Политика П. А. Столыпина, возглавлявшего правительство в 1906 г., в разгар революции имела двойственный характер. С одной стороны, Столыпин стремился обеспечить себе максимум полномочий; с другой — сохранить выборную Думу, которая отвлекала бы от революции. Этого он добился благодаря новому положению о выборах, принятому 3 июня 1907 г. (отсюда и название «третьеиюньская монархия»). Новый закон от 3 июня 1907 г. сократил представительство от крестьян в 2 раза, от рабочих - в 3 раза. Теперь помещики избирали 1/2 выборщиков, а крестьяне 1/5. Не имели избирательного права "инородцы" Зауральских регионов, военнослужащие, студенты, молодежь до 25 лет, женщины и другие. В число избирателей входило лишь 13% населения страны. Император назначал половину членов Госсовета, имел право законодательной инициативы и утверждал все законы перед их вступлением в действие. Монарх мог распустить Думу или приостановить ее деятельность. Исполнительная власть полностью контролировалась царем, назначавшим членов Совета министров, не зависящего от парламента. Непосредственно руководил правительством премьер-министр. Судебная власть осуществлялась от имени императора, назначавшего высший судебный орган - Сенат. Основными законами формально обеспечивались свободы, завоеванные во время революции, действовали Временные правила о союзах, допускались экономические стачки, отменена была цензура. В III Думе силы, оппозиционные правительству, не составляли абсолютного большинства. В ней существовало определенное равновесие между правыми — черносотенцами (144 депутата), центром — октябристами (148) и левыми фракциями, из которых наиболее значительной была фракция кадетов (54). Черносотенцы, безоговорочно поддерживающие карательные меры Столыпина, не одобряли его преобразовательных планов. Либералы пытались противостоять реакции, но склонны были со вниманием отнестись к столыпинским реформам. Все решала позиция центра — октябристов, которых называли столыпинской партией. С первых же заседаний III Думы, начавшихся осенью 1907 г., в ней заработал механизм, получивший название октябристского маятника. Когда в Думе принималось решение по законопроекту реакционного характера, октябристы голосовали вместе с черносотенцами. Когда же на повестке дня стоял законопроект, связанный с преобразованиями, октябристы меняли своих временных союзников. Т.о., не имея в Думе постоянного большинства, Столыпин сумел развязать себе руки и проводить ту политику, которую считал необходимой. Борьбу с революционным движением Столыпин вел беспощадно. Массовый характер приобрела ссылка на каторжные работы. Обыденным явлением при Столыпине стала смертная казнь: за три года (1907—1909) по приговорам военных судов было казнено более 3,5 тыс. человек. Главным в политике Столыпина были реформы, и прежде всего аграрная. Столыпин стремился создать в русской деревне мощный слой зажиточного крестьянства, которое должно было стать новой надежной опорой гос. власти. На укрепление слоя зажиточных крестьян была направлена и деятельность Крестьянского банка,который служил посредником между помещиками, решившими продать свои земли, и крестьянами, желавшими их купить. Т.о., банк способствовал переходу части помещичьих земель в руки сельской буржуазии. Проблемы же, связанные с сельской беднотой, Столыпин надеялся решить с помощью массового переселения, прежде всего в Сибирь. Переселение и землеустройство были организованы плохо. Пренебрежение власти к «слабым и голодным», проявленное в этом важном деле, еще более ожесточило бедноту. Не удалось Столыпину выполнить и свою главную задачу — расширить социальную опору власти за счет зажиточных хозяев. Его реформа, несомненно, в значительной мере усилила эту часть крестьянства. Кулаки мечтали прибрать к рукам землю своих главных конкурентов — помещиков. Найти компромиссное решение этой проблемы, т.е. сохранить для гос. власти поддержку помещиков и в то же время привлечь к ней симпатии сельской буржуазии, Столыпину не удалось. В 1911 г. Столыпин был убит в Киеве Богровым. Но еще при жизни главы правительства становилось все яснее, что его политика, на время успокоившая Россию, не может предотвратить нового революционного взрыва.
