Третьей и окончательной фазы своего становления новая наука достигла во второй половине XVII столетия..<…>интенсивный рост науки был более централизованным, чем когда-либо прежде или после этого времени. Главными его центрами были Лондон и Париж, ибо деятельные ученые Италии и Голландии не нашли таких центров выражения новой мысли в своих странах, тогда как в Центральной и Восточной Европе ученые еще не начали действовать.
Фактором, обусловившим возможность такого быстрого роста науки и благоприятствовавшим его централизации, было в первую очередь и главным образом установление в Англии и Франции устойчивых правительств, господствующую или, по крайней мере, важную роль в которых играла крупная буржуазия. В Англии гражданская война осуществила подлинную революцию, в которой более богатые купцы с помощью горожан и мелких землевладельцев забрали власть у короля и земельной аристократии. … Огромный рост промышленности и торговли, имевший место после окончания гражданской войны, вместе с новыми возможностями мореплавания поощряли изобретательство в области механики. Во всех отношениях и время и место в высшей степени благоприятствовали росту науки в Англии.<…>
В отличие от придворных и университетских профессоров первых двух фаз развития научной революции, зависевших от покровительства государей, «виртуозами» XVII столетия были люди с независимыми средствами, в большинстве своем купцы, средние землевладельцы и преуспевающие представители свободных профессий - врачи, адвокаты и немало священников. Они, возможно, и добивались бы королевского покровительства, но мало могли рассчитывать на королевские деньги для науки; король Карл II так и не отпустил своему Королевскому обществу ни одного пенни и так ни разу и не нашел времени посетить его. «Виртуозы» должны были финансировать науку из своего собственного кармана. Однако карман этот был весьма вместителен и быстро наполнялся благодаря значительному расширению торговли, прибыли от которой текли теперь как раз в те страны, где процветала наука<…>
Основание научных обществ
Третья фаза научной революции соответственно представляла собой период образования первых хорошо организованных научных обществ - Лондонского королевского общества и Французской Королевской академии, поставивших перед собой задачу сосредоточить свое внимание на главных технических проблемах того времени - накаливания и гидравлика, артиллерийского дела и мореплавания, одновременно чуть ли не нарочито избегая общих философских дискуссий. Прогресс науки особенно стимулировали проблемы мореплавания, ибо именно при нахождении их решений в замечательном синтезе Ньютона объединялись два элемента ранней науки - механика и астрономия. <…>
С момента образования научных обществ наука окончательно утвердилась как общепризнанный фактор культуры.<…>
Центры интересов техники
Сначала казалось, что любую и каждую вещь можно усовершенствовать с помощью философского исследования. Тем не менее некоторые сферы интересов привлекли к себе особое внимание «виртуозов». Это были те сферы, где темы новой философии соприкасались с наиболее явно ощутимыми потребностями распространения ремесел и мануфактуры. Прежде всего это была разработка астрономии, существенно необходимой для плавания в океанах, и в частности для разрешения проблемы нахождения долготы. С ней была неразрывно связана также и проблема истинного устройства и действия солнечной системы, которая хотя и была к этому времени признана, но ей еще не было дано физического объяснения. К тому же именно астрономия обеспечивала наилучшую сферу для нового математического объяснения вселенной. Решение, к которому в конце концов пришел Ньютон, справедливо рассматривалось как величайший триумф новой науки.
Однако нельзя было допустить, чтобы эти интересы того времени затмили собой другие развивающиеся явления, которые в конечном счете оказались, по меньшей мере, столь же важными, В числе этих последних были оптика и теория света, которые благодаря телескопу были тесно связаны с астрономией и благодаря микроскопу - с биологией. Кроме того - пневматика, где технические приемы, разработанные в связи с открытием пустоты, должны были иметь в конечном счете такое громадное промышленное значение. Вопрос о пустоте также являлся центром философской полемики, восходившей еще к древним грекам. Новые, полученные экспериментальным путем, доказательства ее существования помогли возродить атомистическую гипотезу Демокрита. Возрожденная атомистическая, или корпускулярная, теория оказалась первым ключом к рациональным, количественным объяснениям в области химии, до тех пор остававшейся областью одних только технических рецептов и мифических объяснений. Химия в свою очередь была связана с началами физиологии. Все такие вопросы, как природа крови, функции легких, деятельность нервов и мускулов, а также процессы пищеварения, были предметом обсуждения и экспериментирования в духе новой материалистической философии. Этот круг вопросов не выходил за рамки проблем, доступных для понимания отдельных людей того времени, лучшим доказательством чему, безусловно, служат их жизнь и труды. Наиболее выдающимися среди них были Роберт Бойль и бывший в течение некоторого времени его ассистентом Роберт Гук.
