Как часто бывало в мировой истории, распад такого многонационального государства, как Советский Союз, породил множество проблем и конфликтов на его бывшей территории. В предшествующих главах данного учебного пособия неоднократно подчеркивалось, что преобладающей причиной международных, а в некоторых случаях и внутриполитических конфликтов были территориальные споры. Не составляет исключения и постсоветское пространство, на уровень конфликтогенности которого сильное воздействие оказывает территориальный фактор.
Пограничные проблемы, вставшие перед Россией и другими постсоветскими государствами после распада Советского Союза, уникальны как по своим масштабам, так и по качественным характеристикам. Так, из 24 новых границ протяженностью более 24 тыс. километров, возникших в результате дезинтеграции Советского Союза, более 11 тыс. километров (45,8 %) приходится на Россию.
Располагая самым мощным экономическим, военно-силовым, демографическим и другим потенциалом но сравнению со всеми сопредельными постсоветскими государствами, Россия столкнулась и с наиболее масштабными пограничными проблемами, практически не имеющими аналогов в мировой истории. Для нового пограничья РФ характерно несовпадение государственных границ с ландшафтными, этнокультурными, историческими, геополитическими и другими рубежами. В условиях общей нестабильности политической и экономической ситуации на постсоветском пространстве это обстоятельство повышает его потенциальную конфликтность.
Можно выделить следующие региональные подсистемы в новом российском пограничье:
1) Прибалтийскую (границы между Россией, Белоруссией, Латвией, Литвой и Эстонией);
2) Восточнославянскую (границы между Россией, Украиной и Белоруссией);
3) Кавказскую (все границы между Россией и государствами Закавказья);
4) Каспийскую (проходящие по поверхности Каспийского моря рубежи между новыми прикаспийскими государствами);
5) Центральноазиатскую (границы между новыми государствами Цептральной Азии, а также между Россией и Казахстаном).
Особняком стоит Приднестровская (украинско-молдавская) граница, которая хотя территориально и не соотносится с Россией, но играет весьма существенную роль в ее внешней политике.
Несмотря на то, что для каждой из подсистем характерна своя специфика потенциальной конфликтогенности, ключевыми проблемами для нового российского и всего постсоветского пограничья стали прозрачность рубежей между подавляющим большинством бывших советских республик и сохраняющаяся в ряде случаев неопределенность статуса границ. В предшествующий период эти границы рассматривались как формальные разделительные линии, проведенные для удобства административного управления, локальные изменения которых в ряде случаев могли решаться на местном уровне, исходя из хозяйственных нужд. После прекращения существования Союза ССР как субъекта международного права (декабрь 1991 г.) и конституирования Российской Федерации (до апреля 1992 г. – РСФСР) в качестве суверенного государства с самостоятельным международно-правовым статусом, бывшими советскими республиками было произведено взаимное признание государственного суверенитета и установлены дипломатические отношения. Политически это квалифицировали как «мирный развод и раздел советского наследства» на основе принципа uti possidetis (владей тем, чем владеешь).
Именно поэтому сегодня на территории бывшего СССР процесс оформления в соответствии с нормами международного права государственных границ далек от завершения. Нерешенность проблем делимитации и, как следствие, новых угроз (наркоторговля, неконтролируемая миграция, соотношение полномочий в сфере трансграничного взаимодействия между центром и приграничными регионами, влияние процессов глобализации и т. п.) обусловлены в первую очередь спецификой постсоветского периода, наличием целого ряда объективных и субъективных факторов. Если пограничные конфликты в Средней Азии и на Кавказе зачастую имеют трайбалистскую или клановую подоплеку, то в Прибалтийской и отчасти в Восточноевропейской зонах они имеют ярко выраженный политический характер. Так, делимитация границ России с государствами Балтии ставится в прямую зависимость от их недружественной или ярко выраженной антироссийской политики. Например, Договор о российско-литовской границе от 24 октября 1997 г. был ратифицирован Государственной думой РФ только в мае 2003 г., что, но мнению аналитиков, связано с неприятием Россией вступления прибалтийских государств в НАТО и их требованиями о возмещении ущерба, нанесенного в период вхождения Прибалтики в состав СССР. Аналогичным образом в 2005 г. была отозвана подпись Российской Федерации под договором с Эстонией о границе, поскольку эстонская сторона в одностороннем порядке включила в текст уже согласованного договора положение о советской оккупации и ответственности России.
