Лекции.Орг


Поиск:




Категории:

Астрономия
Биология
География
Другие языки
Интернет
Информатика
История
Культура
Литература
Логика
Математика
Медицина
Механика
Охрана труда
Педагогика
Политика
Право
Психология
Религия
Риторика
Социология
Спорт
Строительство
Технология
Транспорт
Физика
Философия
Финансы
Химия
Экология
Экономика
Электроника

 

 

 

 


Москвы во второй половине XV в




ИСТОРИЯ

Тема 2.

Становление Московской Руси

(XIV – середина XVI в.)

Источник:

Кузьмин А.Г. История России с древнейших времен до 1618 г.: Учеб. для студ. высш. учеб. заведений: В 2-х кн. М., 2003. Кн. 2. Гл. 14-15. С. 143-198.

Содержание:

1. Объединение земель вокруг Москвы во второй половине XV в.

2. Окончательное присоединение Новгорода к Москве.

3. Окончательное освобождение от Ордынского ига.

4. Внутренняя и внешняя политика Ивана III в конце XV в.

5. Судебник 1497 г. и установление общегосударственного законодательства.

6. Проблемы «земли» и «власти» на рубеже XV – XVI вв.

7. Внутренняя и внешняя политика в годы правления Василия III.

8. Русское государство при наследниках Василия III.

 

 

Объединение земель вокруг

Москвы во второй половине XV в.

«Феодальная война» второй четверти XV в. существенно опусто­шила Русь. Победители в тех или иных сражениях угоняли массы людей из вотчин соперников в плен, грабили, продавали. Естествен­но, особенно отличались в этом «союзники» Василия Темного – татары Улуг-Мухаммед и его сын Махмутек. Но и великий князь своими расправами, в том числе с недавними союзниками, приво­дил в ужас свидетелей-москвичей: «Множество же народа видяще сиа, от боляр и от купець великих, и от священников, и от простых людей, во мнозе быша ужасе и удивлении», – пишет московский летописец. «Яко николи же таковая ни слышаша, ниже видеша в русских князех бываемо... Недостойно быше православному вели­кому госпадарю, по всей подсолнечной сущю, и такими казньми казнити и кровь проливати во святый Великий пост».

Гражданские войны всюду отличались особой жестокостью, а борьба за власть и собственность вносила в них еще и крайнюю беспринципность. Борис Александрович Тверской, участвовавший в осуждении и наказании Василия Васильевича в 1446 г., предал Дмитрия Шемяку, но и со сватом – московским князем – дружба не слишком ладилась. А удивившие летописцев и простых моск­вичей казни в 1462 г. (незадолго до кончины князя) были обруше­ны на сторонников брата жены - Василия Ярославича, последо­вательно выступавшего ранее против Шемяки и в 1456 г. заточенного Василием Темным в Угличе.

Оба Василия проводили политику, противоположную той, кото­рой следовали митрополит Алексий и Дмитрий Донской, в то время как сторонники Юрия Галицкого и его не слишком серьезных сыновей, следовали все-таки завещанию Дмитрия Донского, ясно обозначавше­го стратегических врагов Руси: Орду и Литву, а подспудно и Констан­тинополь. Правда, и в Литве после Витовта, и в Орде продолжались глубокие распри, что облегчало положение Руси.

 

В 30-е гг. XV в. Золотая Орда окончательно распалась. Большая Орда (Волжская Орда, Улуг Улус) - ханство, которое контролировало степи Северного Причерноморья и Нижнего Поволжья. Столица – Новый Сарай (располагался между современными Астраханью и Волгогра­дом). Ханы Большой Орды считали себя преемниками золотоордынских ханов, поэтому требовали от Руси уплаты дани и признания своей верховной власти. В Большой Орде Улуг-Мухаммеду противостоял один из сыновей Тохтамыша Сайд Ахмед, впрочем, совершивший в 40 – 50-е гг. несколько набегов на литовские и русские земли.

