Второстепенные герои придают цвет и многомерность

 

Типы героев, которыми вы наполняете историю – не произвольное решение. Когда вы знаете, кто вам нужен, следующим шагом будет решение, какие цвета и многомерности завершат дизайн вашей истории. Вы можете сделать выбор из нескольких вариантов.

 

Противопоставление ваших героев даст вам возможность писать историю более яркими штрихами.

 

Это может означать противопоставление второстепенных героев с протагонистом, или одного второстепенного с другим. Контраст между разными героями может быть физическим, вроде белого человека и чернокожего, толстого и худощавого, подвижного и медлительного. Может быть и контраст в отношении к чему-либо, вроде циника и оптимиста, простака и опытного, неприязненного и доброжелательного, страстного и холодного.

 

Противопоставление героев особенно важно в групповых шоу. Билл Финкельстайн/ William M. Finkelstein, хэдрайтер «Закона Лос-Анджелеса/L.A. Law», рассказывает о тех контрастах, из которых сотканы характеры героев сериала. Хотя некоторые из них кажутся второстепенными по отношению к основным героям, Билл затрудняется с определением их главенства.

 

«Они разные в своем отношении к работе. Брэкмэн – управленец, он, прежде всего, сфокусирован на благосостоянии фирмы, в то время как Кьюзак имеет более идеологические наклонности. Беккер сугубо материалистичен, даже эгоистичен, более стремится к величию, нежели кто иной в фирме. Марковитц явно слился в итоге со своей профессией бухгалтера и юриста-налоговика. Кэлси – социально сознательная феминистка.

 

Также – различия в национальности и происхождении. Виктор Сисифуэнтес – испанец из Восточного Лос-Анджелеса, что противоречит его относительному успеху на англоязычном юридическом поле Лос-Анджелеса. Он одинок и привлекателен, социально сознательный и в чем-то прогрессивный парень. Марковитц - еврей, он происходит из верхушки среднего класса, старше Виктора, недавно женат в свои сорок с чем-то. Кроме того, он требовательный, несколько авторитарный мужчина, скрупулезный, угнетающий своей способностью взять на себя ответственность и навязать свои решения.

 

Маккензи – старший партнер, ему около шестидесяти и это тот этап в его жизни, когда всякие мелочи становятся очень важными. Он олицетворяет собой власть в фирме.

 

Джонатан Роллинс – чернокожий буржуа, и это кое-чем отличает его от остальных чернокожих, которые вырастают в Комптоне. Роксан, его секретарша, отчаянно нуждается в безопасности и серьезных отношениях. При этом она зарабатывает гораздо меньше денег, чем юристы; таким образом, ее материальное положение контрастирует с остальными героями.

 

Также противопоставляются женатые и одинокие. Роллинс и Сисифуэнтес одиноки; Кэлси и Марковитц женаты; Эбби и Брэкмен разведены. Эбби – мать-одиночка, Кэлси и Марковитц только начинают семейную жизнь.

 

Также противопоставляются ценности, вроде общественная сознательность против материализма. Кьюзак работает с уголовным правом. Он и Сисифуэнтес могут защищать виновного насильника, тогда как Беккер, семейный юрист, вряд ли заинтересован в подобном.

 

Противопоставляются стили героев. К этому относится стиль в одежде (Беккер очень стильный), какие машины они предпочитают (Грей Ван Оуэн водит винтажный БМВ), в каких домах они живут, какая обстановка в их кабинетах. У Сисифуэнтеса в кабинете висит плакат Диего Риверы. У Беккера в кабинете современная, пафосная мебель. Кабинет Кэлси – более неформальный, в юго-западном стиле».

 

Незначительные герои тоже могут раскрываться через контрасты.

 

В фильме «Военные игры/War Games» Лоуренса Ласкера/ Lawrence Lasker и Уолтера Паркса/ Walter Parkes есть два незначительных героя, которые дают информацию Дэвиду, главному герою, о том, как взломать компьютер. Они могли получиться унылыми и безвкусными. Но благодаря маленьким деталям, сделавшим их контрастными, была создана интересная сцена.

 

Мэлвин описан как тощий подвижный переросток, Джим – как увалень, неряшливо одетый и с толикой высокомерия во взгляде. Нервозность Мэлвина контрастирует с осмотрительностью Джима.