С другой стороны, членство стран Балтии в Евросоюзе побуждает их к скорейшему разрешению спорных пограничных вопросов, причем в пользу России. В декабре 2006 г. министр путей сообщения Айнар Шлесерс заявил, что Латвия намерена отказаться от претензий на территорию Пыталовского района Псковской области и подписать уже в феврале 2007 г. с Россией «парафированный (согласованный) пограничный договор, без всяких деклараций», поскольку в противном случае пересмотр границ потребует выхода страны из Евросоюза.
Территориальный фактор конфликтогенности постсоветского пространства тесным образом переплетается с национальным (этническим) фактором. Основой зарождения множества конфликтных ситуаций на территории бывшего СССР является многонациональный состав государства, последствия специфических – «марксистско-ленинских» - подходов к решению «национального вопроса», формирование и активизация национальных элит. Одной из весомых причин возникновения конфликтов на постсоветском пространстве стало и стремление большинства новых независимых государств формировать государственность на основе прямолинейной реализации принципа о праве наций на самоопределение. Но поскольку все государства СНГ, за исключением Армении, этнически неоднородны, то любая попытка в интересах «титульной нации» нарушить хрупкий баланс между самоопределением титульной нации и интеграцией национальных меньшинств с целью создания моноэтничного государства неизменно ведет к дестабилизации ситуации (см. главу III).
Источником частых конфликтов в постсоветских государствах становится, например, проблема представительства в государственном
управлении так называемых этнических меньшинств – русских, немцев, узбеков – и связанные с этим вопросы отношений отдельных регионов с центральной властью.
Чреваты конфликтами сфера применения языка и связанная с нею сфера образования (как школьного, так и высшего). Так, например, в Казахстане принят один государственный язык – казахский, хотя доля казахов среди населения составляет лишь половину, а этнических русских, по данным государственной переписи 1999 г., насчитывается около 30 %. Несмотря на то что законом о языке определено, что «в местах компактного проживания национальных труни могут быть использованы их языки», в регионах вводятся в действие программы функционирования и развития языков, ориентированных именно на усиление роли казахского языка. Например, в Восточно-Казахстанской области, где проживает 70 % русскоязычного населения, программа языкового развития целиком ориентирована на казахский язык. В Молдове лингвистический фактор стал одной из причин возникновения Приднестровского конфликта. Новый всплеск обострения отношений с Ригой, пришедшийся на зиму 2004 г., был связан с реформой образования в Латвии, предусматривавшей перевод среднего образования исключительно на латышский язык. Такая инициатива государства сплотила разрозненные прежде русскоязычные группы и способствовала радикализации их настроения, что едва не привело ситуацию в Латвии к этническому конфликту и крайне отрицательно повлияло на ее отношения с Россией.
В целом проблема русскоязычного населения – одна из наиболее конфликтогенных на постсоветском пространстве. Всего после распада Советского Союза за пределами России (с учетом стран Балтии) оказалось свыше 25 млн. россиян, что составило 17,4 % от общего населения Российской Федерации. Проведение большинством правительств стран СНГ курса на приоритетное развитие титульных наций, неодинаковый уровень их социально-политического развития, отсутствие внутриполитической стабильности, развитых демократических институтов и гарантий безопасности граждан – все это вызывает межэтническую напряженность и осложняет положение соотечественников, которые до сих пор сталкиваются с проявлениями бытового национализма, кадровой дискриминации, страдают от произвола административных, правоохранительных и судебных властей на местах. Особенно острые формы конфликт принял в таких государствах, как Эстония и Латвия, отказавших большинству русскоязычного населения в предоставлении гражданства.
Однако несмотря на то что в последние годы было принято значительное количество законодательных актов, различных постановлений, несмотря на ратификацию ряда международных договоров РФ, в России до сих пор не сложилось единства мнений, терминологических и концептуальных подходов к «русскому вопросу», а политика в отношении соотечественников пока отличается непоследовательностью.
