю, что те решатся протиснуться в толпе, как мы.

- Да, должен сказать, лихо мы этих мертвых прошли, - сказал Ахмед.- Ты часто такое спящее кладбище встречал раньше?

-Вообще впервые. Вспомнил, в Деревне Дураков в том году облаву пересиживали с блатными, они рассказывали, мол встретили в подвале мертвяков, те толпой спали стоя с открытыми глазами. И блатные мимо них так же тихонечко прокрались, только последний, щипач челябинский бывший, Славик, решил, как в трамвае, проверить карманы одного мертвяка, и случайно стволом в морду соседнего заехал. Мертвяки проснулись сразу все, как по команде и шкета вмиг изгрызли. Я им чего поверил - шкета того, о котором базар шел, я знавал раньше, земляк мой, его в трамвае за руку поймали, он терпилу ножом зарезал и в Зону в бега ушел, а так бы я решил - байки брешут, у меня к блатным доверия мало, уж извини.

-Провод, дорогой, пожалуйста, давай больше не будем проходить среди мертвецов?- охнув, взмолился Ахмед.- У меня четверо детей, от двух жен, один еще совсем маленький.

-Да вообще без проблем!- беспечно ответил я, - Можем через нижние ярусы пройти, правда там я ни разу не был, но тропа там есть, стопудово, сам видел людей, которые там прошли и живыми остались. Седыми правда вышли, в позапрошлом году еще, и с тех пор пьют, остановиться не могут. Козлячьи места внизу, по натуре.

- Тоже не вариант,- грустно вздохнул Ахмед,- Мне пить нельзя, религия не позволяет.

-Ну, есть ведь выход, на бухле одном ведь свет не сошелся. Есть и наркотики, в конце концов.

Переговариваясь таким образом, мы мал-помалу пробирались по коридору навстречу разгоравшемуся вдалеке нежно-розовому сиянию, «.. вышла из мрака младая, с перстами пурпурными, Эос…» или же «..навстречу утренней Авроры, готовой к выстрелу уже…». Что это за хрень, а вспомнил, то есть забыл, тут ведь над нами Янтарь уже, воздействие психоделикопатологического поля, слышать голоса в голове тут- дело житейское. Температура заметно повысилась, лишайники исчезли, уступив место сухим стенам, кое-где почерневшим, обожженным и оплавившимся. Скоро мы приблизились к источнику света и тепла. Это было злое место - предстояло преодолеть целый пояс аномалий, расположенных густо, как кусты сирени в старом городском сквере. Больше других здесь было жарок - по научному высокотемпературных плазмоидов, сами по себе они яркого бело-солнечного света, и смотреть на них самих почти так же невозможно, как на солнце, а вокруг них и разливалось то самое вполне даже приятное глазу свечение. В его мягком свете было видно, как воздух дрожит, искрит и переливается во множестве аномалий.

-Ахмед, погоди тут, я на разведку, - сказал я, оставил и пошел провентилировать ситуацию. Метров сто пятьдесят с грехом пополам прошел нормально, тщательно помечая тропу, дальше ходу не было вообще. Аномалии шли уже даже не густо, а практически впритык, наслаиваясь и переслаиваясь. Жарило не по-детски, как в домне, прямо под жарками бетон пузырился и кипел. Можно резюмировать - сейчас прохода тут нет, а когда будет - неизвестно, может через час, может через год, а ждать ни час, ни год мы не можем. Я вернулся, молча кинул рюкзак к стене, сам лег рядом и закурил, раздумывая.

- ну, что там, все плохо? - спросил Ахмед.

- Даже хуже, чем ты думаешь, - обнадежил его я,- погоди, сейчас проверю кое-что. Есть мысли.

Я выудил из разгрузки коммуникатор, включил и полез в нем ковыряться. Обычно то большую часть ходки я держу его выключенным, чтоб зарядки подольше хватило. Связи, как и надо было полагать, не было, да я и не планировал звонок другу за подсказкой. В ПДА у меня хранилась бесценная собственная база- куча карт зоны с описанием реальных маршрутов, которые кто-то когда-то проходил, сам собирал по крупицам в течение лет. Такой базы не найдешь ни в каком Интернете или на сталкерском форуме. Безопасники такие вещи быстро отслеживают и изымают из открытого доступа. С сопением понажимав на кнопочки минут десять, я бодро поднялся на ноги.

-Вперед!- скомандовал я попутчику. В этот же момент позади гулко послышались несколько недалеких взрывов. Понятно, солдатики видимо приблизились и решили расчистить себе дорогу среди мертвяков с использованием гранат. Торопимся, братцы, я ускорил шаг в сторону жарок.

Эх, походу сглазил я, вспомнив не к месту про нижние ярусы, будем спускаться вниз, деваться некуда. Там проход есть, люди там проходили. Не все выбрались, но достаточно для того чтобы сделать вывод- тропа хоть и не сильно хоженая, но возможно сейчас проходимая.

Огибая аномалии, метров через пятьдесят мы подошли к проему в стене справа. Я осторожно заглянул, так и есть, не обманул архив, не подвел, это лестничная площадка, бетонные ступеньки уходили в темноту вниз.

- Ну, помолясь, двинем, - подмигнул я Ахмеду, прежде чем войти внутрь. Тот пробормотал какую-то молитву речитативом и погладил рукой бороду. До следующего яруса вниз было четыре шатких полуобвалившихся лестничных пролета, по которым мы осторожно спустились вниз. Раньше выход с лестницы на нижний уровень закрывала массивная стальная дверь, она и теперь находилась на месте, но деформированная и сдвинутая чуть в сторону многочисленными взрывами, и сбоку от нее открывался небольшой лаз, куда мы могли протиснуться только по одному и ползком. Сталкеры после многочисленных ковыряний пробили все-таки взрывчаткой здесь тропу на второй ярус, хоть и едва не разнесли весь лестничный проем. Как полагается проводнику, я полез первым. От мгновенного растерзания меня спасла только старая, выработанная годами привычка в незнакомые места засовывать голову не сразу, а медленно и постепенно, причем одновременно с оружием. Вот и в этот раз, просунув голову в помещение за лазом, я тут же углядел рядом здоровенную зубастую открытую пасть, в которую легко бы вошла моя голова, более того, сделать именно это, то есть засунуть мою голову в свою пасть, обладатель этой пасти как раз и собирался, лишь очередь патронов в 10 прямо в башку из винтаря убедила его отказаться от этого замысла. Оставшиеся 10 патронов я выпустил в брата (или сестру)–близнеца первой пасти, мгновенно образовавшуюся на месте первой. Если б появилась третья, вот тут бы мне и пришел полный массаракш, но - повезло, других хозяев дома не было. Мгновенно выдернув из кобуры Макар, я быстро выбрался вперед из лаза, перезарядил винтарь, навел его на открывшийся в конце помещения проход, и крикнул -

-Хоп, Ахмед!