 

ДЭВИД

Я хочу, чтобы вы тут посмотрели кое-что.

 

МЭЛВИН

Что это?.. Где ты это взял?

 

ДЭВИД

Я пытался взломать Протовижн… Хотел добраться до программ к их новым играм.

 

Джим тянется к распечатке.

 

МЭЛВИН

Подожди… я не въезжаю.

 

Джим упрямо тянет на себя бумагу, обрывая ее. Буквально сканирует текст, вглядываясь сквозь очки с толстыми грязными стеклами.

 

ДЖИМ

Мировая ядерная война… это не из Протовижна.

 

МЭЛВИН

Я в курсе. Спроси у него, где он это взял.

 

ДЭВИД

Я же сказал тебе.

 

МЭЛВИН

Это что-то военное. Определенно, военное.

 

ДЭВИД

Если это военное, зачем им игры вроде блэк джека и шахмат?

 

ДЖИМ

Затем, что эти игры обучают основам стратегии.

 

Дженнифер насмешливо оглядывает троицу.

 

МЭЛВИН

А это кто?

 

ДЭВИД

Она со мной.

 

МЭЛВИН

Почему она маячит возле нас? Она стоит рядом с магнитофоном. Не позволяй ей дотрагиваться до него. У меня и так куча проблем с этой штуковиной.

 

ДЖИМ

Если ты в самом деле хочешь туда забраться, узнай все возможное о том чуваке, который проектировал эту систему…

 

ДЭВИД

Да ладно. Как я узнаю, кто он такой?

 

Джим размышляет над проблемой. Мэлвин нетерпеливо ломает ее.

 

МЭЛВИН

Пацаны, вы ваще тупые. Даже поверить не могу. Держу пари – я знаю, как это сделать, я понял!

 

ДЭВИД

Вау, Мэлвин. Как это сделать?

 

МЭЛВИН

Первая игра в списке, чудики. Да я бы через лабиринт Фолкена прошел!

 

Хоть сцена и короткая, и Мэлвин с Джимом больше не появятся, обратите внимание, какие они разные. Сцена, по сути – это короткая история. Она предназначена дать порцию информации, без которой история не сможет продолжиться. Но именно герои обеспечивают интерес и делают лобовую сцену интересной и увлекательной.

 

УПРАЖНЕНИЕ: Подумайте, как сделать противоположными двух юристов, двух полицейских, двух воздушных гимнастов, двух плотников, двух близнецов.

 

Но иногда второстепенные герои выглядят одинаковыми.

 

Противоположным методу контраста будет «однотонный» метод. К примеру, в «Унесенных ветром» поклонники Скарлетт практически неразличимы, и потому Ретт Батлер резко выделяется на их фоне.

 

Крестьяне и телохранители часто похожи, как танцоры в хоровом ансамбле, или моряки, или офисные работники – всякий раз, когда эти герои являются задним планом и фоновыми фигурами, и вы решили не привлекать внимания к ним.

 

Иногда одна характеристика в герое расширяется, даже раздувается до такой степени, что полностью определяет характер.

 

Это особенно верно для комических характеров. Венди, жена Арчи, в фильме «Рыбка по имени Ванда» введена в сюжет как клиническая неудачница. Все у нее не так: обязательно спустит колесо, у ее дочери Портии вскочит прыщик, разобьется посуда, будут проблемы в бридже, не хватит льда для напитка – жизнь у Венди идет далеко не гладко. В ней вечная неразбериха.

 

«Раздутая» характеристика может быть и физической. В фильме «Взвод/ Platoon» старшего сержанта Барнса выделяет его жуткий шрам, который указывает на бездну негативного опыта. Сразу видно, что это характер жесткий, мстительный, а его душа искривлена или испорчена.

 

Иногда второстепенные герои определяются контрастами или парадоксами в их собственных личностях.

 

Это может добавить характеру запоминающиеся штрихи и придать дополнительное измерение.

 

В фильме про Джеймса Бонда «Искры из глаз/ The Living Daylights» злодей Брэд Уайтэкер, сыгранный Джо Доном Бейкером, обожал мальчишескую игру с игрушечными солдатиками. Эта деталь делает его необычным злодеем.

