Албания

В конце XVIII в. населенные албанцами территории на западе Балканского полуострова представляли собой пеструю картину. В те времена не существовало еще общепринятого определения географического понятия «Албания». Сведения путешественников и энциклопедических справочников существенно расходились между собой, и если с севера на юг в Албанию включали, как правило, территории от современной Черногории до Арты, то восточные границы фиксировались весьма приблизительно, захватывая значительные части Сербии и Македонии. В рамках албанской народности существовали две большие этнические группы, условная граница между которыми проходила по реке Шкумбини: геги (северные албанцы) и тоски (южные). Господствующее положение в религиозной жизни принадлежало исламу. Христианство сохранялось в ряде северных районов (католичество) и на юге (православие) *.

Основу албанской экономики составляло натуральное хозяйство. Подавляющее большинство населения было занято в сфере сельскохозяйственного производства. В плодородных долинах выращивались зерновые, огородные и садовые культуры. Повсеместно было развито скотоводство, которое в горных районах являлось главным занятием жителей. Однако продуктивность земледелия и животноводства находилась на низком уровне, что было вызвано слабым развитием производительных сил Османской империи в целом. Изжившая себя к концу XVIII в. военно-ленная система тормозила экономическое развитие албанских районов.

По турецкому административному делению, установленному в середине XVII в., населенные албанцами территории входили в состав следующих санджаков: Шкодры, Дукагина, Призрена, Охрида,»льбасана, Влёры и Дельвины ². В свою очередь санджаки делились на более мелкие единицы — казы, которыми управляли мута-саррыфы (наместники санджакбеев) и кади (судьи), назначаемые непосредственно султаном. С конца XVII в. для горных районов Северной и Северо-Восточной Албании были учреждены военно-административные единицы — байраки. Во главе их стояли первоначально назначавшиеся турецкими властями байрактары (впоследствии эта должность стала наследственной), которые выступали в качестве представителей санджакбея и, кроме того, возглавляли вооруженные силы байрака. Институт байраков как бы обеспечивал формальное включение в административную систему империи горных районов, которые пользовались значительными привилегиями (например, правами автономии, как Мирдита и Химара) ³.

Как и повсюду в балканских владениях Османской империи, в Албании развивалось чифтликийское (помещичье) землевладение. Новая форма феодальной собственнности — чифтлики — вытесняла военно-ленную систему. Этот процесс повлек за собой изменения в положении крестьянства, которое лишалось владельческих прав на землю. Экспроприации подвергались уже не отдельные крестьянские хозяйства, а целые их группы. Переход к чифтликийской системе привел к росту феодальной эксплуатации крестьян. Выросли размеры ренты за счет увеличения ранее установленного объема податей, а также с введением новых поборов и обязательной безвозмездной обработки б пользу чифтлигара⁴.

Наследование ленов и военно-административных должностей приобрело к началу XVIII в. всеобщий характер⁵. Причем, особенностью Албании было то, что феодальный класс был албанским по происхождению: сыграла роль система насильственного набора христианских мальчиков в янычарские войска. Воспитанники янычарского корпуса посылались на военно-административные должности в Албанию и в другие части Балканского полуострова. Многие албанцы сделали блестящую карьеру в центральном аппарате империи, занимая самые высокие должности, вплоть до поста великого визяря (семья Кёпрюлю).

Албанские города были центрами, где развивалась торговля и ремесла. В них же сосредотачивались административные учреждения и проживали феодалы со своими многочисленными приверженцами. В таких городах, как Шкодра, Берат, Тирана, Воскопойя, Круя, Кавайя, Дуррес, ремесленники группировались по профессиям и составляли цехи (эснафы), игравшие большую роль в политической жизни общества. Зарождались единичные мануфактуры, занятые первичной обработкой сельскохозяйственного сырья. Од-нако роль их в экономике была незначительной, как, впрочем, и ремесленного производства как такового ⁶.

К концу XVIII в. система санджаков в Албании была фактически дезорганизована. Появились более крупные наследственные владения, получившие названия пашалыков. Пользуясь ослаблением центральной власти в Османской империи, местные беи смогли обрести политическую самостоятельность. Их сепаратистские настроения приводили в конечном итоге к попыткам подчинить своему влиянию более слабых соседей. Начались феодальные распри, наносившие ущерб экономике страны.

Новый этап в истории Албании обозначился во второй половине XVIII в., когда образование больших полунезависимых пашалыков в Северной и Южной Албании поставило под угрозу господство Османской империи в этом районе Балканского полуострова. В 1756 г. в Шкодре захватил власть представитель одной из наиболее богатых и родовитых феодальных семей Северной Албании Мехмед-паша Бушати, сумевший подчинить своей власти феодалов Шкодринского пашалыка. Его наследник Махмуд-паша Бушати в 1780-х годах начал открытую войну против Порты, Черногории и соседних пашей, значительно расширив территорию подчинявшегося его власти Шкодринского пашалыка. В 1789 г. Порта вынуждена была примириться с Махмудом, рассчитывая, что он примет участие в военных действиях против России и Австрии. Он был утвержден в должности шкодринского паши и получил звание сераскера (главнокомандующего) Албании. После окончания войны с этими государствами султанское правительство поспешило разделаться с непокорным албанским пашой, но снова оказалось бессильным подчинить его. Он сохранил независимое положение, сам собирал налоги, пересылая лишь небольшую часть из них в Стамбул, имел свою армию и флотилию. В пашалыке прекратились беспорядки и грабежи, началось некоторое оживление ремесла и торговли. После гибели Махмуда-паши в битве с черногорцами (1796 г.) Шкодрин-ский пашалык перешел под управление его брата Ибрагима-паши Бушати.