Он с кряхтением пробрался через лаз и занял место рядом со мной.

Я потыкал ботинком две еще трепыхающиеся с покрякиванием тушки. А вот хрен знает, какого они рода и пола, ясно только, что хищные. Величиной с небольшую собаку, но покрытые влажной слизистой чешуей, длинные мощные конечности с длинными же когтистыми пальцами, пузатое короткое туловище без шеи переходит в уродливую башку с огромной пастью, в которой зубы величиной с акульи располагались ряда этак в три. Кого-то или что-то они мне напоминали, и вдруг меня осенило - японский городовой, это лягушки, мать их за ногу! Карл Оттович еще говорил, под воздействием мутагенных факторов у тех или иных видов просыпаются рудиментарные гены и становятся доминантными, вот у земноводных легче всего просыпаются гены их предков- рептилий, которые оставались спящими со времен динозавров, типа генов гигантизма, зубастости и ночного хищничества. Ладно, ботанику оставим на потом. Я на цыпочках подобрался к проходу, высунул наружу голову, осмотрелся, прислушался и принюхался. Пахло сыростью, теплом, плесенью и прелью. Слышались многочисленные звуки местной живой природы- вопли, визги, скрипы и ухания. Выглядело все вокруг как ночные джунгли, - большое пространство, леса колонн, поросших лишайниками, также капал крупными каплями дождь. Ну не дождь-дождь, конечно, просто вода просачивалась через перекрытия с верхнего яруса и капала вниз. Было не так темно, как в ж., кое-где мерцали неоновые лампы. Здесь располагается уже не транспортный тоннель, как наверху. Это уже пригород целого подземного города, находящегося под Янтарем. Рассчитывалось, что в случае ядерной зимы в этом городе должны были с комфортом перезимовать весь гарнизон и персонал обоих радаров, всех янтарских военных запреток и члены их семей, оказавщиеся поблизости к наступлению часа Ха. Ну, а когда ядерный снег растает, и на поверхности снова установятся условия, пригодные для жизни человеческого вида, все они выйдут из убежища навстречу солнцу и распускающимся цветам. Но - эх, судьба - свечи огарок, воробей в руке, все-таки распорядилась иначе, и люди все еще, кто более, кто менее счастливо живут на поверхности, а вот само убежище нежданно- негаданно превратилось в радиационную преисподнюю, полную адской нечисти.

Я уже собирался скомандовать выдвижение, как вдруг за дверью, откуда мы выползли, послышалось шебуршание. Мы замерли. Там, с той стороны лаза, кто-то, или что-то двигалось и чем-то занималось. Я присел, наведя ствол на отверстие лаза. Интересное кино, кто это к нам пожаловал. Неожиданно из лаза выкатилась и закрутилась по полу самая обычная граната, извините, марку и модель не рассмотрел. От испуга я не успел даже сообразить упасть за угол или совершить еще какое защитное действо, просто рот открыл, но Ахмед показал себя на высоте. Он, не медля, совершенно спокойно поднял гранату и кинул ее обратно в лаз. Шарахнул взрыв, туча пыли вырвалась из лаза, стальная дверь с куском стены гулко осела, накренившись и полностью перекрыв отверстие лаза. Вот ведь солдатики падлы, быстро до нас добрались, видать и у них электронная картография поставлена на должный уровень. Из-за стены еще слышался гул, по всей видимости лестница наконец обвалилась от взрывной волны, надеюсь, завалив под собой всех чересчур ретивых защитничков.

Ахмед опустил винтовку и горделиво высказался:

-На этот раз мы от погони оторвались полностью.

-Так то да, - рассудительнно ответил я,- А кроме того у нас не осталось пути отхода, и теперь в любом случае идти придется только через этот уровень, далеко не курортный.

Путешествие по ярусу началось. Окружающий ландшафт смотрелся весьма романтическим. Обросшие лишайником, будто плющем и диким виноградом, несущие столбы, уходящие вверх, в сумрак, выглядели совсем не образцом промышленной архитектуры времен расцвета соцреализма, а, скорее, древними колоннами готического собора где-нибудь в Южной Европе, стиль мануэлино, всплыли в голове сведения из институтского курса архитектуры.

По сторонам с шуршанием и кряканьем проносились быстрые твари, в какой-то момент я скорее понял, чем увидел, что очередное шуршание несется не в стороне, а стремительно надвигается прямо на нас, и с ходу выпустил очередь по приближающейся живности, Ахмед тут же поддержал огнем, и еще пять лягушек остались лежать на полу, дрыгаясь в конвульсиях, урча и покрякивая.

Дальше мы шли с удвоенной осторожностью, периодически превентивно постреливая во всякое подозрительное шевеление неподалеку. Большое помещение через некоторое время окончилось стеной с множеством дверей, ворот и проходов.

Я сверился по карте, уточнил направление, затем подошел к маленькой деревянной дверце в стене. Дверь была заколочена досками крест-накрест. Над ней на стене черной краской был нарисован жирный православный крест. Рядом лежали кучки сигарет, патронов, несколько простеньких артефактов, типа слезок и медуз. Я достал из разгрузки пару патронов и поставил их на пол рядом с дверью. Сам скинул рюкзак, сел рядом и закурил.

-Привал, Ахмед. Отдыхаем час.

-Что это здесь?- спросил Ахмед, устраиваясь на полу.

-Тут склеп. В нем лежит знаменитый сталкер, один из лучших в раньшие времена, легенда. Борис Петров. Он многих научил по Зоне ходить. От него и пошли анекдоты по сталкера Петрова. Я его уже не застал, он уж лет десять как тут гикнулся. Только на картах метка осталась - могила сталкера Петрова.

