Примечания. 1 Börner A. Anstand und Etikette in den Theorien der Humanisten // Neue Jahrbücher für das klassische Altertum

¹ Börner A. Anstand und Etikette in den Theorien der Humanisten // Neue Jahrbücher für das klassische Altertum. № 14. Lpzg, 1904.

² Для немецкой бюргерской литературы о манерах на исходе Средневековья и в эпоху Возрождения характерно «гробианское переворачивание». Над «дурным» поведением насмехаются, превратив ero в якобы принятое и предписанное. На этой фазе развития немецкого общества юмор и сатира доминируют, хотя затем их роль постепенно снижается и они уходят на второй план.

Сатирическое «переворачивание» предписаний прослеживается как типичная форма воспитания манер у городского бюргерства вплоть до XV в. Самое распространенное правило — не набрасываться жадно на еду — в небольшом стихотворении того времени («Wie der maister sein sun lernet», цит. по: Zarncke. Der deutsche Cato. Lpzg, 1852. S. 148.) звучит следующим образом:

«Gedenk und merk waz ich dir sag:

wan man dir die kost her trag

so bis der erst in dr schizzel;

gedenk und scheub in deinen drizzel

als groz klampen als ain saw».

(«Примечай и запоминай, что я тебе скажу: если тебе поднесли угощенье, выискивай и суй себе в рот одни только большие куски, как это делает свинья». — Перевод Т.Е. Егоровой.)

Предписание не отыскивать подолгу кусок на общем блюде переворачивается следующим образом:

«Bei allem dem daz ich dich ler

grab in der schizzel hin und her

nach dem aller besten stuck;

daz dir gefall, daz selb daz zuck,

und leg ez auf dein teller drat;

acht nicht wer daz für ubel hat».

(«Скажу вдобавок ко всему тому, в чем я тебя наставляю: копайся на блюде здесь и там в поисках лучшего куска; хватай тот, что тебе приглянулся, и быстро клади его себе на тарелку; не обращай внимания на тех, кто считает такое поведение дурным». — Перевод Т.Е.Егоровой.)

В немецком переводе К.Шайдта «Гробианус» вышел в середине XVI в. (Grobianus. Worms, 1551); новое, переработанное издание текста было выпущено в конце XIX в. (Neudruck deutsche Literaturwerke der 16. und 17. Jahrhunderts. № 34, 35. Halle, 1882). Здесь (S. 17. V. 223ff.) мы находим совет, как вовремя очистить нос:

«Es ist der brauch in frembden landen

Als India, wo golt verhanden

Auch edel gstein und perlin güt

Dass mans an d’nasen hencken thüt.

Solch güt hat dir das glück nit bschert

Drum hör was zu deinr nasen hört:

Ein wüster kengel rechter leng

Auss beiden löchern aussher heng,

Wie lang eisz zapffen an dem hauss,

Das ziert dein nasen uberausz,

Doch halt in allen dingen moss,

Dass nit der kengel werd zo gross;

Darumb hab dir ein solches mess,

Wenn er dir fleusst biss in das gfress

Und dir auff beiden lefflzen leit,

Dann ist die nass zu blitzen zeit

Auff beide ermel wüsch den rotz,

Dasz wer es seh vor unlust kotz».

(«В заморских странах — например, в Индии, — есть обычай вешать себе в нос золото, самоцветы и благородный жемчуг. Судьба обделила тебя такой счастливой возможностью, а потому послушай, что можно сделать с твоим носом: воткни себе в нос неприглядного вида палочку надлежащей длины, чтобы она выглядывала из обеих ноздрей. Она чрезвычайно украсит твой нос — вроде сосульки, свисающей с крыши... Но блюди во всем меру, чтобы эта палочка не оказалась слишком большой. Руководствуйся поэтому следующим правилом: когда у тебя течет из носа до самого рта так, что губам становится больно, — значит, пора чистить нос. Вытирай слизь обоими рукавами, чтобы сделалось дурно всякому, кто это увидит». — Перевод Т.Е.Егоровой.)

Разумеется, сказанное нужно понимать как ложное предписание, как отталкивающий пример того, что не следует делать. Как говорится на титуле вормсского издания 1551 г.:

«Lisz wol disz büchlin offt und vil

Und thü allzeit das widerspil».

