Низменный гедонизм связан с культом тела, тогда как возвышенный - с культом духовных ценностей, с жизнью духа в теле. 4 страница

хотя, это не означает, что нахождение в "свете" или в "покое" связано с преодолением пола или нет.

 

Иммануил Кант. В своей ранней работе «Наблюдения за чувством возвышенного и прекрасного» (1764) Кант (во время написания работы ему было 37-40 лет) – живой, душевен, духовен. Что же с ним случилось позже? Его «Критики» - умны, логичны, совершенны, но мертвы по духу как замкнутая на себя завершенность.

7. 08.08

 

Кастанеда Карлос (понравившееся идеи):

• быть ответственным за свое решение - это значит, быть готовым умереть за претворение, выполнение этого решения;
• воин - тот, кто живет, как - будто он уже умер; обыкновенный человек живет как бессмертный (зная, что он смертен), а отсюда, постоянно откладывает все “на завтра”; воин же живет как смертный, помня об этом каждое мгновение своей жизни и потому, не размениваясь по пустякам (не особо размышляя о возможности бессмертия); воин воспринимает все не как наказание или благодать, а как вызов;
• воин внутри - пуст, и эта пустота отражает не мир, а бесконечность;
• “видение” - как буддистское просветление, продвижение по которому носит бесконечный характер;
• женщина лучше готова (устроена) для пути Знания, мужчина - более настойчив в своем движении к нему;
• тональ - это: а) круг здесь-бытия;

§ б) рассудок, чувства, сознание и самосознание, I внимание;

§ в) смотрение, создание мира по “своему образу и подобию” и подчинен-

ность этому миру (или подчиненность мира нам);

§ г) консерватор;

§ д) оправдание самих себя, рационализация ослабляет наш тональ и делает нас зависимыми от него, от его законов; чем слабее тональ, тем дальше человек от нагваля;

§ е) сильный тональ - гармония, человек властвует над ним, и поэтому в определенный момент может его сжать и выйти в нагваль; в сильном тонале для человека все является вызовом, способным спровоцировать его сжатие; сильный, свободный от привязанностей к своим деяниям то-наль, легче сжать (но не до Ничто), и тогда нагваль берет власть в свои руки (земля уходит, ускользает из-под ног);

§ ж) усиление тоналя рождает личную силу, волю, которая является нитью к нагвалю, через которую воин тонет в нагвале;

• нагваль - это: 1) трансцендентное и трансцендентальное Бытие с силой (волей Бытия); чистое “я”; II внимание (III внимание?)

2) видение, аффект, катарсис, просветление, творчество;

• человек - медиум нагваля без понимания его как такового;
• воля - это внезапная энергия из середины тела, появляющаяся после тишины, ужаса, отчаяния, печали;
• существование тоналя и нагваля ощущается людьми и проецируется ими на раздвоение мира, так что мир кажется нам бинарным, таким мы воспринимаем его;
• чтобы понять, нужна тревога, а не эмоциональность; берегитесь тех, кто плачет от осознания чего-либо, ибо они ничего не поняли;
• в истинной борьбе со смертью человек перестает чувствовать боль;
• в “темном мире” время растягивается (там время тяготеет к бесконечности, в реальном - к мгновению); в “светлом мире” время сжимается (в нем Оно тяготеет к мгновению, в реальном - к вечности).
• чтобы человек понял, что ему есть для чего жить, у него должно быть то, за что стоит умереть;
• Самоограничение - самый худший и самый злостный вид индульгировния (самооправдания). Поступая подобным образом, мы заставляем себя верить, что совершаем нечто значительное, чуть ли не подвиг, а в действительности только еще больше углубляемся в самолюбование, давая пищу самолюбию и чувству собственной важности (дело не в ограничении себя, а в настраивании себя на приобритения даже путем упорной борьбы).
• Воин, как учитель, прежде всего, должен обучить своего ученика одной возможности - способности действовать, не веря, не ожидая наград. Действовать только ради самого действия. Успех дела учителя зависит от того, насколько хорошо и насколько грамотно он ведет своего ученика именно в этом особом направлении.
• После описания мира в очень прекрасной и просвещенной манере ученый в пять часов уходит домой отдыхать от своих замечательных построений.

