Джозеф Рид, краткий некролог

Электронный журнал "Трибьюн", 18 марта 2025г.

Джозеф Рид, учёный ФБР, 47 лет. Смерть наступила в понедельник, 16 марта. Самоубийство, нанёс себе несколько ранений.

Жена покойного, Эшли Рид, сообщила, что последние три месяца её муж был глубоко подавлен, с того момента, как получил повышение по службе. Она убеждала мужа обратиться к специалистам, но он отказался. Мистер Рид оставил после себя жену и шестнадцатилетнюю дочь, Кейлу Мари Рид.

ГЛАВА 3

Кейла уставилась на красные пятна в ванной. Ни одно моющее средство или формула из тех, что девушка использовала за последние десять дней, не смогло их стереть. А мать была не в том состоянии, чтобы попробовать сделать хоть что-то.

Впрочем, Кейле и не особо хотелось отмыть кровь отца от ванной. Было такое чувство, будто этим она его предаст, так или иначе стирая последнюю частичку отца. Но как же тогда девушке снова пользоваться ванной или душем, когда здесь такое ужасное напоминание? Не может же она вечно мыться у Эмбер? Это их единственная ванная комната.

Пятна собрались вокруг стока – вероятно, когда сливали окровавленную воду, часть её осталась здесь. Кран капал, и глаза девушки зацепились за быстро падающие капли. Считая их, одну за одной, девушка выпала из реальности…

 

А люди всё идут к городу. Стоящий позади человек, кладёт руку ей на плечо. Он что-то говорит девушке, она слышит его слова в своей голове. Они громче и чётче, чем рокот тысяч голосов, доносящийся от остальных людей.

Идём, – повторяет он.

 

В ванную зашла миссис Рид, выдергивая не ожидавшую такой неожиданности Кейлу в реальность. С какой стати девушка видит эти сны наяву? Что они означают?

Хотя на деле миссис Рид должна уже была уйти на работу, она всё ещё бродила по дому в халате, а глаза женщины украшал размазанный макияж, так и не смытый прошлым днём.

– Ты не опаздываешь? – спросила Кейла.

– Они пока справятся и без меня, – ответила она, вглядываясь в зеркало, будто бы была загипнотизирована собственным встрёпанным отражением. По мнению Кейлы, в родильном отделении, где мама работала медсестрой, возможно, даже лучше справятся без неё – по крайней мере, в последнее время.

Миссис Рид открыла кран и начала мыть руки, но вскоре уже переместилась выше – на запястья. Движения её ускорись, женщина была напряжена и взволнована. Схватив с края раковины щёточку для ногтей, она принялась тереть штрих-код на запястье, с каждым разом становясь всё ожесточённей.

Кейла встала перед матерью и закрыла кран.

– Это не поможет избавиться от него, – крикнула девушка. Такой свихнутый умывальный ритуал стал делом ежедневным. Из-за него Кейла падала духом. Ей нужна была мать, необходима, чтобы оставаться сильной, чтобы не превратиться в скрученный комок нервов, которым девушка уже становилась.

– Штрих-код убил твоего отца, – невнятно отозвалась мать. – Я хочу убрать его.

Кейле захотелось встряхнуть маму. Сколько раз она уже повторила это ужасное заявление, даже не объясняя ничего?

– Почему ты продолжаешь так говорить? – спросила девушка. – Скажи, что имеешь в виду.

– Лучше, если ты не будешь знать, – ответила мать.

– Как это может быть лучше?

– Это так. Поверь, так и есть.

– Не могу говорить с тобой, – крикнула Кейла. Разочарования в душе накопилось так много, что внезапно оно стало просто невыносимым. Даже стоять рядом с матерью было мучительно. Как могла она стать настолько жалкой?

Кейла со всей силы шарахнула дверью о косяк, выскакивая в коридор. Перед верхней ступенью лестницы она остановилась, тяжело дыша от страха и разочарования.

Теперь их было только двое. Именно с отцом девушка всегда могла поговорить. Но он покинул их. По какой-то немыслимой причине, известной лишь ему одному, отец просто решил уйти. Навсегда. А теперь казалось, что мать тоже отдаляется от неё.

Воздух. Ей нужен свежий воздух. Будто он весь исчез из дома вместе с последним вздохом отца.

