Партстроительство и депутатская фракция

Проблема взаимоотношений партии и ее депутатской фрак­ции в парламенте далеко выходит за рамки обозначенной нами темы. Поэтому в данном параграфе мы остановимся на этой про­бле­ме очень коротко и только применительно к той роли, которую может сыграть фракция в процессе партстроительства и под­го­товки к выборам.

Для любой федеральной партии формирование своей депу­татской фракции в Государственной Думе означает переход в выс­шую политическую лигу. Преимущества, которые получает пар­тия благодаря наличию у нее депутатской фракции, трудно пе­реоценить.

Прежде всего, фракция на порядок облегчает внедрение пар­тийной идеологии через позиции, которые должны занимать ее депутаты по всем жизненно важным для избирателей вопросам. Для идеологизированных партий фракция фактически является «держателем» идеологии. Далее сам факт, что партия смогла сфор­мировать парламентскую фракцию, придает ей необхо­ди­мый момент силы. Если несколько партий занимают близкие идео­логические ниши, то соответствующий базовый электорат полу­чит та из них, у которой есть фракция. Наконец, фракция зна­чительно облегчает партии доступ ко всем видам ресурсов: ад­министративным, информационным, кадровым, материальным и т.д. Можно сказать, что депутатская фракция сама по себе яв­ляется важнейшим ресурсом партстроительства.

Следует отметить, что наличие представителей партии в ис­пол­нительной власти, даже на самых высоких выборных должнос­тях, обычно не дает партии тех преимуществ, которые предос­тавляет ей депутатская фракция. Исполнительная власть в России тра­диционно носит патерналистский характер. Поэтому губер­на­тор, избранный, например, как представитель КПРФ, после выбо­ров очень часто эмансипируется от своей партии и начинает дей­ствовать как «отец» всех избирателей региона и верный «сын» Крем­ля. Кроме того, для своего переизбрания на следующий срок гу­бернатор (глава района, мэр) обычно рассчитывает не столько на поддержку своей партии, сколько на административный ре­сурс. В результате возникает довольно типичный конфликт меж­ду губернатором и партией, которая привела его к власти.

Характерно, что первый (а сегодня и второй) российский пре­зидент был беспартийным политиком и не связал себя напря­мую ни с одной из политических партий.

Хотя между партией и ее депутатской фракцией также час­то возникают конфликты, полный разрыв (как в случае с испол­нитель­ной властью) здесь практически невероятен. Фракция по определению представляет не всех, а только часть избирате­лей, поэтому патерналистский подход к ним для нее невозможен. Фрак­ция в ходе парламентской борьбы постоянно вынуждена апел­лировать к общественному мнению – следовательно, ей не­обходима партийная структура для воздействия на избирате­лей. Фракционная работа носит коллективный характер, и при­над­леж­ность депутатов фракции к одной партии и партийная дисциплина создают для нее необходимый объединяющий мо­мент. И, может быть, самое важное – основные надежды на пе­реизб­рание депу­таты фракции обычно возлагают на партию, от которой они уже раз прошли в парламент.

Теоретически можно представить случай полного разрыва между фракцией и партией. Однако, на наш взгляд, такой случай возможен лишь для партий, не обладающих реальной идеологией, или же утративших ее.

Тем не менее, во взаимоотношения между партией и ее фрак­цией органически вмонтирован конфликт, корни которого растут из уже не раз отмеченного нами противоречия между «элитной» и публичной политикой. В первую очередь такой конфликт отра­жается на процессе партстроительства.

В интересах укрепления партийных структур и постоянного наращивания числа активистов и сторонников фракция обязана вести себя «идеологически выверено». Это означает – постоянно занимать четкие, недвусмысленные и агрессивные позиции, мак­симально соответствующие системообразующей идее (поло­жи­тельному образу лидера) и демонстрирующие момент силы. «Цен­тризм» (в смысле занятия средних и обтекаемых позиций) идеоло­гически бесперспективен, а с точки зрения партстроительства просто вреден.

