Северный Кавказ в составе Кавказской области и Кавказского наместничества

 

В 1827 г. вышло в свет "Учреждение для управления Кавказской областью", в основу которого лег один из проектов, разработан­ных Сибирским комитетом²²⁹. Это было первое положение, деталь­но регламентировавшее все уровни административного управления Кавказом.

Бывшая Кавказская губерния превращалась в область и попа­дала в одно управление с Грузией. Канцелярия располагалась в Тифлисе, откуда должно было исходить верховное руководство областью. Главноуправляющий, подчинявшийся Правительствую­щему Сенату, наделялся военными, административными, хозяй­ственными, финансовыми и судебными полномочиями. Следую­щей ступенью управления являлось областное, размещенное в Ставрополе. Начальник области одновременно командовал войс­ками Кавказской линии. В его функции входило сохранение внеш­ней безопасности, благоустройство казаков и кавказских жителей (в том числе и "залинейных"), учреждение карантинов.

Область делилась на 4 округа: Ставропольский, Георгиевский, Кизлярский и Моздокский, каждый во главе с окружным начальни­ком, являвшимся военным комендантом. Ему предписывалось сле­дить за соблюдением карантинов, контролировать транзитный проезд и выдавать подорожные паспорта.

Одна из глав "Учреждения" (6-я) целиком посвящалась "внеш­ним инородцам", состоявшим в ведении линейных воинских ко­мандиров. Властям рекомендовалось поощрять переселение "зали­нейных народов" на внутреннюю сторону Кавказской линии.

Что касалось системы судопроизводства, военный суд по-преж­нему разбирал уголовные дела, обращаясь к гражданским лишь в случае просьбы о посредничестве²³⁰.

Появившееся в 1827 г. положение связано с именем И.Ф. Паскевича, который придерживался совершенно иного, чем его пред­шественник, мнения относительно управления Кавказом. Паскевич полагал целесообразным немедленно калькировать формы россий­ской административной системы, не оглядываясь на местные ре­алии, в чем пытался убедить императора²³¹. Здесь было бы уместно заметить, что направление правительственного курса на каждом этапе политико-административного освоения Кавказа в значитель­ной степени определяли взгляды конкретных правителей края, которые зачастую полярно разнились между собою. Так, Ф.В. Розен, сменивший Паскевича, вновь попытался вернуться к прин­ципам региональной политики. Однако Николай II объявил в мар­те 1837 г. о создании новой комиссии для инспекции кавказских дел (под руководством барона П.В. Гана). Комиссия должна была представить свои выводы специальному комитету, получившему название Кавказского (в составе военного министра, министров финансов, внутренних дел и юстиции)²³². Последовала замена Ф.В. Розена генералом Е.А. Головиным. Министр государственных имуществ П.Д. Киселев выступил с резкой критикой действий Гана, рекомендуя ему лучше приспособиться к "традиционным структурам"²³³ Но император поддержал Гана: Кавказу было предписано принять российскую губернскую систему. Сколь трудновыполнимым являлось подобное указание, очень скоро стало очевидно всем, в том числе и самому монарху. В марте 1842 г. он направил на Кавказ военного министра (и председателя Кавказско­го комитета) А.И. Чернышева. Последний представил подробный отчет о неприемлемости проекта Гана и смог убедить в своей правоте. В результате Кавказскому Комитету были даны исполнительные полномочия, а в недрах монаршей канцелярии создано VI Отделение — для наблюдения за предложениями комитета. Между тем Головина сменил А.И. Нейгардт, получивший значи­тельно урезанные полномочия. Император все отчетливее сознавал необходимость назначения на Кавказ крупной политической фигу­ры, способной действовать самостоятельно и принимать ответ­ственные решения в "выгодах Петербурга". После долгих раз­думий выбор, как уже отмечалось в предыдущем разделе, пал на М.С. Воронцова, опытного государственного деятеля и администратора²³⁴. В январе 1845 г. было учреждено Кавказское наместниче­ство (условия статуса которого Воронцову пришлось разрабаты­вать самому)²³⁵. Кавказский Комитет получил консультативные функции, а VI Отделение упразднялось²³⁶.