Наибольшее количество постсоветских конфликтов связано с этнотерриториальным фактором. Все множество причин территориально-этнических притязаний и конфликтов на постсоветском пространстве исследователи объединяют в шесть основных групп [Глезер 1993]:
1) спорность линий границ, связанная с ее изменениями, а соответственно, и с изменениями национально-государственной принадлежности территории;
2) спорность принадлежности и статуса территориальной единицы, связанная с их изменениями, а также с упразднением или слиянием автономий;
3) отсутствие автономии у отдельных этнических групп, имеющих государственность на других территориях или не имеющих ее вообще;
4) этническая неоднородность национально-государственных образований (например, национальных автономий);
5) этническая, историческая, конфессиональная, культурная, экономическая общность территорий, разделенных национально-политическими границами, либо, напротив, своеобразие какой-либо части территории по упомянутым признакам;
6) невозможность проживания народа на данной территории (как
следствие депортаций, заявлений об исключительности прав одного этноса на его «исконные» территории и т.д.).
В одном только среднеазиатском регионе можно насчитать более
50 территориально-этнических спорных вопросов, что связано с этнической и культурной мозаичностью населения региона, молодостью существующих национальных государств, несовпадением ареалов расселения этносов в прошлом и настоящем. Наиболее значимые из них – спор между Таджикистаном и Кыргызстаном относительно границы между Исфаринским и Баткенским районами соответствующих республик, так как правительство Таджикистана считает изменение границы в пользу Киргизии, осуществленное в 1958 г., нелигитимным актом. Оспариваемые территории имеют преимущественно сельскохозяйственное, овцеводческое значение. «Официальный» характер приобрели также стремления каракалпаков к независимости и бадахшанский сепаратизм на Памире (в Таджикистане). Кроме того, зафиксированы требования политической автономии со стороны представителей некоторых этнических меньшинств (уйгуров в Казахстане, немцев в Казахстане и Киргизии, корейцев в Узбекистане и Казахстане, русских в Северном Казахстане, курдов в Туркменистане).
В целом только за период с 1988 по 1991 г. на этнической почве в бывших советских республиках произошло более 150 конфликтов, в том числе около 20 – повлекших человеческие жертвы. Кроме того, начиная с конца 1980-х гг. на территории бывшего СССР зафиксировано шесть региональных вооруженных конфликтов с участием регулярных войск и использованием тяжелого вооружения: Карабахский (армяно-азербайджанский) 1988-1994 гг., грузино-югоосетинский 1991-1992 гг., грузино-абхазский 1992-1994 гг., Приднестровский 1992 г., чеченский 1994-1996 гг. и 1999-2001 гг., конфликты и гражданская война в Таджикистане 1992-1996 гг., а также около двадцати кратковременных вооруженных столкновений, приведших к жертвам среди мирного населения (наиболее значительный – осетино-ингушский конфликт 1992 г.). Наиболее существенными отличительными чертами таких конфликтов являются высокая скоротечность латентной фазы и стремительный выход на вооруженный уровень развития. Такой индикатор не просто ставит постсоветские конфликты в один ряд с приблизительно тридцатью крупнейшими вооруженными конфликтами, имевшими место в «остальном мире» на рубеже 1980-1990 гг., но и ввиду их повышенной интенсивности (примерно 15 % вооруженных конфликтов на 6 % населения) позволяет считать территорию СНГ одним из самых значительных узлов опасности и нестабильности в мире.
Тяжелейшими последствиями вооруженных конфликтов стали человеческие и материальные потери. По далеко не полным данным, вследствие эскалации конфликтов на территории бывшего Союза погибли и пропали без вести свыше 100 тыс. человек. Экономический ущерб в зонах конфликтов вообще с трудом поддается оценке. По самым приблизительным подсчетам, только прямые материальные потери в зонах конфликтов составляют около 13 млрд долларов. Не следует забывать, что экономические последствия конфликта сказываются в течение долгого периода после его разрешения. Так, лишь на содержание миротворцев в зонах конфликтов Россия затрачивает почти 20 млн. долларов ежегодно.
