Органические побуждения и их влияние на поведение личности

Асмолов. Органические побуждения индивида и их влияние на способы осуществления поведения личности.

«Потребности нужды» и «потребности роста». К органическим побуждениям индивида, имеющим видотипичный характер, относятся побуждения голода, жажды, половое побуждение, выступающие как органические предпосылки осуществления деятельности. «В психологии потребностей нужно с самого начала исходить из следующего капитального различия: различения потребности как внутреннего условия, как одной из обязательных предпосылок деятельности и потребности как того, что направляет и регулирует деятельность субъекта в предметной среде». Потребность как органическая предпосылка деятельности субъекта относится к индивидным свойствам, проявляющимся в активации и возбуждении, в обладающей слабой селективностью поисковой активности, то есть в формально-динамических характеристиках деятельности человека. После встречи органического побуждения с тем или иным объектом потребность преобразуется в мотив деятельности личности и начинает определять направленность поведения.

Формально-динамическая характеристика побуждения при этом не исчезает, а начинает выступать в иной форме — в форме побудительной силы мотива личности. В психологии личности основное внимание уделяется изучению мотивов поведения, в то время как побуждения индивида, то есть те органические предпосылки, которые определяют диффузную поисковую активность, изучены недостаточно. Эти побуждения характеризуют как потребности нужды (А.Маслоу) или потребности сохранения (П.В.Симонов), которые подчинены принципу «редукции напряжения», стремлению к достижению равновесия, гомеостаза. За расчленением потребностей на «потребности нужды», присущие индивиду, и «потребности роста», присущие личности, стоит представление об иерархической уровневой организации личности, в основе которой размещены базальные биологические потребности, а на вершине — социальные потребности.

П.В.Симонов предпринимает попытку рассмотреть проблему побуждения в контексте эволюционного подхода, напоминая, что элементарной единицей эволюции является популяция, а не отдельная особь. Он также отмечает, вслед за А.А.Ухтомским, что с возникновением социального образа жизни «основной тенденцией развития мотивов (потребностей — А.А.) является экспансия в смысле овладения средой во всех расширяющихся пространственно-временных масштабах (хронотипе), а не редукция как стремление к защите от среды, уравновешенности с ней, разрядке внутреннего напряжения... Эта тенденция развития («потребности роста»), по терминологии западных авторов, может реализоваться только благодаря ее диалектическому единству со способностью к сохранению живых систем и результатов их деятельности, благодаря удовлетворению потребностей нужды». Таким образом, П.В.Симонов разделяет побудительную сферу человека как бы на две подсистемы: одна подсистема обеспечивает гомеостаз и в эволюционном аспекте выражает общую тенденцию к сохранению вида; другая подсистема, в состав которой входят, например, потребности познания, выражает тенденцию развития вида на уровне отдельного индивида. Рассмотрение проблемы побуждений индивида с позиции эволюционного подхода представляет важный шаг в преодолении преобладающего в психологии изучения потребностей, изолирующего потребности из процесса развития в биогенезе, социогенезе и персоногенезе.

Вместе с тем подобный анализ человека в известном смысле остается в рамках механического расчленения потребностей сферы индивида на биологические потребности, подчиняющиеся закономерностям естественного отбора, и присущие человеку социальные потребности.

Несколько иной вариант анализа биологических потребностей предлагает известный этнограф С.А.Арутюнов. Он отмечает, что уже на уровне чисто биологических явлений, например родов, полового акта и т.п., проявляются этнические различия, обусловленные образом жизни. Эти этнические различия затрагивают те способы, те приемы, посредством которых удовлетворяются естественные потребности, то есть внешнюю сторону поведения, в то время как сам характер действий остается неизменным, универсальным и инвариантным. Человек может спать и на полу в шалаше, и удерживаться от сна, но альтернативного действия в сфере естественного поведения (не спать вообще) не существует. По мнению С.А.Арутюнова, «естественные» модели поведения тем и отличаются от социокультурного поведения, что они не имеют альтернативы (есть или не есть, спать или не спать и т.п.). Реализация «естественного» поведения, побуждаемого общечеловеческими индивидными потребностями, не предполагает выбора конечной цели поведения, а социальный образ жизни затрагивает способы достижения этой цели.

