Остался в моей памяти « Мурман - край земли советской». 7 страница

Если при входе в страну - на учения, народ встречал нас радостно с цветами, то сейчас на первых же километрах продвижения полка, мы почувствовали недоброе, враждебное отношение к нам. Во время беседы со мной майор Викус передал просьбу нач. ПУ ЧНА к нам о том, чтобы по маршруту движения мы, с его помощью, проводили встречи и беседы с представителями руководства и общественности населенных пунктов по пути следования и представителями некоторых воинских частей. Посоветовавшись с генералом и командованием полка, мы решили пойти на встречу этой просьбе. (Кстати, к большой нашей радости, ибо лучшего прикрытия для медленного движения и ведения разведки трудно было и придумать).

А поскольку на маршруте нашего движения только городов лежало около двух десятков, не считая населенных пунктов помельче, но имеющие крупные предприятия, с коллективами которых тоже проводились встречи – нам удалось растянуть выход полка их этой страны на целых 13 суток, чти и требовалось руководству страны по неизвестным нам причинам. Особенно длинные стоянки мы сделали в г. Хомутов, Мост, Турнов, Градец Кралове, Жилина, Прешов, Кошице. А под Оломоуцем простояли целых трое суток. Полный день потратили на встречи с производственным коллективом Радио Телевизионного комбината «Тесла».

Методика проведения стоянок полка была очень простая и удовлетворяла всех. Пока представители ЧНА и группа руководства полка (4-5 человек) уходили на встречи и беседы с представителями руководства населенного пункта (Предприятия) и т.н. «общественности», личный состав полка отдыхал, принимал пищу, осматривал и приводил в порядок технику. А начальник разведки полка с группой офицеров уезжали на машинах в указанные им пункты, проводили разведку и по возвращении докладывали генералу результаты, т.н. «рекгносцировки» местности. Иногда генерал не верил в правдивость докладов, посылал перепроверять. Видимо сведения, которые он имел, не совпадали с результатами разведки. Но ни одного разу он не обнаружил неверных данных в докладах наших офицеров.

Помню, как во время стоянки в районе г. Оломоуц, почему то генерал лично мне приказал выехать в г. Кромержиж и проверить, нет ли в этом городе или его окрестностях других частей, кроме размещенного там саперного батальона. Зная его недоверчивое отношение к докладам офицеров, я взял с собой начальника клуба к-на Нагуманова с фотоаппаратом.

На окраине города мы встретили солдата ЧНА, который возвращался из увольнения в свой саперный батальон. Я посадил его в машину и попросил показать нам дорогу к начальнику гарнизона. Он ответил, что не знает, где живет генерал, а как проехать в военных городок дивизии довольно толково объяснил. Высадив его у КПП саперного батальона, мы поехали к главному входу в военных городок, напротив ворот которого на постаменте стоял наш танк ИС-5 (тяжелый танк Иосиф Сталин времен отечественной войны). Я попросил нач. клуба сфотографировать меня на фоне танка, на танке, на фоне городка так, чтобы заснять городок в полном объеме с разных сторон. Пока мы занимались этим делом, к нам подошли несколько офицеров, мы их пригласили увековечить себя у памятника танкистам. Из бесед с офицерами – танкистами, я узнал, что комдив уехал в МСР размещенный в 7 км южнее города, и согласились провести меня к своему командиру танкового полка. Толя, молодец, нащелкал уйму фотокарточек не только у танка, но и внутри городка, и в кабинете командира танкового полка – подполковника ЧНА. Из бесед с офицерами и подполковником, я установил, что в этом городке стоит полностью укомплектованная МСД, в составе: 2-МСП, 1-ТП, Арт. Полк, Зен. Полк, все подразделения обеспечения, штаб и управление дивизии. В других места были только МСП и Саперный б-н. По возвращении в полк нач. клуба быстро проявил пленку и отпечатал наиболее удачные снимки. Отлично были видны места размещения всех частей и штаб дивизии, штаба ТП с табличкой у входа и наша беседа с командиром полка.