С приездомМ.С. Воронцова на Кавказ наступила эра регионализма. Он стремился добиться адаптации края к империи, опираясь на его специфику, и сумел убедить Петербург в том, что терпимое отношение к местным кавказским особенностям нисколько не вредит России. Единство, по его мнению, не следовало путать с единообразием.

М.С. Воронцов ликвидировал последствия реформы Гана, от­казавшись от прежнего территориального деления и вернув естест­венные границы этносов. Край был поделен на губернии, имено­вавшиеся по названию главного города. В городах создавались губернские правления, председатели которых входили в состав канцелярии наместника (во главе с его заместителем). В новых губернских судах часть мест предназначалась местным уроженцам. Дела передавались в суды уездными советами правосудия, состо­явшими из российских чиновников и кавказцев. Особенно благоприятно на функционировании новой системы управления сказа­лось привлечение представителей местного населения в низовые органы, что способствовало росту доверия и стимулировало жела­ние служить России²³⁷.

Следует особо подчеркнуть, что деятельность Воронцова за­тронула самые разные стороны жизни Кавказа: экономику и про­мышленность, транспортное хозяйство, культурную жизнь (в ча­стности, наместник преуспел в разрешении проблем народного образования, благодаря чему коренные жители получали надлежа­щую подготовку в учебных заведениях края). Однако эта деятель­ность направлялась в основном на Закавказье, чему было немало причин, и главной из них являлась продолжавшаяся война в рай­онах Северо-Западного и Северо-Восточного Кавказа. Тем не ме­нее наместнику удалось добиться некоторых сдвигов в процессе административного строительства даже в охваченных боевыми действиями районах.

2 мая 1847 г. Кавказская область была переименована в Став­ропольскую губернию, а ее округа стали уездами. Дербентская губерния (образованная согласно указу М.С. Воронцова в декабре 1846 г. наряду с Тифлисской, Кутаисской и Шемахинской) переиме­новывалась в Прикаспийский край с введением "упрощенного управления". В Дербенте вводился губернский суд в составе председа­теля, двух советников и четырех заседателей, а в уезде создавались участки, возглавлявшиеся начальниками с судебными и полицей­скими полномочиями²³⁸.

Одна из успешных мер наместника по "приручению" Кавказа — инкорпорация местной элиты в правящие круги. Этот апроби­рованный имперский метод действовал безотказно. В мусульман­ских районах края наместник восстановил имущественные и соци­альные права беков и агаларов²³⁹. Возвращением владельцам прав, отобранных мюридами Шамиля, Воронцов завоевал авторитет и влияние на Кавказе. Он продемонстрировал и отменные дип­ломатические качества, выпустив в 1845 г. — в разгар Кавказской войны — "Прокламацию горским народам", где говорилось: "Религия ваша, шариат, земля ваша, имения ваши, а также все иму­щество, приобретенное трудами, будет неприкосновенною вашею собственностью и останется без всякого изменения»²⁴⁰.

Воронцов компенсировал провал своей военной кампании на Северном Кавказе успехами в гражданской сфере. Его правление ярко продемонстрировало конструктивные возможности гибкого регионального подхода, а последствия деятельности благоприятно сказывались многие десятилетия спустя.

После кратковременного исполнения обязанностей наместника генералом Н.А. Ридом осенью 1864 г. они были возложены на генерала Н.И. Муравьева. Последний занимался исключительно военными делами, а в области административной лишь вернул канцелярию начальника главного управления в общий состав кан­целярии наместника²⁴¹. В середине 50-х гг. российское правительст­во, всерьез обеспокоенное затянувшимся противостоянием Шами­ля, значительно активизировалось на кавказском театре военных действий.