(«Читай же эту книжицу часто и много, и каждый раз поступай наоборот». — Перевод Т.Е.Егоровой.)

Чтобы продемонстрировать специфически бюргерский характер этого сочинения, можно привести посвящение, входящее в Гельбаховское издание 1567 г., в котором мы читаем, что «недостойный пастырь Венделин Гельбах из Экхардтхаузена» посвящает книгу «почтенному и высокоученому Адамо Лонисеро, доктору медицины и городскому врачу города Франкуфурта-на-Майне, а также Иоганну Цнипио Андронико, secundo гражданину того же города, моим любезным господам и добрым приятелям».

Длинное заглавие латинского «Гробиануса» уже само по себе свидетельствует о том времени, когда понятие «civilitas» стало распространяться — вероятно, не без влияния книги Эразма — среди немецкой интеллигенции, пишущей на латыни. Заглавие «Гробиануса» 1549 г. еще не содержит этого слова. Тут говорится, помимо всего прочего: «Iron... Chlevastes Studiosae juventuti...» («Ирон... Хлеваст любознательной молодежи...». — А.Р.). В издании 1552 г. на том же самом месте возникает слово «civilitas»: «Iron episcoptes studiosae iuventuti civilitatem optat». («Насмешник Ирон желает любознательной молодежи достичь благовоспитанности». — А.Р.).

Эти слова сохраняются в заглавии издания 1584 г.

Одно из изданий «Гробиануса» от 1661 г. содержит выдержку из «civilitas» Эразма.

Наконец, в переиздании «Гробиануса» 1708 г. мы читаем: «Неучтивый г-н Чурбан нарисован здесь поэтическим пером и выставлен на смех всех смышленых и цивилизованных умов». По своему тону этот перевод значительно мягче оригинала, многое сказано с недомолвками. С ростом «цивилизации» предписания более ранней стадии развития — высказанные со всей серьезностью, несмотря на сатирический характер книги, — становятся предметом насмешек, символом как собственного превосходства, так и нарушения ими табу собственного времени.

³ The Babees Book. P. 344.

⁴ Glixell. Les Contenances de Table. Romania. T. XLV1I. P., 1921. P. 31. V. 133 ff.

⁵ Callières F. de. De la Science du monde et des Connoissances utiles à la conduite de la vie. Bruxelles, 1717. P. 6.

⁶ Артур Денеке, говоря о новых тенденциях у Эразма, пишет следующее: «Мы познакомились с представлениями о приличиях во время еды, господствующими в верхних слоях народа; теперь по знаменитой книге Эразма «De civilitate morum puerilium» мы можем узнать о правилах приличного поведения князей... Мы знакомимся со следующими новыми требованиями: если за столом подаются салфетки, то кладется салфетка на левое плечо или левое предплечье... Далее Эразм говорит: за столом следует снимать головной убор, если только это не воспрещается обычаями данной страны. Справа от тарелки находятся чаша и нож, слева лежит хлеб. Его следует не ломать, а отрезать. Неловко, да и вредно для здоровья начинать обед с выпивки. Пальцы в бульон сует только дурачье. Предложенный тебе лучший кусок не бери целиком, но предложи часть тому, кто тебе его передает, или соседу. Предложенную тебе твердую пищу бери тремя пальцами или подставь тарелку; переданную на ложке жидкую возьми в рот, но вытри ложку перед тем, как передать ее следующему гостю. Если предлагаемое вредно для твоего здоровья, то не говори: я не могу этого есть, но вежливо поблагодари. Каждый воспитанный человек должен владеть искусством разделки всякого рода жаркого. Кости и остатки еды не следует бросать на пол... Есть одновременно хлеб и мясо хорошо для здоровья... Иные люди жадно набрасываются на еду... Юноше следует говорить за столом лишь в том случае, если его спросят... Если ты сам принимаешь гостей, то можешь извиниться за скудость стола, но никогда не говори о цене тех или иных блюд. Всякую пищу следует брать правой рукой.

