Открытие славянскими волхвами истинной природы солнечных затмений

Однако вершиной астрономических знаний славянских волхвов стало установление ими истинной причины солнечных затмений. В христианских летописях оно впервые правильно указывается под 1563 г., когда автор Псковской 1 летописи отметил: «Того же літа іюня въ 20, передъ вечеромъ была гибель солнцу, таки місяць подошолъ подъ соліщс, и бысть мрачно не много, въ начале рождеігія мЬсяца»³². Помимо того, что летописец четко описал механизм солнечного затмения, он еще отмстил тот значимый факт, что затмение происходит при рождении месяца. Последнее обстоятельство было зафиксировано В.Г. Короленко в народной устной традиции еще в начале XX в. и, судя но всему, как и примета застаивания Сотща на Мануила, является отголоском языческого наследия, сохранившегося в крестьянской среде. Весьма интересно и описание солнечного затмения 1124 г. в Новгородской 1 летописи: «Місяця августа въ 11 день, исрсдъ вечернею, почя убывати соліщя, и погыбс всі; о всликъ страхъ, и тьма бысть, и звіздьі бьииа и місяць и пакы начя іфибьгаати, и вьборзі наїгьлішся, и ради быша вси по граду»³³. Поскольку месяц при солнечном затмении не может быть виден в своем обычном облике, то Д. Святский осторожно предположил но поводу данного летописного известия: «Возможно, однако, летописец знал истинную причину затмения — присутствие темного месяца на небе, который прикрывал собою соліщс»³⁴. Сравним эти данные официального летописания с народным восприятием солнечных затмений. В «Кормчей книге» 1282 г. они описаны так: «Облакы-гонители и отъ селяїгь влъкодлаци нарипаються; егда убо погыбнеть луна или слыщс — глаголють: влъкодлаци лоуну изьідоша или елнъце; си вся басня и лъжа суть»³⁵. Древнерусское обозначение виновниковседвдечных и лунных затмений было образовано в нашем языке путям соединения двух слов — волк и длака, т.е. шерсть, руно — и обозначало оборотней, способных по своему желанию менять свой человеческий облик на волчий. Слово облако(про)гонитсли, синонимом которого «Кормчая» и объявляла терхмин волкоддаот^дою одним из обозначений языческих волхвов, некоторые ИЗ<К0£врЫХ, как мы увидим чуть ниже, также обладали магической способностью превращаться в волка. Тот же источник приводит целый ряд применявшихся к ним эпитетов: «глсмыя же облакынрогонышки и чаровникы, и хранилышкы, и вълшьбышкы»³⁶. Техника превращения в животных подобных оборотней была изложена в статье об иетшшых и ложных книгах: «тіло свое хранить мертво, а летастъ орломъ, и ястребомъ, и ворономъ, и дятломъ, и совою, рыщуть лютымъ звіремь и вспремъ дикимъ, и волкомъ, летають змісмь, и рыщуть рьісію и медвідемь»³⁷. Эти же колдуны-обороттш упоминаются в качестве причины затмений и в других письмешшх источниках: «да иска ожда в Врколак хочс да прогута сунцс» или «крылатые вовкулаки хотят сонце зьісти»³⁸. В свете этих народных воззрений, обличаемых церковниками как «басня и лъжа» простонародья, особую ценность приобретает один фрагмент «Слова о полку Игорсве», напрямую соотносимый с только что рассмотрсішьіми мифологическими представлениями:

Всеславъ князь людемъ судяпіс,

княземъ грады рядяше,

а самъ въ ночь влъкомъ рыскашс:

изъ Кыева дорисканіс до куръ Тмутороканя,

великому Хръсови влъкомъ путь нрсрыскашс³⁹.