Девушка кинулась вниз по ступеням, прямо к выходу и вон из дома. Она не останавливалась, пока не упёрлась в титановую стену, отделяющую дворы от тротуара. Оперлась о неё, глядя, как мимо пролетает жизнь: проходят люди, проносятся автомобили.

По-соседству, Джин в одних только футболке и криво обрезанных до шорт джинсах сидел на ступенях. Он кинул маленький мячик своему чёрно-белому псу-терьеру, а потом, заметив Кейлу, помахал ей рукой. Пока пёс носился за мячом, Джин поднялся и подошёл к стоящей у ворот Кейле – он остановился на своей части переднего двора.

– Всё в порядке? – спросил сосед, следя за псом.

– Полагаю, – ответила девушка, с испугом понимая, что голос её дрожит.

Она не особо знала соседа, не так уж хорошо, чтобы рассказывать о проблемах. Он ведь живёт под одной крышей с двумя парнями примерно его же возраста. И все они работают на почте, которая теперь на деле стала офисом Глобал-1.

Почта США обанкротилась около десяти лет назад. Народ согласился, что финансовый крах оной произошёл по большей части из-за Интернета. Никому больше не нужны были марки, и для доставки заказанного в сети люди в основном начали пользоваться более быстрыми курьерскими службами. Так же этому способствовал тот факт, что иногда террористические группировки отправляли по почте различные яды, заболевания или взрывчатые вещества.

И тогда на помощь пришла Глобал-1, международная ассоциация, в которую входили богатые корпорации и частники миллиардеры. Они предложили правительству предоставить финансы для преобразования всех зданий почты в правительственные при условии, что Глобал-1 будет ими управлять. За спасение их мест многие рабочие до сих пор чувствовали себя должниками Глобал-1, хотя более молодые работники, такие как Джин с друзьями, жаловались, что служащим компании приходится тяжело работать, в то время как им срезают время отпусков, льготы на лечение и сверхурочные.

– Как на работе? – спросила Кейла, в основном для того, чтобы заполнить неловкую тишину, повисшую между ними. Она всегда чувствовала себя неуютно рядом с соседом, что-то в нём напрягало. Возможно, тот факт, что он слишком часто моргал.

– Я учусь на татуировщика, – ответил парень. По тону его было понятно, что это не такие уж и хорошие новости.

Одной из недавно появившихся обязанностей почтовых работников было создание штрих-кодовых татуировок. Отдельные работники проходили специальные курсы для того, чтобы управлять маленькой лазерной установкой, наносящей тату.

– И как тебе?

Парень подался в сторону Кейлы, обдавая запахом сигаретного дыма, который заставил девушку отшатнуться. Лишь единицы курили в их дни, в Америке так точно. С тех самых пор, как табак был запрещён, а большие компании по производству сигарет переместились в Азию, где миллионы людей по сей день продолжают умирать от рака лёгких.

– Ненавистно, – отозвался он. – Эти татуировки – зло.

Сердце девушки забилось вдвое быстрей. Неужто он что-то знает?

– Почему? – спросила она, стараясь не выдать голосом своего нетерпения услышать ответ. Если сосед знал что-то, Кейле бы не хотелось, чтобы ему сложно было открыть правду.

Взгляд его метнулся по сторонам, осматривая квартал, и парень помахал, призывая Кейлу приблизиться:

– Несколько лет назад, когда я только пришёл с армии, то делал татуировки, настоящие, постоянные. До того, как их объявили вне закона. За пару лет до этого, в те времена, когда штрих-кодовые татуировки были широко распространены в Европе, но только приживались в нашей стране. Парни-европейцы постоянно приезжали, чтобы свести штрих-коды, девушки тоже. Они говорили, что обычные дерматологи отказываются это делать, потому что линии, созданные лазером, проникают слишком глубоко в слои кожи. Босс сам ими занимался, и, думается мне, ему удалось хотя бы попортить штрих-коды. Естественно, мне стало интересно, почему же все эти люди, настолько сильно жаждали свести их.

– А они говорили когда-нибудь, почему?

