Что такое сознание.

"Ад и рай — в небесах", — утверждают ханжи.

Я, в себя заглянув, убедился во лжи:

Ад и рай — не круги во дворе мирозданья,

Ад и рай — это две половины души.

Омар Хайям

 

На первый взгляд поведение рабочего на конвейере ничем не отличается от поведения муравья. Но это только поверхностное сходство. Для рабочего конвейер — это лишь одна из его многочисленных функций: он одновременно может быть заботливым отцом семейства, рыболовом, коллекционером, читателем романов, зрителем, членом политических партий. При изменении условий рабочий сможет отреагировать вне зависимости от заложенной в его работе программы, и даже вопреки ей. Рабочий может бастовать и требовать изменения условий. Про забастовки муравьев нам ничего не известно. Поэтому рабочего выгодно заменить роботом, поведение которого полностью соответствует муравьиной психологии.

Примечательно, что жесткая коллективная структура, удивительно устойчивая для муравьев и обеспечившая их выживание в течение сотен миллионов лет при всех изменениях окружающей среды, оказалась совершенно неустойчивой для человеческого общества — будучи даже насильственно установленной и оберегаемой, она самопроизвольно распадается в исторически мгновенный срок. Социалистическая система просуществовала 70 лет и тихо распалась, без особого давления извне. Очевидно, что при подавлении Индивидуального Сознания во имя Коллективного в человеческом обществе оказываются нарушенными фундаментальные законы жизни ноосферы, законы устойчивости сложноорганизованной системы. Коммунистическая модель строения общества идеально подходит для простейших и насекомых, однако все попытки ее внедрения для людей — более сложно организованных существ — оказываются нежизнеспособными.

Все вышесказанное заставляет изменить и представления о структуре сознания человека: многое из того, что мы называли под-Сознанием, оказывается над-Сознанием.

Кроме того, это заставляет иначе взглянуть на само определение понятия "сознание". Это понятие является одним из базисных для любой научной дисциплины, в той или иной мере имеющей человека в качестве объекта изучения. Базисные понятия любой научной теории первичны, то есть не определяются через другие, ранее введенные понятия, а вводятся интуитивно. Они задают весь дальнейший ход возможных рассуждений — вспомним, насколько различными оказываются геометрии Эвклида и Лобачевского-Римана, отличающиеся первичными определениями.

История попыток построить строгое, не интуитивное, определение сознания корнями уходит в далекое прошлое. Более того, все эти попытки неизбежно основаны на априорном разделении всей природы на сознательную и бессознательную: определение должно лишь формально провести эту границу именно там, где ожидается. В зависимости от этого авторы концепции и судят об адекватности конкретной формулировки. Определения, основанные на таком разделении, являются субъективными и, более того, пристрастными — чаще всего в пользу Homo Sapiens. При таком подходе избежать логической тавтологии не удается принципиально.

Более того: заложенный в основу экспериментов, такой подход к определению сознания методически приводит к некорректным результатам. Так, в известном опыте экспериментатор удаляет раструб со входа в гнездо осы — и она достраивает новый. Далее он проделывает дыру в изгибе трубы до раструба, и оса строит и трубу, и раструб. "Ага! — говорит экспериментатор. — Вот видите — оса не обладает разумом!" Но если человеку раз за разом в качестве эксперимента инопланетяне будут проделывать дырку в штанах, то сначала он ее будет латать, потом купит новые штаны, но в конце концов выкинет их в окно, ругаясь и стуча ногами. "Ага! —- скажет инопланетянин. — Вот видите — Человек не обладает разумом!"

Причина здесь в том, что мы априори предполагаем, какое поведение разумное, а какое нет. Ставя эксперименты не над муравьями и осами, а над работающим на конвейере человеком, можно получить не менее веские доказательства, что он не более чем биоавтомат. Повременная оплата труда и конвейерное производство легко снабдят нас еще более впечатляющими свидетельствами полного отсутствия у человека разума.

Но если мы легко соглашаемся с тем, что невозможно изучать сознание и эмоциональный мир человека, исследуя его поведение через реакцию на сбои работы конвейера, то почему в этом отказано муравьям, пчелам, термитам и т. д.?

Очевидно, что даже просто переход к микро- или макромиру сопровождается изменением представления о том, что такое сознание, поскольку трудно говорить о каком-либо ожидаемом поведении. Наблюдаемое с высоты птичьего полета в ускоренном показе поведение людей на улицах большого города до странности напоминает муравейник или улей.