Описанный «Словом» как волк-оборотснь реально живший полоцкий князь Вссслав Брячиславович родился в 1044 г., как особо подчеркивает летопись, необычным и магическим способом: «мать же родила его от волхования»⁴⁰. Как это произошло, христианский автор умалчивает, однако этот пробел восполняет былина о Волхс Всеславьевиче (под таким именем князь Всеслав Брячиславович Полоцкий навсегда остался в народной памяти):

По саду, саду по зеленому,

Ходила-гуляла молода княжна Марфа Всеславьевна,

Она с камени скочила на лютого на змея —

Обвивается лютый змей Около чебота зелен сафьян,

Около чулочика шелкова,

Хоботом бьет по белу стегну.

А в та норы княгиня понос понесла,

А понос понесла и дитя родила.

А и на небе нросветя светел месяц,

А в Киеве родился могуч богатырь,

Как бы молоды Волх Вссславьсвич⁴¹...

Обращает на себя не только таинственный отец будущего богатыря, с которым добровольно вступает в брак его імать, но и четко подчеркнутая соотнсссіпюсть Волха со светлым месяцем, тогда как обычно русские князья, как было показано в исследовании о Дажьбогс, ассоциировались не с ночным, а с дневным светилом. Далее былина описывает обучение родившегося от волхования богатыря волшебному искусству оборотничсства:

А и будет Волх десяти годов,

В та норы поучился Волх ко премудростям:

А и первой мудрости учился Обвертываться ясным соколом;

Ко другой-та мудрости учился он, Волх,

Обвешаться серым волком;

Ко третьей-та «дурости учился Волх,

Обвертываться гждаьс туром — золотые рога..,⁴²

Как видим, это свое искусство принимать волчье обличье, от- мсчешюс у него былиной, Волх Всеславьсвич применил, чтобы, согласно уже «Слову о полку Игоревс», пересечь путь Хорсу — еще одному божеству соліща, почитавшегося в Древней Руси. Подобный странный образ был использован автором «Слова» далеко не случайно, поскольку 19 апреля 1064 г. произошло солнечное затмение, упомянутое летописью под следующим, 1065 г., причем летописец привел и народное объяснение этого явления: «Пред симь же врсмснсмь и соліще преміїшся, и не бысть світло, но акы місяць бысть, его же невігласи глаголють снідасму сунцо»⁴³. Хоть монах-лстописсц и не указал, кто же, по мнению людей, съедал солнце на этот раз, в свете приведенных выше данных можно предположить, что виновником этого события народное сознание традициоішо объявило оборотня- волкодлака. Однако вскоре вслед за этим грозным знамением «Вссславъ рать почалъ» и с мпогочислсшшм войском осадил Псков. Естсствсшю, что оба этих события, усиленные к тому-

же представлениями о сверхъестественных способностях полоцкого князя, соединились в представлении народа и спустя некоторое время отразились в «Слове о полку Игорсвс». Сопоставив все эти политические, астрономические и фольклорные данные, Д.О. Светский пришел к выводу, «что Вссслав обладал, по мысли автора “Слова”, способностью превращаться в волка или делаться волкодлаком и “псрсрыскивать” путь богу солнца — Хорсу, иначе говоря, производить солнечные затмения»⁴⁴. Однако стоило волхвам, знающим правила мифо-магичсских соответствий, лишь заменить волка-Вссслава на «светел месяц», с которым полоцкий князь был прямо соотнесен в былине, как они получали истинное описание причины затмений: луна пересекала орбиту соліща — путь Хорса.

