Луис
Хватит с меня переживаний по поводу наказаний — пора привыкнуть к тому, что я буду частенько оставаться после школы на час. К тому же, последний раз, когда меня оставили после уроков, я даже сделал домашнее задание. Проблема в том, что некоторые учителя настаивают, чтобы ты отрабатывал наказание в их аудитории вместо столовой, где его отбывают остальные нарушители.
Я сажусь на своё место в лаборатории и достаю домашнюю работу. Я собираюсь заняться задачами по математике, когда миссис Питерсон встаёт надо мной.
Я смотрю на нее. Она смотрит на меня недобрым взглядом, который заставил бы меня смеяться, если бы я не думал, что она даст мне еще одно наказание, если я это сделаю.
— Здрасьте, — говорю я.
— Никаких мне «здрасьте». Что с вами происходит? — Она скрещивает руки на груди, и я могу только чувствовать гнев Надин Питерсон, который собирается поразить меня, как торнадо. — Вы знаете, что в моем классе лучше не ругаться. Вы также знаете, что иметь размолвки личного характера в классе посреди эксперимента является неприемлемым.
— У меня плохой день.
— Судя по синяку на вашем лице, также могу сказать, что у вас были плохие выходные. Хотите поговорить об этом? — спрашивает она, когда садится на стул Дерека и наклоняется к лабораторному столу. Я понимаю, что она устроилась на этом месте и не уйдет, пока я не выговорюсь.
— Нет.
— Хорошо, не говорите. Говорить буду я, а вы будете меня слушать.
Я поднимаю руку, останавливая её.
— Вы можете не тратить лишних слов.
— Мой девиз — слишком много лекций не бывает. Спросите своего брата, чтобы подтвердить мою философию. Иногда, ты идешь по хорошему пути, но достигаешь развилки. Иногда ты решаешь пойти прямо, и все выходит чики-пуки. Но иногда другие пути также выглядят интересными, и ты решаешь немного сменить пейзаж.
— Мораль сей басни?
— Не меняйте пейзаж, Луис. Я знаю вашу семью с тех пор, как вам было одиннадцать. Вы такой же умный, как и Алекс, такой же целенаправленный, как и Карлос, и вы полны своей собственной харизмы, которая располагает к вам. И вы можете потерять все это вот так... — Она щелкает пальцами.
— Иногда у тебя нет выбора в том, какой дорогой следовать. Иногда тебя силой заставляют идти по ней, — отвечаю я.
Она вздыхает.
— Я знаю, что это нелегко. Алекс пошёл по разрушительному пути, но он нашёл способ всё исправить. Я знаю, вы тоже сможете. Она указывает пальцем на моё лицо, действуя как строгий учитель, которым она всегда и была. — И если вы будете ругаться в моём классе снова, я лично отведу вас в офис директора Агирре.
— Вы не такая уж и строгая, как думаете, — говорю я ей. — В вашей политике нулевой терпимости слишком много серых пятен.
Она фыркает и соскальзывает со стула.
— Это из-за беременности. Уверяю вас, после того, как я рожу, я вернусь в школу злее, чем когда-либо была.
— С нетерпением буду ждать, — с сарказмом говорю я.
После наказания я отправляюсь в Брикстоун.
— Ты опоздал, — говорит Фрэн, когда я подхожу к ней.
— Я знаю. Моя учительница химии задержала меня после школы. Этого больше не повториться.
— Надеюсь, это так. Я не терплю опозданий сотрудников. — Она сужает глаза и подходит ближе. — Что случилось с твоим лицом?
О чёрт. Я мог бы просто соврать ей, что упал с лестницы, но сомневаюсь, что она мне поверит. Я говорю ей правду.
— Я подрался.
Она даёт мне знак следовать за ней в её офис.
— Садись, — говорит она, указывая на кресло для гостей. Она кладёт руки на стол и наклоняется вперёд.
— Я наняла и уволила за мою карьеру больше сотрудников, чем хотела бы признавать. Я знаю, что ты новый сотрудник, но сегодня ты опоздал, и у тебя синяки на лице. Мои клиенты не хотят, чтобы их обслуживали преступники. Я видела парней, как ты, и раньше, они шли по извилистой дорожке, которая становилась все уже. Я давала им шанс за шансом, но, честно говоря, это, в конечном счете, никогда не срабатывало. Мне хотелось бы сообщить тебе лучшие новости, но мои инстинкты говорят мне, чтобы я отпустила тебя.
— У меня была плохая неделя. Просто дайте мне ещё один шанс, — говорю я, но она уже направляется к двери.