Незадолго до этих событий, а именно в начале 1780-х годов, возник полунезависимый пашалык в Южной Албании, история которого связана с именем Али-паши Тепелены (Али-паши Янинккого). Пользуясь бессилием султанского правительства и его отвлечением борьбой с Махмудом-пашой, Али-паша в 1787 г. подчинил своей власти Эпир, сделав его столицу Янину центром своего пашалыка, в который позднее вошли также Фессалия и Южная Албания. Он практически не подчинялся власти Порты, поддерживал самостоятельно отношения с иностранными государствами ⁷.

После окончания в 1812 г. войны с Россией султан Махмуд II начал усмирять непокорных феодалов. Дошла очередь и до Али-паши: в 1820 г. Порта повела против него открытую войну и в течение короткого срока заняла всю территорию Янинского*пашалыка, Али-паша упорно защищал Янину до января 1822 г. и был убит турками после ее падения. Греческое восстание и Восточный кризис 1820-х годов несколько отсрочили ликвидацию Шкодринского пашалыка. Это произошло в 1831 г. На Юге Албании поднимали голову и более мелкие феодалы, которые были истреблены в Битоле во время резни в 1830 г.

Полунезависимые пашалыки — Шкодринский и Янинский — стали первыми государственными объединениями в истории Албании нового времени. Исследователь западнобалканских пашалыков Османской империи в конце XVIII —начале XIX в. Г. Л. Арш делает справедливый вывод, что пашалыки, имевшие полную самостоятельность во внутренних делах и широкие, независимые от Пор-тц связи ^с иностранными державами, явились своего рода опытом албанской государственности. При всей противоречивости внутренней и особенно внешней политики глав этих политических объединений они сыграли прогрессивную роль в истории Албании. Их существование в течение ряда десятилетий нанесло удар по феодальной раздробленности албанских земель и вместе с тем способствовало усилению центробежных тенденций в Османской империи ⁸. Их длительное существование стимулировало процесс этнической консолидации албанцев в рамках двух основных групп — гегов и тосков ⁹. Все это впоследствии оказало положительное влияние на формирование общеалбанского национального движения. Наконец, был достигнут прогресс в экономическом развитии объединенных в пашалыки территорий, ибо в этот период (особенно, когда не шли военные действия) устанавливались более прочные торгово-экономические связи, создавались условия для постепенного развития единого рынка.

Восстановление полного сюзеренитета султана над Южной и Северной Албанией не означало реставрации социально-политического порядка/сложившегося к концу XVIII в. После пережитых Османской империей потрясений и перемен, связанных с реформатор* ской деятельностью султана Селима III и Мустафы-паши Байрак-тара, потерпевшей крах, Махмуд II продолжил попытки реформировать общественно-политический строй империи. Разгром султанскими войсками албанских феодалов-сепаратистов в 20—30-е годы явился частью мероприятий, проводившихся с целью укрепить центральную власть в империи, что должно было предотвратить ее распад. В 1831 г. Шкодринский пашалык был ликвидирован. Впредь албанские феодалы утрачивали административные права в отношении крестьян, превратившись в своего рода сборщиков налогов. Однако право собственности на чифтлики, приобретенное еще в период существования военно-ленной системы, было закреплено законом.

Феодалы пользовались создавшимся положением, чтобы увеличить размеры чифтликов разными путями, как за счет прирезки владений сепаратистов, разгромленных Портой в карательных экспедициях, так и за счет крестьянских земель. В правительственном аппарате столицы империи албанская знать продолжала сохранять довольно сильные позиции, которые она использовала в интересах собственного обогащения. Причем, эта часть феодалов и высших чиновников была заинтересована в централизаторских реформах и впоследствии выступала на стороне Порты, против освободительных движений на Балканах.