Еще одно татарское ханство, которое возникло в результате рас­пада Золотой Орды – Крымское, образовавшееся в Крыму и Север­ном Причерноморье в 1443 г. при хане Девлет-Хаджи-Гирее, ставше­го родоначальником династии Гиреев. Центром Крымского ханства стал г. Солхат (Старый Крым). Новое государство находилось на пе­ресечении важнейших торговых путей, ему принадлежали порты Чер­ного и Азовского морей. Важной статьей экспорта Крымского хан­ства были невольники, в большом числе приводившиеся татарами из набегов на русские, украинские и польские земли.

В условиях распада Орды и противоборства многочисленных конкурентов, естественно, некоторые искали помощи и на Руси. Улуг-Мухаммед был убит собственными сыновьями, и власть в улусе захватил Махмутек. Преследуемые Махмутеком его братья – тоже сыновья Улуг-Мухаммеда – Касим (старший) и Якуб – пришли на Русь, на службу к Василию Темному. С именем Касима связано начало «Касимовского царства», просуществовавшего до времени Петра I в качестве вассала московских князей и царей. Городец Мещерский, переданный Василием Темным Касиму в конце 40-х или начале 50-х гг. XV в., будет позднее назван «Касимовым».

В Среднем Поволжье в 1445 г. возникло еще одно татарское госу­дарство – Казанское ханство. Первым казанским ханом стал Махму­тек, сын Улуг-Мухаммеда. Столицей ханства был город Казань. Насе­ляли его казанские татары, которые в большинстве своем являлись потомками волжских булгар. Под властью казанских ханов находи­лись многие народы Поволжья: чуваши, удмурты, марийцы, часть мордвы и башкир. С момента образования Казанского ханства оно находилось в состоянии конфронтации с Московским государством.

 

События 1453 г. повели на практике к определенной реабили­тации основных стратегических установок, выработанных еще митрополитом Алексием и Дмитрием Донским. При этом важ­нейшее для всего христианского мира событие – падение Кон­стантинополя, последнего бастиона некогда могучей Византий­ской империи – московские летописцы отметили одной строкой. Для них явно важней было полученное из Новгорода уведомле­ние о внезапной кончине Дмитрия Шемяки («даша ему лютаго зелия и испусти нужно душу» – сообщает Устюжский летопис­ный свод; Ермолинская летопись называет и участников отрав­ления – великокняжеского дьяка Степана Бородатого и повара Шемяки Поганку). Разные летописи отмечают, указывая точную дату, кончину Софьи Витовтовны (15 июня 1453 г.), игравшей первостепенную роль во внешнеполитической ориентации и суп­руга, и сына.

Эти три события повлияли на изменение настроений в окруже­нии Василия Темного. Падение Константинополя оправдывало утверждение русского митрополита соборным решением. Устранение главного соперника Дмитрия Шемяки открывало возможности при­влечения почитателей выдающихся московских патриотов Алексия и Дмитрия. Кончина Софьи облегчала переход к более взвешенным отношениям и с литовскими князьями, и ориентированным на Лит­ву Казанским ханством. В рамках этой коррекции можно рассмат­ривать и акции против Ивана Андреевича Можайского в 1454-м и против брата собственной супруги Василия Ярославича, всегда на­строенного пролитовски, в 1454–1456 гг.

Сын Василия Темного и наследник Иван Васильевич, воспи­тывался в обычном духе, но в необычной атмосфере кровавых распрей в кругу ближайших родственников. С двенадцати лет он начал участвовать в политической и военной деятельности свое­го отца. И в походе на Новгород в 1456 г. княжич уже был не простым наблюдателем.

Новгородцы, согласно рассказу московского летописца, сра­жались неумело и, имея значительное численное превосходство над одним московским отрядом, потерпели поражение. В итоге на вече было решено просить мира и направить с этим архиеписко­па. Василий Темный взял с новгородцев «за свою истому» десять тысяч рублей, обязал «им быти у него в послушании, а его лиходе­ев изменников у себе не держати». В докончальной грамоте о Яжелбицком мире Иван Васильевич титулован «великим князем всея Руси», т. е. признавался соправителем отца. Рождение в 1458 г. у молодого соправителя сына Ивана как бы завершало превращение отрока в полноценного мужа.