Август 2000 г.

Шварц. “Тень”: Тень человеку: “Я не могу жить без тебя”.

• тень - это индивидуальное в человеке, которое действительно не может существовать без Света (духовности, имеющей универсальный характер), т.к. сущность индивидуального - специфическая, уникальная интерпретация (или проявление) Духовности (Света) на уровне человека; тень - лишь оттенение чего-либо, придание от тен ка;
• тень - бессознательное в человеке, свет - сознание, разум; бытие бессознательного не имеет смысла, если оно не может быть актуализировано сознанием;

октябрь 2000 г.

“Фауст”:

• Фауст не получил качественного знания о себе из всего, что он знал; это привело к краху, к экзистенциальному переживанию отчаяния, никчемности всего Сущего и себя, т.к. гимнастика ума нисколько не приближает к Богу, надо делать, а не думать (святость предполагает не только мысли и дела); попытка выразить свою сущность не удалась, и он встал на путь самоизменения, самопостроения;
• протестантские мотивы: 1) состояние души первично по отношению к действиям (хороший человек творит добрые, хорошие дела);
• стремление к исканиям души говорит о ее спасенности (также как факт нравственного поведения может говорить об этом, ведь спасенный не может не делать Добро); спасенность сама по себе предполагает предопределение;
• католицизм: душа может быть спасена стараниями других (Маргарита замолила грех гордыни Фауста); спасающая сила Любви как активное участие в жизни других;
• гордость за свое дело (творение) подвела Фауста, и он воскликнул: “Продлись, мгновенье!”, проиграв спор Мефистофелю;
• Бог и Дьявол заключили пари на человеческую душу, вступив в битву за нее - Мефистофель через соблазны, Бог через голос разума, совести и Любви;
• Здесь - заповеданность истины всей.

Вечная женственность тянет нас к ней.

• …Женское начало как божественная мудрость;

май 1998 г.

 

Тексты Свасьяна К.А. В книге «Становление европейской науки» встретилась с мыслью, что Возрождение есть закрытие личности. Мне бы хотелось понять, почему? Быть может, потому, что в Новое время личность (еще не личина) превращается в личину как совокупность социальных ролей, «общественных отношений», или Новое время стало временем закрытия личности (уже личины) как рождение индивидуальности? Хотя, если 17 век заговорил прозой, то, наверное, первый вариант вернее.

- Может, определение России – невозможно: ни позитивно в виде «Россия есть то-то и то-то», ни негативно в виде «Россия не есть то-то и то-то». Может, Россия, или русские – это вечное становление, это вечное ускользание и мерцание, это вечная борьба противоположностей, это вечное творчество; быть может, это и есть судьба России? А тот, кто может или сможет когда-либо сказать: «Россия – это я», обладает или будет являть собой эти вышеперечисленные «вечности» и все равно останется лишь намеком на Россию.

- А какие основания могут быть у русофобии? Чем мы опасны: каким-либо своим мифом или способностью проявлять все язвы мира на себе; мы – кривое зеркало Европы или зеркало, правдиво отражающее кривизну западной жизни? Или именно тем, что Россия – мерцание, не поддающееся какой-либо формализации ума, ускользающее сквозь статику его смысловых сетей, и потому она – непредсказуема даже для себя (Россия – вечное бытие на свой страх и риск «здесь и сейчас»)?

- У Свасьяна личность – вариация индивидуальности. Но ведь мы как личность начинаем себя проявлять не с младенчества, означает ли это, что индивидуальность существует до личности, а не после (как высший этап в развитии человека)? И еще, может ли быть так, что личность-личина вроде как присутствует в личностном переживании ситуации, но при этом индивидуальность молчит? Может, последнее случается при наличии минимального набора личин, когда я себя отождествляю с какой-либо социальной ролью, которая поглощает меня. И тогда вместо свободы вариаций, я получаю диктат одного варианта прочтения темы…

- Стиль – это человек или человек – это стиль?… Мне кажется, что трагедия Ницше в том, что он стал стилем, поглотился им; так и понимает человека современный «постмодерн»: «Человек – умер»). Если человек – это стиль, то это и есть выражение его индивидуальности, манифестации его Я… Или, по-другому, присутствие человека как индивидуальности всегда говорит о присутствии стиля (стиль как интеграл личин, как центр «личинного» круга), тогда как присутствие стиля не всегда выражает присутствие человека-индивидуальности (стиль как личина).