Однако в плане работы внутри парламента тактика «цен­триз­ма», т.е. тактика занятия максимально гибких «промежуточных» позиций, наоборот, может оказаться самой выгодной. Придержи­ваясь ее, даже небольшая по численности фракция может стать своего рода суперарбитром, от решения которого зависит и реше­ние всего парламента. Фракция (и в какой-то степени и вся пар­тия) получает влияние гораздо большее, чем положено ей по чис­ленности.

Кроме того, позитивная работа в парламенте – это в основном поиск компромиссов, которые далеко не всегда можно объяснить партийной массе. А суть любого компромисса – отступление от идеологических канонов во имя реализации тех или иных кон­кретных интересов.

В общем, фракция вынуждена жить между Сциллой и Хариб­дой. Ей постоянно приходится решать вопросы, что лучше: со­блюс­ти идеологическую невинность или добиться ценой уступок реализации хотя бы малой части партийных целей? Согласиться на «меньшее зло» ценой отказа от «сильной» позиции или же, проявив принципиальность, допустить «большое зло»? – и т.д.

На это объективное противоречие неизбежно накладываются и карьерные соображения депутатов фракции. Если кому-либо из них начинает светить министерский портфель, становятся воз­можными весьма и весьма крупные отступления от идеологии. Иногда посты в правительстве могут изменить политику не только отдельных депутатов, но и фракции в целом.

Описанные нами коллизии характерны для всех парла­мент­ских партий, а не только для российских. Но для российских пар­тий они таят гораздо большую опасность. На Западе практически все парламентские партии являются устоявшимися полити­чески­ми организациями идеологизированного типа. Их фракции могут допустить достаточно большие отступления от идеологических ка­нонов – все равно их конкуренты в той же идеологической нише гораздо слабее и вряд ли смогут перехватить на следующих выбо­рах парламентское представительство соответствующего электо­рата. В России же относительно молодые партии, отступая слиш­ком далеко от своей системоообразующей идеи (положи­тель­ного образа лидера), рискуют в результате отдать свой актив и базо­вый электорат играющим на той же площадке конкурентам.

Второй фактор, осложняющий положение российских пар­тий – относительно слабая роль представительных органов в сис­те­ме власти. Государственная Дума практически не имеет влия­ния на формирование правительства, не обладает правом контро­ли­ровать его (в форме парламентского расследования) и по­с­тоянно на­ходится под угрозой роспуска со стороны президента. Ана­ло­гич­но организовано взаимодействие представительной и испол­ни­тельной власти на уровне регионов. В результате партия, даже имеющая парламентское большинство, не может «капитали­зиро­вать» свой успех на выборах в форме реального влияния на по­литику и министерских постов. Это вызывает естественное раз­дражение и разочарование у партийного актива и усиливает его давление на фракцию. Особенно ощутимо такое давление для партий референтного типа, таких, как КПРФ.

На наш взгляд, отсутствие у представительных органов в Рос­сии достаточного влияния на исполнительную власть является одним из главных тормозов для формирования в стране полно­ценных партий и гражданского общества в целом.

Универсальных рецептов разрешения противоречия между публичной и «элитной» составляющими политики партийной фракции не существует. Излишнее увлечение маневрами в парла­менте будет усиливать давление партийного актива на фракцию. В конце концов перед ее руководством встанет выбор: продол­жать политику компромиссов и тем самым загубить парт­строи­тельство или вернуться к идеологической чистоте и потерять все, что было достигнуто путем долгих маневров и комбинаций. По­след­нее не раз случалось в ходе деятельности фракции КПРФ. Столь же бес­перспективна и противоположная крайность – отказ от всех компромиссов во имя чистоты идеологической линии. Фракция в результате теряет возможность оказывать влияние на события, из нее начинают уходить наиболее сильные депутаты (такое по­сто­ян­но происходит с «Яблоком»). В конечном итоге это также мо­жет повредить парстроительству: партийная идеология начи­нает утра­чивать момент силы.

Поиск точки баланса между двумя описанными крайностя­ми в каждом случае необходимо осуществлять исходя из конкрет­ной ситуации. На наш взгляд, искусство партийного политика про­яв­ляется прежде всего в умении правильно определить, когда вы­годно пойти на парламентские компромиссы в ущерб партий­ной идеологии и партстроительству, и когда такие компромиссы не­до­пустимы.

