История оправдания государственного долга и государственного кредита

Отношение экономической науки и общества самых разных стран к государственному долгу и государственному кредиту с течением лет менялось. Можно выделить несколько сходных этапов.

На первом этапе государственные заимствования и государствен­ные долги считались ни в коем случае не допустимыми. При этом пуб­личные долги исторически возникли вследствие неисполнения денеж­ных обязательств со стороны власти, от неуплаты жалований, установ­ленных сумм поставщикам и т. п. Поэтому само наличие долга было признаком экономической несостоятельности, обусловленной крайним неумением вести хозяйственные дела или неуместной расточительно­стью.

С частным должником, как свидетельствует законодательство Древ­него мира, расправлялись крайне сурово. Так, Законы двенадцати таб­лиц¹ (таблица III) содержали следующую информацию о процедуре взыскания долга. Должнику предоставлялось 30 льготных дней после признания им долга или после постановления против него судебного решения. По истечении указанного срока истец имел право на взыска­ние долга через суд для исполнения решения. Если должник доброволь­но не выполнил судебного решения и не был освобожден от ответствен­ности, истец мог заточить должника у себя, наложив на него колодки или оковы на срок до 60 дней. Во время пребывания в заточении долж­ник мог кормиться за свой собственный счет. Если должник не имел возможности содержать себя, то содержавший его в заточении должен

¹ Законы двенадцати таблиц (Leges duodecim tabularum) — один из древнейших сводов римского права, разработаны в V в. до н. э. Под давлением плебеев патриции бы­ли вынуждены создать комиссию из 10 человек (decern viri — десять мужей) для записи судебных постановлений. Комиссия децемвиров выработала письменные законы, вы­ставленные на 12 досках-таблицах для обозрения на центральной площади Рима — фо-РУме, поэтому уже никто не мог отговариваться незнанием законов.

Раздел II. Государственные и муниципальные финансы

Глава Ю. Государственный долг и государственный кредит

 

был его прокормить. Пока должник находился в заточении, он имел право помириться с истцом. В течение срока заточения в базарные дни должников трижды приводили к претору на комициум и при этом объ­являлась присужденная сумма долга. В третий базарный день должни­ки предавались смертной казни или поступали в продажу за границу.

Конечно, частный должник всегда отличался от должника публич­ного. Как писал Д. Юм, «государство есть должник, которого ни один человек не может принудить к уплате» [Юм, с. 117]. В первом отдель­ном объемном сочинении, изданном в России и посвященном государ­ственному кредиту, которое было написано декабристом М. Ф. Орло­вым, в частности, указывалось: «Неуплатимость займов или отвержде­ние долга есть главное правило государственного кредита» [Орлов, с. 48]. Иными словами, государство традиционно рассматривалось в ка­честве несостоятельного должника.

Морально-этическое осуждение задолжавшего государства распро­странялось на личности высших представителей публичной власти. Этому способствовало описание подробностей бедственного положе­ния должников. Так, английский король Эдуард III (1327-1377), зани­мая деньги, закладывал свои корону, драгоценности и гардероб короле­вы. Правители разных стран, пытаясь всеми средствами избежать долга, использовали не только традиционный метод, состоящий в порче моне­ты, но и экстравагантные меры привлечения средств в казну. В Англии Ричард II под угрозой разорения заставлял состоятельных людей выда­вать вексельные бланки с подписями, которые потом использовал на собственные нужды. Во Франции при Людовике XIV ради пополнения казны в массовых масштабах учреждали и продавали дворянские титу­лы, государственные должности. Вольтер оставил перечень продавав­шихся мест: кроме обычных полицейских, судебных, финансовых по­стов продавались такие должности, как контролеры париков, инспекто­ры и измерители строительного камня, инспекторы-посетители-дос­мотрщики свиней и поросят (inspecteurs-visiteurs-langueyeurs de pores et pourceaux), счетчики сена. Существовали королевские советники — контролеры при складывании дров (conseillers du roi controleurs aux empilements de bois), надзиратели за свежестью масла (visiteurs du beurre frais), чиновники, пробующие соленое масло (essayeurs du beurre sale). Иван Грозный предписывал жителям вологодской области доста­вить в Москву партию кедров ливанских, жителям Москвы — наловить колпак живых блох, а за невыполнение повелений наказывал штрафами [Боголепов, с. 7]. Позднее Петру I, который переливал церковные коло­кола в медные деньги, портил деньги, уменьшая денежную стопу, при общей оценке деятельности ставили в заслугу то, что он не оставил по­томкам ни копейки долгу.

