Журнал Министерства юстиции. 1865. № 11

Quot; См.: Мейер Гуго Вопросы факта и права на суде присяжных, в особенности о постановке вопросов присяжным. СПб., 1866. С. 230.

См.: Трайнин АН. Николай Степанович Таганцев (19 февр. 1843 г. - 22 марта 1923 г.) // Право и жизнь. 1923. Кн. 5 и 6. С. 108.

Таганцев НС. О повторении преступлений. СПб., 1867.

Словарь Брокгауза и Эфрона. Т. 55. С. 868.

XV

Остановив свой выбор на повторении преступлений, автор взялся за одну из жизненно важных проблем, нужных для практики, так как сама жизнь проблему рецидива поставила и перед практикой, и перед наукой. Как видно из содержания исследования, автор широко использовал и материалы судебной деятельности в борьбе с повторными преступлениями, и итоги социологических исследований, и метод сравнительного правоведения. Разработка проблемы повторности преступлений впервые в России, да и за ее пределами, позволила раскрыть новые, ранее остававшиеся в тени грани социальных аспектов преступления, личности преступника и указала на необходимость изыскания новых путей борьбы с этим "жизненным явлением".

Значительное место в работе занимает анализ общего понятия права. "Право, - по мнению Н.С. Таганцева, - есть совокупность норм, установленных в данном обществе для взаимных отношений его членов, равно как и для отношений этих членов к государству со всеми его установлениями, и притом совокупность норм, признаваемых необходимыми, а потому и обязательными для членов этого общества". Поясняя это свое представление о праве, автор указывает, что право как совокупность обязательных норм, "установленных для взаимных общественных отношений людей", означает "возможность или способность кого-либо требовать чего-либо у другого лица, способность, которая предполагает со стороны этого другого лица обязанность выполнять эти законные требования". Автор подчеркивает, что "право вызывается народными потребностями и представляет собою необходимое условие правильных общественных отношений". По мнению автора, "удовлетворение потребностей есть источник права, и согласие права с действительными потребностями народа должно быть высшим критериумом для законодателя при оценке и реформировании правовых институтов". При этом подчеркивается общеобязательность и принудительность норм права: "Правом признается все то, что имеет в данный момент равно обязательную силу для взаимных отношений членов общества, хотя бы оно и не было согласно с народными воззрениями, хотя бы в данный момент оно и не признавалось разумным весьма многими или даже - может быть - большинством думающих членов общества. Принудительность, повторяем мы, - отличительный признак права" (с. 18).

В этом, по мнению автора, состоит позитивная роль права в жизни общества, поскольку "правильное течение общественной жизни, разумеется, требует от каждого лица точного исполнения тех взаимных отношений, которые признаны в обществе нормальными, нормально необходимыми потому, что тогда только возможно правильное развитие общества, возможно достижение его высшей цели".

Значительное внимание уделено в этом исследовании анализу гражданской и уголовной "неправды". Как бы итогом этого анализа выступают суждения о содержании преступления. Гражданская неправда, по мнению автора, это такая ситуация, при которой воля одного лица противостоит воле другого. При уголовной неправде лицо противостоит всему обществу, общественному порядку, государству. При совершении преступления, заключает автор, лицо посягает на закрепленные правом

XVI

Реальные взаимные общественные отношения людей. "Преступление, -пишет автор, - есть прежде всего порвание каких-либо нормальных отношений членов общества (курсив мой. - Н.Э.) или в известных случаях простое невыполнение их...". Но эта мысль, достаточно четко и последовательно высказанная в исследовании, в дальнейшем приобретает иное выражение и даже несколько иной смысл. Автор упорно связывает с преступлением нарушение нормы, закона, правил, принятых в обществе для взаимных отношений его членов. Признание автором в ряде последующих работ, особенно в "Курсе" и лекциях, того, что преступлением является посягательство на норму права, может дать повод для упрека в формальном определении преступления, в отрыве от реальной действительности. Однако подробное ознакомление с магистерской диссертацией Н.С. Таганцева и другими его работами не дает для этого серьезных оснований. Естественно, что мы допустили бы ошибку, если бы полагали, что в конце 60-х годов прошлого столетия молодой криминалист сформулирует материальное, социально ориентированное определение преступления, даст научный анализ общестенных отношений как объекта преступления, покажет их роль в обществе. Но при анализе преступления, может быть и не совсем в точных выражениях, Таганцев подметил, что преступление - это нарушение уклада общественных отношений и что это определяющий его признак.