После ликвидации в начале 30-х годов военно-ленной системы в албанских землях образовался слой мелких крестьянских собственников, обладавших ограниченным правом нАемлю, которую они обрабатывали. Регулятором их взаимоотношений с государством выступали местные административные власти, злоупотреблявшие своими правами. В аренду крестьянам сдавались частные землевладения, государственные и церковные земли. Таким образом, при наличии крупного землевладения существовала система мелкого землепользования на условиях полуфеодальной аренды¹⁰. Произошли изменения в налоговой системе (при сохранении натуральной ренты), что привело к увеличению числа и величины налогов, а следовательно, ударило по непосредственному производителю ^и. Наконец, в 1836 г. было изменено административное деление империи, что имело последствия и для Албании. Территории с албанским населением были распределены между разными санджаками, а те в свою очередь растворялись в более крупных административных единицах — вилайетах. Так, Южная Албания, за исключением Корчи и Поградеца, вошла в состав Янинского вилайета, в котором преобладало греческое население, а албанские районы севера и востока вошли в санджаки с южнославянским населением. Мутасарыфы, их заместители — каймакамы и мюдиры — в подавляющем большинстве вербовались из числа анатолийских турок, чем была нарушена традиция назначения в Албанию верных Порте албанских феодалов. Эти меры увеличили число недовольных реформами, создав оппозицию режиму в слоях, которые традиционно были его опорой на Балканах.

Ликвидация в законодательном порядке военно-ленной системы султанскими указами 1831 —1834 гг. не означала еще уничтожения феодального способа производства. Однако переход в частную собственность зеачительных по размерам земельных угодий создал объективные условия для дальнейшего развития в недрах феодального строя товарно-денежных отношений, в частности, в области сельскохозяйственного производства. Появилась новая категория сезонных работников, получавших заработную плату. Рост городов сопровождался расширением ремесленного производства.

Особое положение в империи продолжали занимать горные районы Албании. Пользовавшиеся значительными привилегиями, они сохраняли почти полную самостоятельность. В них большей частью продолжали господствовать родо-племенные отношения, действовали законы обычного права. Османская администрация периодически покушалась на автономию горных районов, но каждый раз терпела неудачу ¹².

Подавление албанского сепаратизма в 1820—1830-х годах не остановило антиосманской борьбы. Более того, она стала приобретать новые черты, появление которых было связано с ростом национального самосознания. Наряду с борьбой феодалов, недовольных ущемлением своих прав, росло сопротивление крестьян, ремесленников, торговцев усилению национального и феодального гнета ¹³. В начале 30-х годов Албанию потрясли народные восстания. На юге страны, во Влёре, только в течение одного года вспыхнули два восстания под руководством Тафиля Бузи. Продолжительную борьбу, переходившую в кровопролитные сражения, вели против новой турецкой администрации жители Шкодры в 1833—1836 гг. В результате проведение реформ в санджаке Шкодры было официально отложено на 10 лет ¹⁴. В соседних со Шкодрой районах Мати и Дибры население в 1837—1838 гг. также поднялось против административной и военной реформ, и здесь туркам пришлось отступить, оставив все по-прежнему вплоть до середины 50-х годов ¹⁵.

Новые турецкие реформы, провозглашенные Гюльханейским хаттом в ноябре 1839 г., вызвали новую волну сопротивления в албанских районах. Народ боролся против усиления экономического гнета, а феодалы — за восстановление утерянных позиций. Как ив предыдущий период, борьба возглавлялась феодальной знатью, которая выступала против танзимата, введения рекрутских наборов, за создание системы ограниченного, но все же самоуправления в их владениях. Вместе с тем, начиная с середины 40-х годов в антитурецком движении все явственнее проявляются национальные требо- вания, которые на первых порах сводились к объединению территорий с албанским населением в единый саджак и к созданию для них особого статуса, отличного от других районов Османской империи.

С середины 40-х гг. национальное движение принимает реальные очертания, проявляясь как в политической, так и в культурной сферах. Именно этими годами принято датировать начало периода албанского национального возрождения, завершившегося провозглашением независимости в ноябре 1912 г.¹⁶ Этот период включает в себя политические, общественные, идеологические и культурные движения как в самой Албании, так и в албанских колониях за рубежом.

Первый политический документ албанского возрождения связан с именем Наума Векильхарджи (1797—1854). Уроженец Южной Албании, он был вынужден провести большую часть своей жизни в эмиграции в Дунайских княжествах, был связан с греческим национально-освободительным движением и участвовал в восстании 1821 г. Освободительная борьба народов Балкан, деятельность идеологов национального возрождения оказали влияние на формирование его представлений о судьбе албанского народа. Свою национально-просветительную программу, разработанную совместно с известным болгарским просветителем Иваном Селиминским, также проживавшим тогда в Валахии, он изложил в циркулярном письме («Энциклике»), обращенном «ко всем состоятельным и образованным православным албанцам» ¹⁷. Н. Векильхарджи развивал идею единства албанского народа, который имеет собственную территорию, язык, нравы и обычаи. Он повел борьбу за распространение просвещения на национальном языке в национальных школах,/ считая консолидацию албанского народа на культурно-нравственной основе условием формирования и развития национального самосознания, объединения всех сил против политики ассимиляции и эллинизации, проводившейся Портой и константинопольской патриархией. Он внес конкретный и весьма существенный вклад в дело просвещения, самостоятельно разработав албанский алфавит и издав первый букварь, а также подготовил рукописи нескольких книг на албанском языке, предназначенных для будущих начальных школ.

