Что важнее, цель или средство?

Цель — это то, к чему стремится сознающий себя человек. Хочу этого, хочу вот этого, а вот этого я не хочу и т.д. и т.п.

Цель — это образ того, чего человек хотел бы достичь, хотел бы иметь, хотел бы, чтобы у него это было. Кстати, этим-то человек и отличается от животных, что он способен иметь образ желаемого результата, нередко, задолго до того, как он его достигнет.

Но хотеть это одно, а иметь, получить что-то — это совсем другое.

Мой любимый философ во всей истории философии — Иммануил Кант, именем которого, кстати, назван Калининградский государственный университет, — говорил: никогда не относись к другому человеку, только, как к средству, но, всегда, как к цели. Есть и иные определения этого принципа, но этот я считаю наиболее ясным и понятным.

Как мы живём? Мы что-то делаем, к чему-то стремимся, т.е. имеем целью. Хотим того, другого, третьего. Хотим-хотим-хотим. На современных детях это особенно очевидно. Так мы их воспитываем. А что значит, это самое «хотим»? Мало ли чего может пожелать тот или иной человек. Кстати, люди преступающие закон, тоже чего-то хотят, к чему-то стремятся, чаще всего к деньгам. Более того, используют для этого весьма специфические средства. Можно быть «профессиональным» шантажистом, «профессио-нальным» вором, даже «профессиональным» убийцей. Что сейчас нередко почти положительно подаёт современный кинематограф. Антикультура преступности сегодня, как никогда ранее широко распространена, и чуть ли не приветствуется.

Но здесь я хотел бы говорить даже не об этом. Всё это — крайности. Здесь меня интересует повседневная жизнь обычных людей, имя которым миллионы и миллионы.

Так в чём же дело? А дело вот в чём. Как мы относимся друг к другу в нашей обычной, привычной, нередко надоевшей повседневной жизни. А относимся мы друг к другу чаще всего чисто эгоистически. Т.е. мы всё воспринимаем как нечто нужное лично нам. Даже самые близкие отношения — к жёнам, родственникам, детям — мы зачастую представляем себе так, что они нужны только нам, что они должны быть такими, чтобы нам было спокойно, удобно. А что при этом испытывают другие люди, те же наши близкие — это их проблемы. Короче. Чистейший эгоизм, которого мы не только не замечаем, но даже считаем такое положение вещей вполне закономерным.

Но опять же, не только об этом разговор. Кант, когда говорил о людях как о целях, а не о средствах, имел также в виду то, что в каждом человеке, близком, подчинённом, начальнике и т.д. и т.п. нужно видеть именно человека, живую личность. Да, и в начальнике тоже. А не только средство, орудие достижения какой-то, пусть даже благородной цели. Люди, при всех их отношениях, должны видеть друг в друге именно людей, а не то, что приведёт их к той или иной цели. Сами люди и должны быть первыми целями наших взаимоотношений. Всё остальное средство. В то время как сейчас целью является всё, что угодно, только не сами люди.

Опомнитесь!

Классическое определение денег гласит: деньги — это СРЕДСТВО платежа и т.д. СРЕДСТВО! А чем являются деньги сегодня? Особенно для граждан западноевропейских и особенно северно-американских стран? Это же практически смысл их существования! Деньги стали основной целью существования огромного множества жителей планеты. Это же катастрофа. Это же кошмар. Это то, что могло бы присниться любому из нас в самом кошмарном сне!

К сожалению, это не сон. Это сегодняшняя реальность. Мы совершенно извратили принцип первичности цели в виде человека, в пользу принципа цели в виде денег, благ, и прочего. Только не человека.

2014 г.

Ослы бывают разные.

Жан Буридан, жил в 14 веке, был ректором Парижского университета. Ему приписывают парадоксальный пример с т.н. «буридановым ослом». Что, кстати сомнительно.

Парадокс – это неожиданное, необычное, странное высказывание, резко расходящееся с общепринятым мнением, здравым смыслом, хотя по-видимости формально правильное, но при этом ведёт к взаимоисключающим результатам.

Смысл парадокса Буридана в следующем — осёл, находящийся между двумя совершенно одинаковыми и равноотстоящими от него охапками сена, умирает с голоду, ибо никак не может решить, какую же охапку сена съесть первой.

Считается, что это связано с серьёзной проблемой, касающейся соотношения воли и разума: если разум считает, что имеются равноценные возможности, то воля, как основа всякой нашей разумной активности, перестаёт действовать.

Часто это связано с этическим, моральным выбором.

Подобные ситуации нередко встречаются, кстати, в юридической практике. Виновен или не виновен, считать нечто вещественным доказательством или нет, применять ли данную статью или не применять, правду говорит свидетель или нет, и т.д. и т.п. Юридическая практика как никакая иная богата подобными ситуациями.

В чём же выход и есть ли он вообще в подобных ситуациях? Вопрос не праздный. Это только на первый взгляд всё кажется простым и очевидным. Как же поступать в подобных ситуациях? Попробуем взять на себя известную долю ответственности за некоторые достаточно общие рекомендации.

На наш взгляд, в подобных ситуациях нет никакого парадокса, поскольку здесь нет, как правило, двух одинаково обоснованных утверждений. Да, имеют место две взаимоисключающие друг друга мысли. Но это ещё не значит, что из них нельзя выбрать ту, которая и соответствует ситуации. Т.е. возникает элементарная необходимость обоснования истинности одной из этих противоположных мыслей, что, повторимся, опять же, встречается практически на каждом шагу. Строить или не строить, покупать или не покупать, брать кредит или не брать, идти в данный вуз или не идти, наконец, пить чай или не пить и т.д. и т.п. А может лучше перейти на кофе или русский квас?

Смею заметить, что в реальной жизни практически никогда не встречается двух 100-процентно одинаковых сторон. Да, у одного нос красивей, зато у другого подбородок классичней. У одного лоб шире, зато у другого волосы на висках симпатичней. И т.д. и т.п. Хотя вопрос о том, кому отдать предпочтение, этим нередко, действительно, не решить. Какую же выбрать «охапку сена»?

Любой нормальный прокурор никогда не передаст дело в суд, пока не будет иметь явных свидетельств в пользу своей трактовки дела. Да, он может мучиться, и даже очень долго мучиться, выбирая между вещественными доказательствами, свидетельскими показаниями, данными экспертиз, данными следственных экспериментов. На него может давить начальство, его может подстёгивать общественное мнение. Но до тех пор, пока он не получит существенных аргументов в пользу той или иной версии, он не пойдёт в суд. Он даже не будет серьёзно об этом думать. Если, конечно, он настоящий профессионал.

Прокурор, следователь, судья, присяжные, также как и сторона защиты, адвокат, напрямую связаны с проблемой соотношения воли и разума. Но именно ИХ ВОЛИ и ИХ РАЗУМА. Привходящих обстоятельств, давления всякого рода в деятельности всех категорий юристов-профессионалов много, даже слишком много. Ведь они связаны с делами конкретных людей, очень разных людей, с различными возможностями и средствами. Вообще сфера правового регулирования — это очень агрессивная среда. Выживать в такой среде, без специальной, и не только узкопрофессиональной, подготовки очень не просто. Нужна, я бы сказал, специальная общечеловеческая, обще-гуманитарная, моральная, философская подготовка, подготовка на уровне своеобразной мудрости.

Мудрость приходит с возрастом. Точнее, с возрастом и опытом. И она, пожалуй, представляет собой наивысшую профессиональную ценность. Как в деятельности юристов всех специальностей, так и в жизни всех людей вообще.

2014 г.