- Только единицам гениальных людей удалось сохранить себя как «Я-Мир», выраженный в стиле, большинство предоставляло свой стиль в распоряжение миру, и «Я» сходило с ума (талант же – это тот, кто сливает «Я» и стиль, последний же даёт слово не миру, но лишь этому ограниченному, оторванному от мира «Я»).

- Я есть там, где я могу сказать: «Сам Бог бы не сделал лучше, чем Я».

ноябрь-декабрь 2006

 

Идентичность и идентификация (Казанков А.И.). Идентичность – это состояние переживание тождественности себя с собой; поддержание этого состояния не требует усилий со стороны человека. Идентификация – внешний камуфляж, сокрытие своей идентичности, выражающийся в социальной мимикрии, демонстрации своей неподлинности, в анонимном характере социальных процессов; она требует усилий для своего воспроизводства.

По Саше, естественная для человека идентичность – традиционная, когда я по традиции знаю, кто Я в сложившейся системе общественных отношений. С Нового времени, идентичность начинает заменяться идентификацией, подлинность исчезает и исчезает Я; человек окончательно превращается в «совокупность социальных ролей», от каждой из которых он может отказаться, вплоть до последней (феномен колобка, способного всегда выпрыгнуть в открытое окно, присутствующее в любой ситуации), став при этом Никем – Ничто.

Чем больше идентичности, тем меньше индивидуальности; чем меньше идентичности, тем больше индивидуальности.

В этой ситуации толерантность бессмысленна, т.к. нет той идентичности, которую требуется защитить.

- * т.е. толерантность нужна для того, чтобы навязывать потерянную идентичность для более удобного управления обществом; она – итог исчезновения идентичности, внутренней пустоты, она ставит под контроль потерявшегося человека;

- * идентификация может быть не результатом потери своей идентичности, а результатом ответа на вопрос изменившегося общества: кто ты есть? С кем ты себя хочешь объединить, идентифицировать?

- * идентичность описана только в одной форме, скорей всего, она может существовать и в другой; идентичность должна пройти эволюцию: идентичность функциональная (социальная роль) – идентификация – бегство от функциональной идентичности – пустота – идентичность онтологическая (Я – тот, кто есть, я вот этот вот);

- * человек лишен идентичности, если он уже не просто исполнитель социальных ролей и ещё не индивидуальность;

- * стиль – это идентификация или новый вид идентичности? (стилизация – индивидуальное преломление чужого стиля, в стилизации: Я – точка преломления уже существующего стиля; стиль – форма выражения индивидуальности, не требующая усилий для поддержания, в стиле: Я – источник рождения вот этого вот стиля).

- * онтологическая идентичность есть идентичность творца, автора стиля, уникального голоса бытия.

декабрь 2006 – январь 2007

 

“Титаник”:

• ощущение наступившего вневременья средь безмолвья разрушенного пространства корабля, такое явное и острое, непременно должно было вести к изменениям внутреннего пространства и времени выживших;
• людей разделяет не смерть /в том виде, в котором мы ее знаем/, а ощущение разных пространств: потерявшие связь с внешним из них вследствие потери способности воспринимать окружающий мир целиком погружаются в себя и открывают необозримые просторы внутреннего пространства;
• интересно, влияет ли предсмертное состояние души на вид открывающегося внутреннего пространства: страх и паника, охватившие большинство пассажиров, так и отпечатались холодным ужасом в их застывших глазах, но бесконечная нежность и любовь главного героя ощущались потоком тепла и неземного умиротворения, исходивших от его застывшего лика;
• на фоне ужасающего безмолвия водной глади еще сильнее начинаешь чувствовать вечность красоты, любви и свободы, изливающихся из безразличного ко всему случившемуся и сокрывшего все в себе океана, из вселенской безмятежности... у изголовья любимой, из последнего прикосновения к ускользающему в глубины океана тела любимого...
• погружение в глубины океана подобно погружению во внутреннее пространство, открытие которого зависит от эмоционального фона, испытываемого при отключении от внешнего пространства;
• паника на лицах у тех, кто, сконцентрировавшихся на борьбе с внешними обстоятельствами, потерял внешнее пространство, не приобретя новое /внутреннее/;
• тепло и умиротворенное выражение лиц свойственны тем, кто смог погрузиться во внутреннее пространство, автоматически потеряв связь с внешним;
• как никогда чувствуется ничтожность, малость человека на фоне борьбы первой природы и второй, хотя и созданной человеком, но оказавшейся абсолютно неподвластной ему;
• кантовские “звездное небо надо мной и нравственный закон во мне” как высшие и единственные реальности ощущаются и проявляются так бесспорно и необходимо, что дух так и захватывается величиной внешнего пространства и глубиной внутреннего в соприкосновении с тайной трансцендентного и трансцендентального через погружение... /”западность” как вид восприятия, образа жизни и мышления, взращенных классической философией и отраженных ею - в том числе и кантовской, так и сквозит в этом фильме в буквальном и фигуральном смыслах /;

 

Альтруизм в безнадежных ситуациях - это составляющая любви к себе или к другому?

Истинный альтруизм скорей всего губителен для открытия внутреннего пространства, альтруизм же главного героя носит характер видимости: успокоившись за судьбу любимой, он ушел в себя умиротворенно, без паники...

Или истинный альтруизм - это полное отождествление себя с объектом любви, растворение в нем, и потому уводящее от собственных /внешних/ переживаний в иной мир.

 

ЛЮБОВЬ ХРИСТА и ЦИВИЛИЗАЦИОННЫЕ ЦЕННОСТИ. Образ Христа. В нем присутствуют оба варианта Любви: любовь как жертва (распятие) и любовь как служение (деятельная забота, отклик-помощь). Жертвенность связывается со страданием (но с чувством удовлетворения от выполнямого, от реализации своих задумок), служение - с радостью (что рождает чувство удовольствия от самого процесса служения).

 

Интересно, что католицизм и протестантизм (западная цивилизация - с ярко выраженным мужским началом; см. Р. Джонсон "Мы") делают акцент на страданиях, жертвенном характере любви Христа (здесь, достаточно вспомнить фильм католика М. Гибсона "Страсти Христовы"); тогда как православие (российская цивилизация - цивилизация с ярко выраженным женским началом; см. Н. Бердяева,В. Розанова, В. Соловьева) акцентирует понимание бога как изливающуюся любовь, заботу, помощь, исцеляющего дух и тело. Почеркивается либо жертвенная сущность Христа - на Западе (он спасает мир своею жертвой), либо Его любящяя сущность - православие (он спасает мир примером милосердного служения). Кстати, именно это неявное, подчас, разведение на Западе жертвы и любви, привело к тому, что источником жертвы признавалась не только любовь, но и долг (Кант, вообще прямо противопоставляет долг и любовь, отдавая первому безуслоный приоритет в плане мотивов подлинно нравственного поступка; а любовь, у него, это - склонность, которая вне моральна как мотив).

 

Но, с другой стороны, внутри разных ветвей христианской культуры произошел своеобразный диалог смыслов. Так, на Западе главный праздник – Рождество как символ земной жизни Христа, его СЛУЖЕНИЯ, причем активно-деятельного служения. Отсюда, эта-вот-жизнь считается ценностью, любовь состоит в ТВОРЧЕСКОМ преобразование мира вокруг (ведь ведьм сжигали тоже "из любви" к ним, спасая их души в очищающем пламени костров). В пределе такое служение приобретает явный жертвенный оттенок -- будь то целибат священников, или обязательность жертвы тела под судом инквизиции, или стигматы и т.п. И распятие понимается как жертва (причем, жертва, прежде всего, тела), как свободное самопожертвование бога; основная ценность этой цивилизации – СВОБОДА.