Экономическая наука длительное время слепо следовала за общест­венным мнением, и объемные труды, в которых отражалась проблема государственной хозяйственной деятельности, посвящались лишь од-

позначному осуждению государственного кредита и обусловленных им государ^{ственных} долгов. А. Смит с нескрываемым страхом писал о рос­те «громадных долгов, которые в настоящее время гнетут и в конечном счете, вероятно, разорят все великие нации Европы» [Смит, с. 843]. В данном вопросе наиболее радикальную позицию занимал швейцар­ский экономист и историк Ж. де Сисмонди (1773—1842). Им была сформулирована мысль о желательности государственного банкротства [Сисмонди, с. 119].

На втором этапе государственный кредит и государственный долг получают оправдание вследствие чрезвычайных обстоятельств. Изме­нению отношения к государственному кредиту способствовали два об­стоятельства: а) развитие рыночного хозяйства, появление банков, а с ними и регулярного частного кредита; б) формирование публичной представительной власти, отделение казны государства от казны госу­даря и, как следствие, ограничение возможностей правителя использо­вать публичные доходы по своему личному усмотрению. В результате в глазах общества, с одной стороны, должник перестает рассматривать­ся потенциальным банкротом, а с другой — публичный долг объясняет­ся необходимостью создания общественных благ и увязывается с обще­ственными потребностями, прежде всего нуждами войны, а не с неуме­ренным транжирством правителя.

Появление банков вызывает потребность в надежных заемщиках, среди которых предпочтение отдается государству. А. Смит отмечал: «Купец или денежный человек наживает деньги, ссужая деньги прави­тельству, и не только не уменьшает, но, напротив, увеличивает свой тор­говый капитал. Поэтому он обыкновенно считает проявлением благо­склонности к себе, когда правительство допускает его к участию в пер­воначальной подписке на новый заем. Отсюда готовность подданных торгового государства ссужать деньги» [Смит, с. 842].

На данном этапе научные исследования сводятся к обобщению по­ложительных и отрицательных последствий государственных заимст­вований. Так, их достоинства виделись в том, что «государственные долги умножают числимое имение народа, споспешествуют денежному обращению и облегчают оное, распространяют и умножают внешнюю торговлю, увеличивают торговую прибыль народа и доставляют низкое положение процентов» [Вирст, с. 318]. К недостаткам госдолга в то вре­мя относили: рост населения в столице, вытеснение золота и серебра из сферы обращения, рост налогов, леность и недеятельный образ жизни кредиторов государства, возможность превращения государства в дан­ника иностранцев [Вирст, с. 332—377].

Родиной государственного кредита считается Англия. В конце XVII в. политика захвата колоний и начатая полувековая война с Фран­цией привели к истощению государственной казны. Собирать налоги по более высоким ставкам не представлялось возможности, поэтому пра­вительство впервые осуществило заимствования в Английском банке

Раздел II. Государственные и муниципальные финансы

Глава 10. Государственный долг и государственный кредит

 

(первоначальная лицензия выдана в 1694 г. по Акту Парламента). В России до XIX в. государственные заимствования носили спорадиче­ский характер, вызывались экстренными чрезвычайными обстоятельст­вами (войнами, стихийными бедствиями). Так, в 1769 г. Екатерина II через голландского купца Фредерикса осуществила первый крупный заем у амстердамского банкирского дома «Раймонд и Теодор де Смет». Заем предназначался для финансирования военных расходов, связан­ных с содержанием русского флота в Средиземном море.

На третьем этапе оправдание госдолга и госкредита увязывается с расширением государственного участия в развитии национальной экономики, развитием государственного активного кредита (см. [Шилль]). Так, в России политика активного государственного кредита позволила осуществить выкупную операцию при проведении отмены крепостного права в 1861 г., стимулировать железнодорожное строи­тельство.