Следующим наместником Кавказа стал опытный военачальник А.И. Барятинский²⁴². С его именем связана важная веха в становле­нии системы управления краем (1856 — 1862 гг.). А.И.Барятинский деятельно занимался всевозможными реорганизациями, невзирая на очевидную второстепенность чисто административных проблем в сравнении с более важной задачей замирения края на критичес­ком этапе Кавказской войны. Барятинский преуспел в военной сфере, чего нельзя сказать о его реформаторской деятельности. Спонтанное экспериментирование на ниве управления в конечном итоге расшатало и без того достаточно хрупкую конструкцию административной системы Кавказа. Вообще говорить о какой-либо последовательности российской политики в крае можно лишь в свете стратегической имперской задачи — сохранения региона в составе России. Во всем остальном это была сплошная черес­полосица директив, циркуляров и практических действий, часто противоречивых, если не сказать более. В столкновение приходили интересы гражданского и военного ведомств, регионалистов и централистов, сторонников жестких мер и их оппонентов и т.д. Прав С.С. Эсадзе, заметивший: "Быстрое развитие гражданской жизни Кавказского и Закавказского края служило поводом к час­тым переменам в устройстве местных административных установ­лении"²⁴³.

А.И. Барятинский начал свою деятельность с учреждения Вре­менного отделения при Главном управлении наместника кавказ­ского, которое было предназначено для рассмотрения различных проектов административных преобразований. По его мнению, ос­новным недостатком системы управления в наместничестве яв­лялось "бремя распорядительной и исполнительной власти", лежа­вшее целиком на небольшой канцелярии²⁴⁴. Изданным 1 января 1859 г. "Положением о Главном управлении и Совете наместника Кавказского" вместо канцелярии и экспедиции государственных имуществ учреждалось Главное управление (ему подчинялись 5 де­партаментов: общих дел, судебных дел, финансовых дел, государ­ственных имуществ и контрольных дел)²⁴⁵. Временному отделению вменялось в обязанность заниматься рассмотрением различных проектов реформ. Совет наместника превращался в совещатель­ный орган, которому предстояло изучать лишь вопросы, рекомен­дованные самим наместником. К Главному управлению были приписаны "Особое управление сельского хозяйства и колоний иностранных поселенцев на Кавказе и за Кавказом", учрежденное в октябре 1869 г., и "Особое о земских повинностях присутствие" (по Закавказскому краю). Барятинский ввел пост помощника (с званием тифлисского генерал-губернатора) для замещения намест­ника в случае его отсутствия.

Вслед за рассредоточением функций управления по отдельным министерствам он принялся за перекройку границ внутри намест­ничества, руководствуясь принципом максимального дробления территории, что облегчало управление и гарантировало успех. Край был поделен на Тифлисское генерал-губернаторство и четыре губернии: Кутаисскую, Эриванскую, Бакинскую и Ставрополь­скую. Дербентская губерния упразднялась, и ее территория вклю­чалась в образованную в 1860 г. Дагестанскую область. В том же году был учрежден Закатальский округ²⁴⁶.

Административно-территориальные преобразования в Дагеста­не проводились наместником осторожно, с сохранением большин­ства прежних форм общественного устройства. Объяснялось это нежеланием провоцировать недовольство в Дагестане, ставшем очагом распространения исламской идеологии. Районы, непосред­ственно охваченные боевыми действиями, и местности, прилежа­щие к ним, находились под контролем военного руководства. Поэтому 2 декабря 1857 г. и 1 апреля 1858 г. командующим войсками было дано право решать все, помимо военных, вопросы. Для согласования действий армейских властей на местах при Глав­ном штабе Кавказской армии учреждалось так называемое Отделе­ние по управлению горскими народами²⁴⁷. Правое крыло Кавказ­ской линии делилось на три округа, состоявших из приставств и четырех участков (наибств). Окружные начальники наделялись "достаточною властью для осуществления военно-гражданских функций". Самым крупным из округов являлся Военно-Осетинский²⁴⁸.