Когда я вечером доложил генералу, что в Кромежиже стоит Мотострелковая дивизия, он подозрительно посмотрел на меня и изрек: «Философия и бред присущи политработникам, но вы видимо ездили в Прагу, а не в Кромежиж». Не раздумывая, я ответил: «Вы правы частично, тов. Генерал, Марксистская философия действительно присуща советским политработникам. А вот бред – больше удел ваших разведчиков, которые ничего не знают даже о дружественной стране. Да и Кромержиж трудно спутать с Прагой. Здесь на пьедестале стоит тяжелый танк ИС-5, а в Праге – танк Т-34. Вот убедитесь в правдивости моего доклада». При этих словах, я разложил у него на столе кучу фотографий, поясняя: «Это ИС-5 перед городком, это общий вид военного городка, на котором видны размещенные помещение управления и штаба дивизии, танковые боксы, артиллерийские и зенитные установки, штабы МСП и ТП. А это мой визит дружеский к командиру ТП и беседа с ним в окружении офицеров у штаба полка. Даже табличка штаба видна».

Побуревшее, от моего наглого ответа, лицо и налившиеся кровью глаза генерала постепенно стали приходить в норму, пока он рассматривал снимки, молча сопя. Потом поднял голову, минуты 2 смотрел мне в глаза, крякнув поднялся, пожал мне руку, поблагодарил и попросил извинить его за «глупые шутки, оскорбившие вас». Видимо мой резкий ответ на его хамство по-настоящему дошел до сознания этого генерала. И, когда после меня нач. арт. подполковник Щукин Е.В. сообщил ему еще одно «открытие» - он обнаружил, что в г. Границе размещен не только отдельный развед. батальон, но и функционирует там учебный центр и диверсионно-разведывательная школа ЧНА, - генерал даже поблагодарил его за серьезное отношение к выполнению его поручения. И, вообще, до самого конца марша больше никому не хамил. На деле получилось, что не специалисты разведчики, а простые офицеры общевойсковики, довольно солидно пополнили «копилку» разведданных Генштаба СССР по Чехословакии.

Но не все гладко прошло во время этого длительного марша по всему Северу Чехословакии от Западной ее границы до Восточной. Накал антисоветской истерии подтолкнул наиболее реакционную, экстремистскую часть людей на нападению на наши подразделения. Во время стоянки полка в предместьях г. Жилина, ночью – перед рассветом группа вооруженных людей напала на расположение зенитного дивизиона. В ходе перестрелки с караулом, были смертельно ранены два наших солдата – часовых зенитного комплекса «Шилка» батареи к-на Федонюка. Раненые был отправлены в Чехословацкий военный госпиталь, расположенный в г. Жилина, а оттуда самолетом на Родину.

Несмотря на то, что с самого начала марша, во всех колоннах подразделений полка выставлялись усиленные охранения, избежать этой печальной неприятности не удалось. Пришлось добавить количество секретов и засад, чтобы впредь избежать всяких неприятностей. Просматривая фотографии этого двух месячного периода пребывания в Чехословакии, связанного с учениями «Шумава», можно много писать о различных недоразумениях. Но не стоит. После полумесячного ползания черепашьим шагом от западной до восточной границы Чехословакии, вечером 3 августа 1968 года, полк пересек границу ЧССР – СССР у пограничного пункта ЧОП и вышел на Советскую территорию.

На границе, встретившие полк, офицеры штаба Прикарпатского военного округа вывели его в район временной дислокации – лес километров 15-20 северо – восточнее г. Мукачево.

На этом закончилось участие нашего полка в командно – штабном учении войск Варшавского договора, под условным названием «Шумава».

