Кантовская критика чистого разума как пример революционных изменений в мировой философской культуре

Любому человеку, более-менее знакомому с философией, известно утверждение о некоей кантовской революции, о так называемом кантовском коперниканском перевороте в философии. Тем более что сам Кант дал повод для подобных утверждений. Так, он писал в предисловии ко второму изданию «Критики чистого разума»: «Задача этой критики чистого спекулятивного разума состоит в попытке изменить прежний способ исследования в метафизике, а именно совершить в ней полную революцию, следуя примеру геометров и естествоиспытателей» [1, с. 25]. И далее, в примечании: «В этом предисловии я выставляю предлагаемое в моей критике и аналогичное гипотезе Коперника изменение в способе мышления только как гипотезу, хотя в самом сочинении оно доказывается … аподиктически, а не гипотетически» (там же).

Этот, как позднее стали говорить, коперниканский переворот (революцию) Канта в философии, на наш взгляд, нужно воспринимать как обычный, привычный, широко распространённый приём рассуждений по аналогии, через сравнение. Аналогия здесь заключается в следующем: Коперник решил поменять местами в общей схеме мироздания положение Солнца и Земли, признав факт того, что не Солнце, а Земля вращается вокруг Солнца. Это и было основным содержанием коперниканского переворота в астрономии. Кант, в свою очередь, предложил «поменять» местами положение объекта и субъекта познания. Если в предшествующей Канту философии, как он считал, обычно шли от объекта к субъекту, то теперь нужно идти в противоположном направлении, как главном для философии, а именно — от субъекта к объекту, «навязывая» объекту субъективные, творимые самим субъектом, или как-то данные субъекту правила.

Нужно сказать, что в чём-то подобная аналогия оправданна. Действительно, здесь в лице Канта, предпринимается попытка существенно изменить традиции в соответствующей области человеческого разума — в метафизике, то есть в философии. У Коперника — в области астрономии, а значит естествознания в целом. У Канта — в области философии, а значит во всех её частях, и онтологии, и теории познания, и социальной философии, говоря современным языком философии. От себя скажем, что если исторически подобные сравнения, по внешним их признакам, оправданы, даже как бы напрашиваются сами собой, то с точки зрения серьёзного научного подхода, например, с позиций даже элементарной, т.е. традиционной, аристотелевской формальной логики (которую только и знал, а также преподавал Кант), требуют достаточно развёрнутых разъяснений, обоснований, дополнений. Подобную аналогию, на наш взгляд, следует оценить, как минимум, как ненаучную. Это нужно понимать вовсе не как некий упрёк Канту. Скорее, как констатацию той исторической дистанции, которая объективно имеет место между классическим научным типом познания, причём на далеко не самой продвинутой его стадии, в рамках которого возникла и развивалась философия Канта, и современным научным типом познания, который опирается на опыт всех наук, философии в частности, который был накоплен за прошедшие со времён Канта 250 лет (см. о нашей концепции исторических типов познания [4]; [5-8]; [9; 10]).

Считаю, что переворот в философии, благодаря работам И. Кант, имел место. Вопрос в том, что это был за переворот? Каковы те принципиальные, во многом радикальные изменения в философии, её методе, в её трактовке своего предмета произошли под влиянием философии Канта.

Здесь я рискну предложить свой подход и свои средства анализа ситуации в философии вообще и в отношении философии Канта, в частности. Они связаны с нашей трактовкой философии, культуры, познавательной культуры, философской культуры в перспективе развиваемого нами подхода, определённого направления в теории познания, прежде всего, в теории познания диалектического материализма — теории метапознания. Этот подход представляет собой концепцию метапознания как особого, третьего, наряду с естествознанием и социально-гуманитарным познанием, рода познания, научного познания, прежде всего. Достаточно сказать, что в одной из своих статей о Канте мы посчитали возможным назвать его родоначальником метапознания, как особого рода научного познания: (См. предыдущую статью в данном сборнике: «Некоторые соображения по поводу предисловия ко второму изданию «Критики чистого разума» И. Канта (или, Попытка критики «Критики чистого разума И. Канта))».