Рассмотрение формальной организации взаимоотношений между партией и ее депутатской фракцией выходит за пределы обозначенной нами темы. Поэтому в заключении данного пара­графа мы остановимся только на одном организационном воп­росе, который, по нашему мнению, является наиболее важным для процесса партстроительства: на принципах формирования пар­тийного списка. Здесь существует два подхода.

При первом подходе формирование большей части списка отдается на откуп региональным партийным организациям. Та­кого подхода придерживается КПРФ. Его главное преимущест­во: партийные функционеры в регионах получают мощнейший сти­мул в виде перспективы попасть в список, что самым благо­при­ят­ным образом сказывается на процессе партстроительства. До­полнительные преимущества: фракция оказывается исклю­чи­тельно дисциплинированной и крепко связанной с партийным ак­тивом, угрозы потерять сторонников в результате излишней идеологической гибкости для нее практически не существует. Недостатки рассматриваемого подхода: действия фракции ста­новятся недостаточно маневренными, чтобы превратить свое влияние в парламенте в нечто более существенное (в виде минис­терских постов). Кроме того, фракция получает достаточно много депутатов, которые не имеют ни опыта парламентской работы, ни призвания к ней.

Второй подход – список полностью формируется руко­вод­ст­вом партии. Участие представителей регионов в его форми­рова­нии сводится к одобрению спущенного сверху списка на партий­ном съезде. Такой подход характерен, например, для «Яб­ло­ка». Преимущества данного подхода: фракция оказывается исклю­чительно сильной в кадровом отношении; получает пре­крас­ные возможности для проведения гибкой политики и хоро­шую перс­пек­тиву для завоевания позиций в исполнительной власти. Недос­татки: партийные функционеры теряют перспек­тиву и стимулы, фракция оказывается слишком эмансипиро­ван­ной от партии и ее ак­тива и слабо связанной фракционной дис­циплиной.

Говорить о том, какой из двух подходов лучше, бессмысленно в отрыве от долгосрочных политических целей, которые партия считает для себя главными в избираемом парламенте. Если речь идет о том, чтобы принять конкретный набор законопроектов и войти в правительство, предпочтительней второй подход. Если партия намерена использовать свой успех прежде всего для ин­тен­сификации партстроительства с перспективой на следующие выборы, доминировать должен первый подход. Надо лишь хоро­шо представлять взаимосвязь долгосрочных целей партии и под­хо­да к формированию ее фракции.

Как ни странно, это весьма простое соображение постоянно упускается из виду. Например, в Госдуме 1995–1999 гг. полити­ка КПРФ явно была направлена на «просачивание» в испол­ни­тель­ную власть (во всяком случае, такая тенденция просматривалась до попытки импичмента). Но фрак­цию при этом коммунис­ты сформировали такую, что с поло­виной ее депутатов впору было идти не в коридоры власти, а на бар­рикады.

С «Яблоком» же вооб­ще происходит подлинная тра­ги­комедия. Большинство депута­тов фракций, которые формирует Г.Яв­лин­ский, по своей ква­ли­фи­кации вполне могут возглавлять ми­нис­тер­ства (включая самого Г.Явлинского). Однако жесткое и бес­ком­промиссное пози­цио­нирование партийного лидера как «са­мого честного» приводят к тому, что потенциал фракции в «элитной» политике не реа­ли­зуется (или же депутаты, желающие полностью реализовать свой потенциал, уходят из фракции). Зато подход к формированию списка из «великих людей» (а не из пре­данных партийных фун­кционеров) приводит к стагнации про­цес­са парт­строительства. В результате «Яблоко» теряет и в пуб­лич­ной, и в элитной политике.

В общем, как мы уже не раз отмечали, в политике (в зависи­мос­ти от реализуемых целей) можно играть на «элитной» пло­щадке, можно играть на «публичной» площадке, можно перио­ди­чески менять площадки для игры. Играть же на двух площадках од­новременно – это в чистом виде политическая шизофрения.