Подобное сочетание фактов можно было бы еще счесть случайным совпадением, однако мифологическое сознание стремилось дважды или трижды продублировать важную для него информацию для ее лучшего сохранения. К счастью, подобное положение дел славянские волхвы распространяли и на истишіую причину солнечных затмений. В былине отцом Волха Всеславьевича называется «лютый змей». Новгородская фольклорная традиция сохранила для нас данные, позволяющие однозначно решить вопрос о том, какой мифологический персонаж скрывается за образом «лютого змея»: «Л вот видишь ты, какое дело было, — начал рассказчик, — был зверь-змияка^этот зверь-змияка жил на этом самом месте, вот, где теперь скитсвятой стоит, Перюньский. Кажинную ночь этот зверь-змияка ходил спать в Ильмень озеро с Волховскою коровницею. Перешел зМйяка жить в самый Новгород; а на ту пору и народился Володимср-князь в Киеве; тот самый Володимср князь, что привел Руссею в веру крещенную. Сказал Володимср князь: “Всей земле Русской — креститься”. Ну и Новгороду — тожь. Новгород окрестился. Черту с Богом не жить: Новый-Город схватил змияку Псрюна, да и бросил его в Волхов»⁴⁵. Это бытовавшее еще во второй половине XIX в. в устной традиции сказание было приурочено к Псрунскому скиту, где до крещения действительно находилось языческое капище Перуна. Для нас эта новгородская легенда цсіша вдвойне: и потому, что в ней верховный языческий бог-громовержец прямо назван «зверем-змиякой», и потому, что она фиксирует знакомый нам уже по былине мотив сожительства Перуна в его змеином облике с женщиной. Проводившие раскопки в Новгороде археологи уже давно отмстили, что головы драконов в этом городе достаточно часто украшали собой ручки ковшей, кров™ домов, ритуальные жезлы, из чего они сделали вывод, что до принятия христианства дракон для новгородцев являлся символом не отрицательного, а положительного начала и служил оберегом, охраняя дома и их обитателей от зла. В свстс этого значительный интерес представляет языческое объяснение природы солнечных затмений. Описывая затмение 1065 г., «Повесть врсмеїшьіх лет» отметила, что, по мнению невежд, солнце было объедено, но, к сожалению, не указало кем имешю. Данный пробел на основании недошедших до нас летописей восполняет В.Н. Татищев, сообщая о том же самом затмении следующее: «Пред сим же временем и соліще прсмснися, и бысть аки луна темна; его же, нсвсгласи глаголют, снедасму сущу от змиа»⁴⁶. Наглядной иллюстрацией мифологических представлений такого рода является новгородская накладная пластинка XIV в., на который изображен дракон (одицстворявший именно в этом городе, как было показано выше, положительное начало), собирающийся проглотить соліще, изо- бражеішое в виде колеса. Вместе с тем анализ относящихся к Перуну отечественных и зарубежных источников позволяет заключить, что он был не только драконом, но и богом лупы. Как мы видим, круг замкнулся. С ночным светилом в отечественной традиции оказываются соотнесены как бог Перун, так и его сын Волх Вссславьевич, причем оба они оказываются виновниками солнечных затмений: первый в виде дракона, второй — в виде волкодлака. Взятое по отдельности то или иное языческое объяснение этого важнейшего события небесной механики, оказывающего громадное воздействие на древних людей, еще можно было бы счесть случайным совпадением и не рассматривать как доказательство знания волхвами истинной причины солнечных затмений, однако, взятые в совокупности, они свидетельствуют о высоком уровне астрономических знаний славянских жрецов. В связи с этим стоит отмстить, что дракон и волкодлак выступа™ в народном представлении в качестве взаимозаменяемых существ. Такой вывод мы можем сделать не только на основании приведенного выше фрагмента «Кормчей книги» 1282 г., согласно которой оборотни «рыщуть... волкомъ, летають зміемь», но и на основании народных украинских представлений уже начала XX в. о природе солнечных затмений, в которых оба существа объединены в одно: «Другой раз украинские драконы, крилаті вовкулаки, набрасываются на светоносного великана, желая уничтожить его; вступая с ними в борьбу, соліще на время перестает освещать и согревать землю»⁴⁷. Окончательно все сомнения по поводу знания волхвами истинной причины солнечных затмений устраняет найдешіая в 1957 г. все в том же Новгороде маска скомороха. Как было показало мной в исследовании про «Голубиную книгу», данная маска изображает Первобога славянской языческой традиции, на лбу которого красным цветом было нарисовано соліще, а желтым — месяц. По обе стороны от соединения небесных светил черной краской были изображены звери, совершенно справедливо иіггсрпрстировашіьіе В.П. Дарксвичсм как драконы — мифические виновники солнечных затмений. Имсішо стремлением сохранить память об истинном положении небесных тел во время прохождения Венеры по диску соліща в момент частного солнечного затмения и был обусловлен отход славянских волхвов от индоевропейской да и собствеїшо самой славянской традиции представлять дневное светило в виде глаза и отождествление его с лицом:

Оттого зачался наш белый свет —

От Святаго Духа Сагаофова;

Соліще красное от лица Божья,

Самого Христа царя нсбсснаго;

Млад-свстсл месяц от грудей Божьих;

Звезды цястыя от риз Божьих;

Утрешія заря, заря вецерияя

От очей Божьих, Христа царя небеснаго...⁴⁸

Насколько мы можем судить, это астрономическое наблюдение было сделано нашими далекими предками до П тысячелетия до н.э., и с тех пор священный славянский текст о первоначалах Вселенной вместе с содержащимися в нем астрономическими знаниями бережно передавался из уст в уста вплоть до начала XX в.⁴⁹ Об укорснсшюсти данной традиции свидетельствует и изображение дневного светила в виде человеческого лица и в одной из миниатюр Радзивилловской летописи. Таким образом, остатки прежних знаний в части наблюдения за дневным светилом, явно выходящие далеко за потребности обычного земледельческого календаря, встречаются нам в стихс о «Голубиной книге», былине о Волхс Вссславьсвичс, «Слове о полку Игорсвс», памятниках новгородского искусства и народных пословицах и в своей совокупности однозначно доказывают правдивость известий мусульманских авторов о чрезвычайно высоком уровне астрономии у славян-язычников. Кроме того, следует отметить, что известия Аль-Масуди о славянском храме — солнечной обсерватории и анонимного автора рукописи «Ахбар аз-Заман» («Мухтасар ал-аджаиб») никак не перекликаются друг с другом, что указывает на то, что пользовались они различными, независимыми друг от друга источниками, и уже это может служить доказательством объективности этих сведений о подлинном уровне развития знания у наших предков до их насильственной христианизации.

Понятно, что знание истинной причины солнечных затмений, а следовательно, способность их предсказывать и пользоваться этим обстоятельством в своих целях, всегда было ДОСТОЯІШСМ достаточно узкого круга посвящышых. Свое знание они зашиф-

ровали в мифологических символах, и хоть славянские волхвы и оставили ключ к их нонимаиию в текстс самих памятников, тем не менее для подавляющего большинства населения затмение происходило потому, что дракон действительно глотал солнце. Достаточно быстро этот общемировой образ пропик в сказки, где какой-нибудь змей или Чудо-Юдо оказывалось похитителем небесных светил, спасаемых главным героем. По всей видимости, к дальнейшему развитию данного сюжета восходит и следующее представление, зафиксировашюе у западных славян: «У чехов есть поверье, что... соліще ведет иостояішую войну со всемогущею Стригою, побеждает ее, но и само терпит от ран, ею наносимых, до тех нор, пока, но воле Божисй, не сокрушит ее»⁵⁰. Данное поверье интересно тем, что в нем противником дневного светила оказывается всдьма-стрига, что отсылает нас к семантическому полю представлений, связашіьіх с отцом Дажьбога Сварогом. Как было показано в носвящсішом ему исследовании, именно с богом-кузнецом славянское мифологическое сознание связало победу патриархата над матриархатом, внешним символом которого стала победа Сварога над ведьмой, принявшей облик гигантской свиньи. В силу того, что бог соліща являлся сыном небесного кузнеца, как то было подчеркнуто славянским переводчиком Хроники Иоаіша Мал алы, противоборство с женским вредоносным началом было перенесено и на дневное светило.

Глава 2 СОЛНЦЕ И КАЛЕНДАРЬ

Установив на основе сопоставления сведений восточных авторов и данных духовной и материальной культуры весьма высокий уровень развития астрономических знаний у славян в древности, отдельные пережитки которых сохранялись вплоть до XIX в., мы вряд ли будем удивлены тем, что дневное светило было тесно связано с народным календарем.