-А что с ним случилось тут?

-Честно говоря, не вникал, давно уже прочитал в переписке сталкеров на закрытом форуме, мол он «обратился» вдруг. Куда или во что обратился, я не уточнял тогда, а сейчас уж и разузнать не у кого. После стольких лет даже не докопаться, с кем он тут был, и кто его похоронил тут. Брат у него еще вроде был, но жив ли еще, и где сейчас, не знаю.

Костер мы разводить не стали, за неимением дров, а шуметь, выламывая доски из мебели, не хотелось. Тем более температура стояла внизу вполне летняя, наверняка здесь круглый год стоит вечное лето, я даже снял телогрейку. Поэтому мы ограничились тем, что разогрели консервы на спиртовке, и допили еще горячий чай из термоса.

- Ахмед, а что ты знаешь про военсталкеров?- спросил я,- Если они так споро и втихаря покрошили наркотраффик, чего ж они до сих пор цацкаются со сталкерами? Давно бы уже всех нас покончили, зону обнесли бетонной стеной, и дело с концом. И сами бы за хабаром ходили.

-Эх, Провод, ты в самом деле такой наивный?- рассмеялся Ахмед, - Покончить со сталкерством на Зоне вообще, раз и навсегда - дело одной спецоперации и трех дней. Это можно было сделать еще лет пять, десять или пятнадцать назад, да и вообще никогда не поздно. И почему, как ты думаешь, этого еще не сделали?

- Ну, не знаю. Руки все не доходят. Западные либеральные ценности, свобода личности, все такое.

Ахмед хмыкнул, допил чай и неторопливо заговорил:

- Дело то совсем в другом. Альтернативы сталкерам до сих пор никакой нет. Ведь и бизнесмены, и политики, и экономисты - все понимают, что Зона таит несметные богатства, до которых надо только уметь добраться. Ученые, военные, сам знаешь, как только не пытались взять Зону под контроль, хоть как-то управлять хоть какими-то процессами, хоть что-то предугадывать, хоть на что-то влиять, и ведь все без толку, никаких результатов! Создать какое-нибудь легальное госпредприятие или частную фирму, чтоб оно на постоянной основе занималось добычей артефактов, в принципе невозможно. Потому что наемные работники будут гибнуть чаще, чем это потерпит хоть какая официальная отчетность и статистика. Кому нужен шум в прессе, возмущенная общественность, рыдающие матери перед телекамерами? А между тем артефакты современной экономике нужны уже до зарезу, в некоторых западных странах уже целые отрасли промышленности, целые проценты от ВВП выросли на основе технологий, полученных с их использованием. Медицина, военная промышленность, технологии обработки материалов, электроника – везде их применяют. Даже версия есть, что из кризиса два года назад мировая экономика так быстро выбралась во многом за счет этих точек роста – артефакт-технологий. Вот политики и делают хорошую мину при плохой игре, так это правильно говорится? Вроде бы есть институт, который вроде бы изучает Зону, и, по идее, должен заниматься добычей артефактов. Но уже три года ни один ученый в Зону не лезет, якобы временный запрет, да и до него тоже без особого результата туда исследователи шастали, только накрывались один за другим. И в то же время есть полуподпольный полукриминальный сталкерский бизнес, на существование которого власти закрывают глаза. Типа, мы не в курсе, ничего не знаем, и ни за что не отвечаем. Какой-то алкаш, ранее судимый, по собственной инициативе в Зону пролез и там погиб, а мы не вообще не при делах, вон, у нас весь Периметр под охраной. А то, что все барахло с Зоны, рискуя жизнью, тащат одни только сталкеры, про это официальная пресса умалчивает, и в новостях не показывают. Понимаешь, сталкер? Мы с тобой нужны человечеству.

-Хм, интересно. Я почему-то об этом раньше не задумывался.

- А вот, обдумай на досуге. Как ты сегодня увидел, военные могут вполне успешно проводить тут тайные операции, но только если это им необходимо, например, чтобы накрыть наркоторговцев. А сталкеров без нужды они трогать не будут, так что по этому поводу не переживай.

-Ладно, Ахмед, успокоил. Все, отдохнули - встаем, пора дальше двигаться.

Дальше наш путь лежал через запутанный лабиринт коридоров, переходов, тупиков и туннелей. Каждые 50-100 метров приходилось лезть в карту, хотя и беспокоило меня, что зарядка ПДА от частого пользования стремительно близилась к нулю. Но, несмотря на многочисленные повороты, обходы завалов и непроходимостей, мы неуклонно приближались к точке выхода. Артефактов под ногами валялось - пруд пруди, я уже выкинул всю дешевку, и подбирал только особо ценные раритеты, встречающиеся прямо на пути. Видно было, что дорога давно не хожена, по крайней мере год-два точно никто эту делянку не окучивал. Тропа была вполне проходимая, погони не было, мы приободрились и повеселели. Но тут, как всегда неожиданно, случилось то, что не только сбило веселье, но и повергло меня в дикий, непередаваемый словами ужас. Я, как водится, шел впереди Ахмеда шагов на семь. Ничто не предвещало плохого, но внезапно я услышал близкий протяжный крик, переходящий в вой, нарастающий, сменившийся диким истеричным визгом, внезапно прекратившимся на самой высокой ноте. Я мгновенно остановился, холодный пот побежал по позвоночнику, во рту пересохло, сердце билось, как сумасшедшее, недавний крик еще стоял в ушах, не хватало только от инфаркта здесь окочуриться, я дрожащими руками полез в карман за сигаретой, но первую сломал непослушными пальцами, только вторую удалось прикурить.

-Провод, ты чего встал? - я аж подпрыгнул от неожиданности, услышав сбоку голос Ахмеда, и безумно посмотрел на него. Тот был в полном порядке.

- Ты как?- Ахмед непонимающе смотрел на меня, - Все нормально с тобой?

-Ты сейчас ничего не слышал?

-Нет, вроде? А ты?

-Так… - я покурил, стоя на месте, посображал, начиная приходить в себя. – Ахмед, а ну-ка пройди вперед в этом направлении.

-Ну, как скажешь.

