Политические альтернативы марксизма

К концу XIX века получает концептуальное завершение и линия критического осмысления реалий индустриально-рыночной цивилизации. Карл Маркс (1818 -1883) и Фридрих Энгельс (1820 - 1895) в своих исследованиях капиталистического общества при-ходят к выводу о том, что в его недрах внутренне присутствует и постоянно развивается глобальный социальный конфликт - классовый антагонизм буржуазии и пролетариата. Фундаментальная причина этого конфликта состоит в неравном отношении разных классов к средствам производства, (106) частное владение которыми только одной частью общества стимулирует развитие полюсов богатства и бедности, генерирует общее состояние напряженности и противостояния. Отсюда вывод: необходимо кардинальное преобразование капиталистического общества - обобществление собственности на средства производства. Это позволит ликвидировать неравенство их распределения в

обществе, а вместе с ним и все неизбежные конфликты.

Каков политический аспект предлагаемого переустройства? Он заключается в том, что уничтожение (обобществление) частной собственности неизбежно предполагает и разрушение орудия ее политического господства - системы либерального государства ("комитета по управлению делами буржуазии"). Полный "разрыв" с принципами либеральной организации власти необходим именно потому, что она конституционно оформляет частнособственнические отношения. Представительная парламентская демократия с идеей разделения властей, защитой прав меньшинства, всеобщим избирательным правом есть "ширма", под которой скрывается господство ("диктатура") буржуазии над пролетариатом.

Как же должно быть организовано альтернативное (коммунистическое) общество? "То положение, когда народом управляют, должно быть заменено самоуправлением народа" [Маркс К. Изменения и дополнения во втором издании брошюры И. Моста "Ка-питал и труд" (1875) // Вопросы истории КПСС.- 1968.- № 2.- С.80].Антитеза либеральной государственности была увидена в опыте Парижской Коммуны 1871 г., которая была именно "не парламентарной, а работающей корпорацией, в одно и то же время и законода-тельствующей и исполняющей законы" [Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд.- Т. 17.- С.342].

Таким образом, в рамках марксистской теории происходит существенное уточнение радикально-демократического концепта власти - идеи прямого и всеобщего народоправс-тва. Идея политического равенства (и самоуправления) может быть реализована лишь в рамках экономического равенства (и самоуправления). Тезис об общей (общественной) собственности придает радикально-демократической политической теории логически завершенный вид.

По мысли классиков марксизма, в новом обществе происходит существенное расширение сферы, подлежащей управлению ("планированию"). Последнее должно охватить (107) по сути все общество: "управлению придется ведать не только отдельными сторонами общественной жизни, но и всей общественной жизнью во всех ее отдельных проявлениях, во всех направлениях" [Там же.- Т.2.- С.537].Однако, в силу того, что общество на первых порах сразу не в состоянии осуществить "власть народа посредством

самого народа" и привлечь к управлению государством "поголовно всех трудящихся" таким образом, чтобы "функции надсмотра и отчетности" выполнялись "всеми по очереди", временно необходимо осуществление власти народа посредством "лучшей части народа". Поэтому "народное самоуправление", охватывающее, заметим, все сферы общества, временно должно осуществляться "наиболее сознательными", "самыми достойными" представителями народа В более поздней и более экстремальной ленинской версии марксистской теории "сословие достойных" превращается в партию-авангард - "ум, честь и совесть" нового общества.

Таким образом, вроде бы, как и предполагали основоположники марксизма, общественные функции в новом обществе теряют "свой политический характер" и превращаются в "простые административные функции, наблюдающие за социальными интересами" [Там же. - Т. 18.- С. 303], но право на их осуществление дается не всем, а лишь тем, кто дорос до статуса "достойного", тем, кто вошел в авангардное "сословие лучших".

Отсутствие подлинно общественных и государственно-правовых норм демократии, независимого общественного мнения и общественного контроля за функционированием публично-властной сферы, ее монополизация "сословием достойных" на практике не создает ничего иного, кроме тоталитарной системы партийного государства-деспотии. В последнем возникает не только новая ярко выраженная социальная стратификация (неравенство фактических статусов разных членов общества), но и система тотального контроля и регламентации поведения всех сторон жизни членов "свободной ассоциации". Реальное пространство человеческой свободы становится намного уже, а гнет "общенародного государства" на порядок выше, чем в пресловутом либеральном государстве парламентской демократии.

Универсализировав значение социальных конфликтов ранних стадий индустриаль-но-рыночного старта, марксистская политическая теория объявила о возможности их преодоления лишь в условиях "разрыва" и отрицания (108) либерального властного концепта, замены последнего радикально-демократической властной парадигмой. Однако исторический опыт свидетельствует, что идея "власти народа посредством самого народа" сама по себе не может стать стержневой основой общества. Ее позитивный смысл может стать "работающим" лишь в системе либеральной концепции властного структурирования, где она будет элементом нескольких сочетающихся принципов властной организации. Либерально-демократический политический концепт может нейтрализовать потенциальные опасности "власти народа", инкорпорируя в себя при этом позитивный смысл идеи последней. На этой основе либеральная парадигма власти в состоянии преодолеть и преодолевает социальные антагонизмы ранних этапов развития индустриально-рыночного общества и без выходов в альтернативные общественные состояния. Внутренние потенции либеральной системы дают ей возможность успешного преодоления социальных антагонизмов в ее собственных рамках. Вопреки катастрофи-ческому и апокалиптическому видению капитализма Марксом, более оправданной в истори-ческой перспективе оказалась все-таки интерпретация его Токвилем: именно социальный консенсус, а не конфликт стали основой капиталистического развития в следующем, XX столетии.