Контролеры и подконтрольные

Механизм социального контроля образован из двух гетеровертных отношений, то есть из отношений, в которых один из коммуникантов интротим, другой v экстратим (рис. 9 и 3).

Один исполняет роль контролера, другой v подконтрольного. При этом партнер, который в одних отношениях является контролером, в других превращается в подконтрольного.

Все шестнадцать отношений социального контроля распадаются на четыре закрытых кольца, которые при взаимодействии образуют сетку социального контроля (см. рис. 8).

III

Рис.8. Кольца социального контроля

Отношения социального контроля в механизме социального прогресса исполняют вспомогательную роль. Их функция v держать под контролем индивида, находящегося на следующей ступени в кольце социального прогресса, т.е., дополняющего своего партнера-приемника, или v что то же самое v партнера-приемника своего дополняющего или дуала. В этом суть кооперации индивидов с дуализирующей друг друга психикой в механизме социального прогресса: один передает социальный заказ, другой так же неосознанно и автоматически следит за его исполнением. Если, допустим, моим партнером-передатчиком является ЛОГИКО-СЕНСОРНЫЙ ЭКСТРАТИМ ( ), то контролером v его дополняющий ЭТИКО-ИНТУИТИВНЫЙ ИНТРОТИМ ( ).

Что нам известно об отношениях контроля? К сожалению, об этом типе информационных отношений у нас пока маловато сведений, мало конкретных, позволяющих сделать выводы, наблюдений. Однако уже из предложенных на вышеприведенных рисунках схем видно, что у "контролера" - прямой выход на третью функцию, то есть, место наименьшего сопротивления (МНС) подконтрольного, поэтому некоторые сигналы контролера могут быть исключительно неприятны (другие же исключительно приятны) подконтрольному. Приятны v в случае, когда контролер определенно одобряет какие-то личностные свойства и поведенческие моменты подконтрольного, неприятны v в случае малейших проявлений неодобрения или порицания. И это даже в тех случаях когда контролер находится на гораздо низшей ступени интеллектуально-социальной лестницы. Вполне возможно, что неодобрение со стороны интеллектуально и социально вышестоящего партнера воспринимается более конструктивно, в нем нет для подконтрольного того унизительного элемента, который появляется в первом случае. Хотя для подконтрольного в контролере всегда есть какая-то неуловимость и ирреальность. Как для контролера в подконтрольном v подчеркнутая конкретность. Одобрение или порицание, заключенное в сигналах контролера, далеко не всегда соответствуют программе подконтрольного. Однако, с ними считаются и, по меньшей мере, такого контроля стараются избежать.

Индивид не знает, для кого он является контролером, т.е., как бы обладает тайной силой из-за того, что его первая функция связана с третьей функцией этого другого, не знает, что это отношение v отношение односторонней уязвимости. Чаще всего контролер просто чувствует, что он чаще, чем подконтрольный "прав" и что "люди правду не любят". Суть же этой "правды" лишь в том, что каждому человеку свойственно рассуждать и делать сиюминутные выводы. Всеми другими типами ИМ, третьей функции которых это не касается, они так и воспринимаются v как рассуждения и мимолетные установки. А вот подконтрольный воспринимает рассуждения и "мнения" контролера, связанные с его личностью, как важное одобрение или неодобрение. Потому ничто другое так глубоко не обманывает, как лживая лесть контролера. Опасны контролеры с неустойчивыми нормами оценки, то есть, контролеры, которым, по каким-то объективным причинам (допустим, неустойчивость из-за отсутствия дополняющего), приходится становиться, в определенной мере, приспособленцами. Сами "приспособленцы" об этом не знают и не могут знать. Они гораздо более всех других стараются быть принципиальными, и часто трудно заметить, что эта принципиальность в приспособлении v попытка стать кому-то по-настоящему нужным и незаменимым. Контролер дополняющего контролирует с особым рвением и с неустойчивой программно контроля. Так как обычно, насколько нам удалось заметить, установки контролера в отношении подконтрольного больше определяются тем, как этого подконтрольного оценивают дополняющий контролера. Когда партнер-передатчик доволен действиями партнера-приемника, ими доволен и контролер. При условии, что эта установка доведена до его сведения или понимания.