Таким образом, хотя победа над Дмитрием Шемякой была одер­жана в значительной мере благодаря поддержке Орды и Литвы, объективные интересы княжества требовали изменения политики в отношении своекорыстных союзников. Не исключено, что на осоз­нание московским князем необходимости такого поворота повли­яла и позиция наследника. Борьба с Ордой и Литвой станут ос­новным содержанием внешней политики Ивана Васильевича, и женитьба на дочери тверского князя не повлияет на отношение к самой Твери как форпосту литовского влияния на подступах к Москве. Рязанский князь Иван Федорович, в 1430 г. присягав­ший Витовту, в 1456 г. перед кончиной передавал восьмилетнего сына Василия вместе с княжеством под покровительство Василия Темного. Видимо, такое решение рязанского князя не вызывало восторга у рязанских бояр. В 1464 г. молодой Иван III возвратит юного Василия Ивановича на Рязань, поженив его со своей сест­рой Анной. Но Рязань, открытая для татарских набегов и с юга, и с востока, никуда уйти, по существу, не могла.

Гораздо сложнее обстояло дело с Новгородом. Яжелбицкое докончание существенно ограничивало права вече и выборных долж­ностных лиц Новгорода, а ссылки на «старину» уже не действовали. В той или иной мере страдали интересы самых разных социальных слоев новгородцев и неудивительно, что вскоре после заключения соглашения новгородцы устанавливают контакты с Казимиром IV и на какое-то время был принят на новгородские «пригороды» став­ленник «польского короля и великого князя Литовского» Юрий Се­менович. Правда, пробыл он здесь недолго и отъехал назад, не дожи­даясь прямой конфронтации с Москвой.

В 1460 г., когда Василий Темный с детьми Юрием и Андреем навестил Новгород, собравшиеся у Софийского собора «вечники» даже намеревались «великого князя убити и сь его детьми». Кровавую развязку предотвратил новгородский архиепископ Иона. И князю удалось в 1461 г. собрать с новгородцев «черный бор», угроза которого и толкала новгородцев на крайние меры.

Кончина Василия Темного в марте 1462 г. на какое-то время оттянула прямое военное столкновение сторон. Но и после вокняжения Ивана III Васильевича (1440 – 1505) и та и другая стороны сознавали его неотвратимость и готовились к нему: Новгород ис­кал помощи на Западе, а Москва укрепляла позиции на Верхней Волге - по основным путям новгородских торговых караванов. И здесь узловым центром являлся город Ярославль, центр Ярос­лавского княжества. Вокняжение наследников на княжеских сто­лах обычно сопровождалось подтверждением или какими-то из­менениями в прежних договорных грамотах. Очевидно, какие-то изменения вносились и в недошедшие до нас грамоты, определяв­шие взаимоотношения Москвы и Ярославля. Развернувшиеся в Ярославле события датированы 1463 г. и потому этим годом обыч­но датировали и сам факт присоединения Ярославского княже­ства к Москве. Но, как показали Л. В. Черепнин и Ю.Г. Алексеев, этим годом обозначалось лишь начало сложного противостояния, затянувшегося на несколько лет. Противостояние это характерно для всего Средневековья, поскольку связано с канонизацией но­вых местных святых, обычно предполагающей укрепление сепа­ратистского настроя той или иной земли.

Москве, естественно, приходилось считаться с подобными местническими настроениями. Так, в 1456 г. от епископа Мисаила находившегося под литовской властью Смоленска, последова­ла просьба вернуть икону Пресвятой Богородицы. По совету митрополита Ионы икона была возвращена после торжественной литургии в присутствии смоленской делегации во главе с еписко­пом Мисаилом. Посланцам Смоленска вручили также ряд икон с богатыми окладами. Так митрополия укрепляла связи с право­славным населением русского города.