Образование Дагестанской области и Закатальского округа бы­ло юридически закреплено 5 апреля 1860 г. Область подразделя­лась на четыре военных отдела — Северный, Средний, Верхний и Южный — и заключала шесть округов: Даргинский, Кайтаго-Табасаранский, Казикумухский, Гунибский, Самурский и Бежетский. В нее также вошли 4 ханства: шамхальства Тарковское, Мехтулинское, Кюринское и наибство Присулакское. После упразднения Дербентской губернии в Дербенте было введено го­родское управление. В Среднем Дагестане были восстановлены Аварское ханство и союзы вольных обществ. Верхний Дагестан составили союзы обществ. Вслед за положением об учреждении Дагестанской области и Закатальского округа вводилось област­ное управление в Порт-Петровске. Циркуляр о создании наибства Присулакского вышел 1 июля 1860 г., тогда же возникло управле­ние начальника Самурского округа. Годом позже из Терской об­ласти в Дагестан передается Андийский округ. Вместо начальника Дагестанской области вводится должность военного губернатора. Наместник в своем отчете императору докладывал, что не счел еще возможным прекратить в Дагестанской области "временный поря­док военного управления"²⁴⁹.

20 февраля 1860 г. были образованы Кубанская и Терская области. Последняя разделялась на 6 округов: Кабардинский, Во­енно-Осетинский, Чеченский, Аргунский, Ичкерийский и два наиб­ства (Ауховское и Салатовское).

Схема административного деления по Барятинскому грешила многими недостатками. Прежде всего, она не учитывала географи­ческого размещения этносов и искусственно объединяло совершен­но разные народы (в этническом, языковом, религиозном и других отношениях). Так, к примеру, в Военно-Осетинский округ вошли осетины, кабардинцы, чеченцы-назрановцы, ингуши и карабулаки В составе Аргунского и Ичкерийского округов оказались лезгин­ские общества (ничего общего не имевшие с чеченцами). По-видимому, Барятинский и не задавался целью учитывать целый комплекс историко-географических, политико-социальных, этно-психологических факторов, стремясь лишь упорядочить структуру военно-народного управления на время — до окончания войны. Однако очень скоро реформы наместника (в том числе админист­ративная) были признаны неудачными, ибо неблагоприятно сказа­лись на всей внутриполитической ситуации.

Барятинского сменил великий князь Михаил Николаевич, на­значенный по указу императора в декабре 1862 г.²⁵⁰ и наделенный по-прежнему широкими полномочиями.

Новый наместник весьма критически оценил деятельность своего предшественника в докладной записке: "Если в высших учреж­дениях империи существование отдельных министерств по разным отправлениям государственной жизни является необходимостью, неизбежною и вполне оправдываемою громадностью и разнообразностью общественных интересов, то эти соображения, очевид­но, не могут существовать в крае сравнительно небольшом: между тем разделение дел по департаментам, как бы по ведомствам министерств, имело главнейшим последствием уничтожение един­ства и связи между ними"²⁵¹

Михаил Николаевич представил Александру II проект "О пре­образовании общего управления Кавказским и Закавказским кра­ем". Начался новый виток реорганизаций в наместничестве, по­влекший за собой издание 9 декабря 1867 г. очередного "Положе­ния". Согласно ему, наместничество делилось на Кавказский и Закавказский края. В первый вошли Ставропольская губерния, Кубанская и Терская области. В статье 3 говорилось, что управле­ние и административное деление состоявших в военном ведомстве областей Терской, Кубанской и Дагестанской, Закатальского ок­руга и Сухумского военного отдела определялись особыми поло­жениями. Находившиеся в этих регионах города (Владикавказ, Темрюк, Ейск, Анапа, Новороссийск, Екатеринодар, Дербент, Петровск, Темир-Хан-Шура, Закаталы, Сухум-Кале), подведомствен­ные военным властям, подпадали под управление Кавказского наместника во всем, что касалось гражданской сферы, а началь­ники областей пользовались правами губернаторов и генерал-губернаторов. Ставропольская губерния разделилась на три уезда: Ставропольский, Пятигорский, Новогригорьевский. В статье 10 "Положения" указывалось, что в тех уездах, которые в силу раз­личных обстоятельств не подпадали под уездное управление, уч­реждались отдельные приставства, управляемые приставами, под­чинявшимися соответствующему уездному начальнику²⁵².