Ахмед осторожно прошел вперед пять шагов, внезапно упал на пол и забился чуть не в конвульсиях. Я подбежал, приподнял его и начал приводить в чувство, пошлепав по шекам и отпоив водой. Взгляд у него был безумный, глаза метались из стороны в сторону, губы тряслись, рука вцепилась мне в предплечье.

-Ты слышал это?- спросил я.

Ахмед активно закивал головой в знак согласия.

-Что, что это?- только смог произнести он.

-Ничего страшного, раз мы еще живы.

-А все-таки?

-Какое-то воздействие, очень реалистичное, слуховая галлюцинация, бьет прямо по подкорке.

-И что делать будем?

-Пойдем дальше, что делать. Если будет так долбить, придется потерпеть, куда деваться. Если не можем вытерпеть или дальше будет еще хуже, пойдем в обход, тут рядом еще тропка есть натоптанная. Сейчас пойдем сразу вдвоем, может эта херь на обоих одновременно не может повлиять.

Как оказалось, это была очень наивная и недальновидная мысль. Едва мы прошли плечом к плечу несколько шагов, опять послышался нарастающий длинный многоголосый вопль, полный безумной боли, отчаяния и безнадежности, перешедший чуть ли не в предсмертный хрип и вой, который стеганул по психике раскаленным кнутом. Ахмед застонал и покачнулся, я удержал его за руку, хоть сам чувствовал себя, будто присутствую при изощренных пытках детей в подвалах инквизиции.

-Пошли, Ахмед, пошли, дорогой,- уговаривал я попутчика оставаться на ногах, хоть они у него конкретно заплетались.

-Сейчас, да, Провод, еще минутка и я смогу,- откровенно ревел он навзрыд, размазывая слезы по бороде.

-В этом крике жажда бури, сила гнева, пламя страсти, - пробормотал я, обхватил Ахмеда под плечо и протащил его еще несколько шагов вперед. Тут я увидел то, от чего ослабел, руки мои опустились, и Ахмед, тоже увидевший это зрелище, кулем повалился на пол.

К на навстречу из темноты выдвинулся скорее всего автор-исполнитель вышеописанных рулад.

Разум отказывался воспринимать увиденное. Такого существа не существует и существовать не может. Это явление даже не из иного мира, оно из иной… может быть даже реальности, что ли. И в то же время я явно осознавал, что вижу реально существующее живое существо, а не галлюцинацию. Выглядело оно как желтоватое вертикальное расположенное туловище, высотой метра два, сплошь покрытое толстой длинной щетиной, все таки слишком редкой, чтоб назвать ее шерстью, со множеством мелких глазков по всей поверхности. Передвигалось Это (а как его еще обозвать то?) примерно на паре десятков полуметровых многосуставных конечностей, то ли паучьих ножек, то ли осьминожьих щупалец, заканчивающихся цокающими по полу маленькими когтями- копытцами.

Я подкоркой понимал, что стрелять в него с ходу – плохая идея, оно не пытается меня съесть или наброситься. Пасти с зубами или мощных лап с когтями также не наблюдается. Просто стоит на дороге и закрывает путь. Но наверно не надо в него стрелять, добром это не кончится. Впрочем и без зубов Это выглядело внушающим первобытный, нечеловеческий ужас, от которого реально тряслись руки и стучали зубы. Рядом поднявшийся уже на ноги Ахмет хрипел и дышал с присвистом. Пару десятков секунд мы стояли неподвижно, друг напротив друга. Наконец я решил, что церемониальную паузу вежливости можно закачивать, взял Ахмеда за рукав и начал сдвигаться вместо с ним влево, с намерением обогнуть Это по дуге и уйти отсюда восвояси. Не тут то было. Из сумрака навстречу нам выкатились еще две идентичные твари и загородили проход полностью. Ахмед начал с надрывом читать мусульманские молитвы. Ну теперь мне все стало понятно. Эти местные зверьки по каким то своим основаниям категорически запрещали нам идти намеченным маршрутом. Ну и не надо, нам не очень то и хотелось, да ведь, Ахмед? Я бочком-бочком, поддерживая под руку сипящего уже полубессознательного Ахмеда, увел его назад. Плохо помню, как я вывел Ахмеда на другую тропу, соседнюю, как протащил его через огромное полузаваленное ржавым барахлом помещение со следами давнего пожара, в котором уже тянуло свежим (наконец то!) уличным воздухом, как долго, пролетов десять, мы с одышкой поднимались по гулкой металлической лестнице. Потом через люк выбрались на поверхность, оказавшуюся уже крышей приземистого строения, тут же упали и просто лежали без движения на этой крыше, смотрели в вечернее сумеречное небо, покрытое темными свинцовыми тучами, впрочем после целого дня в подземелье небо казалось ярким и солнечным. Дул свежий ветер, не очень то и холодный, да и вообще потеплело с утра значительно, снег почти весь уже стаял, лишь кое-где с подветренной стороны зданий и деревьев виднелись бело-серые мокрые пятна. Я достал фляжку с самогоном и надолго к ней присосался, потом закурил.

-Провод, дай выпить. И сигарету, - простонал Ахмед.

-А как же…?

- Давай, давай. Сердце болит…

С непривычки Ахмеда от выпивки мгновенно развезло, сперва он начал кататься по крыше и истерично хохотать, вспоминая подробности подземной встречи, но быстро угомонился, заняв себя жадным поеданием холодной тушенки прямо из банки. Я лишь улегся поудобнее, передвинув рюкзак под голову и курил одну за другой.

-Ахмед, - сказал я, - А ты помнишь, я рассказывал про ученого из бункера, который обратился в чудовище?

-Вроде помню, Провод. Ты думаешь, это такое самое было?

-Очень похоже на то. Вполне возможно, это бывшие люди, сталкеры, попавшие в такую же аномалию. Вот около нее они и кучкуются. И преграждают к ней путь живым людям, чтоб те не вляпались.

Ахмед не ответил, промолчал, пережевывая мясо. Через несколько минут лишь он все-таки заговорил:

-Провод, я впервые убил человека 20 лет назад, в 90ом году. Мне тогда 25 лет было, для чеченца это уже очень много, поздно становиться воином. Дед хотел, чтоб я стал юристом, и меня отправили в Минск, в университет. Но я хотел стать воином, гордостью своего рода, и в конце концов стал самым сильным, самым бесстрашным… Однажды я убил сразу троих, один. Они хотели убить меня, а вышло наоборот. Но я клянусь, никогда в жизни мне не было так страшно, как сегодня, никогда.