Мы видим, что при всей предусмотрительности воспитателя принца и несмотря на некоторые мелкие тонкости, в целом эти предписания передают тот же дух, что господствует в бюргерских правилах поведения за столом... Книгу Эразма отличает от прочих сочинений на эту тему в основном широта охвата, поскольку он стремился дать исчерпывающее описание для своего времени». (См.: Denecke А. Beiträge zur Entwicklungsgeschichte des gesellschaftlichen Anstandsgefühls // Zeitschrift für Deutsche Kulturgeschichte / Hrsg v. Chr.Meyer, N.F. Berlin, 1892. Bd. II. H. 2. S. 145; см. также: Programm der Gymnasium zum heiligen Kreuz. Dresden, 1891. S. 175.)

Эта цитата в известной мере дополняет наши рассуждения. К сожалению, Денеке ограничивается немецкими правилами застолья. Для полноты картины необходимо сравнить их с куртуазными сочинениями на французском и английском языках и прежде всего с наставлениями гуманистов.

⁷ См.: «La civilité puérile» par Erasme de Rotterdam, précédé d’une Notice sur les libres de Civilité depuis le XVI siècle par Alcide Bonneau. P., 1877.

«Erasme avait-il eu des modèles? Evidemmment il n’inventait pas le savoir-vivre et bien avant lui on en avait posè les règles générales... Erasme n’en est pas moins le premier, qui ait traité la matière d’une façon spéciale et complète; aucun des auteurs que nous venons de citer n’avait envisagé la civilité ou si l’on veut la bienséance, comme pouvant faire l’objet d’une étude distincte; ils avaient formulé ça et là quelques préceptes, qui se rattachaient naturellement à l’éducation, à la morale, à la mode ou à la hygiène...». («Имелись ли у Эразма образцы? Разумеется, он не изобретал правил хорошего тона, задолго до него здесь выдвигались общие правила... Тем не менее Эразм был первым, кто специально обратился к этому предмету и трактовал его целостно: ни один из цитируемых нами авторов не делал из приличий или, если угодно, из учтивости предмет особого исследования; они лишь формулировали отдельные, разрозненные правила, связанные с обучением, моралью, модой или гигиеной...». — А.Р.)То же самое можно сказать о «Галатео» Джованни Делла Каза (первое издание вместе с прочими его сочинениями вышло в 1558 г.) и отмечается во введении И.Э.Спингерна к осуществленному им изданию этого труда. См.: Spingarn I.E. «Galateo of Manners and Behaviours» by Giovanni Della Casa. L., 1914. P. XVI.

Для дальнейшей работы следует указать на то, что в английской литературе уже XV в. были большие стихотворения (изданы в «Early Text Society»), в которых подробно говорится о том, как прилично одеваться, как вести себя в церкви и за столом. Иначе говоря, охват тем здесь примерно так же широк, как в сочинении Эразма. Вполне вероятно, что он был знаком с некоторыми из этих стихов.

Конечно, тема воспитания мальчиков стала актуальной для кругов гуманистов еще до выхода небольшой книжки Эразма. Даже если отвлечься от поэмы «De moribus in mensa servandis» Иоганна Сульпиция, можно привести в качестве примера хотя бы «Disciplina et puerorum institutio» Брунфельса (1525), «De instituenda vita» Хегендорфа (1529) и «Formulae puerilium colloquiorum» Себастиана Хайдена (1528). См.: Merker Р. Tischzuchten // Merker Р., Stammler W. Reallexicon der deutschen Literaturgeschichte. Bd. III.

⁸ Tischzucht «Quisquis es in mensa». V. 18 // Glixelli. Op. cit. S. 29.

⁹ Caxton’s «Book of Curtesye» // Early English Text Society / Ed. by F.J.Furnivall. Extra Series. III. L., 1868. P. 22.

¹⁰ См.: Della Casa. Galateo.T1. I. Kap. l, 5.

¹¹ Caxton’s «Book of Curtesye». P. 45. V. 64.

¹² В американском бихевиоризме имеется ряд выражений, которые при известных модификациях можно (и даже нужно) применять по отношению к прошлому. Иные из них трудно перевести на немецкий язык. Например, «socialising the child» (см.: Watson J.В. Psychological Care of Infant and Child. P. 112), «habit formation», «conditioning», которые показывают, как определенные социальные условия ведут к выработке привычек, к «кондиционированию» или «моделированию» человека (см., напр.: Watson J.В. Psychology from the Standpoint of a Behaviorist. P. 312).