Вертикальная структура измененной системы управления вы­глядела следующим образом: 1) Главное управление кавказского наместника; 2) губернские центры; 3) уездные, городские и сельские центры. Вместо прежних департаментов учреждался один депар­тамент Главного управления. Департамент государственных имуществ сменило управление государственными имуществами, сель­ским хозяйством и промышленностью. Были созданы также кон­трольный департамент, Временное отделение по гражданскому устройству края и дипломатическая канцелярия наместника²⁵³.

Как уже говорилось, великий князь Михаил Николаевич в своей административной политике тяготел к централистам, поэтому вся­чески стремился привязать производимые реформы к российским. Вообще эпоха "Великих реформ" стала для Кавказа временем тотальной привязки края к империи, уже не только в политическом смысле (это произошло много раньше), но в первую очередь в политико-административном. В пореформенные годы интенсив­ный процесс структурной идентификации управления по общеим­перскому образцу не обошел практически ни одной жизненно важной сферы.

Этапной для Кавказа стала судебная реформа, которая сос­тавила целую эпоху в истории "насаждения русской гражданствен­ности на Кавказе"²⁵⁴.

Великий князь, проследив успешный опыт гласного судопроиз­водства в российских губерниях, ходатайствовал перед императо­ром о скорейшем введении судебных уставов 1864 г. в Кавказском наместничестве. Согласие Александра II и законодательное офор­мление новых уставов последовало 22 ноября 1866 г., причем были оговорены отсрочка введения суда присяжных и устранение из уголовного судопроизводства сословных представителей. Вскоре после распространения судебной реформы в Закавказье уставы ввели и в пределах Ставропольской губернии (17 апреля 1868 г.). В г. Ставрополе учреждался окружной суд. Менее чем через год в соответствии с указом императора новое судопроизводство рас­пространилось на Кубанскую, Терскую области и Черноморский округ.

Судебная реформа повлекла за собой соответствующие преоб­разования административных учреждений, которые освобожда­лись от обязанностей судебных и следственных органов²⁵⁵. Потре­бовался пересмотр прежних установлении, заработал механизм подготовки и утверждения очередных директив. Положение 1867 г. стало обрастать дополнениями и уточнениями. 10 декабря 1869 г. вышли "предположения" о новом устройстве Кубанской и Терской областей. 1 января 1871 г. правила были утверждены. Терская область составлялась из прежних местностей с присоединением г. Георгиевска (исключенного из Ставропольской губернии). Област­ным центром официально назначался Владикавказ. Область раз­делялась на 7 округов: Владикавказский, Георгиевский, Грознен­ский, Аргунский, Веденский, Кизлярский, Хасавъюртовский. Кре­пость Грозная получала статус города²⁵⁶.

В своей административной деятельности Кавказский наместник допускал, что из-за специфики региона возможны "отклонения" и особенности в устройстве, если при этом не затрагиваются фундаментальные сферы управления, которые связывали Россию и Кавказ в единое целое. Одной из таких сфер были финансы, и Михаил Николаевич постарался полностью калькировать рос­сийские финансовые структуры, добиваясь, впрочем, централизо­ванного руководства финансами из соответствующего столичного министерства²⁵⁷. Его старания не оставались незамеченными. Во время своего визита на Кавказ Александр II в специальном ре­скрипте писал: "Целый ряд мероприятий, задуманных и исполнен­ных под непосредственным Вашим руководством, привел к водво­рению в горских обществах прочного порядка и настолько подви­нул гражданское их развитие, что ныне признано возможным многие из них подчинить общим с русским населением граждан­ским учреждениям"²⁵⁸.