Но кошмарные, никому не понятные игры с полком (в темную) продолжались. Никто, никаких задач полку не ставил. Что будет с полком не ясно. То ли его расформируют, то ли оставят на территории СССР, то ли отправят опять в ГДР. Вопросов много – ответа нет. Даже командующий Прикарпатским военным округом генерал-полковник Бисярин, посетивший полк на третий день пребывания в доверенном ему округе, не знал, как ответить на них. «Ждите распоряжения из Москвы. А пока разворачивайте палатки, устраивайтесь здесь». В неведении прошла неделя.

10 августа из Ген.штаба В.С. страны получаем телеграмму «Срочно доложите расчет на потребное количество транспортных самолетов для погрузки в них полка в полном составе с вооружением, транспортом, техникой. Укажите места посадки в самолеты. Маршал Захаров.» Вот тебе Гапка и Юрьев день! Похоже, полк собираются десантировать в какую - то другую заваруху. С помощью штаба Прик.ВО и офицеров ВВС округа, проводим расчеты, докладываем в Ген.штаб. Получаем взбучку. «Почему расчеты превышают штатную численность полка?», такого количества самолетов вам выделить не можем» Как будто мы их заказывали! Отвечаем,что сверх штата имеем около сотни тяжелых тягачей «Буран», Через трое суток новый приказ: «Доложите потребное количество вагонов для переброски полка по железной дороге. Тягачи «Буран» оставить на месте». Докладываем и такие расчеты, места посадки и погрузки.

 

Учения «ВЛТАВА»,

Наконец 15 августа получаем приказ «В ночь на 16.8.68г. произвести погрузку полка в эшелоны. Начало движения особым распоряжением»

По тревоге поднимаем полк, в батальонных колоннах направляем подразделения на станции погрузки. К 24.00 все люди и техника в железнодорожных эшелонах. Ждем отправления. А куда? Этого не знают ни представители округа, ни железнодорожники, В 5.00 утра 17.08. эшелоны начинают движение на запад. Машинисты знают маршрут только на один перегон. Думаем раз на запад – значит возвращаемся в Галле. Но, проехав Перемышль и Кросно Легнице усомнились, что скоро увидим свои семьи. А когда после станции Горлице, эшелоны повернули резко на юго-запад через Бауцен, Карлмарксштадт поняли, что возвращаемся к границам Чехословакии,. Кому – то полк очень пришелся по душе и без него видимо боялись на справиться с бузотерами народа Чехословакии. Оказывается, теперь мы участвуем в учениях «Влтава». Из огня, да в полымя. К вечеру 18.08.68 г. выгрузились со всех эшелонов в районе железнодорожной станции Иоганнгеоргштадт, разобрались по подразделениям и сопровождаемые, уже находящимися здесь офицерами штаба нашей 27 гв.мсд, сосредоточились в лесу, вдоль шоссейной дороги, недалеко от границы ГДР - ЧССР. Управление дивизии и остальные полки уже сутки находились здесь, ожидая прибытия нашего полка.

Утром 19.08., командир дивизии генерал Сторч Николай Васильевич, собрав командование и офицерский состав полка и батальонов, отдал приказ на повторный переход государственной границы Чехословакии. Задача нашего полка заключалась в том, чтобы ночью с 20 на 21 августа 1968 года, по особому радио сигналу «Влтава» без применения оружия, перейти границу между ГДР и ЧССР в указанном пункте. Затем, совершить марш по ранее известному нам маршруту, рассредоточиться по батальонно и взять под контроль территориальный район, включающий все населенные пункты с городами Хэб, Марианские Лазни, и Кинжварт Лазни.

Для обеспечения движения в голове полка иметь подвижную группу во главе с зам.командира полка подполковником Полищук Михаилом Евтихиевичм. Танки, самоходные артиллерийские установки и другая техника, в отличие от предыдущего марша, идет своим ходом по любым дорогам и магистралям.