— Мне жаль. Твоя последняя зарплата будет отправлена к тебе домой. — Фрэн смотрит на часы, давая понять, что моё время закончилось. — Я желаю тебе всего наилучшего в твоей будущей работе. Билл! — кричит она. — Мистер Фуэнтес больше не является сотрудником. Пожалуйста, проводи его из здания.
Сначала она увольняет меня, словно этого было мало, а теперь, в довершение всего, еще и вышибалу простит выпроводить меня
Я следую за Биллом к выходу.
— Это не твоя вина, — говорит он, когда я возвращаю ему карточку с моим именем и забираюсь в автомобиль охранника, также известный, как гольф-карт. — У нас были раньше происшествия с уволенными работниками, которые оставались на территории и наводили беспорядок.
— Нет проблем, чувак. Ты просто делаешь свою работу.
Когда я выхожу из здания Брикстоуна, я не тороплюсь идти домой. Как, чёрт возьми, я объясню это mi'amá?
Уже достаточно плохо то, что она не говорит со мной с тех пор, как забрала меня из полицейского участка в субботу ночью. В добавок к этому, Чу сказал мне, что я уже КЛ; Никки думает, что я кусок дерьма, торгующий наркотиками. Питерсон дышит мне в затылок; полицейский подкатывает к mi'amá; а теперь ещё и увольнение.
К слову о недели ада.
Большой чёрный внедорожник тормозит рядом со мной. Это Чу.
— Эй, Фуэнтес. Садись в машину.
Когда я был ребёнком, я знал, что нужно держаться подальше от Чу. Однажды я подслушал, как Алекс говорил Пако, что Чу был сумасшедшим ублюдком, который в одну минуту утверждает, что он твой лучший друг, а в другую — направляет пистолет в твою голову.
Чу стал старше, с обветренной кожей и пустыми глазами. Mi'amá предупредила меня держаться от него подальше. Но я его не боюсь, и я хочу знать, что он задумал. Я не знаю, делает это меня смелым или просто глупым.
Я сажусь в машину и восхищаюсь чистыми кожаными сидениями и приятной системой звука.
— Куда мы едем?
— На склад. — Он выпускает сигаретный дым, который задерживается в машине, прежде чем медленно исчезает. — Ты был там?
— Нет.
— Пришло время, amigo[27]. — Он едет через город. Я замечаю, что он смотрит в зеркало заднего вида и оглядывается вокруг, вероятно, убеждаясь, что за нами не следят. Он делает резкий поворот на небольшую улицу между железнодорожными путями и промышленной зоной. Вскоре мы проезжаем сквозь лесистую местность и останавливаемся у здания с большой вывеской: «КИНТЕРО ОТПРАВКА и ПОЛУЧЕНИЕ». Это всегда было прикрытием для сбора Кровавых Латино. И теперь, когда Чу вернулся, это место снова в деле.
Я оглядываюсь вокруг, размышляя, почему этот чувак мне доверяет.
— Пошли, — говорит Чу. — Нам с тобой надо немного поболтать.
Несколько парней ошивается у входа. Он показывает им сигнал КЛ, и они отвечают тем же, прежде чем расступиться и дать нам пройти.
Он ведёт меня в комнату с огромным кожаным диваном и телевизором с плоским экраном.
— Садись, — приказывает Чу, доставая ещё одну сигарету и закуривая.
Я хочу знать, что, черт возьми, он хочет от меня, безо всякой фигни.
— Я в порядке.
Он пожимает плечами, потом садится на диван и кладёт ноги на журнальный столик, стоящий перед ним.
— Я хочу, чтобы мы были друзьями. Я следил за тобой, когда ты оставил Фейрфилд. Ты умный парень, Луис. Умнее, чем большинство pendejos[28] тут.
— Ты вышиб дерьмо из моего брата и оставил его умирать. Ты не хочешь быть друзьями, Чу. Ты хочешь использовать меня как пешку.
— Все мы пешки, Луис. Суть в том, что Кровавые нуждаются в тебе, и пришло время для тебя сделать шаг вперёд. Всем когда-то приходится это сделать.
— Чтобы занять место моего брата?
— Конечно, если ты хочешь так это назвать. Кровавые возвращаются обратно в Фейрфилд. Ты либо с нами, либо против нас. Алекс знал, как все работает, и был достаточно умен, чтобы присоединиться. Он знал о последствиях того, что случится, если откажешься, когда тебя приглашают вступить в наше братство. Теперь твоя очередь.
— Что ты имеешь в виду?
Он достаёт из-за пояса своих джинсов глок, с громким стуком кладёт его на журнальный столик и смотрит на меня со строгим, серьёзным выражением на лице.
— Ты ведь хочешь, чтобы твоя семья и дальше была в безопасности, не так ли?