Еще один пример – признание Москвой культа новгородско­го святого Варлаама Хутынского. После трудных переговоров Ва­силия Темного в Новгороде в 1461 г. в Московском Кремле была заложена церковь в честь Варлаама Хутынского, в связи с чем появилось и литературное произведение «Сказание об умершем отроке», в котором проводилась идея идеологического единства Руси. Как отметил Ю.Г. Алексеев, «выходец из Рязани (речь идет о постельничем Василия Темного рязанце Григории. - А.К.) слу­жит великому князю Московскому, почитает новгородского свя­того и сам великий князь способствует установлению культа этого святого в Москве».

Та же проблема встала и во взаимоотношениях с Ярославлем. Но здесь признание претендентов на канонизацию затянулось на несколько лет (1463 – 1471 гг.), встречая противодействие и со стороны высшего духовенства. Канонизация предусматривала причисление к лику святых Федора Ростиславича Черного, князя Ярославского и Смоленского, и его сыновей Давыда и Константина. По справедливому замечанию Ю.Г. Алексеева, эти князья «ничем не были примечательны и не дали ни малейшего повода для своей канонизации». Но канонизируемые князья были предками ярос­лавского князя Александра Федоровича, поэтому для Ярославля факт святости предков князя был очень важен. Большинство ле­тописей кратко отмечают лишь самый факт подготовки канони­зации в явно позднейшем изложении. Рассказ же о самом ходе сомнительной акции приведен в Софийской Второй и некоторых других немосковских летописях. Между тем был достигнут ка­кой-то компромисс между Ярославлем и Москвой: Москва при­знает или не возражает против канонизации новых «чудотворцев», оставляет в Ярославле и князя Александра Федоровича, но, види­мо, с ограниченными правами, а уже после его кончины в 1471 г. Ярославль входит в состав единого государства как владение ве­ликого князя Московского. [...]

В 1467 г. внезапно скончалась молодая супруга Ивана Василь­евича. Московские летописи сообщают об этом крайне лаконично: скончалась и была погребена в церкви Вознесения. Более обстоя­тельна запись в проростовской Типографской летописи, а Софий­ская Вторая летопись прямо указывает, что княгиня была отравле­на. Видимо, так же считал и находившийся в Коломне великий князь. Он «восполеся... на Олексееву жену Полуектова Наталью», а также на самого весьма чтимого дьяка, и тот «шесть лет не был у него на очех, едва пожалова его».

В 1469 г. начинаются переговоры о женитьбе овдовевшего ве­ликого князя на проживавшей в Риме племяннице последнего ви­зантийского императора Константина IX, дочери деспота Морейского – Зои Палеолог (1443 или 1449–1503). Морейский деспотат – это Пелопоннес, отвоеванная Византией в XIII - XIV вв. у лати­нян часть Греции и завоеванная в 1460 г. турками. В Риме реаль­ная турецкая угроза побуждала искать союзников на Востоке. Согласно Московскому летописному своду, именно Рим был ини­циатором переговоров о браке: «Февраля 11 прииде из Рима от гардинала Висариона грек Юрьи с листом». В листе сообщалось о наличии в Риме подходящей невесты «именем Софья, право­славная христианка». На самом деле Зоя демонстрировала в Риме верность если и не ортодоксальному католичеству, то принятой Константинополем унии. Во всяком случае никому из женихов Зоя не отказывала из-за их «латинства».