Идеи, проповедовавшиеся Наумом Векильхарджи, были созвучны настроениям как в самой Албании, так и за рубежом. Но эти потоки развивались параллельно, не сливаясь в едином русле на первой, ранней стадии возрождения, т. е. в 40-е — середине 70-х годов. Заметный вклад в развитие национальной албанской культуры, литературы и языка, выработку политических идей внесли арбреши Италии ¹⁸. Наиболее известными из них были Констандин Кристо-фориди, Иероним де Рада, Зеф Юбани. Большое влияние на.развитие культурно-просветительских и идейно-политических воззрений арбрешских деятелей оказало европейское революционное движение вообще и гарибальдизм в частности. Арбреши самым активным образом участвовали в борьбе за освобождение и объединение Италии, сражаясь в отрядах гарибальдийцев¹⁹, а сам Гарибальди под- держивал связи с Албанией, с борцами за ее освобождение через координационный центр на о-ве Корфу. Гарибальди, горячо сочувствовавший освободительной борьбе балканских народов, выделял албанцев. На склоне лет, размышляя о судьбе Албании, он писал в 1864 г. известной румынской писательнице Доре д'Истрия (псевдоним княгини Елены Кольцовой-Масальской, урожденной Гика): «Албанский вопрос — это мое дело. Я был бы поистине счастлив, если бы всю оставшуюся жизнь мог посвятить этому отважному народу» ²⁰.

Середина XIX в. ознаменовалась крупными крестьянскими восстаниями. В целом они продолжали линию борьбы против реформ танзимата, против усиления экономического и национального гнета, за сохранение (или восстановление) автономных привилегий албанских земель. Но вместе с тем появляются новые моменты. Так, во время восстания 1847 г., охватившего ряд районов Албании, была образована Национальная албанская лига и ее руководящий орган Национальный комитет, который впервые выдвинул требование объединения албанских земель и создания на его основе албанского автономного государства ²¹. Албанский историк К. Прифти сравнивает албанское движение 1847 г. с боснийским восстанием 1831 — 1832 гг. Он видит в нем стремление албанцев выйти из системы, созданной бюрократической централизаторской политикой турок, добиться автономного статуса, а не просто сохранить прежние привилегии ²². Признавая справедливость этого мнения, все же необходимо подчеркнуть, что восстания того периода (даже те, в ходе которых выдвигались национальные требования) носили ограниченный, локальный характер ²³. Этот этап — переход от регионального к общенациональному самосознанию — был неизбежен. К этим общим для всех балканских народов чертам освободительных движений присовокуплялись специфические албанские, а именно активная роль класса феодалов.

Ь конкретно-исторических условиях Албании середины XIX в. класс феодалов был влиятельной экономической и политической силой, выступавшей в качестве руководителя национальных, автономных движений. Нарождавшаяся национальная буржуазия не успела стать классом в полном смысле слова, и лишь во второй половине века отдельные ее представители смогли выдвинуться в качестве общенациональных лидеров. Объективно и феодалы, и патриархально-родовая знать, участвовавшая в антитурецкой борьбе, расшатывали устои Османской империи. Однако ограниченность задач, которые они могли решить в силу своей классовой природы, препятствовала быстрой победе албанского национального движения, если сравнивать его с аналогичными процессами у большинства других балканских народов ²\ Судьба Албании зависела от развития капиталистических отношений в Юго-Восточной Европе в целом. Борьба за ликвидацию национального гнета, будь то господ-ство Османской империи или Габсбургской монархии, сближала народы, создавала благоприятную почву для их объединения. Однако при той сложности буржуазно-национальных движений на Балканах, которые были охарактеризованы В. И. Лениным как „«судороги» освобождающегося от разных видов феодализма буржуазного общества" ²⁵, албанское освободительное движение попадало в неблагоприятные условия изоляции от общебалканского процесса избавления от ига Порты. Классовые интересы буржуазии соседних стран и поддерживавших их великих держав зачастую входили в острые противоречия с общедемократическим освободительным движением соседних стран, особенно, когда речь заходила о территориальных проблемах. История создания и деятельности Лиги Призрена, первого общенационального объединения, возглавившего борьбу албанского народа против Османской империи, является красноречивой иллюстрацией к вышеизложенному.

В Стамбуле в 1877 г. было создано Общество защиты прав албанской нации (или Стамбульский комитет), которое ставило своей задачей борьбу против расчленения Албании, а в перспективе — за предоставление ей автономии в рамках Турецкой империи ²⁶. Члены этой организации — албанская торговая буржуазия, помещики, государственные чиновники — рассчитывали, что автономии можно будет добиться мирным путем, поскольку Порта заинтересована в сохранении любой ценой своей суверенной власти над албанскими землями, и только поблажки, в том числе предоставление автономных привилегий, могли удержать албанцев в рамках империи. Вероятно, эти соображения имели под собой основания, ибо турецкое правительство в первое время не стало препятствовать ни деятельности Стамбульского комитета, ни созданию новой, с аналогичными задачами организации на территории самой Албании.