 

В православии главным праздником негласно считается именно Пасха как символ воскрешения к подлинной жизни, на фоне которой земная жизнь воспринимается только как средство приуготовления души к будущей вечной жизни. Вот вам: и жизнь "на авось", и безусловное неприятие ценности материального, и неупорядоченность природного и социального пространства, ибо основное – это упорядочение жизни души (вся русская литература говорит об этом). Жертва переживается как отвержение ценности благополучия в этой жизни здесь-и-сейчас во имя целостности человека (душа и тело не противопоставляются в идеале, так как тело может быть вполне обожено; им не жертвовать надо, а преображать внутренним светом души). Распятие Христа понимается, прежде всего, как преодоление расколотости мира, возникшего в результате отпадения от бога, как возвращение к изначальному единству Святой Троицы, которая есть сама ЛЮБОВЬ, любовь как СВОБОДНОЕ сострадание, как отклик.

 

Отсюда, стоит заметить, что свобода, конечно, является общехристианской ценностью. Но она получает разные приортетные формы реализации и коннотации. Так, творчество (в контексте религиозного видения) предстает в качестве создания нового порядка (Запад) или как воссоздания изначальной гармонии (Россия), а любовь как свободная жертва (Запад) или как свободное служение (Россия).

22 арпеля 2011

 

СТРАСТЬ и ЛЮБОВЬ. Страсть живет в модусе пространства (расстояния, наличествующих границ), любовь - в модусе времени... Враг страсти - исчезновение границы между любящими; враг любви - исчезновение со-бытийствования (в памяти ли, в здесь-и-сейчас ли, в ожиданиях и надеждах ли)... Страсть есть переживание своей принципиальной ограниченности, любовь - не менее принципиальной же органичности.

4 июля 2011

 

эгоизм и эгоцентризм

 

natalija_khaf

11 июля, 2011

Не так давно я размышляла о «что и как в поступании», и у меня получилось следующее:

 

«На фоне вечности и смерти значимо лишь что, а как и почему теряются во времени:

так что, главное – не как и почему я что-то делаю, а что я даю и кем являюсь для кого-либо. Хотя, в сиюминутной повседневности внимание к как является показателем уважения жизненных границ другого.

 

Что экзистенциально, как формирует феноменологический круг бытия. Что имеет эстетическую окраску, как – этическую, что утверждает меня в мире через другого, как – другого через меня. Потому: предельное внимание к что рождает эгоцентрика, к как – альтруиста.»

 

И вот тут-то и пробило понимание. Противоположностью альтруиста является эгоист. Эгоист и эгоцентрист – из разных опер. Об этом в нескольких словах.

_______________

 

Эгоцентризм – категория эстетическая, эгоизм – этическая; эгоизм – это форма отношения человека к миру, эгоцентризм выражает идею самоощущения человека в мире.

 

Сам термин «эгоцентризм» сродни, как мне чувствуется, таким как «космоцентризм», «теоцентризм», «антропоцентризм»; все они не являются этическими, но задают онтологическую тональность: в них звучит само бытие по особому упорядоченное. Эгоцентризм же – это особо устроенное бытие отдельного человека, в котором его эго – не столько хуже или лучше других, или важнее их, но для него оно – безусловный центр, единственные источник и цель существования как самого человека, так и мира. Эгоцентризм противостоит, думаю, антропоцентризму точно (человек-вообще - это любой человек, а не этот-вот-самый; в пределе - это человек толпы), космоцентризм и теоцентризм вполне могут со-бытийствовать с эгоцентризмом.

 

Но это вовсе не означает, что эгоцентрист аморален или внеморален. Как известно, эстетические переживания в своём наибольшем накале (катарсис) преображают человека, он самообновляется и нравственно очищается. Эгоцентрик же – это человек с развитым художественным вкусом и предельной чувствительностью к гармонии / дисгармонии, так что в своем наивысшем воплощении он способен переживать чувство вины (стыда) даже за то, что не делал, а также чувство ответственности и заботы в отношении окружающего его мира. Здесь, забота о мире становится частью заботы о себе самом.