В первой половине XIX в. в мировой экономической науке происхо­дит поворот к позитивному изучению государственного кредита и госу­дарственного долга, начинает разрабатываться концепция их социаль­но-экономического оправдания, т. е. признания права государства на крупномасштабные заимствования, используя не принцип силы, а одоб­рение гражданского общества. В тот период основные аргументы про­тивников сводились к следующим моментам: 1) госкредит несправед­лив, он перекладывает настоящие тяготы на будущее время, но потомки не обязаны платить по долгам, сделанным предшествующими поколе­ниями; как сказал Б. Дизраэли (1804—1881), неверно полагать, будто «потомство — это вьючное животное, всегда готовое взвалить на себя любой груз»; 2) налоги предпочтительнее займов, государства должны создавать дополнительные фонды сбережений на случай непредвиден­ных обстоятельств, взимая налоги сверх текущих расходов; 3) государ­ственные заимствования негативно влияют на объемы частного капита­ла, ведут к его вымыванию. По вопросу о том, должны ли потомки пла­тить по долгам, сделанным предшествующими поколениями, немец К. Pay (1792—1870) отметил, что передача долгов не нарушает никакого требования справедливости, напротив, потомки обязаны платить за все полезное, унаследуемое ими от предшествующих поколений.

В России значительное внимание анализу возражений против госу­дарственных заимствований уделил Э. Р. Вреден. Он утверждал, что ни долги, ни проценты в принципе нельзя переложить на будущие поколе­ния ни при каких обстоятельствах: «На случай войны... государству на самом деле нужны не деньги, а оружие, снаряды, лошади, повозки и т. д. Такие капиталы, да и вообще капиталы, могут быть заняты только у со­временности: они должны уже существовать во всей своей ценности, чтоб было возможно их обратить на безвозвратное производство в об­щественном хозяйстве. Жатва следующего года не может прокормить ни одного солдата, а из всей будущей добычи железа нельзя изготовить

_йи одного штыка. Самое понятие о капитале не допускает даже пред­ставления о заимствовании его из будущего. Кредит как в частном, так _и в общественном хозяйстве не создает, а только перемещает уже суще­ствующие капиталы». Кроме того, добавлял Вреден, если «следующим поколениям приходится вносить подати в увеличенном размере для уп­латы процентов по долгу, то, с другой стороны, эти же будущие поколе­ния получают и проценты с тех капиталов». Заимствуемые государст­вом средства возвращаются в частное хозяйство расходами государства. Отсюда следует вывод: «Невозможность переложения пожертвований является основным законом народного хозяйства» [Вреден, с. 114, 115,117,121].

В XIX в. достаточно широко было распространено мнение, согласно которому при выборе способов покрытия расходов государства пред­почтение следует отдавать увеличению налогов: «Для покрытия исклю­чительных расходов лучше прибегать к налогам, чем к займам, как это постоянно утверждал и делал великий английский министр Гладстон» [Лавеле, с. 282]. «Когда гнет войны дает себя знать сразу же без всякого смягчения, — писал Д. Рикардо, — мы становимся менее склонными легкомысленно ввязываться в дорогостоящий конфликт, а раз ввязав­шись в него, мы, скорее, захотим покончить с ним, если только этот кон­фликт не связан с борьбой за национальные интересы большого значе­ния» [Рикардо, 1955, с. 285, 286]. Однако со временем и такие суждения перестали приниматься обществом во внимание. Почему?

Если сравнивать налог и заем, заем оказывается более предпочти­тельным для сохранения капитала. «Подать, разлагаясь равномерно, может отнять у производителей и затраченные уже капиталы, заем же собирает только свободные капиталы, ищущие себе помещения, а пото­му добровольно предлагаемые» [Рикардо, 1955, с. 104]. Заем гораздо предпочтительнее скрытых налогов (в виде обесценения монет, некон­тролируемой эмиссии бумажных денег), к которым часто прибегают го­сударства. Такого рода меры не просто ведут к инфляции, они разруша­ют национальную экономику. При рациональном управлении государ­ственными финансами «налог и заем... нормально друг друга пополня­ют» [Рикардо, 1955, с. 122]. Таким образом, и второй аргумент противников госкредита и госдолга был отвергнут.