– Чаще всего, нет. Хотя один француз сказал мне, что жизнь его мгновенно пошла под откос после получения татуировки. Нежелательна – вот какое слово он использовал. Сказал: "Такое чувство, что за одну ночь я вдруг стал нежелательным, неудобным", – Джин пожал плечами, словно от разговора у него разболелась голова, и теперь парень хотел от неё избавиться. – Не знаю, что не так с этими штрих-кодами, но не хочется становиться тем, кто их наносит.

– Ты не знаешь, что за информация в них содержится? – быстро спросила Кейла. Она заметила, что парень старается свернуть данный разговор и не хотела отпускать его, пока не удастся узнать хоть что-то. – Это говорили на курсах? – сердце девушки билось всё быстрей. Им, по крайней мере, должны были сообщить это.

– Пока что нет, но есть база данных, в которой можно найти, что содержится в файле. Мой друг знает пароль информационной базы Глобал-1. Мы хотим взглянуть на неё, когда и если выпадет шанс. За взлом меня могут уволить. Но в понедельник я начну работать со штрих-кодами, и я просто должен взглянуть, ну, для себя, понимаешь?

– Конечно. Сможешь рассказать мне, что ты узнал?

Наверное, она зашла слишком далеко. Теперь Джин сомневался.

– Даже не знаю, – сказал он.

– Это может помочь мне узнать, почему отец сделал… ну, ты знаешь… то, что сделал.

Джин вытянул руку, открывая штрих-код:

– Надеюсь, в них нет ничего ужасного, ведь и я такую сделал. Пришлось, иначе бы уволили.

Прежде чем парень смог ещё что-либо сказать, его терьер, держа мяч в зубах, скакнул на ногу хозяина.

– Хватит! Фу! – обругал он пса, стряхивая того с себя. Терьер бросил мяч у ног. Джин кинул игрушку обратно к крыльцу, и пёс помчался следом. – Сумасшедшая псина! – крикнул парень и тоже направился в сторону крыльца, даже не попрощавшись с Кейлой.

"Безусловно, он странный", – подумала девушка, наблюдая, как сосед остановился у двери и вытащил пачку сигарет с китайскими иероглифами на коробке. И всё же, странный или нет, но, возможно, парень узнает информацию, которая сможет помочь Кейле понять, что же на самом деле скрывают в себе жуткие чёрные линии штрих-кода.

На пороге дома появилась её мать, одетая в белый комбинезон медсестры. Волосы, подстриженные под каре, до сих пор были спутаны и не расчёсаны, а макияж – смазан. Но, по крайней мере, женщина надела форму.

– Я хочу поговорить с тобой, – сказала она.

Кейла поднялась к матери и вместе они зашли обратно в дом. Сели рядом на диване в зале.

– Понимаю, с тех пор как умер отец, я тебя почти не замечаю, – признала женщина.

В душе Кейлы поднималась надежда. Маме удалось совладать со своими эмоциями? Она наконец-то сможет предложить дочери хоть небольшую поддержку?

– Но ты должна понять, – продолжала матушка, – это сложно. Я была одной из тех, кто настоял, чтобы отец сделал штрих-кодовую татуировку, и оказалась неправа, – на глазах выступили слёзы, она опустила голову. – Я не могу выдержать осознание того, что сделала с ним, с нами. Я убила его. Позволила убить…

– Пожалуйста, скажи, – умоляла Кейла. – Почему ты считаешь, что его убила татуировка? Как?

Вновь подняв взгляд, её мать вытерла блестящие от слёз глаза.

– Незадолго до того, как он… умер… я проснулась посреди ночи, а он не спал. Сидел за компьютером. Сперва Джо не заметил, что кто-то вошёл в комнату, зато я увидела, как он пролистывает страницы с сотнями штрих-кодов и файлов, стоящих за ними. У него не была допуска к ним. Джо занимался исследованием вещей или мест, не людей. Но они как-то оказались у него.

– Что папа искал? – Кейла чувствовала, что должна узнать это.

– Не знаю, но он выбрал один конкретный профиль и принялся читать его. Всего несколько секунд, потом же экран вдруг стал чёрным. Должно быть, его выкинула система безопасности.

– Ты спрашивала, чем папа занимался?