После теоретического разбора юридической природы преступления Н.С. Таганцев переходит к рассмотрению вопроса о праве государства наказывать и к определению цели и содержания наказания. "Цель наказания, как одного из условий общественного порядка, - говорит автор, -должна быть обща с целями всех других элементов общежития".' Это означает, по его мнению, что "наказание, с одной стороны, должно устранять нарушения общественного порядка, а с другой, содействовать обществу в достижении основной его цели - развития материального и духовного благосостояния его отдельных членов". Развивая эту мысль, автор пишет: "... если государство признает, что преступления представляют действительные затруднения для правильного развития общественных отношений, то оно должно не только реагировать против совершившегося нарушения, но оно должно по преимуществу предупреждать их". Показав, что государство при помощи наказания стремится, с одной стороны, реагировать на уже совершившиеся преступления и, с другой, предупредить совершение новых преступлений, автор отмечал, что оно "должно прежде всего изучить вопрос: что такое преступление как общественное явление, где заключаются причины, его вызвавшие, каковы законы, по которым они действуют?" Указав, что хотя современная наука накопила еще мало данных, позволяющих полно представить общественное лицо преступления и его причины, автор, хотя и кратко, все же изглагает свое суждение по затронутой проблеме. "... На первом плане, разумеется, экономические условия. Бедность, голод и т.п. составляют один из главных источников преступлений — поэтому развитие благосостояния, промышленности, торговли, улучшение положения рабочего класса, более правильное распределение дохода между трудом и капиталом, устройство рабочих ассоциаций '"и т.д. служат деятельными

Средствами предотвращения преступлений". Затем называются другие причины и меры по их преодолению: отсутствие ясного сознания о правильных отношениях к другим согражданам и к самому государству, что указывает на необходимость улучшения народного образования; распространение уважения к праву и правосудию; уголовное законодательство, воспрещающее те или другие деяния под страхом наказания, указывающее, чего граждане должны остерегаться, и др.

Большое внимание в этой части исследования уделено рассмотрению обстоятельств, которые должны учитываться при избрании меры наказания. "... При определении характера и объема наказания, - пишет автор, - мы должны прежде всего обратить внимание, с одной стороны, на удовлетворение чувства справедливости, живущего в обществе, а с другой - на уничтожение, подавление в преступнике тех причин и мотивов, которые поставили его в разлад с общественным строем, и на развитие тех, которые могут поселить полное согласие с обществом..." Не остался без внимания автора вопрос об абсолютно и относительно определенных санкциях уголовного закона, так живо обсуждавшийся в науке и общественной мысли того времени. В исследовании эта проблема решается в пользу предоставления судье известного простора.

Н.С. Таганцев фундаментально исследовал проблему повторносте преступления как общественного явления. Он рассмотрел и подверг критическому разбору концепции зарубежных и русских авторов, законодательства Франции, Пруссии, Саксонии, Тюрингии, Саксен-Альтенбурга, Ганновера и Ольденбурга, Бадена, Австрии и других немецких государств. Завершает Таганцев свое исследование историческим очерком русского уголовного законодательства, рассмотрением Свода законов 1832 г. и анализом действующего уголовного законодательства и судебной практики.

Высказанные в магистерской диссертации теоретические выводы о понимании права, сущности преступления и наказания получили дальнейшее развитие в последующей научной и педагогической деятельности автора. Взгляды на право, преступление, наказание, изложенные в диссертации, автор сохранил на протяжении всей жизни, развил их дальше, "отточил" и подчинил идеям гуманизма, человечности и справедливости.

Особенностью творческой деятельности Н.С. Таганцева было стремление в научном поиске останавливать свое внимание на таких правовых феноменах, социальных коллизиях и других общественных явлениях, которые подсказывались жизнью, потребностями практической деятельности судебных учреждений, интересами и нуждами общества. Ему чужда была наука ради науки, абстрактное логическое толкование закона.

Особая опасность преступлений против жизни, их высокий общественный резонанс, архаичность законодательства об ответственности за убийство и трудности, испытываемые судами при рассмотрении этой категории дел, а также особое внимание философов, публицистов, литераторов и широкой общественности к преступлениям против жизни подсказали Таганцеву выбор темы докторской диссертации. В 1870 г. им была успешно защищена диссертация "Преступление против жизни по русскому

XVIII