 

В «Полицейской академии» есть капитан, который обожает золотую рыбку. В фильме «Аэроплан» есть буржуазная дамочка, умеющая петь джаз, и монахиня, не боящаяся стукнуть по голове и привести в чувство запаниковавшую женщину.

 

Такие штрихи, несмотря на грубость, добавляют юмора и расширяют характеры, которые могут попасть в кадр всего на несколько минут.

 

Впрочем, существует опасность при создании этих чудачеств. Все мы видели героев с хромотой, нервным тиком или шрамом – деталями, созданными в попытке добавить интереса герою, но никак не оправданными и не влияющими на масштаб характера или развитие истории. Вместо этого добавление новой информации делает героев запутанными, ограниченными или даже карикатурными.

 

Фишки героев срабатывают лучше всего тогда, когда они оправдывают себя в истории. В «Рыбке по имени Ванда» Отто читает Ницше, чтобы доказать, что он не тупой. В «Аэроплане» опасность ситуации оправдывает неразбериху и панику. Болтающая женщина и драчливая монашка решают насущные проблемы благодаря своим качествам.

 

Иногда фон, на котором действуют герои, диктует характерный тип.

 

Характерный тип не означает стереотип. Он определен не ролью, полом или этнической принадлежностью (вроде тупой белой секретарши или крутого чернокожего братка), а действием. Он должен быть раскрыт так глубоко, чтобы быть мгновенно узнаваемым зрителем.

 

На продолжении всей истории литературы авторы опирались на типы. В римских пьесах типы были представлены солдатом-хвастуном, школьником-педантом, тунеядцем, недалеким папашей, мегерой, щеголем, хитрым рабом, коварным камердинером, шутом, обманщиком, деревенщиной и так далее. В более поздних пьесах мы видели коварную горничную, пылкого влюбленного, глупца. Жанр мелодрамы усугубил типы и дал нам таких картонных фигур, как злодей, подкручивающий усы, герой-любовник, прекрасная юная девушка.

 

В этих случаях определяющая характеризация – дурак или педант и тому подобное – никогда не означает, что все отцы глупы или все школьники педантичны. Но в рамках более широкой классификации отцов и учеников всегда есть определенный тип. Хотя характерный тип может быть важным элементом во многих историях, стереотипы только ограничивают историю. (Более подробно стереотипы обсудим в 9 главе).

 

Иногда важно использовать типы. «Когда вы создаете эпизодических героев для сериалов, - говорит Джеймс Берроуз, - старайтесь делать их лобовыми. Потом, при съемках, если вам нужен хулиган, ищите на роль хулигана. Если вы нашли хулигана, но он таковым не выглядит, это отнимет больше времени у зрителя для узнавания. Если вы подберете на роль парня, в котором хулигана узнает всякий, вы сможете сорвать на нем злость за других героев, и сделать его забавным».

 

Характерные типы могут быть глубоко раскрыты или детально прорисованы. Мольеровский Тартюф – характерный тип, ипохондрик; Полоний из Гамлета – болтливый папаша; но у обоих есть важные детали.

 

Когда основатель актерской школы и режиссер Константин Станиславский работал с актерами, он призывал их постоянно работать над образом и оживлять его деталями. Его описание этого процесса может помочь авторам при создании характерного типа.

 

«Можно изобразить на сцене характер общего плана, вроде солдата. К примеру, настоящий солдат всегда держит себя прямо, марширует вместо того, чтобы идти прогулочным шагом, щелкает каблуками так, что шпоры звенят, разговаривает громко, буквально гаркает по привычке. Но все это слишком просто… и передает скорее внешний образ, нежели характер. Такие образы традиционны, безжизненны, банальны. Не живые люди, а фигуры, выполняющие ритуал. Иные актеры, более наблюдательные, способны определять военные нюансы. Они знают различия между военнослужащим, ординарцем, гвардейским полковником, между инфантерией и кавалерией, они знают солдат, офицеров, генералов… другие актеры делают более глубокие наблюдения. И таким образом у нас есть солдат с именем, Иван Иванович Иванов, с качествами, которых не найдешь в любом ином солдате».

 

Хоть это и не работа драматурга – паузы, жесты, обмен взглядами (это актерский труд), в цитате есть несколько точных определений сути характера, выходящих за рамки широких обобщений.

 

Актер не может сыграть обобщение – и такой общий характер ни актера не заинтересует, ни ридера не зацепит. Никогда.