Приведенные рассуждения неизбежно приводят нас к противоречию: интуитивное введение некоторого термина предполагает, что его смысл одинаково понимается всеми, кто пользуется соответствующей теорией. Понятие же сознания достаточно сложно и без того, чтобы требовать еще и выразить само себя (как тут не вспомнить знаменитую теорему Геделя о неполноте формальных систем, устанавливающую невозможность судить о свойствах системы средствами самой системы).

В то же время в повседневной жизни мы определяем это понятие достаточно четко. Мы говорим: "сознательный человек" — об индивидууме, который осознает сущность своих поступков и их возможные последствия. С этой точки зрения ни пьяница, ни уголовник не могут быть отнесены к людям сознательным. Их поведение идет вразрез с моральными нормами общества. Таким образом, мы видим, что термин "сознательный" имеет морально-этический оттенок и относится к людям, которые понимают и контролируют свое поведение в обществе. В то же время: "бессознательное поведение" — это когда человек никак не воспринимает события окружающей действительности, т. е. когда его органы чувств полностью выключены.

Можно предложить целый спектр состояний между этими крайними ситуациями. Например, человек осознает все происходящее, но действует совершенно неожиданным образом, как для себя, так и для окружающих. Скажем, супруги во время семейной ссоры. Другой пример: человек все понимает, но действует асоциально, повинуясь давлению со стороны более сильной личности. Пример — различные секты, от кришнаитов до воинствующих скинхедов. Это все разные грани "сознательного" поведения. И в то же время бывают ситуации, когда пациент на операционном столе, все органы чувств которого выключены во время действия наркоза, впоследствии в деталях может описать все моменты операции. Его "сознание" наблюдает процесс со стороны и потом передает информацию проснувшемуся мозгу. Это все разные грани сознания.

Таким образом, чтобы уйти от всех этих сложностей, в современной науке принято говорить о "нормальном", бодрствующем сознании и о различных отклонениях от этого состояния. В психологии принято также оперировать понятиями "подсознание" и "сверхсознание", но мы пока оставим в стороне обсуждение этих дефиниций. Итак, "нормальное" сознание — это способность индивидуума воспринимать окружающие события и адекватно реагировать в соответствии с уровнем социально-культурной среды.

Следовательно, сознание связано со средой? Конечно. Для человека XIII века появление живого дракона было бы воспринято естественно, хотя и со страхом. Эти драконы тогда — в их сознании — так и ползали. Для современного человека появление дракона будет воспринято как галлюцинация или как часть Диснейленда. Если, конечно, этот человек не фанат Гарри Поттера.

В этом контексте все определения понятия "сознание" приобретают особый смысл: их следует рассматривать не как попытки конструктивно определить эту философскую категорию, но договориться о том смысле, который вкладывается в это понятие. Можно понимать это как координацию интуитивных представлений, своего рода "сверку часов".

Преследуя эти же цели, в своих исследованиях мы используем следующее определение:

Сознание есть свойство (способность) объектов живой природы через чувственное восприятие формировать абстрактные представления об окружающем материальном мире, пригодные к использованию в целенаправленной деятельности.

На примере субцивилизаций, подобных мирам простейших и насекомых, природа еще раз доказывает свою неизмеримую сложность, свою постоянную непостижимость и фрактальность. Границы наших знаний все время отодвигаются, превращая процесс познания в непрекращаемую гонку за горизонтом. На этом пути многие очевидные и общепризнанные положения периодически становятся парадоксальными и сомнительными, многие представления отмирают или коренным образом меняются. Лишь метанауки, или науки о науках, в каком-то смысле монотонно обогащаются в результате этих потрясений. Истинный же путь всех конкретных наук в том и состоит: через кризисы и смены парадигм — к новым кризисам. Этот путь бесконечен, запутан и извилист, но другого пути нет.

Прямой механический перенос представлений от муравейника на человеческое общество невозможен, однако изучение этих "параллельных миров" может дать тот самый давно ожидаемый толчок к новому витку развития Науки, предсказываемому многими учеными планеты.

Само Сознание — это идеальная категория, базовый императив наряду с Материей и Информацией. Мы можем на основании введенного определения только выявлять признаки его наличия.

Можно ввести определение термина "Сознание" из других соображений, на основе принципов синергетики.

Сознание есть способность системы к намеренному выбору в точке бифуркации одного из возможных путей развития по критерию оптимальности с точки зрения достижения глобального аттрактора через цепь локальных.

"Вот уж заумно и непонятно!" — воскликнет любезный читатель. И будет прав. Мы даже не будем обсуждать это определение, чтобы не углубляться в научные дебри. Давайте лучше поговорим об одном важном понятии — Измененном Состоянии Сознания.