Иная точка зрения заключается в том, что органические побуждения индивида не представляют характеристику особи как таковой, а выражают отношения, системные качества индивида (В.А.Иванников). Последовательное проведение этой точки зрения приводит к тому, что социально-исторический образ жизни личности в обществе преобразует как побуждения индивида, так и способы их удовлетворения. Сфера человеческих потребностей не может быть разведена на «потребности нужды» и «потребности роста», а тенденции к сохранению и изменению развивающейся системы относятся к любым проявлениям мотивации человека. Граница проходит не между биологическими и социальными потребностями человека, а между потребностями человека и потребностями животных, так как исторические преобразования охватывают всю сферу потребностей человека (А.Н.Леонтьев). Действует ли механизм «редукции напряжения» или нет, зависит не от естественного или социального генеза потребностей самих по себе, а от того, какое место в структуре человеческой деятельности занимают те или иные побуждения. Зависимость механизмов регуляции органических побуждений от того, какое место занимают они в структуре деятельности человека — место мотива, цели, условия осуществления деятельности, — выступает при рассмотрении такого «естественного» побуждения, как голод.

Положение о зависимости влияния потребности на поведение от ее места в структуре деятельности личности было конкретизированно в гипотезе, согласно которой влияние пищевой потребности на поведение личности зависит от того, в установках какого уровня деятельности проявляется эта потребность (А.Г.Асмолов). Из этой гипотезы вытекают следующие предположения. Если потребность к пище приводит к актуализации импульсивных установок (установок на уровне операций), то она должна подавляться целевой установкой, вызванной инструкцией (установкой на уровне действия). Изменение воздействия на поведение импульсивной установки на пищу может произойти лишь в том случае, если в ситуации депривации пищевой объект займет место мотива деятельности. При этом импульсивная установка на пищевой объект возвысится до уровня смысловой установки (установки на уровне деятельности) и станет подавлять целевую установку, не связанную с пищей. Если же взять испытуемых, у которых мотивы, связанные с пищей, занимают ведущее место в мотивационной сфере личности, то у них смысловая установка на пищевые объекты будет проявляться в действиях, прямо не связанных с пищей.

Изложенная гипотеза обусловила построение методики эксперимента и выбор определенного контингента испытуемых (С.А.Курячий). В основу специально созданной для проверки данной гипотезы методики был положен методический принцип «прерывания» деятельности, в данном случае за счет введения неопределенной стимуляции. Кроме того, методика была построена так, чтобы «столкнуть» между собой установки различных уровней деятельности и тем самым выявить доминирующую установку.

Эксперимент проводился в два этапа. Вначале испытуемым предлагали чистый листок бумаги и бланк с заданием, в котором содержались «скелеты» слов, например: ко-ка, -олод-, тор-, б-лка (всего 24 слова). Затем испытуемым давалась инструкция, в которой их просили как можно скорее вставить пропущенные буквы в слова так, чтобы образовалось слово, отвечающее теме «Природа». Если слово с ходу не удавалось заполнить, то испытуемого просили переходить к следующему слову. После выполнения первого этапа эксперимента испытуемых просили вернуться к тем словам, которые им сразу не удалось заполнить, и вставить в них пропущенные буквы, уже не придерживаясь какой-либо определенной темы. Таким образом, из предложенных «скелетов» слов можно образовывать слова, относящиеся как к теме «Природа» (например, белка, торф, ветка), то есть в соответствии с заданной инструкцией, так и слова, имеющие прямое (булка, торт) или косвенное (вилка, блюдо) отношение к пище. В эксперименте участвовало три группы испытуемых. Первая группа — контрольная. В нее вошли студенты факультета психологии МГУ (25 человек). Вторая группа испытуемых состояла из больных, проходящих в клинике курс лечения голодом (10 человек). В третью группу испытуемых вошли больные нервной анорексией, проходящие курс лечения в клинике (7 человек). Остановимся вкратце на характеристике этой группы больных. Заболевание нервной анорексией, невротическое по своему характеру, наблюдается преимущественно у молодых склонных к полноте девушек. Оно начинается с того, что ради улучшения внешности или по какой-либо аналогичной причине девушки начинают резко ограничивать себя в питании, что обычно приводит к сильному истощению и дистрофии. В ходе развития заболевания мотив произвольного голодания становится доминирующим в жизни этих больных, нередко подчиняя себе все остальные мотивы.