 

Это становится возможным в силу того, что центральное положение эго сохраняется не потому,что оно отгораживает себя от мира, оставаясь центром для самого себя, а потому что оно вбирает в себя мир, расширяясь до него и, тем самым, центрируя мир собой в каждой его точке (вдруг вспомнился Рудольф Штейнер с его «Философией эгоизма», которая, по сути, есть философия эгоцентризма - Асхат, спасибо за книжку!).

 

_________________

 

Эгоист противопоставляет свои интересы всем остальным, эгоцентрик же считает, что в пределе его интересы совпадают с интересами мира. Первый всё сводит к себе, второй – себя к миру (оставаясь при этом собой!); «государство – это я», – говорит эгоист, «я – это государство», – скажет эгоцентрист.

 

Эгоист живёт по знаменитой логике: «кто не со мной, тот против меня», ибо он ограничивает себя в мире, и эти границы надо защищать во что бы то ни стало, любыми способами: интересы и чувства других при этом игнорируются. Эгоцентрист более придерживается такой логики: «кто не со мной, тот всего лишь – за себя» (спасибо Сергею Логачёву за эту формулировку из его ЖЖ), ибо против него (как и «за») – не отдельные люди, а толпа. Эгоценрист живет "по ту сторону добра и зла"...

 

Первый самоутверждается (как и альтруист, собственно), второй самореализуется (natalija-khaf.livejournal.com/10618.html)

 

Кого-то вам напоминает эгоцентрист? Конечно, ницшевского сверхчеловека. Договорилась.

Настоящих эгоцентриков - единицы...

 

Но... стоит помнить, что эгоист и эгоцентрик - из разных систем координат... и не всё так просто. Эгоцентрик может быть и и альтруистом, и эгоистом, и префекционистом, и гедонистом...

________________

 

Не могу удержаться как историк. По цивилизационным различиям. Европейская цивилизация с её идеей соперничества не могла не породить эгоиста; не потому ли и этика, как рефлексия человеческого поведения и его условий, возникла в недрах европейской цивилизации – для борьбы с эгоизмом? Индо-буддийский мир пестует именно эгоцентризм (правда, и тут он удается лишь единицам) как достижение индивидуального состояния гармонии с собой и миром.

________________

 

математическая аналогия:

 

эгоцентрист - это "единица", проявляющая через себя иные числа и математические отношения между ними...

эгоист - это "ноль", низводящий к небытию любое число (игнорирование для себя интересов других), иногда довольно-таки бессмысленно (как деление на ноль, например).

________________

 

Хотя, чую, что всё это – лишь поверхность, схваченная пусть и с пристальным вглядыванием в глубины открывшегося озера…

________________

 

P.S. Вот понимаю, что написала всё это, чтоб оправдать себя, ибо меня всегда больше волновало что сделать, а не как))) есть те, кто от этого, к сожалению, страдают; но всё же: если со мной – хорошо, какая разница каким образом это случается? ведь когда – хорошо, это – значит, что я полностью соответствую ожиданиям, органично расширяя своё эго до интересов другого здесь-и-сейчас))

 

P.S.’ Жанр Заметок не предполагает развертывания в расширенное объяснение, и это – вполне соответствует моим интересам: ибо меня разрывают разные темы, среди которых ведущая «мужское-женское», а приходящие идеи не хочется терять, вот и делюсь: а вдруг?.... да и интеллектуальная память в отличие от чувственной у меня никакая, так что лучше фиксировать пусть и в таком, не очень ясно выписанном, практически для себя сделанном, тексте…

 

11 июля 2011

 

О ЛЮБВИ И ТВОРЧЕСТВЕ.

 

ФРОММОВСКАЯ ВАРИАЦИЯ (творчество, любовь, одиночество). Творчество есть форма примирения со своим тотальным (экзистенциальным) одиночеством, любовь - способ его преодоления: она разрывает круг, впуская Другого и целый мир. Но (!), не одиночество является источником творчества и любви, а - тяга индивидуального духа к полному самораскрытию и самореализации.