Миссис Рид кивнула:

– Но он не стал об этом говорить. Мы из-за того сильно поругались. И всё ещё не разговаривали да злились друг на друга, когда он перерезал… Мне нужно прилечь, – она неуверенно поднялась. – Если позвонят из больницы, скажи, что я скоро буду.

Кейла проводила её до лестницы.

– Не уходи, – попросила она, когда мама поднялась наверх. – Скажи! Почему ты думаешь, что его убил именно штрих-код?

Ответом ей был лишь звук закрывающейся двери.

 

Кейла остановилась у своего шкафчика, найдя пластинку мятной жвачки, привязанную к его дверце. Девушка представляла, кто такое сделал, и поражалась, что человек, которого едва знает, вообще замечает её боль. Она огляделась в поисках Мфамба, но его не было рядом.

Радужно улыбаясь, Эмбер материализовалась рядом с подругой – она постоянно натягивала такую улыбку последние дни.

– Как ты сегодня? – спросила она.

– Неплохо.

– Неплохо – это хорошо, да? – пока они шли по коридору, Эмбер вытащила пару листов бумаги из огромной серебристой сумки. – Это тебе, – сказала она, протягивая их Кейле.

Девушка непонимающе глянула на них. И одарила Эмбер насмешливым взглядом.

– Документы на твой штрих-код, – заметила Эмбер. – Я же знала, что сама ты их не заполнишь. Через три недели твой день рождения. Нужно подать заявку сейчас. Можешь поблагодарить меня сейчас или потом. В любом случае, спасибо мне ты скажешь.

Кейла всучила бумаги обратно Эмбер:

– Спасибо, но благодарности отменяются. Я не буду его делать.

– Не будешь? – недоверчиво вскричала Эмбер. – Можешь хоть сколько поддаваться паранойе и подозрениям насчёт штрих-кода, но ты обязана понять, что ничего не сможешь сделать без татушки! Вообще! Прежде всего, теперь больше не выдают водительского другого типа. Нет тату – нет документов.

– Так не может быть. Должны дать другой вид водительского, вместо того, что находятся в тату, – заспорила Кейла. – Нет закона, в котором было бы сказано, что ты обязан сделать штрих-код. Ты что, говоришь, что у каждого, кто водит машину, есть штрих-кодовая татуировка?

– Да! Ну, я точно не уверена, но у всех знакомых мне водителей она есть. Удачи с получением прав без неё, – фыркнула Эмбер. – Ты станешь кем-то вроде фрика-мутанта. Как собираешься делать покупки?

– Заведу электронную кредитку.

Эмбер издевательски хмыкнула:

– Ага, так кто-то и дал кредитку семнадцатилетней. К тому же будет безумно сложно ей пользоваться. Продавцы угорать с тебя будут, если рискнёшь. Моя бабушка как-то попробовала расплатиться кредиткой, так это заняло сто-олько много времени – другие покупатели практически вытолкнули нас из магазина, – она вновь сунула заявление Кейле. – Возьми. Тебе нужно её сделать.

– Спасибо, но я не хочу, – настаивала девушка, скрестив руки на груди и отказываясь взять бумаги. – Мой сосед работает на почте. Он сказал, что с этими штрих-кодами что-то не то. Люди пытаются свести татуировки.

– И кто же из парней тебе такое ляпнул?

– Джин.

– Да этот чувак – придурок высшего класса, – протянула Эмбер, закатывая глаза. – Ты будешь слушать его?

– Знаю, он странный, но зато посещает курсы по работе на тату-машине. У него есть доступ к секретной информации.

– Держу пари, он врёт, – сказала Эмбер. – Этот псих просто пытается быть значимей, чем на самом деле.

Когда они завернули за угол, Кейла заметила Мфамба в компании таких же старшеклассников. Он стоял спиной и девушку не замечал.

Эмбер вдруг утянула Кейлу в открытую дверь.

– Если не сделаешь штрих-код, кончишь как… – она указала на Мфамба с друзьями, – как они!

– А что с ними не так?

– Слушай, я знаю, что ты совершенно не обращаешь внимания на… ну, на всё, что творилось последние две недели – и я полностью понимаю это – но как ты могла пропустить их?

– Я как-то разок разговаривала с Мфамбом Тейлором.