Я смотрел в сторону заката, где за тучами угадывался розовый отблеск уже зашедшего осеннего солнца. А может бросить это все к чертовой матери? Эту Зону, эти страхи, эти дурные попандосы, каждый из которых может стать последним, в любой момент. Только что ты был, дышал, курил, хотел жрать, бухать, срать, в баню, чистое белье, Веру, и тут вдруг раз… и тебя, и этого всего не стало… Докурив последнюю сигарету, я полез в разгрузку за новой пачкой, но наткнулся в глубине кармана на давно забытого найденыша с ночевки на мельнице. Развернув фольгу, я достал Золотого и некоторое время зачарованно любовался всполохами золотых звезд внутри светло-изумрудного океана.

Ахмед!- позвал я попутчика,- Ты когда-нибудь видел такое?

Безучастно лежавший рядом Ахмед взял артефакт, покрутил в руках и со вздохом вернул назад:

-Красивый камень, дорогой, наверное. Очень редкий. Я такого никогда не встречал, даже сколько стоить может, не скажу. Я не буду у тебя покупать его, не хочу на тебе наживаться. Захочешь продать, отвезу тебя в Брюссель, сведу со своими заказчиками, сам им продашь.

Я внимательно посмотрел на него.

-Ахмед, слышишь?

-Чего?

-У тебя борода вся седая стала и виски тоже.

-Да похер уже. Давай поспим немного.

-Погоди, спать внутрь пошли, на лестничную площадку, я там пока костер организую. А то околеем тут под утро, - я, кряхтя, встал на ноги и направился к краю крыши, там вроде виднеется штабель старых досок на растопку.

Ахмед уже спал, постанывая и дергаясь во сне, а я все еще сидел у костра, переговариваясь со своим обычным собеседником- фляжкой. А может действительно? В нычке закопана двацаха баксов и еще пара нычек с барахлом прикопаны рядом с периметром, если продать все барахло, снарягу, стволы, то с учетом прихода от нынешней ходки все трицать пять косых зелени будет. Ахмед документы справит, взять Веру под мышку и свинтить в Брюссель, там за Золотой может еще штук пять, а то и десять отломится, а может и жирных евро, а не хилых баксов. С такими бабками можно и на Западе начинать пожить где-нибудь, хоть в той же Франции, скромно, но с достоинством. Работать пойду. А только кем? Сторожем или дворником западло мне, делать особо больше ничего не приучен, а Вера скандалить будет - хочу туда-сюда, хочу того-сего, и семейная лодка разобъется о быт. Нет, к соскоку надо задолго готовиться. Надо будет по весне, после зимовки организовать прежде всего экспедицию в этот подвал, где мы сейчас были, с него одного хабара можно снять по-взрослому. И еще бы пару ходок в хорошие жирные места совершить, за зиму пособираю информации, авось кто по-пьяни проболтается, а то и продаст дельную наводку. И вот за следующий сезон поднимусь как путевый, тогда и соскакивать уже не грех будет…

Только вот ведь какая хреновая штука вырисовывается. Сколько слышал я базаров или видал людей, что всерьез намеревались завязать со сталкерством, никто живым из Зоны не выходил, все поголовно накрывались медным тазом, как проклятые. То ли Зона не отпускает от себя любимых чадушек своих, то ли, что скорее всего, человек сам, в предчувствии ухода, расслабляется, радужные мечты отвлекают от тропки, а Зона только того и ждет. Мечтатели здесь долго не выживают. Да и нельзя в Зоне ничего планировать, в ней можно только выживать и выбираться.

 

Глава 14. Свежие новости.

 

Спозаранку мы вышли во вроде бы окончательно последний переход. Пока я кипятил чай на костре, Ахмед наконец связался со своими и устроил активную переписку, узнал текущие новости, сообщил координаты, где искать Алика и забирать запрятанный баул хабара и также согласовал точку на Свалке, где нас должны встречать.

-Эх, Провод, сегодня до вечера край надо дойти. Вечером на Свалке уже банкет будет с концертом, даже Песняров привезли и Буйнова, представляешь?

-Концерт??? На Зоне??? – я был шокирован, - Давно живу, но такого здесь еще не было. Может, потом еще филармонию откроете? Или студию бальных танцев?

-Все будет, Провод, не переживай, и кофе и чай с какавою! Давай тропу делай, спешить надо.

Сперва мы поспешили выбраться с территории Вихоревки, а именно на нее нас затащила подземная дорога. Вокруг высились устрашающие металлические сооружения непонятного вида и неизвестного предназначения. Что-то связанное с радарами тут было, экспериментальная площадка, сборочный участок и испытательный центр, судя по раскуроченному мародерами оборудованию. Табличек и указателей, разумеется, не было, согласно режима секретности советских времен.

Пройти оставалось хер да маленько, километров пять, до обеда по идее должны управиться, правда надо пробраться через Холмы - северо-западная оконечность Свалки была словно вспучена многочисленными холмистыми образованиями, пройти можно было только в ложбинках между ними, а одно из самых изначальных сталкерских правил гласило: В любую ложбинку - ни ногой. Но и по вершинам холмов ходить - это вообще самоубийство, любой бугор в любой момент может стать твоей могилой, насчет вершин у сталкеров фатальных поговорок не меньше. Летом то, когда погода сухая, это не проблема, можно пройти по холму, держась посередине склона. Но осенью все раскисшее, по глинистой грязюке пробираться скользко, навернуться и сковырнуться прямо в аномалию - проще простого. Ладно, будем посмотреть, сориентируемся на местности, авось чего-нибудь сообразим.