Поражение Турции в войне 1877—1878 гг. с Россией отразилось на международном и внутреннем положении Албании. По условиям Сан-Стефанского договора ряд районов с чисто албанским или смешанным албано-славянским населением отходил к Черногории, Сербии и Болгарии. Последнее обстоятельство было использовано правительствами тех государств, которые были заинтересованы в пересмотре договора, в первую очередь Турцией. Нимало не заботясь о подлинных интересах албанского народа, они создавали конфликтные ситуации, поощряя развитие национальной и религиозной розни, сталкивая албанцев со славянами, мусульман — с христианами. Балканская буржуазия, борясь за создание и расширение своих национальных государств, выступала под великодержавными лозунгами. Поэтому ко времени открытия Берлинского конгресса главным содержанием албанского национального движения стала борьба за целостность территорий с албанским населением. В Берлинском договоре не было упоминаний о судьбе Албании. Но в статье XXIII говорилось, что в других частях Европейской Турции,' для которых особое административное устройство не предусмотрено трактатом, будет введена административная автономия по крих-скому образцу,—«уставы, примененные к местным потребностям». Разработку их Порта должна была поручить специальным комиссиям, в которых широкое участие примет местное население. Таким образом, существование албанского вопроса игнорировалось.

Ко времени открытия Берлинского конгресса главным содержанием албанского национального движения стала борьба за целостность территорий с албанским населением. Накануне открытия Берлинского конгресса, 10 июня 1878 г., в г. Призрен было официально оформлено создание Лиги — военно-политической организации, объединившей влиятельных людей: землевладельцев, байрактаров, торговцев, представителей Мусульманского духовенства и высшего чиновничества из северо-восточдых и восточных территорий. Юг Албании был представлен двумя делегатами, один из которых — Аб-дюль Фрашери представлял также и Стамбульский комитет. На учредительном собрании Лиги присутствовали также славянские феодалы-мусульмане из Боснии, Герцеговины и санджака Нови Пазар ²⁷.

Программным документом, принятым участниками собрания, являлась «Книга постановления» (турец. «Карарнаме»), провозглашавшая принцип борьбы против расчленения земель Османской империи ²⁸. Таким образом, это решение не имело определенной национальной окраски. Однако уже в первые недели существования Лиги, в июне-июле 1878 г., и в Центральном совете, и в комитетах Лиги, созданных на местах, выявилось радикальное течение, выдвигавшее в противовес религиозным, исламским принципам, интересы борьбы за национальное, самостоятельное развитие районов, населенных албанцами. Сам Фрашери уже в те дни, по свежим следам событий, в одном из писем от июня 1878 г. объяснял причины создания Лиги и принятых ею решений тем, что в основе лежал «патриотизм, приверженность родине..., принципы национальности, а не религиозного фанатизма»²⁹. Тем не менее религиозная мусульманская мотивировка ряда решений Лиги, принимавшихся на начальном этапе ее существования, отражала не только стремление к маскировке истинных целей по соображениям тактики, но и вполне реальное содержание политики части руководства Лиги. Вся последующая история последней явилась развитием противоборства этих двух линий, завершившегося победой сторонников автономии албанских национальных районов.

Уже в ноябре 1878 г. на заседании Центрального совета Лиги была принята программа с требованием административной автономии для Албании. Она предусматривала объединение областей с албанским населением в один вилайет; знание чиновниками языка страны; преподавание албанского языка в школах; учреждение общего собрания вилайета как совещательного органа при османской администрации; направление доходов, собранных в вилайете, главным образом на нужды просвещения и общественного строительства ³⁰. Программа была разослана местным комитетам Лиги и направлена в Стамбул. Абдюль Фрашери, объехавший в течение декабря 1878 —января 1879 г. наиболее крупные города Албании, заручился поддержкой комитетов. С этого времени деятельность Лиги стала развиваться по двум направлениям: против принятых международными комиссиями решений, направленных на раздел территорий, населенных албанцами, и за автономию ³¹.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Тенденция к распаду империй османов, социально-политический строй которой был несовместим с капиталистическим развитием, с общественным прогрессом порабощенных народов, ясно определилась уже в первых десятилетиях XIX в. «Создание объединенных национальных государств на Балканах, свержение гнета местных феодалов, окончательное освобождение балканских крестьян всяческих национальностей от помещичьего ига,— такова была историческая задача, стоявшая перед балканскими народами» \ —отмечал В. И. Ленин. Характерно, что представители угнетенных народов большей частью не выдвигали программ реформирования султанской Турции. В ходе национально-освободительной борьбы они добивались или полной независимости или широкой автономии, внутренней самостоятельности.

В отличие от этого у народов, входивших в состав австрийской монархии, всегда имели хождение идеи и программы реформирования, национально-политической перестройки империи Габсбургов,, среди либералов популярностью пользовались принципы австросла-визма и федерализма. Но и в Австрии имелись приверженцы идей югославизма, создания единого независимого государства на основе национальной общности или родства югославянских или всех южнославянских народов (включая болгар).