Ночью 20.08.1968 года был получен сигнал «Влтава», по которому в 24.00 пересекли границу Чехословакии не только наш полк, а три советских дивизии, войска Народной Армии Болгарии, Польши, Национальной Народной Армии ГДР и Венгерской народной республики. Громыхающие по асфальтированным дорогам, городам и поселкам, со всех сторон (севера, юга, востока) 6000 танков, десятки тысяч других гусеничных и колесных машин, не вызывали восторга у чехов и словаков. Тем более, СМИ западных стран и внутренней контрреволюции, во всю мощь орали об оккупации ЧССР. Для полка начался новый, 4-х месячный кошмарный период пребывания на Чехословацкой земле. Но, уже с другими целями, задачами и функциями. Два месяца назад жители чехословацких городов и поселков с улыбкой на лице, с цветами в руках встречали нас радостно, с любовью в сердце как своих друзей. Сейчас же, в тех самых поселках вдоль дорог, стояли толпы хмурых, сердитых людей. Некоторые показывали кулаки, кричали «оккупанты» и даже бросали камни в машины тех же солдат, которым прошлый раз вручали цветы. Если в июне вдоль всего маршрута звучали песни, то сейчас чередой следовали доклады «В гор. Хомутов, взорван мост на шоссейной дороге, в гор. Мост колонну обстреляли, изъят склад оружия. В гор. Соколов из-под моста через речушку изъято 500 кг. взрывчатки.» и т.д.

Налицо был результат антисоветской, антисоциалистической пропаганды запада и реакционных СМИ в ЧССР, утверждавшими об оккупации страны, по инициативе Советского Союза.

Хотя это было и не совсем так. На всех совещаниях руководителей стран участников Варшавского договора по Чехословацкому вопросу, Советские руководители (Брежнев, Косыгин) предлагали помочь руководителям странны в наведении должного порядка, решить эту проблему без ввода войск. Но, Дубчек (1-й секр. КПЧ), и поддерживающие его члены Политбюро Цисарж и Смрковский, отказались от предлагаемой помощи, обещая собственными силами справиться с ситуацией в стране. На совещаниях в конце июня и июля месяцев, руководители Польши и ГДР настаивали на вводе войск в ЧССР. На 4-х суточных переговорах(в присутствии полных составов Политбюро партий всех стран) в Чьерне-над-Тиссой, только делегация КПСС была против ввода войск. И только после совещания в Варшаве 15 августа и ультиматума, когда не последовало никакой реакции чехословацкого руководства, Брежнев и Косыгин согласились на ввод войск пяти стран в ЧССР. Таким образом, до последней возможности Советские руководители были против ввода войск на территорию ЧССР.

Через двое суток в полк поступил приказ о создании группы Советских войск на территории Чехословакии и назначении её главкомом генерала армии Павловского. В нем указывались места дислокации, режим и порядок жизни войск, а также взаимоотношения с местным населением.

Нашей дивизии пришлось находиться в составе этой группы войск только до декабря 1968 г. По просьбе Ульбрихта, Штофа и Зиндермана Советское руководство вернуло ее к постоянному месту дислокации в г. Галле, ГДР.

Но это будет в конце декабря. А пока мы в Чехословакии. Здесь бушуют контрреволюционные, антисоциалистические страсти.

Готовясь к государственному, антисоциалистическому перевороту, на базе интеллигенции создаются анти народные силы: «Клуб 231», «Клуб беспартийных активистов», «Кружок независимых писателей», «Клуб критически мыслящих личностей», «Организация в защиту прав человека» и много других. Под ширмой «Свободы слова» они вывели из – под контроля КПЧ средства массовой информации и превратили их в послушный буржуазный инструмент.

Именно печать, радио, телевидение сыграли решающую роль в раздувании клеветнической кампанию против Компартии Чехослоакии и основ социализма.

«Настоящая оппозиционная партия в стране (Чехословакии) уже существует – это пресса» писал журнал ФРГ «Шпигель».

