Остался в моей памяти « Мурман - край земли советской». 5 страница

Мы, подлинные коммунисты еще военных времен, верные Ленинизму, до мозга костей убежденные в том, что «Партия – ум, честь и совесть нашей эпохи» (в КПСС я состоял 42 года), беспредельно верившие в правильность ее политики, не искали легких дорог в жизни. Место коммуниста на самом трудном участке борьбы - это партийный долг. И, если мне, вместе с товарищами-коммунистами, приходилось идти навстречу трудностям и преодолевать сопротивление даже больших чиновников, вернее чиновников на больших должностях и с большими воинскими званиями, я не останавливался перед ними, не низкопоклонствовал. То, что было полезно партии, людям, коллективу было критерием моей работы и службы, хотя это и грозило для меня большими неприятностями как в службе, так и в жизни. Так и в данном конкретном случае. Преодолев ярое сопротивление, помехи, каверзы командира полка и его приспешников, перешагнув через все их хитросплетения, я создал для солдат, сержантов, офицеров и их семей замечательный культурный центр, полностью обеспечивающий им отдых и занятость в свободное от службы и работы время.

На базе клуба в полку удалось создать огромный коллектив художественной самодеятельности. Я говорю «огромный» потому, что в нем принимали участие, кроме солдат и сержантов срочной службы, практически все жены офицеров и сверхсрочнослужащих. Образовались: хор в количестве 85 человек; танцевальный коллектив кавказских горных танцев, состоящий из солдат и сержантов – выходцев из горцев Кавказа в количестве 32 человек; смешанный танцевальный коллектив русских народных танцев около 40 человек; коллектив артистов-спортсменов выступающих с различными спортивными танцами, трюками, гимнастическими номерами в сопровождении нашего оркестра народных инструментов и полкового духового оркестра. Я уже не говорю о сольных выступлениях женщин и мужчин с песнями, танцами, художественным словом, юмором и даже постановкой спектаклей. Музыкально-художественное руководство возглавлял дирижер полкового духового оркестра майор Анисимов А.П., общее руководство всеми коллективами лежало на плечах исключительно трудолюбивого, старательного, инициативного начальника клуба – капитана Толи Нагуманова.

Почти каждый воскресный вечер один из коллективов выступал перед личным составом со своей программой, своим концертом. Люди охотно шли на репетиции и с радостью выступали на концертах. Когда же был объявлен смотр-конкурс между коллективами художественной самодеятельности частей и подразделении дивизии, наши ребята еще активнее стали работать над подготовкой коллективов к этому смотру. По результатам смотра концерта художественной самодеятельности полка, в котором вместе с комиссией присутствовали: командир дивизии, нач. политотдела дивизии, наша самодеятельность заняла первое место среди всех коллективов полков и подразделений дивизии. Многие номера нашей программы были отобраны комиссией уже от дивизии на армейский смотр коллективов. Дивизия вышла в передовые, и многие наши номера от имени армии были представлены на конкурсе в Группу Советских войск в Германии. И там наши представители не подкачали. Первое место среди танцевальных коллективов всей группы войск занял наш коллектив кавказских горских танцев. А командир взвода лейтенант Малышев, победив своих соперников в Группе войск, вышел в финал борцов Вооруженных сил СССР и там занял второе место, став вторым призером среди борцов полутяжелого веса Вооруженных Сил СССР. Вот что означал новый клуб для развития творческой активности личного состава полка.

Не меньшее значение он имел и для повышения уровня боевой, политической подготовки и всей партийно-политической работы с личным составом. Воспитание патриотизма, гордости за свой полк, стремления лучше других выполнять свой воинский долг, лучше служить Родине, бороться за отличное отделение, взвод, роту, за высокую исполнительность и дисциплинированность вышло на первые рубежи воинской службы.

Все это, вместе с повышением уровня воспитательной работы в целом, улучшением бытового обслуживания солдат, сержантов и офицеров, как холостых, так и семейных, привело к резкому повышению воинской дисциплины среди всех рангов военнослужащих, повышению качества боевой и политической подготовки личного состава полка, повышению в целом боеготовности и боеспособности полка.

После 1964 года по всем видам боевой и политической подготовки, боеготовности, уровню хранения и сбережения техники и вооружений полк твердо занимал первое место среди всех других частей дивизии.