Выбор пал на больных нервной анорексией именно потому, что для них все события и предметы, связанные с едой, имеют личностный смысл, который и проявляется в соответствующей фиксированной смысловой установке (М.А.Карева).

В экспериментальном исследовании было установлено, что испытуемые контрольной группы образовывают слова преимущественно в соответствии с инструкцией, связанной с темой «Природа». У них пищевая потребность реализуется на уровне операций, обусловливая существование импульсивных установок, которые подавляются целевой установкой, вызванной инструкцией. Сходная картина наблюдается у больных, находящихся на лечении голодом сроком до одного месяца. У них количество «пищевых слов», данных в первой части эксперимента, лишь незначительно превосходит количество «пищевых» слов в контрольной группе. Этот факт нивелирования воздействия пищевой депривации на мотивационную сферу подтверждает предположения об относительной независимости поведения от воздействия пищевой депривации. У этих больных целевая установка, как и в контрольной группе, подавляет импульсивные установки на пищевые объекты.

Однако во второй части эксперимента у этих больных возрастает количество слов на тему «Пища», поскольку ситуация голодания, естественно, повышает у данного контингента испытуемых значимость связанных с пищей объектов и ситуаций.

Среднее количество «пищевых» слов в одной из подгрупп больных нервной анорексией в первой части эксперимента значительно превышает среднее количество «пищевых» слов в остальных двух группах. Этот факт свидетельствует о существовании у больных нервной анорексией фиксированных смысловых установок, подавляющих в экспериментальной ситуации целевую установку, вызванную инструкцией. Таким образом, предложенная методика позволяет выявить факт повышения импульсивных установок на пищевые объекты до уровня смысловых установок личности и тем самым факт изменения места пищевой потребности в структуре деятельности личности.

Факты, полученные в ходе данного экспериментального исследования, позволяют опровергнуть положение о том, что поведение человека в ситуации пищевой депривации определяется в основном характером самой депривации. В действительности поведение человека в ситуации пищевой депривации определяется в первую очередь тем уровнем деятельности, на котором реализуется у данного человека потребность в пище. Сама же пищевая депривация в определенном временном диапазоне (примерно до месяца) может не вызывать изменений в поведении личности.

Описанные факты относятся к органическим побуждениям, связанным с удовлетворением голода. Однако выделенные в психологии личности закономерности, проиллюстрированные на материале пищевых побуждений, носят более общий характер и относятся к органическим побуждениям индивида в целом. Сами по себе органические побуждения человека не могут быть отнесены ни к «потребностям нужды», ни к «потребностям роста». Будет ли подчиняться динамика органических побуждений гомеостатическому принципу «редукции напряжения» или же за проявлением органических побуждений будет стоять тенденция к изменению, развитию, стремление к нарушению равновесия, зависит от того, какое место занимают эти побуждения как в структуре целенаправленной деятельности личности, так и в иерархии мотивов личности в целом. В том случае, если органические побуждения проявляются на уровне условий осуществления действия, то есть в стереотипизированных формах активности, они выражают общую тенденцию к сохранению и подчиняются механизмам гомеостаза, редукции напряжения. Однако при определенных обстоятельствах те же органические побуждения могут занять место смыслообразующих мотивов деятельности личности, за которыми стоит тенденция к изменению системы в тех или иных критических ситуациях, например в ситуации осознанно объявленной человеком голодовки. В этом случае органические побуждения будут включены в контекст неадаптивного поведения индивидуальности, отстаивающей те или иные жизненные цели и идеалы. При этом индивидуальность может сама поставить перед собой (сконструировать) альтернативу «есть или не есть», «быть или не быть», затрагивающую витальные конечные цели поведения. Социально-исторический образ жизни личности может в определенном диапазоне преобразовать закономерности функционирования органических побуждений индивида, динамика которых зависит от их места в структуре деятельности личности и которые, преобразовавшись в целенаправленной деятельности, становятся не только предпосылками поведения личности, но и ее результатом.

Понятие органического побуждения (или драйва) зародилось в американской психологической литературе для обозначения таких базовых потребностей человека как жажда, голод, сексуальное влечение.

Потребность как органическая предпосылка деятельности субъекта относится к индивидным свойствам.