Овладев средствами массовой информации анти социалистические силы использовали их для разжигания анти социалистических настроений, для оголтелой националистической анти советской пропаганды. В обстановке, когда ежеминутно все средства массовой информации трубят о «Советской оккупации» среди местного населения очень трудно найти человека, который бы согласился помогать нам или своевременно информировать о готовящейся провокации со стороны контрреволюционеров. Люди боялись за свою жизнь и жизнь своих близких так, как им за это угрожали расправой. В адрес чехов и словаков смело выступающих в защиту дружбы с Советским Союзом поступали письма с угрозами расправы, распространялись листовки и плакаты с призывами «Долой КПЧ». «Долой СССР», «Смерть коммунизму» и подобные им. Функционеры клуба 231 захватывали руководящие посты в государственных и военных органах. Коммунистические партийные организации во многих городах и селах были разогнаны и фактически находились в подполье. Так 1-й секретарь горкома КПЧ Марианских Лазней работал кочегаром городской котельной. Коммунистов преследуют, проклинают, им угрожают расправой. На них надежда плохая. А о планах и действиях контриков, в подведомственных нам населенных пунктах, надо своевременно знать, чтобы принимать контр меры. Не зная, что они затевают, какую пакость готовят нам, какие планы и мероприятия они намечают на ближайшее время, очень трудно или даже невозможно, своевременно их разоблачать перед местным населением. Поскольку контрреволюционеры часто стремились в своих действиях опираться на «Вержельну беспеку» (местную полицию), нужно было и наших союзников искать в этой среде. И таких добровольных помощников, людей преданных делу социализма, настоящих друзей Советского Союза мы нашли среди милиционеров. Особенно большую и ценную помощь оказал нам начальник полиции г. Кинжварт Лазни капитан Зденек Франтишек. Благодаря его своевременной и достоверной информации мне удавалось своевременно не только срывать многие готовящиеся теракты, но что самое главное, предупреждать население о готовящихся акциях, разъяснять людям цель и пагубные последствия этих акций для населения.

Убеждаясь в правдивости наших сообщений, местные жители сами срывали эти акции или провокационные митинги. В результате населеиие все больше способствовало наведению порядка и спокойствия, все больше нам верило. За весь период нашего нахождения не допускало нападений на наших солдат и провокаций против наших подразделений в зоне их ответственности. Правда, присланный клубом 231 студент, вооруженный Вальтером, пытался напасть на часового, но был обезоружен и передан местным властям.

Под охраной его доставили ко мне. Он студент Пражского университета, член контрреволюционного клуба 231, направлен его руководством в Марианские Лазни чтобы попугать там народ, наделать шуму, вплоть до нападения «на советских вояк». Приняв от нас этого террориста, начальник полиции в этот же день переправил его в Австрию. Пришлось строго предупредить начальника полиции, что в случае повторения подобных действий полиции в дальнейшем, мы будем принимать меры к самому начальнику полиции, как к организатору террористических актов против наших войск.

Поскольку Франтишек Зденек открыто и результативно боролся в своем городе против проведения антисоветских и антисоциалистических мероприятий, контрики стремились и ему напакостить как можно больнее. Когда его жене потребовалось сделать операцию, врачи –контрики отказались принять ее в больницу. Рассказывая мне со слезами на глазах о своей беде, он просил моего воздействия на местные власти и врачей, с целью заставить их поместить супругу в одну из больниц. Конечно, такому человеку помочь обязательно надо, Но как? Заставить чешских врачей принять женщину в больницу я мог. Но это означало бы, что с хирургического стола она живой не сойдет. Враг жесток. Пришлось поехать в наш дивизионный госпиталь, договориться с начальником хирургического отделения подполковником Луценко, который согласился сам сделать эту операцию. Следующей ночью мы с Франтишеком отвезли его жену за 40 километров в наш госпиталь.