Речь здесь идёт о некотором действительно революционном преобразовании философской культуры. Наше определение культуры следующее: Мы понимаем под культурой специфически человеческий способ освоения действительности, основу которого составляет развившаяся в определенных объективных (материальных) условиях разумная способность человека; в свою очередь, в структуре которых следует выделять три основных компонента: 1) знания (номологический компонент), 2) технологии (собственно технологии, а также все виды навыков и умений) и 3) ценности (аксиологический компонент, включающий в себя всю совокупность значимостей для человека, чего бы то ни было). При этом ценности мы понимаем как базис любого типа культуры. Знания и технологии мы трактуем как цивилизационный компонент всякой культуры — собственно цивилизацию как таковую. Не бывает культуры без цивилизационного компонента — своеобразной надстройки культуры. Не бывает культуры без ценностного блока, играющего, фактически, роль базиса всякого типа культуры. Особенно в виде т.н. духовных ценностей, прежде всего, ценности человеческой личности. Хотя последнее в развитом виде — это признак далеко не всякой культуры, традиционной, прежде всего, а скорее, нескольких последних ее исторических типов. То есть, всякое культурное качество с необходимостью включает в себя некий, пусть даже минимальный, в самом его первичном выражении, познавательный компонент. Применительно к Канту, можно сказать, что этот компонент представляет собой все те знания, которыми он располагал в момент написания своих работ. Период, в котором жил и творил Кант, мы связываем с т.н. классическим типом научного познания. Это период, когда — «наука развивается как "непрерывная дисциплинарная и вместе с тем профессиональная традиция критически регулируемых размышлений о природе" [3, с. 221]. Появляется первая научная теория – ньютоновская, которая, несмотря на свою молодость и единственность, сумела вытеснить уже устаревший картезианский взгляд на мир. Резко возрастает мировоззренческое влияние науки на человека. Здесь можно сказать, что Кант изменил философский взгляд на мир.

Метапознавательный уровень классической науки в целом остается в ведении философии, причем, нередко на основе всё того же натурфилософского умозрения, ярчайшим примером чего выступает система Гегеля. Но это был, фактически, заключительный всплеск, причем такого масштаба и качества, что послужил непосредственным источником последовательно ориентированной на науку философии и теории познания – философии и теории познания диалектического материализма. Эта философия — диалектический материализм, по нашему глубокому убеждению, и сегодня является наиболее сбалансированной философской основой наук, как о природе, так и об обществе и человеке; причем, способной к собственному дальнейшему обновлению и развитию. Кант, хотя и является историческим предшественником Гегеля, в своих работах опередил его. Что нередко бывает в жизни вообще, и в философии, в частности.

Субъектами классической науки становятся свободные, самостоятельные личности, число которых постоянно возрастало. Это был период, как отмечает П.Л.Капица, "частной инициативы" в науке. Совершенствовалось качество подготовки новых исследователей. В России данный процесс был связан с именами Петра I и М.В.Ломоносова. В это время были созданы Российская Академия наук, Петербургский и Московский университеты.

Наше определение познавательной культуры вытекает из нашего общего определения культуры: Познавательная культура — это часть общечеловеческой культуры, которая представляет собой единство трёх компонентов: 1) знаний о самом познании; 2) навыков и умений (принципов) оперировать знаниями, методами познания; применять знания к различным познавательным проблемам; 3) познавательных ценностей, то есть представлений о значении науки, её возможностях, её средствах для решения как внутринаучных, так и, прежде всего, самых разнообразных практических проблем, повседневных проблем людей. Фактически, познавательная культура есть прямое следствие развития такого рода познания, как метапознание. Научная культура предполагает развитое качество метапознания в качестве особого рода научного познания, наряду с естественными и социально-гуманитарными науками.

