Политическое сознание как субъективная рефлексия и актуальная ориентировка в поле политики

Рефлексивная ориентировка в политическом поле

Первое и исходное отношение социального субъекта к политическому миру связано с его рефлексивной формой активности — познавательной и оценочной деятельностью. Любой субъект политики, будь то индивид или группа, должен прежде всего сориентироваться в социально-политической ситуации, изучить и дать ей оценку. Это можно осуществить на двух уровнях политической рефлексии, идеологическом и психологическом, выразив свое мнение в неких «отраженных формах»: либо в теоретической модели, абстрактной идее, идеологической доктрине, либо в психологической установке или чувстве.

Познавательная деятельность в политике связана прежде всего с продуцированием теми или иными политическими субъектами политических идей и теорий, чувств и верований, эмоций и доктрин, которые, будучи субъективной рефлексией объективной действительности мира политики, являются необходимым этапом и условием его освоения. Вопрос о соотношении реальности политической жизни и представлений о ней, действий политиков и идей политологов ставился еще в античной политической мысли, в частности, в «Государстве» Платона и «Политике» Аристотеля. Как влияет познание правителем принципов наилучшего устройства на государственную жизнь? Воплощаются ли в ней идеальные проекты, представления об оптимальных формах правления?

Аристотель и Платон считают, что достижение успеха в политике, создание наиболее эффективных форм организации политической жизни зависят, прежде всего, от разработки наилучшей идеальной модели или проекта государственного устройства, базирующегося на правильных моральных нормах и верных теоретических принципах. Аристотель в «Политике» отмечает, что государственная жизнь является реализацией людьми (и в первую очередь, правителями) тех или иных познанных принципов и проектов или же просто представлений о правильном порядке ведения государственных дел. В то же время изложение политической теории у Аристотеля построено на анализе и теоретическом обобщении реальных, то есть существовавших в политической действительности того времени в Греции, Персии и других странах видов государственного устройства. Таким образом, в своих рассуждениях о мире политики Аристотель исходит одновременно из двух «равных» начал анализа: во-первых, из идеальных принципов и образцов государственного устройства, во-вторых, из реальных политических институтов и структур, видов государств, способов государственного управления и политического участия.

«Материалистическое» и «идеалистическое» понимание политики

Каждое из этих двух начал Аристотеля обладает относительной независимостью от другого начала, поэтому каждое из них становится исходной точкой для различных теоретико-методологических подходов: «материалистического» и «идеалистического» понимания политики, наиболее репрезентативно представленных в гегельянском и марксистском учениях.

Одним из наиболее ярких примеров идеалистического подхода к объяснению соотношения политической действительности и ее рефлексии, политического сознания и бытия являются школа и традиция немецкой классической философии, и в том числе,

система политической философии Г. В. Ф. Гегеля. С позиции гегелевской философии политики, государство есть объективный дух и субстанциональная воля, особое проявление в политической действительности нравственной идеи, которая в «нравах имеет свое непосредственное существование, а в самосознании единичного человека, его знании и деятельности — свое опосредованное существование...»⁴. Идея или принцип государства непосредственно осуществляется, таким образом, в государственном сознании общества (понятие «нравы общества» в этом плане здесь во многом сходно с современным термином «политическое сознание»), а также и в индивидуальном политическом сознании каждого гражданина. «Государство есть дух, пребывающий в мире и реализующийся в нем сознательно»⁵, — добавляет автор «Философии права», отдавая и в гносеологическом, и в онтологическом плане приоритет «политическому духу», а не «политическому миру».

К. Маркс прибегает к противоположному подходу, полагая в соответствии со своим материалистическим пониманием политики, что идеальные принципы и представления есть лишь отражение материальных (или экономических) интересов тех или иных классов, а потому гегелевское соотношение политического сознания и бытия необходимо перевернуть «с головы на ноги». С точки зрения марксизма, политическое сознание общества и индивида в различные исторические периоды было обусловлено экономическими интересами и социальным положением господствующих классов. «Господствующие мысли суть не что иное, — пишут К. Маркс и Ф. Энгельс в «Немецкой идеологии» (1845--1846), — как идеальное выражение господствующих материальных отношений, как выраженные в виде мыслей господствующие материальные отношения; следовательно, это выражение тех отношений, которые и делают один этот класс господствующим, это, следовательно, мысли его господства»⁶. Результатом марксистского подхода к политике является известный вывод о том, что политические идеи и теории, чувства и представления являются порождением материальных интересов различных классов и, соответственно, политических учреждений и организаций, ими контролируемых. В конце XIX — начале XX в. и в социально-политической мысли России появились довольно любопытные идеи о взаимной обусловленности политической реальности и сознания, выразившиеся в концепции так называемого «параллелизма мысли и учреждений», существования «прямых» и «обратных» связей между действительностью бытия и рефлексией сознания⁷.