Операция прошла успешно. Дня через 4 или 5 Франтишек забрал жену домой, где, выполняя рекомендации доктора Луценко, его дочка долечивала мать. Эффект общественного воздействия на умы и настроения местного населения был ошеломляющим, от факта спасения чешской женщины советским хирургом, и отказа чешских врачей сделать это. Как рассказывал Франтшек, узнав об этом факте, сначала соседи, а потом и многие жители города толпами стали приходить к нему на квартиру, чтобы убедиться в достоверности этого факта. Вскоре весь город заговорил об этом и как метлой снесло все контрреволюционные плакаты о «советских оккупантах», настроение населения города резко изменилось в пользу советских воинов. Прекратились даже радиопередачи антисоветской направленности. Жители города встали против контрреволюционеров. Работать стало легче и спокойнее – заключил он. О счастливой радости семьи и говорить не приходится. Поблагодарив меня за помощь, он от радости, дал мне 2 своих фотокарточки, с просьбой передать их нашим органам и сообщить просьбу, зачислить его тайным агентом. Но эмоциональный порыв, есть порыв. Фотокарточки я оставил у себя, Агентов КГБ найдет и без меня. Важнее было такими нашими действиями лишний раз убедить граждан этой страны в подлинном бескорыстии пребывания наших войск в их стране, нашей неизменной дружбе и добром отношении к её народу. Подтвердить действенную интернациональную помощь в трудный час их истории, в защите их суверенитета и социальных завоеваний. Ярче показать фашистский оскал их земляков – врачей, отказавшихся помочь своей, смертельно больной землячке, выдавая себя за её защитников. И мне это удалось. В нашей зоне ответственности настроение населения все больше возвращалось к состоянию дружественных отношений к нам и нашей стране. Наше невмешательство в их внутренние разборки, доброе отношение к местному населению, восстановления спокойствия и стабильности в их стране подтверждали, что это не оккупация а дружеская помощь.

Как то,, л-т Поддубный доложил, что на КПП чех и чешка в возрасте просят пропустить «к содругу Рязанцеву» по важному делу.

Минут через 10 ко мне, в вагончик заходит уже седоватая пара –муж и жена. Оба пенсионеры, живут не богато. Но, услышав по радио, что Советские солдаты от голода ходят по лесу и питаются разными ягодами, решили собрать кое –что из продуктов и желают передать их нашим солдатам. Я приготовился отвечать на жалобу, не хорошее поведение наших воинов, выслушать просьбу и помочь чем могу. Но такая неожиданная просьба сначала поставила меня в тупик.

Убеждать, что наши солдаты хорошо питаются, не было смысла. Западная пропаганда их убедила в обратом. Время к обеду. Я поблагодарил их за добрые чувства и отношение к нашим солдатам.

А у присутствующего зам. о п\ч 1мсб майора Луева спрашиваю «В какую роту приглашаете на обед наших гостей?» Отвечает – в любую. Предлагаю выбрать роту гостям..Называют вторую. Луев хотел позвонить в роту, чтобы встречали. Я не разрешил. Ко времени нашего прибытия солдаты уже принимали пищу. Прошу старшину роты посадить гостей за стол вместе с солдатами и подать им из солдатского бачка все блюда, которые сегодня на обед. Я не сомневался, что этот обед чешских стариков вместе с солдатами, заменит тысячу словесных доводов в нашу пользу, как важнейший аргумент, разоблачающий всю провокационную ложь западной пропаганды о нашей армии. В эффективности воздействия практического обеда чешских пенсионеров с нашими солдатами я не сомневался. К столам, за которые посадил чехов старшина, я не разрешил никому из офицеров подходить. Пусть их солдаты угощают со своих бачков и гости узнают у солдат все, что их интересует.

В начале гости что-то спрашивали. Солдаты односложно отвечали. Затем поднялся многоголосый говор и взрывы смеха. А ко времени подачи второго блюда уже шел бурный обоюдный обмен мнениями. Солдаты что-то доказывали. Побеседовав с солдатами, отведав вкусный и жирный борщ, хлеб с маслом, вермишель с большим куском мяса, запив сладким киселем, гости подошли к нам. Со слезами на глазах стали извиняться за свой поступок, что поверили западной прессе и, тем самым, обидели нас.