Итак, в Австрийской империи центробежным тенденциям противостояли центростремительные. После 1848 г. монархии Габсбургов удалось устоять в двух неудачных для нее войнах (1859 и 1866) и временно стабилизироваться путем реформы 1867 г. Несмотря на острые внутриполитические противоречия тенденция распада этого государства к 70-м годам лишь едва намечалась.

В целом выделение новых государств в Юго-Восточной Европе происходило раньше не там, где уровень развития капитализма был выше, т. е. в Австрии, а там, где особенно тяжелыми были условия национального развития и препятствия формированию структуры буржуазного общества, т. е. в Османской империи.

Если рассматривать историю борьбы народов Юго-Восточной Европы против османской власти в целом, можно выделить несколько этапов, связанных как с внутренним развитием большинства народов региона, так и с внешнеполитическими условиями — оба этих фактора также были взаимосвязаны. Начальный период в процессе выделения национальных государств из состава Османской империи можно ограничить XVIII в. и 1820-ми годами, когда в результате бурного развития национально-освободительного движения балканских народов и русско-турецких войн было создано гре-ческое королевство и закреплены в международных договорах широкие автономные права Сербии и Дунайских княжеств. Окончание Крымской войны 1853—1856 гг. завершает второй этап, характеризующийся обострением социальной борьбы в ходе формирования буржуазной основы возникающих балканских государств — Греции, Сербии, Румынии, а также дальнейшим назреванием противоречий между османским режимом и подчиненными народами. Вторая половина 1850-х годов открывает третий этап, во время которого кризис османского государства достиг особой остроты. Это сопровождалось подъемом освободительных движений в Болгарии, Боснии и Герцеговине, постепенным упрочением позиций Греции, Сербии и Черногории, объединением Дунайских княжеств и напряженной борьбой между великими державами за влияние на Балканах. Данный период завершается Восточным кризисов 1875— 1878 гг., русско-турецкой войной 1877—1878 гг.— освобождением Болгарии и формальным признанием Портой независимости Сербии, Черногории, Румынии.

Что касается Австрийской империи, то здесь историческими рубежами, определявшими положение угнетенных народов, являлись революция 1848—1849 гг., устранившая феодальный строй,-но потерпевшая поражение в политическом плане, и перестройка габсбургской монархии на основах австро-венгерского дуализма в 1867 г.

При конкретном рассмотрении хода и результатов процесса формирования буржуазных национальных государств в Юго-Восточной Европе можно заметить общие особенности, что было следствием ряда причин. У большинства народов, находившихся под властью Османской империи, сходны были условия, в которых шло складывание новых государств. Они возникали примерно на одной стадии развития — в период разложения феодальных отношений и зарождения капиталистических (иногда при сохранении патриархального уклада), формировались в эпоху, когда в Европе уже сложились буржуазные государства, устройство которых могло служить образцом, моделью, наконец, все эти государства создавались на фоне сложной борьбы великих европейских держав вокруг Восточного вопроса, большей частью при их непосредственном вмешательстве.

Воздействие всех этих факторов привело к тому, что на Балканах путь народов к национальной государственности в ряде случаев был более коротким, чем процесс капиталистического развития. Здесь утвердилось несколько новых государств, имевших сходные типологические особенности. Это были конституционные монархии с сильной властью правителей, конституционными законами, основанными на принципах буржуазного права. У них развивалась и оформлялась парламентская система. Таковыми стали Греческое королевство, Сербское княжество, Румыния, Болгарское княжество. Лишь в Черногории теократическое по форме правление было заменено неограниченной (абсолютной), монархией. Эти балканские государства все были небольшими по территории, но уже к концу рассматриваемого периода получили международное признание как полностью независимые (исключая Болгарское княжество). В некоторых из них правителями стали короли или князья-иностранцы (в Греции, Румынии, Болгарии), другие же (Сербия, Черногория) управлялись национальными династиями. Ключевые позиции везде заняла национальная буржуазия, в 60— 70-е годы XIX в. уже начавшая формировать свои политические партии, которые отстаивали интересы той или иной группировки господствующего класса.

Выделение из состава Турции самостоятельных национальных государств прежде всего было следствием бурного развития национально-освободительного движения балканских народов, что в некоторых случаях вело к национальным восстаниями длительным войнам. Отметим, что «национальное» восстание В. И. Ленин определял как «восстание, стремящееся создать политическую независимость угнетенной нации, т. е. особое национальное государство»². Эти национальные восстания и войны на Балканах в XIX в. имели антифеодальную направленность и. создавали условия для развития по капиталистическому пути. Таковым, в частности, было содержание событий первой трети XIX в. в Сербии и Греции, в ходе которых социальные и национальные проблемы сливались воедино. При всем том освобождение этих стран от власти Порты стало возможным лишь благодаря дипломатической и военной помощи извне, в первую очередь со стороны России. Несколько десятилетий спустя вспыхнуло Апрельское национальное восстание в Болгарии. Однако задача создания Болгарского государства была решена лишь благодаря победе России в войне с Турцией 1877—1878 гг. Национальное восстание в Боснии и Герцеговине (1875—1878 гг.) завершилось не освобождением страны, а ее оккупацией Австро-Венгрией.

