Филиппа с матерью прошли в спальню хозяина дома и, плотно закрыв за собой дверь, крепко обнялись

Мама, ты видела его? – нетерпеливо спросила Филиппа. – Он выглядел очень счастливым. Я думаю, это все Рис устроил. Как ты полагаешь, с ним ничего не случится?

В ливрее его трудно узнать, – успокоила графиня Филиппу. – Мне удалось с ним немного поговорить, и мы условились, что через четыре дня встретимся на корабле в Милфорде. Мне очень жаль, что приходится с тобой так быстро расстаться, но я твердо верю, что Рис Гриффит будет любить тебя и заботиться о тебе всю свою жизнь.

Они мирно беседовали, но подошло время расставания. Графиня помогла снять дочери свадебное платье и надеть белую шелковую сорочку. Когда мать, нежно поцеловав ее, ушла, Филиппа села на стул и стала смотреть на язычки пламени в камине и слушать веселое потрескивание сосновых поленьев. У нее пересохло во рту и сердце билось учащенно, словно от быстрого бега, но страха она не испытывала. Она с нетерпением ждала той минуты, когда Рис отдаст последние распоряжения внизу и придет к ней.

Услышав знакомые шаги, она повернулась лицом к двери, чтобы встретить жениха.

Он остановился на пороге, не сводя глаз со своей невесты. Она поднялась. Колеблющийся свет свечей и камина осветил ее хрупкую, изящную фигурку. Она предстала перед ним во всем своем великолепии. Рис залюбовался копной рыжевато‑золотистых волос, которые волнами падали ей на спину и плечи. Сердце Риса бешено забилось, он не мог произнести ни слова, он растерялся. Свершилось! Она принадлежит ему! Он полюбил ее с первого взгляда, с той самой минуты, когда встретил во дворе трактира в Милфорде. Ему не верилось, что он преодолел ее неприязнь к нему из‑за земель ее отца, пожалованных королем его отцу за верность Тюдорам. Он повернулся, чтобы запереть тяжелую дверь, отделявшую их от суетного мира.

Филиппа стояла не двигаясь и смотрела, как Рис приближается к ней.

Наконец‑то вы сбежали от своих назойливых друзей! – проговорила Филиппа с легкой усмешкой. – Я уж думала, что они придут сюда и начнут помогать вам раздеваться!

Дорогая моя, даже если бы они потребовали этого под страхом смерти, я бы ни за что не впустил их сюда.

Тогда мне нечего бояться, – сказала она и провела рукой по его щеке и подбородку.

Он хотел взять ее на руки, но вдруг она немного отошла назад и отвернулась. Его это удивило, и он снова приблизился к ней, но передумал: ему нужно подавить свое нетерпение. Она теперь и сердцем, и душой безраздельно принадлежит ему. Он может испугать ее своей необузданной пылкостью и страстью. Расположить к себе Филиппу можно только нежностью и лаской.