Дуализм против онизма в политической гносеологии

Выходом из дилеммы: материалистичны или идеалистичны механизмы политики — мог бы стать отказ от самого принципа монизма и замена его более плюралистическим и гибким принципом дуализма, дающим возможность осмыслить сложный механизм политической активности, в котором предполагается взаимная обусловленность и «оборачиваемость» обоих «начал»; и идеального, и материального. В связи с этим можно было бы выделить две основных формы политической активности социальных субъектов: 1) духовно-рефлексивную и 2) материально-практическую, первая из которых «исторически и логически» предшествует второй.

Рассмотрим этот момент подробней на примере политической активности партий. Как правило, образование всякой партии связано первоначально с определенной психологической идентификацией индивидов с коллективным субъектом, опирающейся на осознание общности своих интересов и некой субъективной политической идентичности по отношении к обществу в целом. Например, так сформировались в свое время первые пролетарские организации типа «Общества времен года» или «Союза справедливых». Затем требуется рефлексивная активность более высокого уровня — идейно-теоретического, связанного с разработкой идеологической доктрины или теоретической модели, которые фиксируются в соответствующей программе партии. И только уже на этой основе разворачивается полнокровная партийная работа по реализации партийных целей и задач.

Проблема соотношения материально-практического и духовно-рефлексивного измерений (начал) в механизме политической активности особенно остро обозначилась в сфере современной политической психологии в дискуссии между сторонниками поведенческого (бихевиоралистского) и когнитивного подходов. Первые, то есть «бихевиоралисты», в центре внимания видят категорию «поведение», которая, по их мнению, и соединяет политическую активность социального субъекта с внешним миром посредством его «мотивов» и «установок». В противоположность этому подходу «когнитивисты» «в центр исследования ставят политическую картину мира индивида, его политическое сознание, но выносят за скобки собственно поступок, политическое действие, которое они считают вторичным по сравнению с картиной мира индивида»⁸.

Дело доходит порой до признания, что вся политическая активность обусловлена (и чуть ли не детерминирована) психикой человека и психологией социальных субъектов. Авторы,

придерживающиеся подобной позиции, считают, что, во-первых, «структура психики человека определяет структуру деятельности субъектов политики», во-вторых, сама «структура политической деятельности является отражением психологической потребности человека в ориентации», и поэтому, в-третьих, политическая активность это лишь ориентационная сторона (или часть) деятельности человека, его так называемая «интеллектуальная экспансия» в окружающее информационное поле⁹. Политика становится, таким образом, некой производной индивидуальной психики и коллективной психической жизни.

В то же время нельзя не отметить тот момент, что в структуре политической активности ее духовно-рефлексивная сторона, включающая политическую психологию и идеологию, действительно выполняет роль определенной ориентационной структуры или ориентирующей фазы в актуальном поле политики, в свою очередь состоящей из ряда компонент. В их число входят познавательные, когнитивные элементы, включающие теоретические знания и идеологические убеждения, политическую информацию и верования, а также оценочно-мотивационные компоненты, связанные с ценностями и установками, мотивами и чувствами. Рефлексивная активность социального субъекта, следовательно, состоит из: 1) познавательной активности (анализа политической информации); 2) аксиологической ее стороны (оценки информации); 3) проективного аспекта (прогноза и проекта активности) и, наконец, 4) аспекта мотивационно-установочного, как бы завершающего формирование рефлексивной модели грядущей политической деятельности того или иного социального субъекта.

Подытоживая рассмотрение различных подходов к проблеме и разграничивая эти стороны политической жизни, можно отметить, что политическое бытие (или реальность) связано в большей мере с «объективированной» политической действительностью, ее реальными структурами и процессами, их функционированием и развитием, результирующими действие и материальных, и идеальных факторов, тогда как политическое сознание в основном имеет дело с рефлексивной «субъективацией» политики, то есть с субъективной рефлексией и умонастроениями тех или иных агентов политических отношении. Политическое сознание имеет при этом весьма сложную структуру, включающую в себя множество различных субъектов и типов рефлексии, а также обусловленные ими отдельные уровни и компоненты: общественное, групповое и индивидуальное сознание, политическую психологию и идеологию, чувства и эмоции, представления и идеологемы, ориентации и установки, а также все другие

духовные, рефлексивные образования, связанные с познанием и освоением мира реальной политики, требующие, конечно же, каждый в отдельности специального анализа¹⁰.