На тезисе о том, что государственные заимствования негативно влияют на объемы частного капитала, ведут к его вымыванию, следует остановиться подробнее, поскольку данная дискуссия продолжается и в настоящее время. В современной англо-американской экономической литературе тезис о недопустимости государственного долга доказыва­ется посредством анализа негативного влияния государственного долга на частный капитал в виде гипотезы «вымывания капитала» (см. [Саму-эльсон, Нордхаус, с. 674—678; Фишер, Дорнбуш, Шмалензи, с 555—561; Долан, Линдсей, с. 258—264]). В экономической теории ги­потеза была закреплена взглядами А. Смита на роль государства в эко-

Раздел II. Государственные и муниципальные ф_Ин

номике, сведении ее к функции «ночного сторожа». С тех пор суж_Ден XVIII в. тиражируются сторонниками либеральных мировоззренч^Я ских представлений.

По мнению сторонников гипотезы «вымывания капитала», наибо лее серьезное последствие огромного государственного долга заключа­ется в том, что он обусловливает перелив капитала из состава произво­дительного богатства, принадлежащего частному сектору, в непроизво­дительные расходы государства. В результате темпы экономического роста замедляются, и потенциальный уровень жизни в будущем снижа­ется.

Гипотеза «вымывания капитала» основана на натуралистической концепции и критике капиталотворческой теории кредита. «Государст­венные долговые обязательства различных европейских наций, обреме­ненных налогами, в частности Англии, один автор¹ считает суммой ог­ромного капитала, который добавлен к наличному капиталу страны и посредством которого расширяется ее торговля, умножаются ее ману­фактуры, улучшаются и обрабатываются ее земли в значительно боль­ших размерах, чем это было бы возможно посредством одного только наличного капитала. Он не принимает во внимание, что капитал, пре­доставленный первыми кредиторами государства правительству, пред­ставлял собою с того самого момента, как был ссужен государству, из­вестную часть годового продукта, отвлеченную от своей функции капи­тала для того, чтобы служить доходом, отвлеченную от содержания про­изводительного труда к содержанию непроизводительных работников, и к тому, чтобы быть израсходованной и растраченной в течение года, даже без надежды на воспроизводство в будущем» [Смит, с. 854].

Кредиторы, без сомнения, возместили свой капитал и продолжили вести операции в прежних или, может быть, в еще более широких разме­рах. Однако этот новый капитал, приобретенный или занятый ими у третьих лиц, «должен был существовать в стране раньше и должен был, как все капиталы, употребляться на содержание производительного тру­да. Когда он перешел в руки тех, кто ссудил свои деньги правительству, хотя он и явился в некоторых отношениях новым капиталом для них, он не стал таковым для страны; он лишь представлял собою капитал, отвле­ченный от одного употребления для того, чтобы быть обращенным на другое. Хотя он возместил им капитал, ссуженный ими правительству, он не возместил его стране. Если бы они не ссудили этого капитала прави­тельству, в стране было бы два капитала, две части годового продукта, вместо одной, затрачиваемые на содержание производительного труД^а-Когда для покрытия расходов правительства получается ежегодно доход в виде поступлений от свободных или незаложенных налогов, известная доля дохода частных лиц отвлекается от содержания одного вида непро­изводительного труда на содержание другого». Покрытие государствен

¹ А. Смит, по-видимому, имел в виду книгу И. Пинто Traite de la circulation et credit. Amsterdam, 1771.

_a к). Государственный долг и государственный кредит 355

tx расходов, без сомнения, затрудняет в большей или меньшей степени альнейшее накопление нового капитала. Таким образом, практика госу-арственных займов уничтожает уже существовавший капитал и препят­ствует накоплению нового капитала [Смит, с. 854, 855].

В начале XIX в. Генри Петти высказывал мысль о том, что «погашение _яСего национального долга сразу вызвало бы нечто, подобное националь­ному банкротству» [Рикардо, 1955, с. 277]. Более тщательная проработка проблемы привела к необходимости различения внутренних и внешних государственных заимствований. К. Pay полагал, что внешние займы, ис­пользованные не на потребление, а для роста национального производст­ва могут быть расценены в целом полезными, несмотря на необходимость последующих выплат, включая проценты, поскольку означают привлече­ние дополнительных ресурсов. Иначе дело обстоит с внутренними госу­дарственными займами. Оценивая их влияние на капитал и экономиче­ский рост, Pay писал: «Если заем делается внутри государства, то капита­лы тотчас же отвлекаются от затрат на народную промышленность и воз­вращаются ей только впоследствии, при уплате займов, мелкими долями. Таким образом, в той мере, как государственные расходы не имеют прямо или косвенно производственных результатов, промышленное производст­во уменьшается ими на некоторое время» [Pay, т. 2, с. 250].