Следует сказать несколько слов и о реализации на Кавказе военной реформы. Через год после организации военных округов в российских губерниях был образован Кавказский военный округ, с условием введения в общие положения особых правил. Высшее руководство округом осуществлял главнокомандующий Кавказ­ской армией и его помощник. Военно-окружное управление стандартизировалось по образцу других округов, с той лишь разницей, что в него включалось Кавказское горское управление, которое сосредоточивало в себе делопроизводство, касающееся горских народов²⁵⁹.

В начале 70-х гг. наместник занялся распространением на Кав­казе права городского самоуправления. Городовое положение ста­ло постепенно вводиться в отдельных городах наместничества. Так, с 13 марта 1875 г. оно стало действовать в Кизляре, а с 24 июня — в Моздоке²⁶⁰.

Необходимо отметить, что процесс реформ в гораздо большей степени затронул Закавказье, нежели Северный Кавказ, ибо соци­ально-экономическое развитие Закавказского края шло много быс­трее и наряду с другими не менее важными факторами способ­ствовало опережению Кавказа в так называемой "империзации", вернее, унификации в общероссийском масштабе.

В 1876 г. издается новое положение о наместничестве — "Уч­реждение управления Кавказского и Закавказского края". В основ­ном оно повторяло прежнее положение, опираясь на уже сформи­рованную в целом структуру административного управления: 1) Главное управление наместника; 2) местные учреждения — губерн­ские, уездные и городские, волостные и сельские; 3) судебные установления.

Структура управления Кубанской и Терской областями, выде­ленная в § 6, имела следующую субординацию: 1) областные управления; 2) уездные и городские управления; 3) управления станичные, сельские, в поселениях переселенцев и горских аулах; 4) судебные установления²⁶¹.

Михаил Николаевич стремился осуществить свою идею полно­го слияния и Северного Кавказа с Россией с помощью многочис­ленных реформ, которые зачастую являлись несколько форсиро­ванными. "Главную причину неустройства края, — писал один из исследователей Кавказа, — надо усмотреть в той поспешности, с которою с самого начала переносили на Кавказ различные формы административно-судебного устройства, мало примеряясь к условиям края... Так, например, вводили разные формы ад­министративной и судебной организации, прежде чем устроить население на земле"²⁶².

В процессе лихорадочного освоения империей Кавказа земель­ный вопрос действительно становился актуальным, особенно по мере быстрого роста численности переселенцев из внутренних гу­берний России. К началу 80-х гг. их количество перевалило за 700 000²⁶³. Царское правительство было заинтересовано в широкой колонизации Кавказа русским и украинским населением. Перма­нентный поток переселенцев, как организованный сверху, так и сти­хийный, должен был создать надежную опору империи в намест­ничестве. Немаловажную роль играл и этнопсихологический фак­тор: местное население постепенно привыкало к соседству русских, украинских поселенцев, что неизбежно создавало более благопри­ятный социально-демографический фон для усвоения идей гражданственности, то есть законопослушания и лояльности к устоям российской государственности. Все это нивелировало в дальней­шем специфические несовместимые особенности соседствующих этнических групп, вело к определенной ассимиляции. Данный про­цесс шел вначале на бытовом, житейском уровне, а затем и в сфере общественного сознания и отождествления себя с народами всей империи.