В «листе», под пером позднейшего летописца, называвшего ее Софьей, каковой она в Риме не была (в Софийской Второй лето­писи она названа Зинаидой), значение невесты поднималось тем, что «присылалися к ней король Франчюжскы и князь великы Меделяньскы (т.е. Миланский. - А.К.), но она не хочет в Латынство». В действительности ни тот, ни другой к знатной, но бедной сироте никогда ни сватались. И три реальных сватовства оказа­лись безрезультатными не по вине невесты. Далее летопись сооб­щает, что «тогда приидоша и фрязи, Карло именем, Ивану Фрязину московскому денежнику брат болшей, да братанич, старейшего их брата сын Антон». Прибывший в Москву ранее в качестве ма­стера «денежного» дела Иван Фрязин (Джьян Баттиста делла Вольпе), видимо, принимал активное участие в этой деликатной дип­ломатической сделке. Князь посоветовался с митрополитом Филиппом, матерью и боярами и уже 20 марта направил Ивана Фрязина «к папе Павлу и к тому гардиналу Висариону и царевну видети». Папа Павел II и сменивший его Сикст IV проявили большую заинтересованность в намечавшемся браке, рассчитывая на Зою и преданное ей латинское окружение как на опору распространения католического влияния на Руси. Вольпе (Иван Фрязин) был принят папой и по возвращению в Москву, согласно Софийской Второй летописи, «царевну на иконе написану принесе». В январе 1472 г. Вольпе был отправлен за невестой в Рим. Папа Сикст IV торже­ственно встретил русских послов, и 1 июля была произведена по­молвка Зои с московским женихом, от имени которого выступали послы. 24 июля Зоя покинула Рим. Кортеж невесты состоял, по­мимо русского посольства, из греков и итальянцев. С ней ехали ее брат Дмитрий Ралев Палеолог, Юрий Траханиот и искатели счас­тья и удачи греки и итальянцы. Интересы Рима представлял пап­ский легат Бонумбре – перед ним ставилась задача всемерно со­действовать объединению церквей.

Путь занимал несколько месяцев. После 11 дней морского пути караван прибыл из Любека в Колыванъ (Ревель). Путь на Москву предполагался не через Новгород, а через Псков. Псков был пре­дупрежден о прибытии царевны, и описание первых шагов по рус­ской земле заморской царевны наиболее обстоятельно дано в псков­ских летописях. Царевну торжественно встретили у Узменья, где в свое время произошло Ледовое побоище. Псковичи на шести на­садах «великих» и множестве ладей пересекли озеро (Узменье – узкая его горловина) и «вышедше из насад, изналивавши кубци и роги злащеныя с медом и с вином, и пришедше к ней челом удариша. И она же приемши от них в честь и в любовь велику».

Царевна сразу пожелала ехать далее к Пскову, «дабы от Немець отъехати». После двух дней дороги царевна «порты царскыя надевши, и поеха ко Пскову». Уже на пути в церкви Богоро­дицы царевна участвовала в молебне как истинно православная. Псковичей обеспокоило то, что бывший с ней легат Бонумбре «...не по чину нашему облочен бе всь черьвленым платьем, имей на собе куколь червлен же, на главе обвит глухо, яко же каптур (теплый головной убор. - А.К.) литовской». «Рук его никому же видети, и в той благословляет, да тако же и крест пред ним и рас­пятье осязаему, яко же всем человеком видети вылитое носять пред ним, на высокое древо восткнуто горе; не имея же поклонениа к святым иконам, и креста на собе рукою не перекрестяся, и в дому святей Троици толко знаменася к Пречистей, и то повеле­нию царевне».

Для Бонумбре, очевидно, было неожиданным столь резкое изме­нение в поведении Зои, ставшей после венчания в Москве 12 ноября Софьей. Ему пришлось отказаться от демонстрации католических обрядов, и он уклонился от диспута, который готовили митрополит Филипп и «книжник» Никита Попович. Проведя 11 недель в Моск­ве, он зондировал почву для создания если и не религиозного, то политического союза. Но у Москвы были в это время более акту­альные задачи, и дело ограничилось ни к чему не обязывающими общими декларациями.

Связи с Римом продолжались и после отъезда Бонумбре. Источники зафиксировали пять посольств из Москвы в Италию (в основном в Милан и Венецию), целью которых был сбор инфор­мации и найм разного рода специалистов – градостроителей, ору­жейников, мастеров-серебряников. Видимо, под влиянием интере­са к Риму, пробудившемуся в связи с полемикой вокруг Флорентийского собора, в Никоновской летописи появятся сведе­ния о давних римских посольствах, заимствованные, возможно, из какой-то папской буллы.

Софья впоследствии примет участие в общественно-политичес­кой борьбе на Руси и будет оценена весьма неоднозначно. Но пока ей надо было входить в придворный круг, а у великого князя ос­тавалось еще много нерешенных или не до конца решенных дел. По-прежнему важное место занимала татарская проблема, прежде всего отношения с Большой Ордой, где воцарился весьма энер­гичный хан Ахмед (ум. 1481 г.). В этих отношениях Москва стре­милась использовать противоречия между Большой Ордой, Казанью и Крымом. А в самой Руси надо было завершить включе­ние в состав единого государства княжений Верхнего Поволжья и Новгородской земли.