В современных англо-американских учебниках механизм воздейст­вия государственного долга на капитальный запас описывается с об­ширным применением математического аппарата следующим образом. Домашние хозяйства накапливают богатство с самыми разными целями и осуществляют сбережения путем покупки различных активов (недви­жимости, акций и облигаций корпораций, сберегательных счетов и го­сударственных облигаций). Эти активы можно разбить на две группы: 1) государственные долговые обязательства; 2) активы, представляю­щие собой титул собственности на частный капитальный запас и про­чие товары длительного пользования. По мере возрастания государст­венного долга домашние хозяйства накапливают все больше государст­венных долговых обязательств вместо того, чтобы вкладывать свои средства в частный капитал, и, таким образом, происходит вымывание частного капитального запаса страны государственным долгом.

Для иллюстрации, предположим, что люди желают иметь ровно 1000 единиц богатства, предназначаемого для обеспечения себя в старости ^и для других целей. При увеличении государственного долга запасы дру­гих активов, находящиеся в руках у населения, сокращаются в той же степени: когда государство продает облигации, запасы других активов Должны быть уменьшены, поскольку общая желаемая величина богатст-^Ва Фиксирована. Проданные домашними хозяйствами активы представ­ляют собой частный капитальный запас — за акциями, облигациями и за­падными стоят заводы, оборудование и жилые дома. И, если государст-енный долг возрастает на 1000 единиц, запасы населения, хранимые форме капитальных благ и других активов частного сектора, должны

Раздел II. Государственные и муниципальные финансы

Глава 10. Государственный долг и государственный кредит

 

сократиться на 1000 единиц. В этом случае мы имеем дело со 100%-ным вымыванием (которое является аналогом 100%-ного вытеснения в дли­тельном периоде). Полное вымывание на практике маловероятно. Уве­личение государственного долга может привести к росту процентных ставок и стимулировать тем самым осуществление внутренних сбереже­ний. Кроме того, правительство может прибегнуть к внешним займам вместо того, чтобы сокращать свой внутренний капитальный запас. Мас­штабы вымывания капитала зависят от условий производства и поведе­ния отечественных домохозяйств и иностранцев в отношении сбереже­ния.

Там, где недостаточно фактических и логических аргументов, явле­ние сомнительно и сама идея носит характер гипотезы, на помощь при­зывается графический анализ. Волшебный карандаш макроэкономиста рисует график-крест, создавая видимость рассеивания пелены научных сомнений. Процесс вымывания капитального запаса в длительном пе­риоде проиллюстрирован на рис. 10.1 (см. [Самуэльсон, Нордхаус, с. 675]).

На рис. 10.1 (а) отражена ситуация, когда фирмы предъявляют спрос на капитал, а домохозяйства предлагают его, вкладывая свои сбе­режения в активы частного сектора и государства. Кривая спроса D представляет собой убывающую кривую спроса предприятий на К; в то время как кривая предложения S — это возрастающая кривая предложе­ния К домохозяйствами.

Случай (а) (до возникновения государственного долга) описывает равновесное состояние при отсутствии государственного долга: К равен 4000, а реальная процентная ставка — 4%. Случай (б) (после появления государственного долга) показывает воздействие на капитальный запас государственного долга в 1000 единиц. Новое равновесие устанавлива-

3500 4000 4500 3500 4000 4500

Рис. 10.1. Государственный долг и вымывание частного капитала

(а) без государственного долга (б) при наличии государственного долга

ется в точке В к северо-западу от точки А при движении вдоль кривой спроса на К. Процентная ставка при этом выше, желание фирм вклады­вать свои средства уменьшается, и капитальный запас сокращается. В длительном периоде увеличение государственного долга на 1000 еди­ниц приводит к вымыванию 250 единиц частного капитала, и поэтому объем выпуска падает. Эти цифры носят гипотетический характер, ибо нам неизвестно точное соотношение между размерами государственно­го долга и масштабами вымывания частного капитала.