Лицо Эмбер исказилось в выражении шокированного неодобрения:

– Ну, всё, что я о нём знаю: этот парень – мегамозг. Полагаю, с ним всё нормально. Обыграл остальных умников в "Своей игре" и всё такое. Понятия не имею, как он связался с теми, другими.

Кейла пригляделась к друзьям Мфамба. Все они также были старшеклассниками. Девушка знала имена некоторых из них, но лично знакома не была.

Эллисон Минор была из тех ребят, что вечно ошивались в научной лаборатории. Круглое лицо, светлые волосы, извивающиеся так, словно они были наэлектризованы чрезмерным мозговым излучением. Она всегда носила мешковатую одежду – Кейла подозревала, чтобы спрятать свой вес.

Короткие ярко-красные волосы Недры Харрис длиной были всего в четверть дюйма. Ей это шло, ведь девушка была очень стройной и имела тонкие черты лица. В правой брови виднелось серебристое колечко пирсинга, а сердитое поведение Недры казалось проявлением собственного стиля.

Низкий полный паренёк с выкрашенными в ядовито-рыжий цвет волосами – Август Санчез. На уроках он мало говорил, потому Кейла даже не представляла, что парень из себя являет. Он всегда был одет в цвет хаки, приносящий мысли о военной форме. Девушка знала, что он член Техно Клуба, который поставлял оборудование в кабинеты.

Потом Кейла перевела взгляд на ученика, которого ни разу не видела раньше. Глаза её расширились в удивлении, когда девушка приметила его золотисто-коричневые очи, густые каштановые волосы и высокие скулы. Внешность парня являла собой некую экзотическую смесь народностей – она не смогла устоять. Рассказывая что-то, он улыбнулся Недр, и Кейла внезапно ощутила жгучее желание, чтоб эта улыбка принадлежала ей.

– Он не из их круга, да ведь? – подметила Эмбер.

– Окончательно и бесповоротно, – согласилась Кейла. – Откуда он здесь?

– Не знаю. Его зовут Зэкиел какой-то там. Перешёл в нашу школу три недели назад. Стоило ему появиться здесь, вокруг сразу собрались эти ребята. Он милый, но лично я не была бы рядом с ним. Этот парень, как и остальные в его компании, занимается одним проигрышным делом.

– Каким именно? – спросила Кейла.

– У них своего рода миссия по избавлению от штрих-кодовых татуировок, их отмене, – поведала ей Эмбер. – На самом деле, думаю, он съехал с катушек. По большей степени это именно он заварил всю кашу и вовлёк туда остальных.

Теперь Кейла окончательно заинтересовалась.

Она должна была найти больше информации об этом Зэкиеле…

ГЛАВА 4

Мфамб обернулся, а когда заметил Кейлу, улыбнулся ей.

– Подпишешь нашу петицию? – спросил он.

– Нет! Скажи ему нет! – свирепо зашипела Эмбер ей на ухо.

– О чём она? – спросила Кейла, освобождаясь от захвата подруги.

Мфамб показал ей карманный электронный блокнот с коротким списком имён и подписей, сделанных специальной прилагающейся к блокноту ручкой.

– Мы с сенатором Дэвидом Янгом работаем над кампанией под названием Раскодировка, – сказал Зэкиел, подходя к Мфамбу. – Янг хочет наложить серьёзные ограничения на штрих-код. Он стремится, чтобы был принят закон, контролирующий, где и когда татуировка может использоваться.

– Например, на магистралях, – добавил Мфамб. – Сенатор пытается продвинуть закон, запрещающий штатам делать наличие штрих-кода обязательным требованием для проезда.

Эмбер встала у Кейлы за плечом.

– А в чём проблема? – потребовала она.

– В том, что правительство может отследить каждый твой шаг, – ответил Зэкиел.

– Какая разница, если ты не делаешь ничего плохого?

– Это принципиально, – заспорил Мфамб. – Наши гражданские свободы постоянно сокращались с начала прошлого века. Мы лишились множества гражданских прав потому, что людей уверили: это единственный способ оставаться в безопасности. С тех пор мы потеряли куда больше прав и свобод.

– Мне так не кажется. Я могу делать всё, что захочу, – в свою очередь возразила Эмбер. – Никаких свобод не лишена. Законов не нарушала, поэтому не беспокоюсь о том, кто и что обо мне знает. Мне нечего скрывать.

