Теоретические изыскания «физиков» не увенчались успехом: исчерпывающего все вопросы и удовлетворяющего всех оппонентов первоначала и первоосновы всего сущего в мире природы они не нашли. Вот тогда философская мысль устремилась прочь от чувственных вещей и устами философов-элеатов (город Элея - ныне это город Велиа - был расположен в другой древнегреческой колонии - Южной Италии) заявила, что она сама, одна в состоянии найти первооснову и первоначало всех вещей, и что такой первоосновой является бытие. Так, благодаря элеатам Ксенофану (род. В 580-577 гг. до н. э.), Пармениду (акмэ1 в 505-501 гг. до н. э.) и Зенону (акмэ - сер.У в. до н. э.) в язык философии вошла категория бытия. Отныне вопросы о том, как устроен мир, начинают ставиться в форме вопросов о бытии. В Новое время раздел философии, содержащий учения о бытии, стал называться «онтология».
С содержанием учения элеатов о бытии вы познакомитесь самостоятельно, мы же остановимся на значении их вклада в развитие философской мысли. Категория «бытие» у элеатов обозначает неизменную, неподвижную, неделимую первооснову всех вещей, ту, что существует «по истине, а не по мнению». Мир чувственных вещей, в котором одно качество сменяет другое, одно состояние сменяется другим, где все постоянно «становится», но никогда не «есть» - это иллюзия, небытие. Мы открываем существование бытия за иллюзией мира вещей в результате размышления, логика которого, примерно, такова: если мы воспринимаем нечто, но не можем ухватить его мыслью, как «пребывающее», существующее, потому что оно постоянно изменяется, то должно быть нечто, что является носителем всех этих изменений, оставаясь при этом неизменным, что «пребывает», существует реально. Это бытие. Представляется, что широко известное парменидово высказывание «Бытие есть, небытия же нет» относится именно к различению мира вещей, который «не есть» в силу постоянной изменчивости, и бытия, которое есть, потому что оно неподвижно, неизменно и является первоосновой чувственного мира, подлинной реальностью. «Небытие не существует, потому что его невозможно познать и выразить в слове», - так Парменид обосновывает свой тезис о небытии. Из этого обоснования следует, что непостижимое для мысли и невыразимое в слове не существует. А от этого утверждения - всего один шаг до провозглашения тождества мыслимого и существующего: только то существует, что мыслимо. Мысль о тождестве бытия и мышления вытекала из этого положения так естественно, что Парменид не мог пройти мимо нее, и заявил: «Одно и то же - мысль о предмете и предмет мысли»; «Мышление и бытие - одно и то же».
Этот тезис почти до ХХ в. утвердился в умах философов, принятие его привело к неоднозначным последствиям. С одной стороны, он привлек внимание к мышлению и заставил сделать его предметом философского исследования. Мышление как умозрение стали противопоставлять чувственному познанию и считать специфическим методом философии. С другой стороны, этот тезис начисто отсекал чувственное знание от достоверного знания о мире, философская картина мира лишалась каких-либо опор в реальности и всякой пользы для обыденной жизни.
Значение элеатов в истории философии можно охарактеризовать следующим образом. Введенная ими категория бытия представляет собой абстракцию очень высокого порядка: она получена в результате отвлечения ото всех чувственных качеств вещей, кроме одного - качества «иметь существование», или «быть». Таким образом, была обоснована способность мышления давать знания о мире, помимо чувственного опыта, находить первооснову и первоначала сущих вещей вне мира природы, в сверхприродном, сверхчувственном, умопостигаемом мире. Этот умопостигаемый мир, мир мышления стал новым измерением универсума, а умозрение, рассуждение о вещах с помощью абстрактных, обобщающих понятий утвердилось как специфический метод философского познания. Следовательно, заслугой элеатов является также открытие метода философии.
Однако у их учения была и другая сторона, делавшая его нежизнеспособным: учение элеатов о бытии не могло объяснить, почему из единого и неизменного бытия образуются различные вещи и разные состояния. Результатом этой стороны интеллектуальных построений элейцев стало то, что категория бытия в философии осталась, а концептуальное ее наполнение ушло в историю.