Все эти наши успехи привели к тому, что полк был удостоен высокой чести представлять не только Группу советских войск в Германии, а все В.С.СССР на командно-штабных учениях «Шумава» проводимых командованием и штабом войск из стран участников Варшавского договора.

Во всем этом, в этих успехах, большая заслуга принадлежит новому клубу и воспитательной работе, активно проводимой в нем с личным составом.

Не буду описывать сколько труда, сил, нервов, здоровья и терпения понадобилось мне истратить для того, чтобы заставить командира, начальника тыла и других ответственных лиц найти помещения, оборудовать их под офицерское собрание, офицерскую столовую, промтоварный, продовольственный и посудный магазины, солдатскую чайную, парниковое хозяйство, комнату боевой славы, библиотеку и другие объекты облегчающие жизнь и быт офицеров, сержантов и солдат полка.

По опыту строительства клуба, но уже без нашего участия удалось договориться с немецкими товарищами о строительстве двух трехэтажных, из двух подъездов каждый, домов для офицеров полка, как подарок в честь очередной даты (юбилейной) Германо-Советской дружбы. Выполнение всех этих работ, направленных на улучшение быта всех категорий л/с полка, проявление заботы о них, а также повышение требовательности за качество службы, вскоре дало свои результаты. Люди законно гордились творением своих рук, повысилось чувство гордости и патриотизма за свой полк и службу в нем. Уровень боевой и политической подготовки, дисциплина в полку окрепла, и неоднократно полк был примером для других частей армии по выполнению возложенных задач.

Кстати, в ту неделю, когда п-к Павлов сорвал людей с кирпичного з-да, я находился на недельных сбора заместителей командиров полков, проводимых Политуправлением ГСВГ в Берлине. Кроме лекций и обсуждения насущных практических вопросов парт-полит-работы, нас много возили на экскурсии по памятным местам Берлина: Рейхстаг, Бранденбургские ворота, Маобит, Мемориал в Тиргартен-парке, Мемориал жертвам фашизма и другие. Побывали мы также в Потсдаме, Парке Сан-Суси, в Карлхорсте – в помещении, где Маршал Советского Союза, зам Верховного Главнокомандующего В.С. СССР Жуков Г.К. заставил немецкого фельдмаршала Кейтеля с коллегами, подписать акт о безоговорочной капитуляции войск фашистской Германии перед армиями СССР и его союзников. Конечно, я не узнавал Берлин. За прошедшие после окончания войны 19 лет, я видел другой город. Новые высотные дома, широкие магистрали улиц и проспектов, чисто убранные и озелененные бульвары и аллеи невольно возродили в моей памяти, по ассоциации Берлин 1945 года.

Берлин, лежащий в развалинах, дымящихся от пожаров улиц, забитых раскуроченной техникой, вооружением, трупами фашистских вояк. Побывал и на том месте, где закончил войну 2 мая 1945 года. Там, вместо разваленного кирпичного старого дома, стоит красавец – дом, в котором размещено было Посольство СССР в ГДР. Разглядывая дом, я вспомнил эпизод того далекого уже дня, происшедшего на этом месте. Из подвала разрушенного дома вылезали гражданские немцы – женщины и деты, испуганно озираясь вокруг. А одна из них, одетая в элегантный, черного цвета костюм с белой кофточкой, чисто по-русски прошипела: «Кто вас просил сюда приходить». Не желая пачкать руки об эту фашистскую тварь, пришлось ответить: «Гитлер и ваша компания 22 июня 1941 года». Оказалась она «немецкой подстилкой», которую привез немец из Украины. И каково же было мое удивление, когда в музее жертвам фашизма, я встретил ее, в качестве одной из сотрудниц этого музея, во время экскурсии.