Доказать что-либо контролеру подконтрольный не может, если тот этого не знает по другим источникам. Можно сказать, что контролер не позволяет подконтрольному большую разумность, чем его собственная.

Как воспринимает контролера подконтрольный при хороших отношениях между ними? Как слишком мелочного, его мелочность просто "претит". Одному претит "мелочность" Ф.Достоевского, с которой тот "копается" в духовном мире людей, другому v "мелочность" Э.Ремарка, описывающего конкретные поступки людей, третьему v "мелочность" Ги де Мопассана, с которой тот описывает "низменные сенсорные утехи". Так и в отношениях близких людей. Всегда кажется, что контролер совершенно неожиданно и беспардонно вторгается в какую-то область человеческой жизни, причем, именно в ту, которая должна идти как-то сама собой и, по возможности, без наблюдения со стороны посторонних глаз: контролер преспокойно останавливает свое внимание на том, что у него связано с наиболее развитой, первой функцией. У подконтрольного же она v МНС, которой и без того уделяется достаточно много внимания. Дополнительная фиксация этого внимания отвлекает от проблем репродуктивной и продуктивной функций, снижает жизненную активность партнера, которой тот, как правило, и так недоволен.

На достаточно безопасном расстоянии контролер и подконтрольный могут признавать друг друга, даже восхищаться. При сближении подконтрольный старается отдалиться. В общем, подконтрольного недостаточно понимают, он загадочен и непонятен, а загадочность нередко даже притягивает, в нем постоянно что-то удивляет, восхищает, и отрицательные установки часто являются лишь попыткой отделаться от этого непонятного притяжения. Чувствующаяся в нем глубина объясняется тем, что подконтрольный (вроде лишь подконтрольный) находится на более высокой ступени в цепи социального прогресса. Сознательные функции подконтрольного контролеру недоступны, непонятны, и, видимо, поэтому, он даже немного пугает своей загадочностью.

Подконтрольный тоже пользуется определенной силой в отношении контролера, только ее нельзя назвать тайной. Контролер, как уже упоминалось, чувствует какую-то особую конкретность, материальность, силу подконтрольного, которую мы не можем объяснить на используемой в этой работе модели Ю. Поэтому со стороны подконтрольного он часто может чувствовать нечто вроде физического или психического насилия, от которого избавиться собственными силами почти невозможно. И это до тех пор, пока подконтрольный не обидится и не уйдет сам.

В отношении контролера такой загадочности нет. Подконтрольный совсем неплохо разбирается в возможностях своего контролера. К сожалению, слишком часто "претит его мелочность, назойливость и ограниченность".

Примечание: В какой-то мере отношение контролера к подконтрольному иллюстрируют следующие литературные примеры. Старший слуга Григорий в романе Достоевского "Братья Карамазовы" был подконтрольным по отношению к автору романа. Видим загадочность и нераскрытость образа. Это станет понятным, если обратим внимание на то, что Дон Кихот Сервантеса и Григорий Достоевского относятся к одному и тому же типу ИМ, являются ИНТУИТИВНО-ЛОГИЧЕСКИМИ ЭКСТРАТИМАМИ. Только первое описание принадлежит перу СЕНСОРНО-ЛОГИЧЕСКОГО ИНТРОВЕРТА v неполное дополнение, а второе перу ЭТИКО-ИНТУИТИВНОМУ ИНТРОВЕРТУ v контроль.

При общении в постоянном узком кругу, в т.ч. в браке, это отношение опасно своими последствиями. Мы не занимались специальным изучением этого вопроса. Столкнуться с тремя подобными браками пришлось совершенно случайно. Во всех трех случаях подконтрольный был тяжело болен. В двух случаях подконтрольным был ЛОГИКО-ИНТУИТИВНЫЙ ЭКСТРАТИМ, браки распались из-за паранойи подконтрольного. В третьем случае подконтрольный v ЭТИКО-ИНТУИТИВНЫЙ ЭКСТРАТИМ v на двенадцатом году брака заболел астмой в тяжелой форме и каталепсией. (склонность ЭТИКО-ИНТУИТИВНОГО ЭКСТРАТИМА к заболеванию астмой нам приходилось наблюдать и в других случаях).