Органические побуждения (драйвы) представляют самый нижний уровень в структуре деятельности (по лекции Зайцевой).

К органическим побуждениям индивида, имеющим видотипичный характер, относятся побуждения голода, жажды, половое побуждение, выступающие как органические предпосылки осуществления деятельности. Потребность как органическая предпосылка относится к индивидным свойствам, проявляющимся в активации и возбуждении. После встречи органического побуждения с тем или иным объектом, потребность преобразуется в мотив деятельности и начинает определять направленность поведения. Побуждения индивида характеризуются как потребности нужды и потребности роста.

Потребности нужды – потребности по Маслоу + еда, вода, сон

Потребности роста – потребности в контактах с себеподобными и познавательная потребность. Эти потребности являются предпосылками к развитию, закладывающими интеллектуальное развитие (познавательная потребность) и эмоциональное развитие (общение). В начале жизни две линии развития идут вместе, а затем расходятся, что проявляется в бунте. Первой выходит вперед потребность общения (игры), которая длится до 7 лет, на смену ей приходит потребность в интеллектуальном развитии, тогда ребенка отдают в школу.

За расчленением потребностей на «потребности нужды», присущие индивиду, и «потребности роста», присущие личности, стоит представление об иерархической уровневой организации личности, в основе которой размещены базальные биологические потребности, а на вершине — социальные потребности.

Сами по себе органические побуждения не могут быть отнесены ни к потребностям нужды, ни к потребностям роста, их принадлежность зависит от того, какое место занимают эти побуждения в структуре целенаправленной деятельность личности, так и в иерархии мотивов личности в целом. Зависимость механизмов регуляции органических побуждений от того, какое место занимают они в структуре деятельности человека — место мотива, цели, условия осуществления деятельности, — выступает при рассмотрении такого «естественного» побуждения, как голод.

Изложенная гипотеза обусловила построение методики эксперимента и выбор определенного контингента испытуемых (С.А.Курячий). Эксперимент проводился в два этапа. Вначале испытуемым предлагали чистый листок бумаги и бланк с заданием, в котором содержались «скелеты» слов, например: ко-ка, -олод-, тор-, б-лка (всего 24 слова). Затем испытуемым давалась инструкция, в которой их просили как можно скорее вставить пропущенные буквы в слова так, чтобы образовалось слово, отвечающее теме «Природа». Если слово с ходу не удавалось заполнить, то испытуемого просили переходить к следующему слову. После выполнения первого этапа эксперимента испытуемых просили вернуться к тем словам, которые им сразу не удалось заполнить, и вставить в них пропущенные буквы, уже не придерживаясь какой-либо определенной темы. Таким образом, из предложенных «скелетов» слов можно образовывать слова, относящиеся как к теме «Природа» (например, белка, торф, ветка), то есть в соответствии с заданной инструкцией, так и слова, имеющие прямое (булка, торт) или косвенное (вилка, блюдо) отношение к пище. В эксперименте участвовало три группы испытуемых. Первая группа — контрольная. В нее вошли студенты факультета психологии МГУ (25 человек). Вторая группа испытуемых состояла из больных, проходящих в клинике курс лечения голодом (10 человек). В третью группу испытуемых вошли больные нервной ано-рексией, проходящие курс лечения в клинике (7 человек).

Транзактная теория

Ее основы были описаны Эриком Берном. Данная теория рассматривает человека прежде всего как продукт взаимодействия с окружающими и базируется на трёх основных общефилософских посылках:

1. Все люди ОК (О`кей);

2. Люди обладают способностью мыслить (исключение — лишь те случаи, когда человек находится в бессознательном состоянии, либо его интеллект врождённо или приобретено снижен);

3. Люди сами определяют собственную судьбу, а потому при желании могут изменять свои решения и свою жизнь.

Трансакция — это единица общения, которая состоит из стимула и реакции. Например, стимул — «Привет!», реакция — «Привет! Как дела?». Во время общения (обмена трансакциями) наши Эго-состояния взаимодействуют с Эго-состояниями нашего партнёра по общению. Трансакции бывают трёх видов:

1. Параллельные — это трансакции при которых стимул, исходящий от одного человека, непосредственно дополняется реакцией другого. Например, стимул: «Который сейчас час?», реакция: «Без четверти шесть.» В данном случае взаимодействие происходит между Взрослыми Эго-состояниями собеседников.