Запомнились эти сборы и еще одним печальным событием. В эти дни одна из армий, размещенных в ГДР, проводила тактические учения с подчиненными соединениями. Нас ознакомили с темой этих учений и повезли в район их проведения. Мы оказались свидетелями заключительных этапов этих учений. Видимо, командование армии и авиации решили, как говориться «под занавес» хвастануть высокой выучкой своих летчиков. На крутом, высоком берегу р. Шпрее была установлена авиационная сборная дюралевая командно-наблюдательная трибуна, на которой находились члены Военного Совета ГСВГ во главе с главкомом, генералом армии Якубвским И.И. и некоторые генералы от пехоты и авиации. День стоял солнечный, яркий, тихий и безветренный. Через некоторое время слева направо, перед трибуной, на уровне ее высоты, метрах в 30-40 от уреза воды, пролетело звено реактивных самолетов и скрылось в синеве, сливающейся на горизонте воды и неба. Не успел еще стихнуть рев пролетевших машин, на этой же высоте стремительно приближалась вторая тройка самолетов. Пролетев метров 400 после трибуны, звено резко, почти под прямым углом взмыло вверх. Два крайних самолета ушли в высоту, а средний - на высоте 100-150 метров от уровня воды почему-то, как на турнике, сделал солнце, т.е. оборот вокруг горизонтальной оси крыльев на 180 градусов, и на всей скорости врезался в левый берег р. Шпрее. Это произошло настолько неожиданно и быстро, что все присутствующие были потрясены. Погиб капитан, командир эскадрильи, оставив вдову и двух маленьких сирот. Вот к чему приводит глупая показуха тупых начальников, не думающих о людских судьбах и жизни подчиненных.

Идет обычная полковая жизнь. Каждое подразделение занимается тем видом учебной подготовки, который спланирован ему в полковом плане боевой и политической подготовки. У танкистов – вождение боевых машин; у мотострелков – батальонные и ротные тактические занятия; артиллеристы – выехали на боевые стрельбы.

Решил поехать на артиллерийский полигон Альтенграбов, проверить подготовку и ход боевых стрельб наших артиллеристов. До полигона около 150 км. Чтобы успеть к началу стрельб нужно было из Галле (Вермлитц), где дислоцировался полк, выезжать пораньше, дабы не нарушать скорости движения, установленных для военных автомашин. К этому времени приказом главкома ГСВГ генерала Кошевого П.К. по всем дорогам ГДР запрещалось движение со скоростью более 40 км/час на любом виде транспорта, в т.ч. и по автобану. Конечно, мудрено было выполнить этот приказ, скажем, двигаясь по автобану, где скорость установлена в 120 км/ч. Но приказ надо выполнять.

Выехали из полка в 4.00 утра, рассчитывая за 4 часа своевременно добраться до места. Движения на автобане практически не было, лишь изредка проскакивали отдельные автомобили. Водитель моего ГАЗ-62 рядовой Орехов добросовестно выполнял приказ – полз по автобану со скоростью 40 км/ч. Не доезжая г. Дессау, мы увидели в зеркало заднего вида в метрах 800-900 сзади от нас, приближается какое-то транспортное средство, ярко распарывая темноту лучами своих фар. Я посоветовал Орехову прижаться ближе к правой бровке автобана, чтобы подальше находиться от двигающейся машины – он выполнил мое требование и продолжал двигаться с прежней скоростью. И, вдруг, в левый задний бампер нашей машины следует такой силы удар, что она развернулась на 180 градусов, одновременно ударилась левыми колесами в бетонное ограждение бровки дороги. И, вращаясь вокруг своей продольной оси, закувыркалась по ветвям лесопосадки, насаженной вдоль автобана. Я машинально пригнул голову водителя к полу автомобиля, сам навалился на него, уцепившись правой рукой за поручень, приваренный к панельной части автомобиля. Пока машина кувыркалась по кустам, мы с Ореховым по несколько раз совершили кульбиты то головой вверх, то задницей. К тому времени, когда машина, покувыркавшись 36 метров по верхушкам кустарника, встала на колеса, мы с Ореховым были в каком-то полусознательном или бессознательном состоянии. Когда же туман в глазах рассеялся, сознание прояснилось, я увидел большое количество людей, в основном, женщин, окружавших машину. Несколько мужчин помогли нам выбраться из машины через прорванный сверху брезент. Я сел на пень и страшно захотел пить, поэтому моим первым словом было «Битте вассер». Один мужчина вытащил откуда-то бутылку с коричневой жидкостью и предложил мне. Я отказался, подумав, что это может быть коньяк и повторно сказал «Вассер», т.е. воды.