Ввиду разного уровня общественно-экономического развития балканских стран в период их национально-освободительных восстаний, буржуазные, а тем более буржуазно-демократические преобразования осуществлялись там с различной интенсивностью. Так в Сербии, где в начале XIX в. капиталистический уклад отсутствовал, восстание 1804—1813 гг. открыло определенные возможности для буржуазного развития как в экономическом, так и в политическом отношениях. Но оно потерпело поражение, затем в стране был установлен деспотический режим князя Милоща Обреновича, которому были присущи значительные остатки полуфеодальных отношений. Буржуазные преобразования в Сербском автономном княжестве осуществлялись постепенно, начиная с 30-х годов. Лишь к 70-м годам оно окончательно оформилось как конституционная монархия с буржуазным правопорядком.

Греческие земли к началу революции 1821 — 1829 гг. были гораздо более развитыми в общественно-экономическом отношении. Однако продолжительные войны сопровождались разорением производительных сил страны, она оказалась обремененной внешними долгами, установилась фактически самодержавная форма правле-ния короля-иностранца Оттона Баварского. Формирование основ буржуазного правопорядка проходило в Греческом королевстве в. ходе длительной борьбы группировок господствующих классов. Уже достаточно окрепшая греческая буржуазия, поддержанная народными массами, в результате революции 1862 г. добилась утверждения в стране конституционной монархии.

В Болгарии идея возрождения национального государства была выдвинута в общей форме еще в XVIII в. Паисием Хилендарским. В первой половине XIX в. оформились конкретные программы борьбы за политическую самостоятельность Болгарии в составе Османской империи. Стимулом к этому служили вооруженные выступления народа против турецкого владычества, русско-турецкой войны,, а также создание на Балканах самостоятельных полунезависимых государств. В конце 60-х — первой половине 70-х годов в болгарском национальном движении была сформулирована идея создания болгарского национального государства как демократической республики и революционных методов борьбы за ее осуществление. К моменту освобождения Болгарии русской армией в 1878 г. капиталистический уклад был уже в наличии и там сразу установился (при содействии России) буржуазно-конституционный строй.

Исходные позиции борьбы за национальную государственность в Дунайских княжествах были более благоприятными ввиду существования автономной государственной организации, наличия национального господствующего класса. Румыния как целостное государство сложилась путем объединения Молдавского и Валашского княжеств при значительной поддержке со стороны России и Франции. Это было единственное государство Юго-Восточной Европы, возникшее мирным путем, при использовании преимущественно дипломатических методов, что, конечно, не исключало острых социальных конфликтов, сопровождавших процесс формирования его буржуазной государственной структуры. Русско-турецкая война 1877—1878 гг. и участие в ней союзной румынской армии принесли Румынии полную государственную независимость.

В Черногории борьба народа против Порты за политическую самостоятельность продолжалась в течение нескольких столетий и длительное время не была связана с развитием буржуазных отношений. В результате этой борьбы медленно и постепенно складывалась государственная организация. В этом отношении большую роль играло преодоление племенного сепаратизма благодаря неутомимой деятельности черногорских правителей-митрополитов и части старейшин. Лишь в середине XIX в. теократическая форма правления в Черногории кончила свое существование.

По типу общественно-экономических отношений албанские земли имели определенное сходство с Черногорией, но процесс их национальной и политической консолидации шел замедленно в силу ряда причин. Большую часть населения здесь составляли мусульмане, имелись крупные и очень влиятельные в Османской империи феодальные владетели, стремившиеся к политической самостоятельности, Образование во второй половине и в конце XVIII в. полуне- зависимых Шкодринского и Янинского пашалыков оказало в целом положительное влияние на национальную и политическую консолидацию албанского народа. Но Порте удалось расправиться с албанскими пашами-сепаратистами. Лига Призрена, образовавшаяся в 1878 г. (конкретно — ее радикальное течение),— впервые выдвинула программу борьбы за самостоятельное национальное развитие албанских земель, требование предоставления им автономии в составе Османской империи.

Каждое из балканских государств прошло свой неповторимый путь развития прежде, чем вошло в международную европейскую систему. Но все без исключения государства, выделявшиеся из состава Османской империи, пользовались дипломатической, иногда материальной и часто военной помощью со стороны России. И наоборот, в большинстве случаев остальные великие державы, в первую очередь Австрия и Великобритания, следок принципу поддержания статус-кво в Юго-Восточной Европе, противодействовали созданию балканских государств.