Спрос и предложение капитала на рис. 10.1 (а) изображены как функ­ция реальной процентной ставки или доходности капитала. При повыше­нии процентных ставок спрос фирм на капитал уменьшается, тогда как предложение его со стороны населения может увеличиться. Равновесие устанавливается при капитальном запасе в 4000 единиц и реальной ставке в 4%. Допустим теперь, что государственный долг возрастает с 0 до 1000 единиц из-за войны, экономического спада, проведения ультраклассиче­ской политики или по какой-то другой причине. Последствия увеличения долга можно видеть на рис. 10.1 (б). На этой диаграмме прирост задолжен­ности на 1000 единиц показан как сдвиг кривой предложения капитала SS. В соответствии с графиком кривая предложения капитала домохозяйства­ми смещается на 1000 единиц влево в положение 5" 5".

Прирост государственного долга отражен на рис. 10.1 (б) в виде ле­востороннего сдвига кривой предложения капитала домохозяйствами. Поскольку кривая SS отражает ту сумму частного капитала, которую люди готовы хранить при любой процентной ставке, запасы капитала равны общим запасам богатства минус государственный долг. В соот­ветствии с гипотезой государственный долг увеличивается на 1000 еди­ниц и должен быть размещен в полном размере. Тогда величина частно­го капитала, который люди могут приобрести после покупки 1000 еди­ниц государственного долга, оказывается равной общему богатству за вычетом 1000 единиц (при любой процентной ставке). Поэтому, если SS — это общее богатство в руках у населения, SS (равное SS минус 1000 единиц) отражает общую сумму капитала в распоряжении населе­ния. Иначе говоря, после реализации 1000 единиц государственного долга новая кривая предложения капитала принимает вид S'S'\

В соответствии с логикой рассуждений, как определить чистый эф­фект увеличения государственного долга на 1000 единиц? По мере со-

¹ П. Самуэльсон и В. Нордхаус отмечают, что, по мнению Роберта Барроу (Гар­вардский университет), из-за неизбежности увеличения в будущем налогов государст­венные облигации не следует рассматривать как чистое богатство страны. На каждый Доллар государственных облигаций приходится один доллар настоящей (дисконтиро­ванной) ценности налогов, которые налогоплательщики должны заплатить сейчас или ^в будущем. Если люди дальновидны и заботятся о благосостоянии своих потомков, они могут сократить свое потребление как раз на сумму равную настоящей ценности нало­гов, полностью компенсируя, таким образом, эффект богатства, порождаемый выпус-^к°м облигаций. В подобном случае никакого сдвига кривой предложения (вроде того, ^Что мы видим на рис. 10.1 (б) не происходит.

Раздел II. Государственные и муниципальные финанс!

Глава 10. Государственный долг и государственный кредит

 

Выпуск (ори отсутствии долга)

Выпуск (при наличии долга)

Капитальный запас (при отсутствии долга)

„ — *" Капитальный запас (при наличии долга)

Время

Рис. 10.2. Воздействие государственного долга на экономический рост

кращения предложения капитала (когда сбережения принимают форму государственных облигаций, вместо того чтобы быть использованными на приобретение жилья или акций и облигаций частных компаний) точ­ка рыночного равновесия перемещается в северо-западном направле­нии вдоль кривой спроса на АК. Процентные ставки поднимаются с 4 до 5%. Фирмы приостанавливают закупки новых фабрик, грузовиков и компьютеров.

В рассматриваемом примере при достижении долгосрочного равнове­сия капитальный запас уменьшается с 4000 до 3750. Таким образом, воз­растание государственного долга на 1000 единиц привело к вымыванию 250 единиц частного капитала. Естественно, подобное сокращение капи­тального запаса влечет за собой серьезные экономические последствия. В результате уменьшения объемов капитала потенциальный выпуск, зар­плата и национальный доход страны оказываются меньше, чем они были бы в том случае, если бы государство не осуществляло заимствования.