Одна женщина побежала к автобусу и принесла бутылку «Зельтер Вассер», т.е. Сельтерской воды газированной, которую я выпил более половины, а остальное, отдал Орехову. Мы чудом остались живы. Машина разбита вдребезги, восстановлению не подлежит. Оказалось, что человек, предлагавший мне выпить коньяк, был водителем автобуса «Мерседес - бенц» из австрийской фирмы, который сбил нас с дороги. Похоже, он хотел нас показать в нетрезвом состоянии. Немецкая транспортная полиция, прибывшая через минут 30 после аварии, и офицеры нашей военной комендатуры, прибывшие через полтора часа, установили причину автомобильной аварии. Туристический автобус «Мерседес - бенц», как всегда шел по автобану со скоростью 110 км/ч, водитель видел огни задних фонарей нашей машины на большом расстоянии. Считая, что наша машина движется с такой же скоростью, как и его, он спокойно повернул голову назад и отвечал на вопрос, заданный ему пассажиром. Но, не успев повернуть голову обратно, почувствовал удар в правый конец бампера автобуса. Мгновенно резко рванув руль влево, он вывел автобус на середину автобана, и поэтому нашу легковую машину развернул на 180 градусов и швырнул с автобана в лесопосадку. Таким образом, добросовестно выполняя приказ (дурацкий в полном смысле) главкома, явно противоречащий ПДД ГДР, о скорости движения по автобану, мы подставили себя под удар.

Виновным признали водителя автобуса, австрийская фирма уплатила за нашу машину 36 тыс. марок. Так я и не доехал до своих артиллеристов, пролежал в военном госпитале г. Дессау 3 месяца. Выходит, не всякий приказ нужно выполнять от буквы до буквы. Но тогда это уже будет не приказ, а пожелание высшего начальства. Водитель Орехов вышел из госпиталя недели через две, поскольку я прикрыл его своим корпусом и почти всю тяжесть ударов принял на себя.

Как видите и в третий раз, уже в мирное время, немецкая земля пыталась меня «приголубить» у себя. Но не вышло! Я опять вышел живым из опасной передряги.

Даже белка немецкого происхождения и та делала такие попытки. В октябре-ноябре 1965 года, находясь на лечении в военном санатории «Бад-Эльстер» со своими хроническими желудочными и гипертоническими болячками, неожиданно был переброшен в инфекционный госпиталь ГСВГ. Как потом шутили надо мной Фая и дети, маленькая белочка за одни сутки перебросила меня из Тюрингского леса на границе с Чехословакией в г. Белитц под Берлином.

Санаторий ГСВГ «Бэд-Эльстер» расположен в чудесной горно-лесистой местности на юге ГДР. Там чистый, насыщенный запахами леса и кислорода воздух, лечебная вода. Да и вся вода не только источников, но и горных речушек кристально чиста. Климат умеренно-теплый. Лес кишит всякой живностью, особенно белками.

Белки – гордость и местная достопримечательность. Они не боятся человека, прямо с деревьев смело прыгают ему на плечи, лазят по карманам, за пазуху в поисках лакомств, которые для них приносят отдыхающие. Они весело прыгают и молнией перелетают с дерева на дерево, быстро взбираются и слезают с высоченных сосен и буков. Благосклонно принимают дань от своих поклонников, за что позволяют себя фотографировать и даже брать в руки. Они имеют собственные дачи, построенные для них людьми, но предпочитают больше жить где-то высоко на каштанах, соснах и других высоких деревьях.

Готовясь к убытию из санатория домой по истечению срока, я решил поймать и привезти белочку домой ребятишкам. Купил подсолнечных семечек, взял с собой плащ-накидку и пошел в парк. Безо всяких трудов белочка забралась в башлык плащ-палатки и с удовольствием щелкала там семечки. Мне оставалось только закрыть выход из башлыка. Что я и сделал с удовольствием. Принеся белочку в свою палату, поместил ее временно под тумбочкой, заранее прикрыв все выходы оттуда. Нужна была клетка. Часа через два я нашел клетку нужных размеров и решил переместить в нее белочку. Но под тумбочкой, в неволе, у нее видимо пропала доброжелательность к человеку. Пока я вылавливал ее под тумбочкой, она успела несколько раз вонзить свои острые зубки в мою руку. Из ранок сочилась кровь. Поместив белочку в клетку и насыпав ей семечек, я пошел к столу медсестры с целью смазать зеленкой места укусов на руках. Сбегая вниз с 4 этажа, на лестничной клетке встретил своего лечащего врача.

- Что случилось? - поинтересовалась она, увидев капли крови на моей руке.

- Да, ерунда, белочка укусила, - ответил я.