Сложным и многообразным было влияние, которое оказывали внешние факторы на принципы государственного устройства молодых государств. Воздействие России тут также было непосредственным и сильным. Но нередко царизм проявлял в этом отношении робость или консерватизм, так как постоянно опасался проникновения на Балканы революционных, демократических идей, а также преследовал цель создания условий для расширения своего влияния в той или иной стране. Подобные тенденции можно проследить на примере участия русской стороны в разработке конституции Сербии во время Первого сербского восстания и позднее, в 30-е годы, на примере создания Органических регламентов Дунайских княжеств 1831 —1832 гг. Важно, однако, подчеркнуть, что царское правительство, хотя и являлось одним из наиболее реакционных режимов в Европе, на Балканах играло особую роль, способствуя национальному освобождению балканских народов; стремясь поддержать свое влияние на них, царизм не пытался насаждать в новых государствах самодержавных, феодально-крепостнических порядков, господствовавших в самой России, ибо понимал несоответствие их существующим в Юго-Восточной Европе условиям. В целом при формировании государственной структуры Греции, Сербии, Румынии, Болгарии наблюдалось преобладающее влияние не России, а капиталистических европейских держав, в первую очередь Франции. Именно по образцу конституций времен Великой французской революции, бельгийской конституции 1831 г., государственного устройства Швейцарии разрабатывались конституционные проекты молодых балканских государств. Кодекс Наполеона использовался при составлении гражданского законодательства. Большое влияние на Сербское княжество оказывало законодательство Австрийской империи. В Болгарии Тырновская конституция создавалась русской администрацией и санкционировалась Петербургом. Но она основывалась на требованиях и программах, выдвигавшихся болгарскими буржуазными деятелями и по своему содержанию была буржуазно-либеральной.

Очень болезненным был процесс территориального формирования балканских стран. При своем возникновении они включали далеко не все населенные каким-либо народом земли. Поэтому неизбежно возникала задача освобождения части народа, оставшегося; под турецкой властью, расширения государственных границ. Решать ее приходилось в тяжелой и длительной борьбе дипломатическими и военными средствами, при вмешательстве великих держав. С другой стороны, развитие национального самосознания порождало стремление к национальной консолидации. Все это было причиной возникновения идей и планов политической перестройки в Юго-Восточной Европе и создания там крупных государств. Подобные явления можно проследить, начиная с 40-х годов, в общественно-политической жизни Греческого королевства (мегали идеа) и Сербского княжества («Начертание» 1844 г.), т. е. у народов, наиболее стойко сохранивших традиции феодальной государственности, исторического права. Эти идеи и движения имели двойственный характер, так как, с одной стороны, выражали стремление к созданию своих объединенных национальных государств, а с другой — приобретали националистскую, великодержавную направленность.

Позднее, в 60-е годы, на Балканах распространились идеи и программы межнациональных союзов, конфедераций, федераций. Их возникновение можно объяснить относительной малочисленностью и политической слабостью каждого народа в отдельности, в связи с чем настоятельной необходимостью стали поиски союзников как в освободительной борьбе, так и в отстаивании своих позиций как свободных народов перед лицом крупных держав. Борьба за свободу и суверенность наций в Юго-Восточной Европе сопровождалась поисками путей к созданию различных межнациональных объединений, новых многонациональных государств с родственным составом населения. Возникали и проекты федерации земель, различавшихся между собой исторической, социальной и культурной спецификой. Одной из причин появления проектов межнациональных объединений было совместное или чересполосное размещение разных народов. Четкие границы между этническими территориями чаще всего отсутствовали, и проекты государственного размежевания, проблемы государственной принадлежности тех или иных территорий все чаще порождали конфликты между соседними народами.

Создание национальных буржуазных государств в Юго-Восточной Европе было процессом длительным,.сложным и многообразным, связанным воедино с формированием в этом регионе капиталистических отношений и буржуазных наций. К концу 1870-х годов эти процессы не были, закончены у всех народов Юго-Восточной Европы. Но их активизации способствовало то обстоятельство, что из состава Османской империи выделилось несколько самостоятельных государств, в большинстве своем типологически близких к европейским конституционным монархиям с буржуазным правопорядком. Тем самым был облегчен путь национального развития, экономического и социального прогресса греков, сербов, черногор- цев, румын, болгар. Но под непосредственной властью Порты осталось еще немало территорий, среди населения которых преобладали южные славяне, греки, албанцы. Их национальное и политическое самоопределение стало на повестку дня дальнейшего исторического развития балканских земель.

В отличие от народов Османской империи, южные славяне и румыны- в Австро-Венгрии не имели успехов в становлении своей государственности. Хорватия и Славония, правда, сохраняли свою автономию, но в целом хорватские земли остались раздробленными между Австрией и Венгрией; кроме того, югославяне-католики, которые постепенно сливались с формирующейся хорватской нацией, находились в Боснии и Герцеговине, оккупированной габсбургской -монархией. Также раздробленными в административно-политическом отношении оставались словенцы и особенно сербы. Наконец, под властью Габсбургов оказались боснийские мусульмане. Тем не менее программа югославизма, ставшая позднее идеологической основой объединения югославян в единое государство, к 70—80-м годам XIX в. была достаточно детально разработана. Ввиду коренных изменений государственно-политической ситуации бывших османских владений возникла — пока еще отдаленная — историческая перспектива национального освобождения и государственного самоопределения всех народов Юго-Восточной Европы.

Содержание