Массовые перемещения людей, спасавшихся от войны и этнических чисток, кардинально изменили этнический состав ряда территорий, порождая здесь различные конфликтные ситуации. За годы карабахского конфликта Азербайджан покинули не менее 600 тыс. граждан нетитульной национальности. В результате этих миграционных процессов сегодня более 90 % из 7,6 млн. жителей республики составляют азербайджанцы. Заметно изменился и состав этнических меньшинств: если прежде второй по численности этнической группой после азербайджанцев в республике были русские и армяне, то теперь их места заняли лезгины, талыши и курды. Резко изменился и религиозный состав: более 95 % - мусульмане и около 4 % - христиане.
Значительно уменьшились диаспорные общности вследствие гражданской войны в Таджикистане. С 1989 по 1996 г. удельный вес русских в составе населения уменьшился с 7,6 до 3,2 %, украинцев – с 0,8 до 0,4 %, татар – с 16 до 0,7 %, туркмен – с 0,4 до 0,3 %, казахов – с 0,2 до 0,1 %, белорусов – с 0,2 до 0,1 %. Сократилось число граждан и других национальностей. За это же время удельный вес таджиков возрос с 62,3 до 68,4 %, узбеков – с 23,5 до 24,8 %. На повышение доли коренных национальностей повлияли и более высокие темпы естественного прироста. Одновременно возросли темны внутренней миграции представителей нетитульной национальности (узбеков, кыпчаков и других тюркских кочевых и полукочевых этнических групп), расселенных в годы советской власти в новых местах проживания и возвращающихся на старые места. Эти процессы имеют последствия в виде конкуренции за землю и воду среди реэмигрантов и местного населения, что зачастую приводит к конфликтным ситуациям.
Вследствие различий в интенсивности, характере проявления и средствах урегулирования, в литературе не сформировалось единой точки зрения на типологию постсоветских конфликтов. Пожалуй, единственное, в чем сходятся все исследователи, это мнение о том, что межгосударственный конфликт классического тина для постсоветского пространства не характерен. Гораздо большую опасность представляет
интернационализация внутренних этнополитических конфликтов, которые имеют наибольшее распространение на территории бывшего Советского Союза.
Типологию постсоветских межнациональных конфликтов можно
представить следующим образом.
1. Территориальные конфликты, часто тесно связанные с воссоединением раздробленных в прошлом этносов, источником которых служат внутриполитические, нередко вооруженные столкновения между правительством и национальными движениями или сепаратистскими группировками, пользующимися военно-политической поддержкой соседних государств (Нагорный Карабах, отчасти Южная Осетия, северо-восточные районы Казахстана, Южный Дагестан и др.).
2. Конфликты, порожденные стремлением этнического меньшинства реализовать право на самоопределение в форме создания независимого государственного образования (грузино-абхазский конфликт).
3. Конфликты, в основе которых лежат притязания того или иного государства на часть территории соседнего государства (стремление Эстонии и Латвии присоединить к себе ряд районов Псковской области).
4. Конфликты, источниками которых служат последствия произвольных территориальных изменений, осуществляемых в советский период (проблема Крыма, Северный Казахстан).
5. Конфликты как следствие столкновений экономических интересов (чеченский конфликт).
6. Конфликты, в основе которых лежат факторы исторического характера, обусловленные традициями многолетней национально-освободительной борьбы против метрополии (например, конфронтация между Конфедерацией народов Кавказа и российскими властями).
7. Конфликты, связанные с восстановлением территориальных прав депортированных народов или порожденные многолетним пребыванием депортированных народов на территориях других республик (турки-месхетинцы в Узбекистане, чеченцы в Казахстане).
8. Этнокультурные и лингвистические конфликты (Приднестровье, Казахстан).
9. Конфликты, вызванные дискриминацией русскоязычного населения в ряде государств СНГ и Балтии.
10. Конфликты, связанные с абсолютизацией и противопоставлением принципов нрава наций на самоопределение и территориальную целостность государств, со стремлением легитимации социально-политического превосходства титульной нации данного государства над другими народами.
Конечно, в чистом виде трудно вычленить каждый из этих типов
конфликтов. Зачастую конфликты возникают в результате целого комплекса противоречий: этнических, территориальных, политических, экономических, религиозных.
В постсоветских республиках можно выделить три типа вооруженных конфликтов: а) конфликты, вызванные стремлением национальных меньшинств реализовать свое право на самоопределение; б) конфликты, вызванные разделением бывшего союзного наследства; в) конфликты как гражданские войны.