Услышав об укусе белки, она схватила меня за руку и потащила к начальнику санатория. Тот, не долго думая, распорядился немедленно отправить меня в инфекционный госпиталь ГСВГ. Еле успев собрать свои вещи, даже не пообедав, я получил документы, водворен в санаторный автомобиль и отправлен в гор.. Белитц, под Берлин. Такая спешка объяснялась тем, что здесь были случаи укуса отдыхающих белками, которые болели бешенством.

Через сутки я уже в инфекционном госпитале принимал уколы антирабического гама-глобулина и прививки вакцины Голлвут. Мне еще повезло, что в аптеке госпиталя была в наличии эта вакцина, курс лечения которой был рассчитан на 5 уколов большого шприца в живот в течение 10 дней и одного укола еще через 20 дней, вне стационара. Если бы не было этой вакцины, то мне улыбались 130 уколов от бешенства, применяемых при лечении у нас - в СССР. А мы даже смогли съездить на 20 суток в отпуск на Кавказ, где в больнице с. Дивного, мне ввели последний укол вакцины. Вот так могут нас отблагодарить зверушки за неосторожное обращение с ними..

В долгие дни и ночи одиночества, а иногда и полного безделья, голова и мозг продолжают работать, переворачивая и вновь переваривая все пережитое в далеком и близком прошлом. Видимо за это ей и достается больше неприятностей, чем другим составным частям нашего тела.

В 1990 году, строя деревянный домишко на даче, вспомнил как я будучи совсем малым ребенком лет 7-8, помогал отцу устанавливать стропила на строящийся им саманный домик в Сухой Буйволе. Отец, уложив поперечный брус на крутой скат одной из коньковых поперечных стен, поручил мне в нижней части этого бруса просверлить воротом (буравом) отверстие для забивки штыря, который должен был удерживать от сползания продольные лаги стропил. Как заправский плотник, я взял бурав, забрался на этот брус, охватив его ногами, как скаковую лошадь, пристроил бурав недалеко от конца бруса и всей тяжестью своего тела нажал на бурав. Но не успел я сделать и пол-оборота, как загремел вниз. Как говорится в народной пословице: «Не руби сук, на котором сидишь». Я этой мудрости не знал, поэтому оказался на земле, а вслед за мной и брус. Увернуться я не успел, и он так огрел меня по голове, что проломил череп. Ну а дальше понятно: фельдшер, врач, операция и т.д.

Это был уже второй пролом в моей голове из массы других за долгую жизнь. А первый я получил совсем еще неразумным ребенком лет 3-х или 4-х до уезда из с. Воздвиженки. Как сейчас вижу громадную красивую белую лошадь и маленького, тоже беленького жеребеночка, которые паслись на выгоне. Видимо из любопытства решил с ними познакомиться. Очень уж они были красивы и магнитом тянули меня к себе. Подойдя сзади к большой лошади, я протянул руку и ухватился за ее длинный, красиво развивающийся от небольшого ветерка, хвост. Ей видимо не очень понравилось мое любопытство и взбрыкнув ногой, она отбросила меня на несколько метров от себя. Копыто угодило мне скользящим ударом в левую верхнюю часть лба выше левого виска. Это мне запомнилось на всю жизнь, и я никогда больше не подходил к лошади сзади. Как памятка об этом сохранилась до сих пор небольшая вмятина в черепе. Так с самого детства моя бедная голова закалялась, крепла и смогла перенести еще не один удар и все же сохранить мне жизнь до сих пор.

 

Учения «Шумава»

 

1968 год был годом напряженной и острой борьбы между США и СССР, между миром капитала и миром социализма, годом тяжелого периода, т.н. «Холодной войны», годом второго «Карибского кризиса» на волоске удержавшегося от «Горячей» атомной мировой бойни.

Американский империализм настойчиво всеми силами проводил в жизнь свои планы развала системы социализма, сложившейся в мире по результатам второй мировой войны.

Сначала путем отрыва стран Народной демократии от Советского Союза и возврата их в лоно капитализма, а затем взвинчиванием гонки вооружений и подготовки космических войн ослабить экономику СССР с тем, чтобы ликвидировать его как Социалистическое государство, как «империю зла» для мира капитализма.