То, что большой государственный долг гипотетически пагубно ска­зывается на возможностях долгосрочного экономического роста, иллю­стрирует зависимость, изображенная на рис. 10.2. Предположим, в тече­ние известного периода экономика функционирует при отсутствии за­долженности. Тогда капитальный запас и потенциальный выпуск будут следовать в своей эволюции неким гипотетическим траекториям (рис. 10.2). По мере накопления госзадолженности капитал вымывается,

что изображено с помощью пунктирной линии (нижняя часть графика). Повышение налогов в целях погашения процентов по долгу приводит к сокращению выпуска. Увеличение внешней задолженности также ве­дет к уменьшению национального дохода и к возрастанию той доли на­ционального продукта, которая отвлекается на обслуживание внешнего долга. При объединенном действии негативных эффектов темпы роста выпуска и потребления сокращаются (см. линии, изображенные в верх­ней части рисунка) [Самуэльсон, Нордхаус, с. 676].

На рис. 10.2 сплошными линиями показаны траектории изменения капитала и выпуска в ситуации сбалансированного государственного бюджета и отсутствия задолженности. Когда у государства появляется долг, происходит вымывание частного капитала. Рост капитального за­паса страны прекращается, и в то же время стране приходится выплачи­вать проценты по своему внешнему долгу. Пунктирные линии иллюст­рируют отрицательное влияние государственного долга на капитал и выпуск. Таким образом, согласно рассматриваемой гипотезе долго­срочное воздействие огромного государственного долга на экономиче­ский рост в итоге сводят к следующему: большая государственная за­долженность приводит к замедлению темпов роста потенциального вы­пуска, поскольку она вызывает вымывание частного капитала, повыше­ние неэффективности в результате налогообложения и вынуждает страну затрачивать ресурсы на обслуживание внешнего долга.

Вместе с тем Самуэльсон и Нордхаус достаточно объективно оцени­вают так называемый «эффект вытеснения». Они понимают, что графи­ки на рис. 10.1 носят чисто гипотетический характер, и задаются вопро­сами, фактически сводящими «на нет» все предыдущие рассуждения: «Насколько значителен эффект вымывания в действительности? Озна­чает ли государственный долг США в 3400 млрд долл., образовавшийся к началу 1994 г., вымывание капитала на 3400 млрд долл.? Или 340 млрд долл.? Или нулевое вымывание?» Ответ достоин вопроса: «Вообще гово­ря, точных оценок эффекта вымывания не существует. Взгляд в недавнее прошлое (особенно на ситуацию в США после Второй мировой войны) наводит на мысль о частичном вымывании капитала государственным долгом. Очевидно, однако, что сама возможность вымывания капитала имеет для США чрезвычайно важное значение, поскольку долг продол­жает увеличиваться» [Самуэльсон, Нордхаус, с. 676].

Приведенные гипотетические рассуждения о «вытеснении капита­ла», как и подавляющее большинство тезисов, содержащихся в совре­менных «экономиксах», никоим образом не связаны с реальностью. Бо­лее того, они достаточно успешно были раскритикованы и опровергну­ты в мировой экономической литературе.

К. Маркс со свойственной ему обязательностью нигилистической критики капиталистического строя отмечал: «Накопление капитала в виде обязательств государственного долга означает... увеличение класса кредиторов государства, которые получают право присваивать себе известные суммы из общей массы налогов. В этом факте, что даже

Раздел II. Государственные и муниципальные финансы

Глава 10. Государственный долг и государственный кредит

 

накопление долгов может выступать как накопление капитала, со всей полнотой обнаруживается то извращение, которое имеет место в систе­ме кредита»¹.

«Эффект вытеснения» лишается здравого смысла, поскольку прак­тически перестает действовать, если в основе займов лежит инвестици­онный механизм. Более того, орган власти, мобилизовав средства путем выпуска облигационных займов, может предоставить кредит частному сектору, который использует их для производства частных благ. Такая политика органов государственной власти является наиболее востребо­ванной, поскольку стимулирует частные инвестиции. Именно благода­ря гигантскому государственному долгу в самых разнообразных фор­мах США осуществили долларизацию мировой экономики, развили на­циональный частный кредит и частное инвестирование, обеспечили вы­сокий уровень жизни населения, надули гигантский мыльный пузырь в виде фондового рынка.