В ответ я поблагодарил их за доброе отношение к нам, их беспокойство. Они правильно поступили, решив проверить правдивость утверждений западного радио, и печати контрреволюционеров. Надеюсь, что они убедились в ложности и злонамеренности этих передач. Посоветовал им рассказать о поездке к нам своим знакомым и не доверять тем враждебным измышлениям, которыми их начиняют западные СМИ.

Громким хохотом ответили мне солдаты всей роты, когда я им объяснил о причине визита этих, чешских пенсионеров. Посоветовал меньше искать в лесу приключений, различных ягод и грибов, чтобы не давать повода для клеветы на нашу армию и народ. Выступив перед ротой, старый чех поблагодарил солдат за откровенную беседу и обещал крепить чехословацко – советскую дружбу.

После беседы я предложил им зайти на продовольственный склад, ознакомиться с ассортиментом и запасом продуктов для роты. Старшина роты показал гостям запасы: мяса, масла, колбас, консервов, овощей, фруктов, муки, вермишели, круп, папирос, упаковки сахару и соли. Командир роты в заключение вручил гостям набор солдатских продуктов. Гости прослезились от такого поступка советского офицера. Возвратившись в управление, мы познакомили гостей с офицерской столовой. Но здесь кушать они больше не стали. Результат этой экскурсии чешских пенсионеров в полк очень быстро сказался. Доверие местного населения к нам возросло. Если раньше, на проводимые беседы в Мрианских Лазнях, людей приходило относительно мало и вопросы задавались чаще провокационные, то через неделю атмосфера изменилась. Зал центрального кафе города стал переполняться слушателями, их вопросы стали доверительные, наши ответы и советы уже не вызывали недоверие, а внимательно выслушивались. Видимо рассказы наших неожиданных гостей дошли до многих жителей и сыграли положительную роль в отношениях к нам простых тружеников. Конечно реакционная верхушка Западно-Чешской области и городов, различные партии и клубы продолжали свою разлагающую работу среди населения, вплоть до обвинения нашего руководства в фашизме.

Но к их действиям и пропаганде приходилось изыскивать и применять другие методы «убеждения».

Помнится, когда полк прибыл в район дислокации 21 августа 1968 г., мы пригласили на совещание руководителей городов Марианские и Кинжврт – Лазни, всех населенных пунктов, командира Чехословацой дивизии с подчиненными ему командирами мотострелковых и танкового полка, размещенных в зоне нашей ответственности. Во время встречи договорились, что чехословацкие танки, артиллерия, склады дивизии и частей будут находиться на своих местах в боксах, гаражах и, как следует из приказа Министра Обороны Чехословакии генерала Дзура, опломбированные нашими печатями, с правом вывода техники и выноса оружия только с нашего разрешения. Охрану своих объектов мы оставили за чехословацкими воинами, хотя имели право поставить свои посты.

Этим мы оказали великое доверие командованию дивизии и частей Чехословацкой армии. Это наше доверие они высоко оценили. За весь период нашего пребывания в ЧССР, они ни одного разу не допустили нарушения нашей договоренности. Более того мы согласились с просьбой руководства городов не вводить нашу технику (танки, БТР, Тягачи) в города и населенные пункты, а разместить её в пригородных лесах. Взамен мы потребовали от местных властей, чтобы антисоветская пропаганда во всех СМИ,в зоне нашего влияния, прекратилась и не допускалась впредь. Равно как не допускались и нападения на наши подразделения или отдельных военнослужащих. Различные призывы и антисоветские лозунги на дорогах, домах, стенах были ликвидированы. Руководители местных властей согласились с этими требованиями и обещали неукоснительно их выполнять. Если же эти наши условия не будут выполняться, мы вынуждены будем танки и тяжелую технику ввести в города и уже нашими силами поддерживать там порядок. Контроль, за выполнением этих условий, будет очень строгий, Об этом позабочусь лично я. Договорились с командованием полка, не только тяжелой техники, но и вообще никаких наших подразделений в населенных пунктах не размещать.

