Экстернализм и интернализм

Спор между историками и философами науки разгорелся и по поводу того, что следует считать подлинными причинами развития научного знания: только ли внутренние, присущие самой науке факторы, или же в число этих причин необходимо включать и внешние по отношению к науке социокультурные условия и обстоятельства? Первую точку зрения отстаивали так называемые интерналисты, во главе которых стоял А. Койре. Помимо него к числу интерналистов принадлежат такие историки и социологи науки, как Альфред Роберт Холл, Паоло Росси, Джон Герман Рандалл и др.

Вторую точку зрения защищают так называемые экстерналисты. К этому лагерю можно отнести таких известных ученых, историков и социологов науки, как Джон Бернал, Джон Холдейн, Джозеф Нидам и др. Впоследствии к ним примкнул и Роберт Кинг Мертон.

Экстернализм (от англ. External, восх. к лат. Externus — внешний) возник в Англии в 30-е годы XX столетия как критическая реакция на антиисторизм позитивистской концепции философии науки. Согласно взглядам экстерналистов, для возникновения, функционирования и развития науки исключительное значение имела и имеет социокультурная реальность — экономическая и другие составляющие жизни общества и общий уровень культурного развития. Говоря иначе, социальные условия и общее состояние культуры выступают важнейшим фактором, влияющим на характер и направленность научно-познавательной деятельности и, соответственно, определяющим динамику развития науки. Однако, однажды возникнув, наука начинает тесно взаимодействовать с различными элементами общественной структуры и составляющими культурной жизни человечества, не только испытывая на себе известное влияние с их стороны, но и оказывая, в свою очередь, активное воздействие на них. В свете этого можно сказать, что в момент становления экстренализм испытывал явное влияние со стороны марксизма. Поэтому неслучайно его фактический основоположник — английский физик, историк и социолог науки Джон Десмонд Бернал (1901–1971) и один из ведущих его представителей — английский биолог Джон Бёрдон Сандерсон Холдейн (Haldane) (1892–1964) твердо стояли на марксистских позициях. И, тем не менее, в дальнейшем экстернализм получил некоторую поддержку постпозитивистов.

В качестве реакции, теперь уже на экстернализм, в тех же 30-х годах прошлого столетия и все так же в Англии формируется интернализм (от англ. Internal, восх. к лат. Internus — внутренний), согласно которому наука объявляется полностью автономным образованием. Это означает, что она не вступает в какие-либо существенные взаимоотношения с другими социальными институтами, обществом и культурой в целом. Ввиду этого она может развиваться лишь под воздействием своих внутренних, имманентно присущих одной только ей факторов. Поэтому историю науки следует изучать, исходя только из ее внутренних закономерностей и, стало быть, независимо от каких бы то ни было внешних условий, в том числе и социокультурных. Отсюда можно сделать вывод, что интернализм мог оказывать на формирование и последующее развитие социологии науки только негативное воздействие.

В отличие от него экстернализм в известном смысле способствовал созданию социологии науки как важного раздела социологии, изучающего науку как социальный институт и исследующего ее зависимость от социума. Это, в частности, подтверждается тем, что именно представители данной методологической концепции в историографии науки стояли у истоков создания социологии науки. Так, экстерналист, американский философ науки Роберт Кинг Мертон (1910–2003) стал одним из ее основоположников, а другой экстраналист, Джон Бернал внес особый вклад в разработку марксистского направления в данной конкретной области науки социологии.

В связи с этим необходимо отметить, что, согласно Р. К. Мертону, историк или социолог науки не должен исследовать содержание научных теорий и научных понятий, а обязан ограничиваться лишь изучением социокультурных условий в качестве фактора, объясняющего их появление и развитие. Польский медик и философ науки Людвиг Флекк (1896–1961) также полагал, что социология науки не должна исследовать содержание знания, ибо это задача гносеологии, а точнее эпистемологии, т. е. научной теории познания.

Однако в постмертоновской социологии науки возникает несколько иной подход к пониманию предмета и задачи данной области социологического знания. Согласно этому, так называемому микросоциологическому подходу, функцией и задачей историка и социолога науки объявляется исследование всех аспектов научной деятельности, в том числе и содержательных. Правда, из этих содержательных аспектов опускается познавательное отношение человека к природе, а внимание исследователя сосредоточивается исключительно на характере работы ученых в лаборатории и на их рабочих взаимоотношениях. В свете этого научно-познавательная деятельность как предмет социологии знания в ее микросоциологической трактовке оказывается не чем иным, как социальной деятельностью ученых в лабораториях, которые, по словам одного из ведущих представителей микросоциологического направления, австрийского социолога Карин Кнорр-Цетина (род. в 1944 г.), являются «мануфактурами знания».