Как отмечают Э. Дж. Долан и Д. Линдсей, в конце 1980-х гг. «эконо­мические советники президента Буша с большим вниманием отнеслись к этим замечаниям. Основным приоритетом своей деятельности адми­нистрация Буша считала рост реального объема производства. В каче­стве неотъемлемой части стратегии содействия экономическому росту администрация намеревалась ликвидировать дефицит федерального бюджета. Сама по себе ликвидация бюджетного дефицита на кратко­срочном временном интервале имела бы некоторый ограничительный эффект, который, возможно, привел бы к спаду» [Долан, Линдсей, с. 264]. Именно так все и произошло — экономическая политика Дж. Буша-старшего привела к экономическому кризису. В результате пре­зидент, при котором США одержали победу в «холодной войне» с СССР и добились его распада, одержали победу в «горячей войне» в 1991 г. с Ираком, не был переизбран президентом на второй срок. Для него реальные плоды макроэкономической теории «вытеснения капита­ла» оказались чрезвычайно горькими.

Современный четвертый этап в отношении к государственному кредиту и государственному долгу связан как с выявлением дополни­тельных аргументов в пользу их оправдания, так и с разработкой инст­рументов умелого эффективного управления им.

После Первой мировой войны многие ведущие страны мира столк­нулись с двумя масштабными проблемами: 1) продолжением гонки воо­ружений; 2) необходимостью искусственного стимулирования эконо­мического роста, предотвращения экономических кризисов. И в настоя­щее время кроме искусственного стимулирования экономического рос­та государственный кредит и государственный долг продолжают получать дополнительное оправдание при необходимости обеспечения обороноспособности страны. В связи с этим следует отметить, что про­блему финансовой боевой готовности государства широко осветил еще М. И. Боголепов (см. библиографию).

¹ Маркс К. Капитал. Т. III // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 25. Ч. II. С. 19.

Самым удачным внешним государственным кредитом следует при­знать кредит, полученный СССР по договору с Германией в 1939 г.', т. е. у совершенно очевидного военно-политического противника. Его сумма составляла 200 млн германских марок (120 млн в первый год, 80 млн — во второй) сроком на 7 лет под 4,5% годовых. По данному кредитному со­глашению немецкие фирмы поставляли токарные станки, тяжелые кару­сельные станки, шлифовальные станки, станки глубокого сверления, большие гидравлические прессы и т. п. оборудование, явно предназна­ченное для строившихся в ускоренном порядке оборонных предприятий. Таким образом, вследствие кредита экономика Германии работала на оборону СССР. В свою очередь, Советский Союз должен был поставить в Германию в основном сырье (например, кормовые хлеба, жмыхи, лес, паклю, тряпье для прядения, конский волос, обработанный конский во­лос, рыбий пузырь, пух и перо, щетину, тополевое и осиновое дерево для производства спичек и т. д.) на 180 млн германских марок. Для перера­ботки сырья и производства потребительских товаров использовались рабочие, явно отвлекавшиеся от оборонных предприятий.

Не только непрекращающаяся гонка вооружений, но и масштабные катастрофические экономические кризисы стали потрясать экономику ведущих стран мира.

В 1930-е гг. Дж. Кейнс опубликовал книгу «Общая теория занято­сти, процента и денег», в которой необходимость масштабных государ­ственных заимствований обосновывалась нерациональным поведением потребителей, их склонностью к накоплению, что приводит к сокраще­нию спроса, вызывает экономический кризис. Поэтому государство мо­жет за счет эмиссии долговых обязательств предъявить дополнитель­ный спрос и устранить недостатки как рыночного механизма, так и по­ведения частных потребителей.

Со времен президента Рузвельта госдолг США имеет оборотную сторону в виде стимулирования инвестиционной деятельности в нацио­нальной экономике, экономического роста и роста массового потребле­ния. В соответствии с основными постулатами кейнсианства, если у США бы не было гигантского государственного долга, сегодня не бы­ло бы столь влиятельной страны в мире. Однако периодически повто­ряющиеся долговые кризисы, потрясающие глобальную и националь­ные финансовые системы, вновь возрождают проблему обоснования правомерности государственных заимствований.