После неоднократных неудавшихся попыток ликвидации основ социализма в Демократической республике Вьетнам, Корее, ГДР, Венгрии, Польше, Кубе – западные стратегии взялись за Чехословацкую Социалистическую Республику. В западном мире уже были созданы военные блоки НАТО, СЕНТО, СЕАТО, по всей акватории морских и сухопутных границ СССР расположились атомные подводные лодки, ракетные сухопутные и авиационные базы нацеленные своими заряженными атомными боеголовками на конкретные города и объекты нашей страны.

В противовес им социалистические страны Европы объединились в т.н. «Варшавский договор» и объединили свои Вооруженные силы под единым командованием для защиты социалистических стран от происков империалистов.

 

КШУ «ШУМАВА»

По планам штаба объединенных Вооруженных Сил Варшавского договора (Главком Маршал Советского Союза Якубовский И.И., начальник штаба генерал армии Козаков М.И.) ежегодно, систематически проводились маневры, совместные учения различных родов войск из стран, входящих в договор на территориях этих стран. В этих планах на 1968 год оказался и наш 244 гвардейский мотострелковый полк, которому предстояло провести свои полковые учения с боевой стрельбой на Доуповском полигоне (ЧССР). Учения под кодовым названием «ШУМАВА» проводились совместно с частями других стран Вооруженных сил В.Д. под личным руководством Главкома Вооруженных сил стран Варшавского договора маршала Советского Союза Якубовского Ивана Игнатьевича.. Перед лицом и взорами всего высшего командно-начальствующего состава Вооруженных сил В.Д. от командира дивизии до министров обороны включительно, мы не могли, не имели права, как говорится «ударить лицом в грязь». Поэтому обучение личного состава от солдата до командира полка, подготовка техники и вооружения началась с первых дней весны.

Взвода, роты, батальоны круглосуточно отрабатывали, как отдельные элементы общевойскового боя (разведка, тактико-строевые занятия, тактические летучки о/с, тактические учения, вопросы взаимодействия родов войск и т.д.), а также действия в составе рот, батарей, батальонов, дивизионов.

Учебный полигон и днем, и ночью принимал подразделения для выполнения стрелковых, артиллерийских, танковых упражнений, проведения тактических учений с боевой стрельбой, вождения боевых машин и т.д.

Готовилась танковая, автомобильная, инженерная, артиллеристская, химическая техника, техника связи и разведки, все виды оружия, медики и хозяйственники полка. Перегруженные офицеры – автомобилисты, кроме водителей своих подразделений, обучали еще 180 прикомандированных водителей тяжелогрузных автотягачей «Буран» загруженных танками, самоходными орудиями, артиллерийскими тягачами и другой гусеничной техникой, правилами движения в горах и особенностями вождения при преодолении горных перевалов и заболоченных участков местности. Этой же премудрости обучали и водителей танков, тягачей, гусеничной и колесной техники.

Полковые службы: автомобильная и бронетанковая (со своей мастерской и ремонтниками), связи и инженерно-саперная, разведки и артиллерийского -вооружения, - готовили все для обеспечения безостановочного движения на марше и в ходе учений, для качественного проведения ремонта и своевременной эвакуации поврежденной техники, четкого управления всеми действиями полка во всех видах его боевой деятельности. Достаточно сказать, что на учения выходило более 500 единиц самой разнообразной техники, в том числе только бронированной около 200 машин. Хозяйственники заготавливали и загружали на колесный транспорт продовольствие, одежду, обувь, боевые комплекты снарядов, мин, патронов, комплекты химзащиты, медикаменты, горюче-смазочные материалы. Ведь только для одной заправки автобронетанковой техники требовалось более 90 тонн бензина и 60 тонн дизельного топлива, да иметь в транспорте (бензовозы и бочки) 58 тонн бензина и 35 тонн дизтоплива. Визжали двигатели машин от загрузки и от перегрузки их танковыми и артиллерийскими боеприпасами в объеме полного – от 1 БК на мины и зенитные снаряды, до 1,5 БК на танковые, артиллеристские и противотанковые снаряды, ракеты, гранатометы. Нельзя было не заготовить и продовольствия с запасом на 10 сутко дач, из расчета трехразового питании 2000 человек ежесуточно.