Наше определение философской культуры конкретизирует приведенные только что определения культуры и познавательной культуры. Философская культура есть единство: во-первых, знаний о природе самой философии, как предельном обобщении всех конкретных видов человеческого опыта; во-вторых, навыков и умений применять философское знание к различным видам познавательных и практических задач; в-третьих — понимания значимости (ценностей) философских подходов к любым видам человеческих проблем, как познавательным, так и сугубо практическим.

Что же такого совершил И. Кант, что мы можем, и даже вправе трактовать его подход как настоящую революцию в философской культуре? То есть: и 1) в философских знаниях, и 2) в философских методах (технологии философского исследования), и 3) в философских ценностях.

Безусловно, философия Канта — выдающееся достижение в мировой философской культуре. Кант оказал очевидное влияние на все составляющие последующего развития мировой философии. На онтологию. На гносеологию. На социальную философию. А также на этику, эстетику, религиоведение и многочисленные, позднее выделившиеся области философской рефлексии. Влияние это заключалось, по нашему мнению, прежде всего, в том, чтобы всегда иметь в виду активность субъекта познания, философии, любой вообще деятельности. Можно сказать, что Кант внёс в философию субъективный принцип осуществления любой деятельности. Можно оспаривать конкретное содержание философии Канта и его влияние на современную философию. Так, очевидно, что роль субъекта познания, субъективный характер познания и всякой деятельности вообще наиболее полно и точно представил именно К. Маркс, в своих «Тезисах о Фейербахе». Характеризуя прежний, французский материализм 18-го века, он отметил, что они брали познание, всякую деятельность «не субъективно», т.е. вне практической природы человека, а значит и его познания, а значит и философии [2].

Трудно ожидать от всякой философии научного качества. Скорее всего, наоборот. Как правило, философия возникала, возникает и будет возникать именно как ненаучное качество. Как бесчисленные обобщения индивидуального опыта конкретных людей, личностей, каждая из которых заявляла, заявляет и будет заявлять о своей философии. Это в природе философии. Как, впрочем, в природе любого познания. Но конкретные виды познания, конкретные науки уже давно конституировались в качестве особых, можно сказать, элитарных видов деятельности. Сегодня это признано практически всеми. И это очень даже оправданно. Что касается философии, то она никогда не была и никогда не станет вотчиной только избранных. Как бы последние этого ни не хотели. Философия была, есть и будет проявлением обобщающей способности любого вида мышления, даже самого начального, не говоря уже о развитόм. Человек «обречён» философствовать. Так было, так есть и так будет всегда. Можно привести в подтверждение этого слова самого Канта. Так, он писал: «какая-нибудь метафизика всегда была и будет существовать в мире, а вместе с ней должна существовать и диалектика чистого разума, ибо она соответствует природе метафизики» [1, c. 29]. Вопрос заключается в том, смогут ли и захотят ли так называемые профессиональные, элитарные философы понять природу своей собственной деятельности. Не отринут ли они все иные, неэлитарные подходы в философии? Последние, кстати, всегда давали, дают и всегда будут давать элитарной философии важнейшие импульсы дальнейшего развития казалось бы самых продвинутых, самых рафинированных разделов философии.

В онтологическом отношении категории Канта не представляют какого-то особого интереса. Достаточно сказать, что набор категорий и четырёх причин Аристотеля был даже, в известном смысле, интереснее, чем кантовский подбор. Но Кант внёс немало новшеств в категориальный состав теории познания. Он ввёл, в частности понятия: априорное познание, синтетические и аналитические суждения, аналитические априорные и синтетические априорные суждения, антиномии чистого разума, др. Кроме того, кантовские суждения, если их правильно понимать с точки зрения современной философии, внесли много нового в понимание эмпирического и теоретического уровней научного познания, в понимание природы логического познания. Тем более что Канту были ещё не известны многочисленные результаты дальнейшего развития конкретных наук вообще, математики, логики, да и самой философии, в частности.