В 1468 г. состоялся большой поход на Казань хана Касима с русскими воеводами. Но он закончился неудачей: войско не суме­ло переправиться через Волгу. В 1469 г. был более удачный поход, возглавляемый уже собственно русскими воеводами, причем ново­стью явилась «судовая рать», которая и обеспечила относительно легкую переправу через Волгу. В походе участвовали устюжане, за что получили «по денге золотом», а также «700 четвертей муки, да 300 пудов масла, да 300 луков, да 6000 стрел, да 300 шуб бараньих,... да 300 сермяг». Перечень любопытен сам по себе, в качестве некой «нормы» оплаты союзников и наемников.

Крупнейшим событием на пути объединения земель Северо-Восточной Руси был поход Московского войска на Новгород в 1471 г. В борьбе против Москвы Новгород всегда стремился опе­реться на помощь литовских князей. Сын Ягайло, король польский и великий князь литовский Казимир после Торуньского мирного до­говора 1466 г. с Тевтонским орденом, по которому Польша получала выход к морю, а Орден признавал себя польским вассалом, заметно активизировал политику в отношении Северо-Запада Руси и прежде всего Новгорода.

В 1470 г. скончался новгородский архиепископ Иона, который удерживал новгородцев от опрометчивых выступлений против Москвы. На вече, по обычаю выбиравшего архиепископа, произо­шел – тоже по обычаю – раскол, и часть бояр во главе с Дмитрием Исааковичем и его матерью Марфой Борецкой обратились за помо­щью к Казимиру. Казимир направил в Новгород князя киевского Михаила Олельковича (Александровича). В Софийской Первой летописи воспроизводится повесть «Словеса избранны» о событи­ях 1470–1471 гг. По «Повести», далеко не молодая Марфа Борецкая «по слову» Михаила Олельковича согласилась выйти замуж за «королевского литовского пана», «а мыслячи привести его к собе в Великий Новъград да с ним хотячи владети от короля всею Но­вогородскою землею». Приписывается ей и намерение поставить новгородскую церковь под юрисдикцию литовского митрополита, последователя Исидора, Григория. В Новгороде сторонников такой ориентации возглавил «лукавый чернец Пимин».

Поход на Новгород теперь был неотвратим. В Новгород были посланы «грамоты розметные за их неисправление», а в Тверь и Псков направлены уведомления, с предложением присоединить­ся к походу. Не оправдались ожидания части новгородских бояр на помощь со стороны Казимира, у которого назревали проблемы в отношениях с Венгрией. В конце мая 1471 г. Иван III отправил рать на Двинскую землю, 6 июня московские воеводы Данила Дмитриевич Холмский и Федор Давидович Стародубский, а с ними братья князя Юрий и Борис были с большим войском отправлены к Русе (обычно князья присоединялись к походам из своих вот­чин), 13 июня воевода Василий Иванович Оболенский Стрига «со многими вой» и с татарами Даньяра Касимовича были направле­ны к Волочку и реке Мете. А 20 июня и сам великий князь с Даньяром и многими другими князьями также выступил в поход. В Торжке к нему присоединился тверской отряд.

Войско шло к Новгороду разными дорогами, и основное сра­жение развернулось 14 июля 1471 г. на реке Шелоне. Несмотря на большой численный перевес (по летописи, – не исключено, что цифры и преувеличены, – новгородцы имели 40 тысяч, а московс­кий отряд лишь 5 тысяч), новгородцы потерпели сокрушительное поражение. Городское ополчение было больше приспособлено к защите с городских стен, а не к маневренным сражениям в чистом поле. К тому же новгородцы явно не испытывали энтузиазма, за­щищая то, во что сами не верили.