Батальоны и другие подразделения полка разместили вокруг населенных пунктов так, что бы на всякий непредвиденный случай всегда под прицелом наших танков и орудий были наиболее опасные объекты. Наши договоренности, в основном, выполнялись. Иногда, особенно в Марианских Лазнях, появлялись надписи реакционного содержания. Но строгий контроль политработников полка и немедленная реакция на это, понуждали руководство города принимать срочные меры. Не знаю, откуда чехи получали информацию, но только следили за каждым моим передвижением. Стоило мне направиться в какой ни будь населенный пункт, как там уже знали, что к ним едет «подплуковник Рязанцев». Получив такую информацию власти «ставили на уши» весь свой коллектив, чтобы убрать с глаз всё, что может их скомпрометировать. Когда же узнали, что я нахожусь на недельных сборах в дивзии, видимо облегчено вздохнули, За неделю моего отсутствия, г. Марианские Лазни превратился в цыганский табор. На стенах домов, на заборах, на дорожном полотне улиц, даже на крышах домов и сараев появились надписи антисоветского характера и призывы к сопротивлению фашистам Брежневу и Косыгину», сопровождаемые карикатурными рисунками. Всё это я увидел перед вечером в пятницу, возвратившись со сборов и объезжая подопечные населенные пункты. Заехав в Марианский горсовет, где был только дежурный майор милиции, я решил применить этот, другой метод убеждения. Отказавшись от встречи с руководителем города, которого начал вызывать по телефону дежурный, я ему сказал: «Передайте своему руководству,

что в понедельник утром я повторно поеду по всем улицам города. И если увижу хотя бы одну надпись на заборах, домах или дорогах, сразу введу в город танки, А тот объект, на котором вывешен призыв, будет снесен с земли, вместе с призывом.». Майор начал доказывать, что завтра и послезавтра выходные и людей собрать не возможно. Ответив, что это ваши проблемы, умели напакостить, умейте и убрать после себя. Звонить и приезжать ко мне никому из вашего начальства не следует. С руководителями, которые не выполняют свои обязательства мне разговаривать не о чем. Я же свои обещания выполню. На этом уехал.

Не успел сойти с машины в полку, как меня встретил начальник полиции Кинжварт-Лазней капитан Зденек вопросом: «Содруг подплуковник вы действительно хотите ввести танки в города7 Мне сейчас позвонили руководители Марианских Лазней и предупредили, что если до понедельника останется хоть одна надпись, то подполковник Рязанцев введет свой полк в города».

Подтвердив это мое решение, я поинтересовался, много ли новых или восстановлено старых лозунгов у него в городе. Он ответил, что за неделю новых не появилось, а попытки восстановить старые милиция ликвидирует, нарушителей порядка задерживает. Я пообещал в понедельник посмотреть сам. Капитан уехал наводить порядок в город. В понедельник, в 6 часов утра, я уже объезжал все улицы и переулки в г. Марианские Лазни. С большим удовольствием увидел, что город стал как бы чище, многие стены и крыши домов, заборы сверкали новой краской, на дорогах улиц и переулков, появились участки еще дымящиеся остывающим асфальтом. Ни одной надписи во всем городе как не бывало. Мой второй «метод убеждения» отрезвляюще подействовал на руководителей города. Часов около 10 утра нач.КПП звонит, можно ли ко мне пропустить 7 автомобилей «Шкода» с городским начальством. Увидев меня, выходящим из будки автобуса заулыбались, пытаясь поздороваться за руку. Но я поприветствовав их кивком головы спросил: «Что нового привезли мне руководители контрреволюции, не желающие выполнять наши договоренности?» Замявшись, мэр г. Марианские Лазни сказал «Мы видели когда вы объезжали улицы города. Все Ваши требования выполнены. Что ВЫ решили?» Я ответил, что выполнение наших договоренностей, это дело чести каждой стороны.