В методологическом (технологическом) аспекте философии Кант предложил действительно радикальный принцип — исходить из первенства субъекта, а именно из того, что именно субъект, разум предлагает объекту, природе свои требования, которым они должны подчиняться. Сегодня это может быть понято, как необходимость учитывать активность субъекта. Как факт того, что реальное познание зависит не только, а нередко и не столько, от природы объекта, собственно природы, или общества, или даже самого человека, сколько от активности субъекта, от его способности и возможности ставить определённые цели, требования. Но это только лишний раз доказывает то, что Канту не была известна в полном объёме современная категория практики. И это при том, что его вторая большая работа была названа «Критикой практического разума» (выделено нами – С.Х.). Практический разум Канта вовсе не практика в её полном объёме.

Наконец, ценностный аспект философской культуры Канта. Здесь, пожалуй, мы имеем дело с феноменом, который является наиболее значимым применительно к Канту. Не говоря уже о его знаменитом категорическом императиве, можно утверждать, что именно ценностный аспект его философии является доминирующим, и во всех его «Критиках», и в его философии как таковой. Не случайно, что именно Кант впервые в истории выступил поборником принципа мирного сосуществования всех народов, культур, или, как мы сегодня говорим, — мирного сосуществования цивилизаций.

Таким образом, революция в философии, которую совершил Иммануил Кант, заключается в том, что он перенёс акцент с объекта на субъект. Что вполне оправданно. Но эта революция, как и всякая революция, оказалась не последней в истории философии, не окончательной. Человек, субъект является лишь одной из двух сторон человеческого бытия. Полное отношение человека и мира представляет собой взаимодействие, диалектику взаимоотношений мира и человека, объекта и субъекта. Здесь не подходит ни картина зеркала, или, как говорят, декартова парадигма, ни парадигма субъективизма, к чему, на первый взгляд, тяготеет Кант. Истина как всегда находится посередине, на чём всегда настаивал диалектический материализм. Истина в том, чтобы сочетать как равноправные обе стороны. И объекта, если угодно — «вещи-в-себе», и субъекта — того же чистого разума Иммануила Канта. Здесь, пожалуй, самым правым является Э.В. Ильенков, с его трактовкой идеального как результата действия всех возможных форм исторического процесса. Или схем человеческой практической деятельности, практики, в широком, диалектико-материалистическом понимании. Как результата совместных групповых, социальных коллективных действий, которые и формируют человеческую психику, как органическое образование, в качестве именно человеческого сознания.

Список литературы:

1. Кант Иммануил. Критика чистого разума. — Симферополь: «Реноме», 1998. — 528с.
2. Маркс К. Тезисы о Фейербахе / Маркс К., Энгельс Ф. Соч., изд. 2, т. 2, с. 1-4.
3. Тулмин Ст. Человеческое понимание. — М.: Прогресс, 1984. — 327 с.
4. Халин С.М. Взаимоотношение познания и культуры как метапознавательная проблема / Мозаика смысла: Сб. науч. трудов. Вып. 2. Тюмень: ТОГИРРО, 1999. С. 134-143.
5. Халин С.М. Природа метапознания и его принципы // Вестник Тюм. гос. ун-та, 2003, № 2, с. 258-266.
6. Халин С.М. Тип познания: генезис и трактовка, содержание и структура // Вестник Тюм. гос. ун-та, 2003, № 2, с. 267-274.
7. Халин С.М. Донаучные типы познания: магический, мифологический, натурфилософский, схоластический // Вестник Тюм. гос. ун-та, 2003, № 3, с. 225-235.
8. Халин С.М. Научные типы познания: ранненаучный, классический научный, современный научный, будущий синтетический научный // Вестник Тюм. гос. ун-та, 2003, № 3, с.235-244.
9. Халин С.М. Теория метапознания. Краткое введение. Метапознание как особый род познания (статья 1-я) // Вестник ИшГПИ, 2012, №1. С. 123-132.
10. Халин С.М. Теория метапознания. Краткое введение. Метапознание и философия (статья 2-я) // Вестник ИшГПИ, 2013, № 3. С. 118-123.

2014 г.