18 июля великого князя весть о победе застала в Яжелбицах, где собрались и его братья. Здесь же он встретил посланников псковичей, которые «со всей землей своею вышли на его службу». Затем двор перебрался в Русу, где князь распорядился казнить по­садников «за их измену и за отступление», «а мелких людей велел отпущати к Новугороду». Победу одержала и рать, посланная на Двину, а новгородские земли были пожжены вплоть до моря.

У устья Шелони Ивану III бил челом вновь избранный архи­епископ Феофил «с посадники и с тысяцкими и с житьими людь­ми со всех конець». Согласно ритуалу, просители сначала били челом боярам, воеводам и братьям великого князя, дабы те высту­пили в роли ходатаев и «печаловались» бы за новгородцев. В итоге великого князя за новгородцев просили уже его бояре и князья. Князь принимает теперь «к себе на очи» новгородскую депутацию, и «князь велики показа к ним милость свою и прият челобитье их, утоли гнев свой, и в той час повеле предстати (перестать. – А.К.)жечи и пленити и полон, которой тут есть, отпустити, а который отела и отведен, и тех отдати».

Так формировалось мировоззрение эпохи завершения объедине­ния Руси: высшая справедливость и милость – прерогатива вели­кого князя. В пользу великого князя с новгородцев было взыскано 16 тысяч новгородских рублей, и помимо того они должны были «отблагодарить» братьев и воевод князя и подписать «докончание» с псковичами на их условиях. 1 сентября нового сентябрьского года Иван III вернулся в Москву, где за 7 верст от города его встретили пешие москвичи, а у самого города - митрополит Филипп «со кре­сты... со всем освященным собором».

Убедительная и довольно легкая победа над новгородцами сняла и проблемы, связанные с Ярославским и Ростовским княжениями. Ростовское княжество и ранее в большой мере принадлежало мос­ковским князьям. В 1474 г. княжество полностью перешло под юрисдикцию московских наместников. Под власть московских наместников перешли и принадлежавшие ранее Новгороду земли европейского Северо-Востока (Пермская земля и смежные с ней). Московское государство, как и некогда Киевское, превратилось в многонациональное. При этом если в Ливонии покоренные племе­на становились крепостными, то на Руси крепостничество на се­вер вообще не пойдет, и все входившие в состав России народы получат возможность следовать своим обычаям и традициям, в том числе и религиозным.

Победа 1471 г. и изменившиеся государственно-идеологи­ческие представления вызвали к жизни акцию, напоминавшую подобную, предпринятую при Ярославе Мудром в 30-е гг. XI в.: сооружение в Москве нового кафедрального собора, которому пред­стояло воплотить идею могущества Москвы. Старый Успенский собор давно держался на подпорках, и даже ходить мимо него было небезопасно. «Хотением и многим желанием» митрополита Филип­па, при «благоволении и повелении» великого князя было решено построить на его месте новый. Митрополит «зело духом горяше и желанием одръжим» в качестве образца хотел взять построенный Андреем Боголюбским Успенский собор во Владимире. Перед строителями была поставлена задача создать храм «мерой» этого собора, но в несколько увеличенном размере. Строители были по­сланы во Владимир для изучения бывшего кафедрального собора Руси и «удивишася зело красоте зданиа еа и величьству и высоте еа». В 1472 г. после разборки старого собора в присутствии Освя­щенного собора и великокняжеской семьи состоялось торжествен­ное освящение основания нового храма, и сам митрополит «своима рукама» распланировал основание и символически начал строительство. Когда основание поднялось в человеческий рост, в «новозаложенную» церковь перенесли мощи прежних митро­политов. Относительно перенесения мощей признанного свято­го митрополита Петра Филипп пожелал посоветоваться с кня­зем, но тот решение вопроса отдал на усмотрение Филиппа и Освященного собора.

[...]

 





Поделиться с друзьями:


Дата добавления: 2015-09-20; Мы поможем в написании ваших работ!; просмотров: 383 | Нарушение авторских прав


Поиск на сайте:

Лучшие изречения:

80% успеха - это появиться в нужном месте в нужное время. © Вуди Аллен
==> читать все изречения...

2323 - | 2193 -


© 2015-2025 lektsii.org - Контакты - Последнее добавление

Ген: 0.012 с.