Прямо у подножия холмов, у входа в ложбинку увидели следы присутствия людей - один еще свежий труп. Только ночью паря гикнулся, раз хищники еще не подъели. Эх, не повезло бедолаге - вляпался в Зеленку. Все его тело было густо нафаршировано стального цвета округлыми камнями типа окатышей, разнокалиберных, величиной от вишенки до яблока. До Большой земли эти камни донести никому не удавалось, через пару дней они начнут таять, пока не исчезнут совсем. Редкая аномалия, мигрирующая, днем ее увидеть легко, выглядит как поток воздуха ядовито-зеленого цвета, величиной с трамвай, и негромкий шелест слышно. Этот терпила видимо шел в вечерних или утренних сумерках, когда все кошки серы, вот и попал под раздачу. Непонятно, почему один только, или не один, тогда где остальные? Форма обычная, сталкерская, но оружия и припасов нет, видимо не один шел, чего ж не похоронили то попутчика, непорядок. Ну, всякое быть может, могли от погони бежать или от хищников.

Как я и ожидал, идти по склону оказалось сущим мучением. Размокший дерн съезжал под ногами, держаться было не за что, сперва мы пытались хвататься за хилые кустики чернобыля, но они не выдерживали вес мужика и выдирались с корнем. А деваться было некуда. Выше по склону видны были безжизненные плеши, чуть не гудящие от скрытого напряжения. Казалось, они только ждут, пока на них наступит нога беспечного путника, чтоб разрядиться в его тело подземными разрядами.

Внизу, в заросшей ивняком и камышом ложбинке, бежал веселый мутный ручей, размывая вязкие глинистые берега. Воздух над ложбинкой подрагивал и дрожал, даже с расстояния метров в тридцать видны были рябь и водовороты на поверхности многочисленных луж и болотец по берегам ручья. В зарослях камыша то и дело мелькали бурые туши местной живности. Кабанчики здесь водятся - просто загляденье, под тонну веса и величиной с откормленного слоненка, в толстенной шкуре с густой, как у мамонта, рыжей шерстью автоматная пуля вязнет, да и клыки у секачей - как слоновьи бивни.

Нет, вниз спускаться никакого резона нет, даже если удастся отыскать тропку между аномалий, от этих эндемичных хрюш мы не отобъемся. Но придумывать что-то надо. За полчаса мы едва продвинулись на несколько сот метров, а вымотались и ухомаздались, будто совершили полновесный марш-бросок. Ветер уже утих, установилась ясная солнечная погода, достаточно даже теплая и влажная, в связи с чем я весь взопрел, из под бронника чуть ли не пар валил. Мы вышли на чуть более пологое место, и я скомандовал привал. Ахмед тут же без сил завалился на бок. Я же сам поднялся чуть выше по склону, что-то там было, и меня это всю дорогу интересовало, но на крутом участке пути не имел возможности подойти поближе. Зашибись! «…Я остановился, словно громом пораженный, или будто видел привидение…», кажется, примерно такими словами у Даниэля Дефо описан момент, когда Робинзон Крузо впервые увидел человеческий след. Я, конечно, в силу проживания в более циничный и бездушный век, гораздо менее впечатлителен и склонен к сантиментам, но увиденное зрелище и меня сперва не на шутку испугало. На первый взгляд обычные человеческие следы - и по форме, и по расстоянию между следами, но черт побери, откуда в глине глубокие следы когтей, расположенных по всей поверхности стопы?? Это что еще за мутант? Человек, или не человек, двигался параллельно нам, но на час-полчаса раньше, след еще совсем свежий.

Я тут же поднял ствол, настороженно осмотрелся - след уходил за склон холма дальше, подошел и стал изучать увиденное. Потом хмыкнул, облегченно выдохнул. Технология прохождения крутых скользких склонов открылась мне во всей своей блистательной и гениальной простоте. Я крикнул попутчика:

-Ахмед! У тебя ботинки какие?

-Берцы натовские, облегченные, десантный вариант,- откликнулся тот, - А что, понравились, купить хочешь? Мы у поляков покупаем снаряжение, можем для тебя заказать.

-Подошва резиновая или кожа?

-Сейчас гляну. Что-то вроде резины, или пластика. Жестче чем обычная резина, но эластичная.

-Ясно, это уже хорошо. Еще один вопрос. У тебя в рюкзаке наверняка натовские пайки еще есть. Выдери из всех сухой спирт, и спиртовку свою собери.

-Чай пить будем?

-Нет, обойдемся без чая. Займусь я сапожным мастерством на досуге, всегда мечтал.

-Ничего не понял, но тебе видней, делай, что хочешь.

Пока Ахмед возился со спиртовкой, я разобрал свой рюкзак, нашел в нем горсть рассыпанных патронов АКМ, выдернул пустотелые пули, гильзы с порохом осторожно отставлял в сторону, потом соорудил щипцы-зажим, согнув пополам гибкий шомпол от винтовки. Потом скомандовал:

-Ну, Ахмед, снимай ботинки, будем из тебя мутанта делать.

Ахмед снял берцы и протянул их мне. Хорошо натовцы обувку делают, ботинки хоть твердые и массивные, но легкие, и выглядят, я бы сказал, очень изящно, а ну конечно, «Маде ин Италия» на подошве.

Ладно, потом любоваться будем. Я зажал щипцами одну пулю, прокалил ее на спиртовке и, раскаленную, воткнул тыльной частью в подошву ботинка. Пуля с шипением вошла в пластик примерно наполовину. Чтобы закрепить эффект, я обсыпал участок вокруг пули порохом из гильзы и поджег. Порох мгновенно прогорел, оставив вокруг пули расплавленный пластик, быстро застывший. Таким же образом я воткнул в каждую подошву Ахмедовских и своих берцев по 6-7 «когтей».

Закончив ваяние, я позвал Ахмеда:

-Э, уважаемый, а ну примерь, пройдись.

Ахмед обулся и походил вокруг.

- Ну как? Нигде не жмет? - спросил я.

Ахмед разулыбался:

- Слушай, Провод, да ты мастер! Кстати, я матери звонил на прошлой неделе, он рассказывала, в Гудермесе старый сапожник умер, дядя Аслан, на базаре работал. Хочешь, я попрошу, тебя вместо него там устроят? Встретят, как родного.

-Сразу отказывать не буду. Подумаю,- ответил я загадочно.

С такой вот самопальной, сделанной на коленке модернизацией, как бы то ни было, но мы действительно пошли гораздо бодрее. Когти плотно вгрызались в мягкий грунт и хорошо держали вес тела. И уже через пару часов хода я углядел прозрачный дымок костра, поднимающийся ввысь из-за очередного холма.