На основе сказанного выдвигается предположение, что социология науки должна изучать и исследовать именно социальный аспект деятельности ученого в малом научном коллективе, т. е. в научной лаборатории, которая на самом деле выступает важней ячейкой или миниатюрной моделью научного сообщества.

В связи с этим следует заметить, что проблема научного сообщества появилась чуть раньше 70-х годов прошлого столетия, когда отчетливо обозначился в микросоциологический подход в социологии науки. Так, начиная уже с 60-х годов, данная проблема, как мы уже видели, становится объектом серьезного исследования в философии науки.

Научное сообщество, как объект изучения и исследования социологии науки, — это такое объединение, или организация ученых, которая представляет собой, по сути, конкретную систему определенных социальных отношений, включающую в свою структуру а) отношения ученых между собой; б) отношения ученых с персоналом, обслуживающим научные учреждения и организации; в) нормативно-ценностные ориентиры научной деятельности.

Отношения между учеными в чисто познавательном плане проявляются как отношения между научными теориями, концепциями, направлениями, школами и т. д. Эти теории, концепции и школы (направления) вступают между собой в конкурентную борьбу, в ходе которой в конечном итоге побеждают те или иные из них. Именно так, т.е. в результате такой борьбы устанавливается реальный вклад того или иного учёного в развитие научного знания, определяются его место в научном сообществе, степень уважения и влияния, которыми он пользуется среди своих коллег. Объем и качество этого вклада, научный престиж учёного в первом приближении могут быть определены, в частности, при помощи такого показателя, как частоты ссылок на его научные работы. Следовательно, можно рассматривать частоту цитирования научных трудов ученого как достаточно точный индикатор признания его заслуг со стороны научного общества.

Что же касается нормативно-ценностных ориентиров научной деятельности, то они выполняют по отношению к научному сообществу важную системообразующую функцию. Другими словами, они служат организующим и объединяющим началом, способствующим консолидации ученых в единую структуру для лучшего ведения и более продуктивного осуществления своей профессиональной деятельности.

Важнейшей проблемой истории и философии науки является также проблема реконструкции научного знания. Данная проблема представляет собой, по сути, одну из главных, если не главную, задачу историографии науки. В ходе ее решения выработались различные подходы, среди которых можно особо выделить три: а) кумулятивный (от лат. Cumulatio — увеличение, скопление) или эволюционный; б) дискретный или революционный; в) так называемый «кейс стадис» (в дословном переводе с англ. — «ситуационные исследования», от англ. Case — обстоятельство, случай, положение и Studies — изучение, исследования). Каждый из этих подходов приводит к разработке и обоснованию определенной модели реконструкции и изменения научного знания.

Кумулятивизм

Кумулятивная модель рассматривает развитие научного знания как сугубо непрерывный процесс, в ходе которого происходит постепенное накопление нового знания. Никаких перерывов этой постепенности указанный процесс не допускает. Кумулятивная модель разрабатывалась и развивалась позитивизмом. И хотя основоположник позитивизма О. Конт говорил о трех стадиях развития человеческого разума и общества — теологической, метафизической и позитивной, он в то же время подчеркивал именно непрерывный характер этого развития, который особенно отчетливо выступает на уровне позитивной стадии. Представитель первого позитивизма — английский философ и социолог Герберт Спенсер (1820–1903) заменил контовский закон трех стадий в интеллектуальном развитии человечества своим принципом эволюционизма, согласно которому все, в том числе и научное знание, развивается плавно, непрерывно, ровно, постепенно — одним словом, эволюционно. Представитель второго позитивизма Э. Мах еще более определенно говорит о «принципе непрерывности» как о единственном законе развития всего, в том числе и знания. Французский физик, философ и историк науки, склоняющийся к конвенционализму сторонник позитивизма Пьер Морис Мари Дюэм (или Дюгем — Duhem) (1861–1916) придерживается той же концепции абсолютной непрерывности, превращая, таким образом, постепенность в единственный принцип развития научного знания. Согласно его взглядам, в научном познании все происходит непрерывно и постепенно — в результате медленной эволюции, даже великие научные открытия всегда «являются плодом подготовки медленной и сложной, осуществляемой на протяжении веков». В итоге П. Дюэм приходит к лаконичному выводу, что наука подобно природе не делает резких скачков.

Как видим, кумулятивная модель реконструкции и развития научного знания полностью элиминирует из содержания данного процесса прерывность и тем самым ликвидирует противоречивую природу этого содержания. Следовательно, с философско-методологической точки зрения указанная модель является метафизической.