2. Пересекающиеся — направления стимула и реакции пересекаются, данные трансакции являются основой для скандалов. Например, муж спрашивает: «Где мой галстук?», жена с раздражением отвечает: «Я всегда у тебя во всём виновата!!!». Стимул в данном случае направлен от Взрослого мужа к Взрослому жены, а реакция происходит от Ребёнка к Родителю.

3. Скрытые трансакции имеют место, когда человек говорит одно, но при этом имеет в виду совсем другое. В этом случае произносимые слова, тон голоса, выражение лица, жесты и отношения часто не согласуются друг с другом. Скрытые трансакции являются почвой для развития психологических игр. Теория игр была описана Эриком Берном в книге «Игры, в которые играют люди». Анализ игр — это один из методов, используемых транзактными аналитиками.

Согласно Трансакционному анализу в каждом из нас можно выделить три Эго-состояния: Родитель, Взрослый и Ребёнок.

Эго-состояние Родителя содержит установки и поведение, перенятые извне, в первую очередь от родителей. Внешне они часто выражаются в предубеждениях, критическом и заботливом поведении по отношению к другим. Внутренне они переживаются как старые родительские назидания, которые продолжают влиять на нашего внутреннего Ребенка.

Эго-состояние Взрослого не зависит от возраста личности. Оно ориентировано на восприятие текущей реальности и на получение объективной информации. Оно является организованным, хорошо приспособленным, находчивым и действует, изучая реальность, оценивая свои возможности и спокойно рассчитывая.

Эго-состояние Ребенка содержит все побуждения, которые возникают у ребенка естественным образом. Оно также содержит запись ранних детских переживаний, реакций и позиций в отношении себя и других. Оно выражается как «старое» (архаическое) поведение детства.

Когда мы действуем, чувствуем, думаем подобно тому, как это делали наши родители, мы находимся в эго-состоянии Родителя (Р).

Когда мы имеем дело с текущей реальностью, накоплением фактов, их объективной оценкой, мы находимся в эго-состоянии Взрослого (В).

Когда мы чувствуем и ведём себя подобно тому, как мы делали это в детстве, мы находимся в Эго-состоянии Ребенка (Ре).

В каждый момент времени каждый из нас находится в одном из 3-х Эго-состояний.

Еще одним краеугольным камнем транзактного анализа является теория сценариев. Впервые данная теория была разработана Эриком Берном и усовершенствована Клодом Штайнером.

Сценарий — это «план жизни, составленный в детстве». Сценарий выбирается ребенком на основе предложенных родителями и, реже, обществом. На решение о выборе сценария оказывают влияние не только внешние факторы, но и воля ребёнка. Даже тогда, когда разные дети воспитываются в одних и тех же условиях, они могут составить совершенно разные планы своей жизни. В этой связи Берн приводит случай с двумя братьями, которым мать сказала: «Вы оба попадёте в психушку». Впоследствии один из братьев стал хроническим психическим больным, а другой психиатром. Согласно теории сценария, каждый из нас уже в детстве знает важные для сценария моменты. Для большинства девушек подобным важным моментом сценария является количество детей, которое ей следует родить.

Недовольный своим сценарием человек может начать действовать по антисценарию — сценарию наоборот. Сценарий продолжает давлеть над человеком, но то, что в сценарии нужно было делать хорошо, человек делает плохо. И наоборот. Например, мужчина, которому по образу отца уготовано было быть тихим семейным пьяницей, бросив пить тут же бросает семью. Или молодой человек, которому предназначалось быть рядом с одинокой матерью в старости, а поэтому беречь себя и иметь минимальные контакты с девушками, начинает менять подруг каждую неделю, употреблять наркотики и заниматься экстремальными видами спорта.

Родители редко устраняются от выбора сценария для своего ребенка. У Эрика Берна в одной из книг описан способ сделать это: говорить ребенку «будь счастлив». Подобная фраза, повторяемая родителем, дает ребенку понять, что ребенок сам может выбрать для себя сценарий, с которым он будет счастлив.

Также, утверждается, что родитель считает ребенка взрослым лишь тогда, когда ребенок в полной мере начинает выполнять родительский сценарий.