_____________________

6.11.11

 

любовь и творчество трагичны, как трагична сама свобода, питающая их и ведущая своё бытование в и через них...

 

любовь трагична в силу вечного скольжения желающего быть самим собой и для себя "Я" к служению или жертве, в котором ему приходится вечно балансировать на грани; исчезновение же этого балансирования означает исчезновение человеческой любви...

любовь непременно центрируется вокруг любимого/любимой; их вчувствованное переживание только усиливает трагичность: любящий/любящая разрываются от гиперчувствительности и, подчас, принципиальной невозможности помочь мукам и страданиям своих избранников...

 

потому она доступна она единицам.

 

трагичность творчества есть выражение всё той же гиперчувствительности, но уже ко всему миру: творец не может не откликаться, не реагировать на происходящее с ним и миром в самом Художнике, иначе это взорвёт его изнутри...

творчество рождает такой силы уникальное бытование, что творец живет на свой-страх-и-риск, ибо оно - новизна и художественных (и иных) форм, и жизненных смыслов, красота и жизнеспособность которых показывается лишь временем...

подлинный творец находится в вечном переживании несовершенности своих творений, кажущимися не так воплотившимися, полных принципиальной недовысказанности, приводящие к бесконечному сомнению: а то ли это...

потому подлинных творцов единицы.

 

как любовь нуждается в другом, так творчеству необходимо уединение...

любовь и творчество трагичны еще и потому, что трагичны отношения между ними...

посильно ли человеку всегда держать их отношения в гармонии... и здесь только единицам это удаётся: для этого надо, как минимум, чтоб в союзе-он-и-она одна сторона была гением в любви, другая - в творчестве...

 

вот так вот.

и любящий, и творящий всё видят, всё понимают - в том числе, и непременную трагичность как мира, так и самих себя: они не могут прекратить любить и творить... любовь и творчество являются и источником, и формой существования трагического, но также они и способ его преодоления одновременно. вечно.

 

вне любви и творчества и трагедия-то не так или вообще не чувствуется... но при этом и жизни-то человеческой -- нет, только -- био-существование... что ли...

15 июля, 6 ноября 2011

 

ПРИВЕРЕДЛИВОСТЬ, ВСЕЯДНОСТЬ и ГЕДОНИЗМ. Показателем развитости какого-либо чувства-ощущения является наличие привередливости. Привередливость - это индивидуальный вкус в чём-либо, к чему-либо, в котором выражена индивидуальная мера чувствительности; она - своеобразная чувствительность к собственной чувственности...

 

Противоположностью же привередливости является всеядность. Всеядность - это либо показатель чувственной распущенности (индивидуальное чувство не оформлено самим человеком во вкус), захлёстывающей безмерности, либо - ТАКОЙ всеобщей бесчувственности (своеобразный экзистенциальный вакуум Виктора Франкла), когда удовлетворение конкретного чувства-ощущения нужно для бегства из не-принимаемой человеком (по разным основаниям) реальности или для переживания острых ощущений, позволяющих идентифицировать себя как всё-таки еще живого / живущего здесь-и-сейчас.

 

Привередливость – эстетически окрашенная чувственность, всеядность – проявление только биологической составляющей в последней. Отсюда, осмелюсь предположить: гедонизм бывает возвышенный и низменный. Возвышенный гедонизм центрируется вокруг ценностей красоты, любви, совершенства и т.п., (так, например, нет культа еды самой по себе, но есть тяга к вкусной еде), переживание реальности которых происходит через чувственную насыщенность жизни. Низменный гедонизм питается только биологическими потребностями (человек, например, испытывает удовольствие не столько от качества еды, сколько от набитого брюха, от процесса насыщения едой). Не потому ли еще чревоугодие (жизнь ради того, чтобы есть) и похоть (этакая всеядность в сексуальной сфере) считаются пороками, что они лишают человеческую жизнь ценностной составляющей, превращая её, по сути, в животную.