– Человек должен быть свободен в передвижении, когда каждый шаг не контролируется правительством, – ответил Мфамб. – Ты не согласна?

– И всё же, если тебе нечего скрывать, то не о чем и беспокоиться, – настаивала Эмбер. – О таком стоит париться только преступникам или террористам.

– А что, если бы британцы могли следить за передвижениями Джорджа Вашингтона во время революции? – сказал Мфамб. – Или если бы рабовладельцы знали о перемещениях беглецов из "Подземной железной дороги"?

– Всё уже закончилось, – усмехнулась девушка. – Двадцать первый век на дворе.

– Может, закончилось, а может, ещё важно для нас. Кроме того, разве не хочется узнать, что содержит в себе штрих-код? – настаивал Мфамб. – Что если в нём есть ошибочные данные?

Эмбер пренебрежительно от него отмахнулась:

– Ты такой параноик. Уверена, если случится что-то такое, можно будет найти, кому позвонить, чтобы всё поправили, – она повернулась к Кейле. – Мы должны идти в класс.

– Иди первой, – ответила девушка. – Я хочу ещё кое-что узнать.

Подруга кинула на Кейлу требовательный взгляд.

– Кейла! – поторопила она.

– Я останусь здесь.

Эмбер закатила глаза и поспешила дальше по коридору.

– Подруга думает, что ты совершаешь огромную ошибку, – прокомментировал Мфамб.

– Ага, она изрядно взбесилась, что я заговорила с вами, – заявила Кейла с коротким смешком. – Эмбер думает, вы, ребята, свихнуты и опасны.

– У неё много знакомых, – сказал Зэкиел.

– Спасибо за жвачку, – тихонько шепнула девушка Мфамбу.

Он кивнул:

– Как дела?

– Уже лучше, – ей хотелось поскорей закрыть эту тему. – Расскажи побольше о Раскодировке, – попросила Кейла.

– Наш спец по Раскодировке – это Зэкиел, – отозвался Мфамб.

– Сенатор Янг сказал лишь, что всегда должна иметься альтернатива штрих-коду. Чтобы можно было выбрать: делать эту глупую тату или нет, – сказал ей Зэкиел. – Всё просто, правда.

Кейла взяла блокнот с петицией и подписала её.

– Великолепно – независимый подписчик! – порадовался Зэкиел.

Рядом с парнем вдруг появилась Недра и провела ладонью по его руке:

– Мне нужно попасть к шкафчику. Ты идёшь?

– Да, конечно, – ответил он. И позволил девушке утянуть себя прочь.

К Мфамбу и Кейле подошли Август и Эллисон. Девушка вручила Кейле журнал.

– Почитай наше издание, "СвязьИ-Ты", – предложила она. – В нём говорится о Раскодировке.

– Так и наш сайт называется, – добавил Август. Он нажал пару кнопок на своём маленьком компьютере, страница веб-сайта на экране открылась, как раз когда прозвенел основной звонок на урок.

– Звёздно, – выдохнула Кейла, впечатлённая яркостью графики. – Я гляну позже со своего компа.

Девушка поспешила в класс, успев проскользнуть на законное место за пару мгновений до того, как учитель Мировой литературы открыл дверь кабинета. Заданием учеников было включить встроенные в парты книги и дочитать статью из Электронного журнала "Трибьюн". Вместо этого Кейла разложила поверх экрана книги полученный журнальчик и принялась читать.

СвязьИ-Ты

Стань большим, чем просто винтик в механизме.

"Сперва – еда, потом – душа"

Эллисон Минор

Всем известна Глобал-1 – всемирная сверхкорпорация, которая с 2011 года из тени неофициально контролирует практически всё. Вы с ней знакомы, потому что название корпорации имеется повсеместно: от коробки с хлопьями до скоростного автобуса, на котором вы добираетесь до школы.

Оно даже значится на лидере нашей страны. Нынешний президент, миллиардер Лауден Уотерс, является одним из членов-учредителей Глобал-1. Ясно, что он заинтересован в росте состояния и силы корпорации. Президента не заботят наши права и свободы. Он и его "советники" беспокоятся лишь о сохранении мирового господства, обеспечивающего их неприличное богатство.