Несмотря на огромный объем проводимых работ, нельзя было забывать, что мы будем проводить учения на территории Чехословакии, население которого, говорит на совершенно незнакомом для наших военнослужащих языке. Пришлось позаботиться о снабжении всех офицеров, сержантов и солдат русско-чехословацким разговорником в котором был бы хотя бы самый минимальный набор необходимых фраз, словосочетаний, вопросов и ответов на бытовые и обиходные темы для их общения с местным населением. Мало того, были организованы специальные занятия по этим разговорникам и по специальному расписанию проводились (вернее принимались) зачеты от всех военнослужащих независимо от занимаемых должностей и воинских званий.

На политзанятиях, в лекциях, докладах и беседах воинов знакомили с географическими условиями, природными ресурсами, климатом, экономикой, государственным и политическим строем, стратегическим, военным, внутренним и международным положением ЧССР, национальными особенностями и традициями Чехославацкого народа и многое другое.

Командно-начальствующий состав полка, да и все офицеры были редкими гостями в своих семьях, хотя и жили внутри военного городка. Почти постоянное их местонахождение – полигон, танкодром, стрельбище, районы проведения тактических учений. Они сбивались с ног, чтобы успеть подготовить полк к учениям.

Чтобы не утомлять ваше внимание, не буду описывать весь огромный объем проводимой Партийно-Политической работы силами командно-политического состава, партийными и комсомольскими организациями по подготовке солдат и офицеров по специально составленным планам подготовки к учениям и организации контроля за выполнением мероприятий этого плана ППР.

Эти планы предусматривали отдельно с каждой категорией военнослужащих, различные формы и методы воспитания у них высокой сознательности при выполнении боевых задач на своем посту, проявления крепкой дисциплины и личной ответственности, советского патриотизма и пролетарского интернационализма, преданности своей социалистической Родине, поддержания высокого достоинства и чести Советского солдата за рубежами своей страны.

Нижеуказанные формы и методы работы пронизывали все звенья полкового организма от командира и управления полка до каждого отделения, солдата:

1. собрания отдельно с офицерами, сверхсрочниками, сержантами, солдатами, коммунистами, комсомольцами;

 

2. совещания с вышеуказанными категориями военнослужащих;

 

3. инструктивные занятия по специальности, с водителями колесных и гусеничных машин, наводчиками танковых, артиллерийских систем, с командирами отделений, взводными и отдельными агитаторами, регулировщиками движения колон и операторами связи, саперами, химическими и медицинскими инструкторами, причем обязательно со всеми по вопросам безопасности и строгом соблюдении этих мер в каждую минуту работы

 

4. два раза в неделю проводились политзанятия, а в остальные дни – обязательный утренний «политчас» со всем личным составом полка по подразделениям;

 

5. систематические семинары с секретарями партийных организаций (11 первичных и 15-ротных), комсомольских организаций (17-первичных и 16 ротных), агитаторами, пропагандистами и другим активом;

 

6. лекции и доклады как на международные темы (и конечно о положении в Чехословакии), так и о внутриполитической, экономической, культурной и военной жизни в нашей стране.

 

Методика проведения как вышеуказанных, так и других культурно-массовых мероприятий и ППР применялась самая разнообразная, но главное внимание уделялось Индивидуальным формам и методам работы с военнослужащими весь период подготовки их к участию в предстоящих учениях.

Я охватил только частичку той работы, которую провел коллектив полка по подготовке к этим учениям. Но думаю и этого достаточно, чтобы ощутить тот громадный труд большого коллектива моих однополчан.

Все эти полгода подготовки не высыхали мокрые чубы у моих помощников: майоров Семенюка и Горяинова; капитана Нагуманова и л-та Аврамича; у заместителей командиров по политчасти МСБ – майоров Федяева, Читейшвили и Чугунова; ТБ – майора Радчука; зенитного дивизиона майора Луцика; заместителей командиров рот (батарей) по политчасти и большего коллектива секретарей партийных, комсомольских организаций, - денно и нощно они трудились, не покладая рук.

Наконец, в ночь с 5 на 6 июня, полку была объявлена «боевая тревога». Хотя мы знали, что такая тревога не за горами, но как всегда она оказалась неожиданной. И тем не менее получив боевой приказ, полк через 1 час покинул городок в полной экипировке и в полном составе, загруженный до отказа необходимым количеством продовольствия, боеприпасов, имущества, своевременно вышел на исходный рубеж для совершения марша своим ходом по маршруту: г.Галле (ГДР) – Доуповский полигон (ЧССР).