Подойдя поближе, я заблаговременно спрятался в выемке, проходящей по склону, и показал Ахмеду тоже пригнуться. Кто его знает, этого путешественника, вдруг сразу палить начнет. И лишь хорошо укрывшись, я крикнул в сторону костра:

-Эй, хозяева дома?

Оттуда послышался мат и шум. Хозяин соскочил, как водится, с оружием и кинулся в ближайшее укрытие. Ну, надо понять человека, только что куковал бобылем, и тут нежданные гости, которые сами знаете хуже кого. Лишь убедившись в собственной безопасности, он неприветливо ответил:

- Свои все дома. Спрос то чей?

- Мирное население. Я Провод, с Гидрача, может, слышал? Со мной Ваха, напарник. С Янтарских промыслов идем. К огоньку пригласишь, или как? А то мимо пройдем.

-Ну, заходи, раз пришел. А будешь проходить, проходи.

Незнакомец явно не особо рад был гостям, что для Зоны, в целом, нетипично. Тут наоборот, люди стремятся к общению с себе подобными, новостей узнать, да и просто поболтать с живой душой.

Мы зашли на пологую площадку, огороженную от тропы кустами и большими валунами. Полянка, видимо, неоднократно использовалась под привалы - кострище закопченное, выложенное из камней, полное закопченных жестянок из под консервов, рядом куча натасканного валежника.

Маленький костерок дымил, дрова то, понятно, сырые, после снегопада. Жестянка с кипятком уже стояла рядом и заваривалась.

-Ну, приветствую,- обратился я к хозяину. Здоровый лось, надо заметить, вполне себе атлетической комплекции. Высокий, широкоплечий, небритый и недобрый, ишь как глазами зыркает и желваками играет. Нет, этот не из блатный, несиделый, и портаков на руках нет, лицо слишком чистое для сиделого, и глаза не те. Такой ни грабить, ни мародерствовать не будет. Сиделого я выкуплю сразу. Не военный, и не служил дольше срочной, стопудово - выправка не та, да и общее впечатление. К группировкам отношения не имеет, никаких признаков униформы или знаков отличия. В то же время снаряжен опытно, АКМку держит умело, вторая такая же рядом лежит, и по Зоне в одиночку пробирается, зная как идти и куда, опять же шипованные берцы… Ну и кто это такой, спрашивается? Среди сталкеров Гидрача я такой репы не видел, для живущего в Зоне на постоянке этот слишком ухоженный и откормленный, с одной тушенки и рубки дров так не разнесет, тут нужны каждодневные тренировки в хорошем зале и разнообразное питание. Пострижен хорошо, стильно, значит по телкам ходит, то есть скорее всего кучкуется за Периметром, но вот где? Или же… А вот это «или» мы сразу и проверим.

- Как там Волк поживает?- вроде между делом сходу спросил я, широко улыбаясь, - Сто лет его не видел.

Ага, сработало! Атлет заморгал глазами и открыл рот:

-Ты меня знаешь, что ли?

-Ну, знаю-не знаю, а Земля круглая.- я очень тактично увел нить разговора в сторону, - Дай хоть чаю с дороги выпить, а то уходились мы нынче.

Все встало на свои места. Киря - сталкер из Кордонской грядки. Кордоном называют большую перевалочную деревню прямо у границы Зоны, километрах в 10 к западу от Гидрача. Там тоже постоянно живет немало суровых мужчин, причем именно профессиональных сталкеров - добытчиков хабара. Главшпан всей тамошней бригады - старинный мой знакомец Денис Волков. Во времена развитого социализма через ту деревню шло широкое асфальтированное шоссе прямо в Чернобыль, даже автобусы рейсовые ходили. Вот по этому то шоссе и его обочинам с Кордона и ходили теперь охотники за удачей прямо в сердце Зоны.

Слово за словом, под чай с печеньками из сухпая, я выдоил из необщительного собеседника его историю. Мой тезка Андрей Пирог (это была и фамилия и кличка одновременно), приезжант из Харькива, уж года 2 живет и работает на Кордоне, а деваться некуда, дома безработица, харьковская промышленность, знаменитая когда-то на весь СССР, загнулось, а делать ничего особо не научился, только спортом с детства занимался. На этот раз ходили в дальний рейд грядкой, и народ остался побухать на Северной стоянке, а напарник его торопился сильно, и Пирога с собой подбил, вот и вышли вдвоем. Но по пути подзадержались, и в вечерних сумерках напарник влетел в зеленку, теперь лежит камнями нашпигованный, никуда не торопится. Даже хоронить его опасно было - рядом зверье шорохалось. Пришлось одному переночевать возле Вихоревки в сарае, а теперь через Свалку на шоссе двигать. Только вот мессагу еще с утра получил, мол на Свалке сейчас сходняк урлы, вообще непонятно, как там пробираться сегодня.

Ну, тут я понял причину Пироговской нелюдимости. Тащит с собой парняга честно нарытый мешок хабара, двойную хапку в связи с гибелью напарника, уж тут любой бы с подозрением отнесся к первым встречным, кто знает, как сейчас мародеры выглядят. Надо бы его успокоить. Да и вообще, я насчет него все понял, вполне можно с собой подтянуть, втроем то безопаснее, чем вдвоем, тем более чем Пирогу в одинокого по Зоне таскаться.

-А мы вот с напарничком поклевали Янтарские подвалы, до второго уровня добрались, сытно поели,- я хвастливо похлопал ладонью по рюкзаку, намекая на богатую добычу, – Теперь домой двигаем, на Гидрач.

У парня глаза, видно было, загорелись:

-Охренеть, а как вы в Янтарские подвалы то пробрались? Из наших ребята в этом сезоне пытались туда пробиться, но без особых успехов, не нашли проходов.

-Секрет фирмы!- загадочно ответил я. –Хочешь, пошли с нами на Свалку? Мы волшебное слово знаем, через урлу пройти помогает.

Пирог сделал вид, что поразмыслил, и с напускной неохотой согласился, хотя видно было - рад безумно, что влился в коллектив.