Сильный толчок к переселенчеству из центральных губерний на Кавказ дало так называемое махаджирство — массовый исход местных народов в Турцию, куда, по официальным данным, пере­селилось до полумиллиона человек²⁶⁴. Провоцирующую роль в столь драматическом исходе сыграли не только военные дейст­вия и политическая обстановка, но и пропаганда заинтересованных в миграции турецких и иранских эмиссаров и местного мусульман­ского духовенства. Царские власти издали 5 апреля 1872 г. специ­альное положение, регламентировавшее порядок "испытания" на вступление в духовную должность, чтобы контролировать деятель­ность исламского духовенства. Положение предписывало исполь­зовать материальные стимулы для привлечения влиятельной части мусульманского духовенства на сторону властей²⁶⁵. Противовес исламскому влиянию в крае создавала активная деятельность уч­режденного еще в 1860 г. Общества восстановления православного христианства на Кавказе.

В инструкции к вышеупомянутому положению рекомендова­лось воздерживаться от его внедрения в тех местностях, где после окончания Кавказской войны российская власть еще не полностью утвердилась. Однако низшие чиновники зачастую оказывались бо­лее ретивыми, чем их начальство, и действовали, вопреки его предписаниям, решительно и прямолинейно. А это провоцировало массовые выступления, в частности в Чечне и Дагестане (в 1877 г.). Приходилось идти на уступки: последовало открытие мировых судов в Дербенте, Порт-Петровске, Темир-Хан-Шуре, в окружных центрах и аулах. Одновременно были ликвидированы Веденский и Аргунский округа и образованы три казачьих отдела (Сунжен-ский, Пятигорский, Кизлярский) и четыре округа (Владикавказ­ский, Нальчикский, Грозненский и Хасавъюртовский). В состав Сунженского отдела (с казачьей администрацией) включалась Ин­гушетия^2б6.

Роль казачьего элемента в строительстве российской государст­венно-административной системы на Кавказе представляется весь­ма важной. Казачество, чье реальное присутствие в регионе само по себе обусловливало вовлеченность в контекст локальной кавказ­ской истории, участвовало в процессе включения Кавказа в российскую орбиту более чем активно. Центральная власть (и кавказское руководство) всегда стремилась использовать казачество в полити­ческих целях, противопоставляя его коренным этносам и играя на неизбежных противоречиях. Еще в 1857 г. начальник Генерального штаба Кавказской армии Д.А. Милютин адресовал военному ми­нистру А.И. Чернышеву записку "О средствах к развитию русского казачьего населения на Кавказе и к переселению части туземных племен". И хотя эти предложения не получили отклика, император и его окружение полностью разделяли позицию Милютина в прин­ципе. Александр II даже наложил резолюцию на записку: "Совер­шенно с этим согласен"²⁶⁷.

В 1862 г. было издано "Положение о заселении предгорий Западной части Кавказского хребта Кубанскими казаками и дру­гими переселенцами из России"²⁶⁸. Оно регламентировало возник­новение казачьих станиц, которые создавались в определенных местах (прежде всего обусловленных военно-стратегическими соображениями). Заселение станиц происходило по заранее раз­работанным планам, а для обустройства жителей выделялись денежные пособия, обеспечивались налоговые льготы и т.д. Менее всего центральная и местная власти заботились о регламен­тировании взаимоотношений казачества и коренного населения, в особенности в земельном вопросе, который день ото дня становился все более актуальным и острым. При проведении крестьянской реформы на Кавказе и освобождении зависимых сословий было осуществлено размежевание земель в крае²⁶⁹. Однако плохо контролируемый процесс переселения крестьян из внутренних губерний и местных жителей из горных районов, а также массовое заселение равнинных территорий казачеством привели к резкому обострению земельной проблемы, становив­шейся причиной напряженности и потенциальных конфликтов — как внутри этнических групп, так и между ними. Весьма неблагоприятно на внутриполитической обстановке на Кавказе сказывалась практика поощрения казачества посредством всевоз­можных льгот и послаблений, порождавшая враждебное отноше­ние к жителям станиц со стороны местного населения. В этой связи хотелось бы заметить, что при искусственном завышении реального статуса одной из общностей в условиях полиэтничес­кого региона традиционная политика "разделяй и властвуй" неизбежно оборачивалась негативными результатами для самой империи.