После чаепития, теперь уже расширенным составом, выдвинулись в очередной переход. Пирог не подвел, сталкер он оказался умелый, мне сразу вдвое поубавилось работы по прокладке маршрута. Ахмед включил свой ДжиПиЭс с обозначенной на нем точкой сборки, и мы неторопливо, тщательно мостя тропу, пробирались к ней. Один раз склон холма стал уж слишком крутым для прохода, мы сползали, даже несмотря на «когти», и пришлось спуститься на самое дно ложбинки, форсировать текущий там фонящий и смердящий ручей, чтобы перебраться на противоположный склон и продолжать по нему движение параллельно старому маршруту.

Дорога заняла больше времени, чем я планировал. Но так или иначе мы добрались. Холмистая местность уходила к северу, а нам предстояло спускаться в долину. Со склона последнего холма я увидел расстилающуюся перед нами местность под названием «Свалка». Картина выглядела, как полная аллегория технологических катастроф из фантастических фильмов - заросшие уже травой, кустами и страшненькими кривыми деревцами горы мусора, ряды проржавевшей техники, руины со следами пожаров. Свалку потому так и назвали, что когда-то здесь находился Чернобыльский полигон твердых бытовых отходов. Позже, во время ликвидации сюда свозили всю зараженную технику, которую удалось вывезти с атомной станции, и много что еще. Даже верхний слой грунта, который снимали в Припяти в тщетной попытке спасти город, везли сюда на захоронение.

Раньше братва обитала большей частью на небольшом кирпичном заводике, развалины которого были видны неподалеку. Но потом, после большого пожара, заводик стал непригоден для жизни, и эта часть Свалки стала вообще необитаемой. Все, кто здесь обычно околачивался - полсотни рыл блатных, разбившись по своим «семьям» – обитали в хуторах и старых постройках, располагавшихся ближе к восточной и южной границам Свалки.

Вдали на юге виднелся опрокинутый под откос железнодорожный состав, лежавший вдоль той самой цыганской ветки, один вид которой пробудил у меня массу самых неприятных воспоминаний. Восточнее вдалеке виднелось целое поле палаток и столбов дыма от костров.

Нас уже ждали. Около костерка куковали человек десять таких же закованных в броню солдат «Звездной пехоты», как те, с которыми мы начинали свое путешествие. Еще минимум пятерых я насчитал в охранении, часовыми на соседних высотках. Пирог было напрягся и потянулся к автомату, увидев встречающую делегацию, но я успокаивающе похлопал его по плечу.

Ахмеда, и нас с Пирогом за компанию, бурно, с южными эмоциями тут же принялись обнимать и целовать. Пока я перекуривал и оглядывался, Ахмед без промедления начал споро переодеваться в цивильное. Бежевый костюм, крокодиловые туфли, и куча золотых побрякушек уже были здесь, заблаговременно доставленные.

Наконец мы, с видом официально прибывшей делегации, направились в лагерь. В середине важно шел Ахмед, выглядевший так, словно только вышел из задней двери подъехавшего лимузина. Мы с Пирогом шли чуть позади, вокруг нас живым щитом двигались боевики. Рядом с Ахмедом шел кто-то из помощников, имени я запомнить не успел, и докладывал шефу ситуацию.

Пирог вполголоса спросил меня:

-Провод, че тут за херня, в натуре? Мы не лишние на этом празднике жизни?

- Все будет в поряде, отвечаю. А ты успокойся. Если выживешь, рассказывать будешь телкам на Кордоне, что на воровской сходняк залетел.

Лагерь был представительный. Воровские бригады располагались каждая отдельным табором, огороженные один от другого, где сеткой-рабицей или профнастилом, а где и колючей проволокой в несколько рядов. Везде стояли шатры, палатки, дымились костры, бани, тарахтели генераторы, звучала развеселая музыка, народу между таборами шастало - просто толпы. Я в Зоне столько живых в одном месте еще ни разу не видел. Ну, надо думать - вместе с охраной и обслугой тут наверное человек пятьсот будет. В центре лагеря стояла настоящая, сколоченная из досок, эстрада. На ней возились серьезные работнички, разматывали провода и устанавливали аппаратуру.

Трое суток я откровенно балдел - отсыпался, отмывался и отъедался в биваке чеченской бригады. Нам с Пирогом выделили на двоих одну просторную палатку, многослойную, теплую, северного исполнения. В лице Пирога я нашел весьма тренированного собутыльника, вот что значит спортсмен! Завтраки мы ежедневно просыпали, поскольку еженощно же на сон грядущий поправляли здоровье самогоном у знакомых славянских блатных с Гидрача, расположившихся лагерем неподалеку. Сами чеченцы, по причине шариата, блюли сухой закон, в связи с чем над лагерем носился неистребимый запах анаши. На обеды мы ходили трапезничать в шатер-столовку, где хозяйничала пожилая чеченка. Там объедались от пуза южной кухней, преимущественно из баранины во всех ее проявлениях, с зеленью и свежеиспеченными горячими лепешками.

На ужин нас заносило то на какое-нибудь массовое мероприятие, вроде концерта, то на дежурную пьянку, которых к вечеру в округе образовывалось бесчисленное множество. Ахмеда мы почти не видели, он, крайне озабоченный, в основном торчал на официальных мероприятиях и деловых переговорах. Как выяснилось, приснопамятный Малхаз, который, как подозревалось, устроил за нами охоту, не стал дожидаться разбора. Когда прошел слух, что Ахмед все же добрался до сходняка, Малхаз бесследно исчез вместе с несколькими приближенными, бросив на произвол судьбы свою оставшуюся бригаду. Этим предъявить было нечего, пацаны были не при делах, и их отпустили восвояси.

На следующий день после нашего появления четверо гонцов к вечеру притащили с Агропрома на носилках Алика, как ни удивительно, все еще живого. Видимо те чудотворные шняжки, что я приклеил пластырем к его животу, все же возымели свое живительное действие, пик болезни миновал. За трое суток в заточении Алик похудел чуть не вдвое, был весь желтый, с черными кругами под глазами, но выглядел вполне в сознании, и даже пробовал улыбаться.

Утром, когда Алик уже немного оклемался с дороги, я пришел его проведать, рассказал о наших приключениях, заодно вернул «одолженную» винтовку. Свой дробовик, который гонцы захватили с места лежки Алика, я уже благополучно получил назад.